Обезболивание и эвтаназия

Многие люди, непосредственно столкнувшиеся с физическим страданием, задаются вопросом: гуманно ли при помощи лекарств продлевать жизнь безнадежно больного человека? Почему нельзя помочь ему поскорее уйти из жизни, если сам он желает этого? Взгляд защитников жизни на эту проблему столь же однозначен, как и в отношении абортов. А вот как отвечает на вопрос о нравственной правомерности обезболивания и эвтаназии священник.

Церковь не возражает против практики обезболивания с помощью фармакологических средств. Вместе с тем она занимает твердую позицию против сокращения жизни, даже если человек уже при смерти и последние его часы проходят в мучениях. У меня в связи с этим два вопроса. Во-первых, какой смысл в существовании умирающего человека, которого пичкают обезболивающими средствами и который не осознает, что с ним происходит? Второй вопрос: средства против боли обычно разрушают организм и приводят к сокращению жизни, а если употребить их в большей дозе, то и к смерти. Тогда почему считается нравственным применение этих средств в меньшей их дозе и медленное сокращение жизни, но безнравственным — употребление тех же средств в большой дозе и быстрое сокращение жизни?

На второй вопрос легче ответить — с него и начну. Всякое действие против человеческой жизни, независимо от того, совершается убийство сразу или постепенно, ужасающе безнравственно. Оно ведет к духовному опустошению того, кто совершил это преступление. Говорят, были прежде изощренные отравители, умевшие убивать так, чтобы на них не пало подозрение, — длительным применением небольших, соответственно подобранных доз яда. Но разве их преступление перестает быть таковым оттого, что убийство происходило постепенно? Скорее наоборот, преступление, совершенное так расчетливо и хладнокровно, заслуживает еще большего нравственного осуждения.

Употребление обезболивающих средств нравственно допустимо не потому, что оно сокращает жизнь понемногу. Скорее так: мы не налагаем принципиальных нравственных запретов на практику обезболивания несмотря на то, что иногда она приводит к сокращению жизни. В моральном учении это называется принципом двойного следствия.

Попробую объяснить этот принцип на несерьезном примере. Минуту назад я вымыл себе голову. На дне ванны остались, к сожалению, выпавшие волосы. Вероятно, частое мытье головы ускорит мое облысение. Но я мою голову не для того, чтобы стать лысым, а для того, чтобы она была чистой. В жизни часто бывает, что наши действия имеют побочные следствия, не всегда желательные. Нужно их учитывать, иногда это удержит от действия (например, я не буду мыть голову, если в комнате температура -1, лучше подожду до завтра, когда отопление наладят). Однако в этом мире не удается достичь такого комфорта, чтобы то или иное действие не имело нежелательных побочных следствий.

Нежелательное побочное следствие применения обезболивающих — их вредное влияние на организм. Но не затем дают их страдающему, чтобы повредить его здоровью или даже жизни. Врач, имеющий на выбор два препарата, одинаково способные утолить боль, всегда выберет менее вредный. Так что употребление этих средств не вызывает принципиальных нравственных возражений, хотя и порождает нравственные проблемы. В принципе же перспектива принести физическое облегчение страдающему человеку морально одобряется.

Но явная натяжка утверждать, что убийство из жалости — наиболее радикальный метод облегчить боль. Защитники эвтаназии доходят иной раз и до таких абсурдных и неприемлемых аргументов. Представим себе, что у меня порвались брюки. Я решаю их зашить. Однако я могу прийти к выводу, что овчинка выделки не стоит, и выбрасываю их в печку. Называется ли это зашиванием дырки на брюках? Ведь я не зашивал дыру, а уничтожил рваные брюки! Эти два действия не только различны, но противоположны. Такова и принципиальная разница между обезболиванием и убийством человека, который испытывает боль.

Здесь как на ладони видна вся аморальность эвтаназии. Но ведь человек чем-то отличается от дырявых брюк! Мы противники эвтаназии, ибо все мы — верующие и неверующие — носим в себе глубокое убеждение, что смысл человеческой жизни превышает меру нашего понимания. Верующий добавит к этому, конечно, многие религиозные аргументы.

Но хорошо бы еще и понять, что речь идет о чем-то большем, нежели чисто негативный запрет предавать смерти людей, которые все равно скоро умрут. Дни и часы, за которые человек — мой ближний, а когда-то и я сам — уходит из этого мира, — время или особого просветления, или особой безнадежности. Тогда-то и проявляются либо человеческое достоинство и солидарность, либо отчаяние и эгоизм. Думаю, небезосновательна догадка: эвтаназия изобретена здоровыми людьми, для которых чужое умирание — ситуация весьма тягостная, хлопотливая, и они хотели бы от нее побыстрее и подальше убежать. А ведь умирающему нужно подлинное, а не просто физическое присутствие других людей, особенно близких. К сожалению, правда такова: попытки защитить эвтаназию свидетельствуют о глубоком кризисе человечности, о распаде самых элементарных межчеловеческих связей.

А если сам страждущий умоляет умертвить его, сделав укол? Не забуду, что ответила на этот вопрос одна моя знакомая, работавшая сиделкой. «Да, иногда бывает, что больной просит меня положить конец его жизни. Я никогда не возмущаюсь и не отказываю сразу, не пытаюсь объяснить, что так нельзя. Спрашиваю только: а что случилось? И всегда оказывается, что этот человек или почувствовал себя униженным собственной беспомощностью (например, он сходил под себя), или переживает свою заброшенность близкими, или не хочет больше быть им в тягость. Одним словом, я не встречала еще ситуации, в которой просьбы помочь больному умереть не удавалось бы прекратить, просто уделив ему больше любви». Этот рассказ кажется мне очень мудрым.

Еще на тему эвтаназии. Задумавшись над вопросом о смысле существования умирающего, напичканного обезболивающими и не осознающего, что с ним происходит, вспомним о нравственных аспектах анестезии.

Труд овладения своей плотью и внутреннего очищения — обязанность христианина, ибо не удается долгое время избегать грехов и верно исполнять свои обязанности тому, кто не хочет предпринять усилия очищения и умерщвления плоти.

Важная роль в деле нашего очищения принадлежит страданиям, с которыми встречается каждый человек. Отсюда не следует, что желание избежать страданий — нечто нравственно сомнительное. Однако самоограничение и внутреннее очищение помогают переносить в Духе Божием те несчастья, страдания и трудности, которых не удается избежать.

Учение же о фармакологическом обезболивании можно свести к четырем положениям.

1. Нельзя применять обезболивающие средства вопреки воле страдающего человека. Иными словами, человек имеет право принять свое страдание во всей полноте.

2. Но человек имеет также полное право пытаться устранить пли уменьшить свое страдание, которое способно как очистить, так и уничтожить человека. Именно благодаря обезболиванию легче молиться и переживать свою болезнь в единении с Богом. Использовать обезболивающие средства можно, а вот внушать тяжело страдающему человеку мысль об отказе от этих средств — нельзя.

3. Вместе с тем не следует лишать умирающего возможности осознанно расстаться с этим миром: отдать последние распоряжения, соединиться с Богом, проститься с ближними. Анестезия, которая полностью лишает умирающего сознания — достойная сожаления практика.

4. Не следует думать, что отказ от обезболивающих средств — это героизм, хотя нельзя забывать о том, что Христос перед лицом смерти не принял наркотического напитка. Идеал христианского героизма не требует отказа от обезболивающих средств. Все зависит от конкретных обстоятельств. Самое совершенное и героическое решение может состоять как в приеме этих средств, так и в отказе от них.

Короче говоря, нет трафаретного ответа на вопрос, что делать, чтобы уход из этого мира совершился в Духе Божием. Нем стандартного ответа на вопрос, что делать, чтобы умирающий как можно меньше страдал, и как вместе с тем помочь ему уйти из этого мира достойно. Только любовь — врача, сиделки, ближних — сумеет найти способ, чтобы одновременно достичь этих двух целей.

Материал подготовила Алла КАЛМЫКОВА
«Выбери жизнь»

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475