Вечерний звон

Теперь он льется над нашим городом. Странствующая выставка с таким названием дважды прозвучала в г. Красноярске, где была отмечена специальным дипломом и призом Министерства культуры РФ “За профессиональное мастерство”. “Вечерний звон” услышали в городах Зеленогорске и Югорске.

— Это — ее пятое явление, — объясняет посетителям выставки автор проекта Юрий Викторович Калмыков, — она, наконец, экспонируется в нашем городе, откуда, собственно, и берет свои истоки. Все, что вы здесь видите, было обречено на исчезновение. Мы выставляем несколько сот самых обыкновенных, почти заурядных бумаг и вещей, принадлежащих людям, “чей облик стерт, а имя позабыто”. Но обстоятельства существования простой семьи и драматические перипетии, и приметы монотонной повседневности – могут немало рассказать о времени и о стране.

Этот рассказ подобен колокольному звону, сердцебиению, живому дыханию, влажному взгляду. “Начинаешь ощущать экспозицию как живой организм, чувствуешь, как пульсирует кровь, как бьется сердце”. Вот еще признания из “Книги впечатлений”: “Душе становится и радостно, и грустно: со мной такое бывает в храме…” Выставку называют по-разному: “умиротворение”, “изобретение”, “ожог”, “шок”, “крик”, “плачь”, “молитва”. “То, что я увидела в “Вечернем звоне”, потрясло меня… и напрочь разбило мое представление о музее…”

Несколько дней своеобразного археологического открытия, сделанного на пустыре в центре Екатеринбурга, где позже прошелся бульдозер, помогли художнику и его коллегам из студии “Артефактум” представить публике важный исторический документ, свидетельства чьей-то жизни.

Перед нами документы, записки, фотографии, сухие травы (собранные в том же начальном месте), визитки, предметы быта, продуктовые карточки, заявления на имя Сталина, детские игрушки, нотные тетради, письма, много писем, как факты из судеб людей России начала XIX века до середины XX-го.

— Обрывки чужих историй, знаки чьих-то терзаний, отчаяний и больных малокровием надежд воспринимались как жалоба, как просьба о помощи. Стало ясно, что перед нами – послание. Иначе как все это объяснить? – до сих пор размышляет Ю.В. Калмыков. – Конечно, мы не мнили себя адресатом послания. Мы лишь оставили росчерк в блокноте почтальона, удостоверив его получение. Адресовано же оно, надо думать, всем нам.

“Кем-то забытые, а может быть, выброшенные за ненадобностью письма обыкновенных людей однажды (не случайно!) были найдены”, напишет после посещения выставки проницательный зритель. А другой посетитель напишет так: “Я подумаю еще об этом, о вечернем звоне, который прозвучал в моей душе сегодня”.

— Итак, перед нами послание, ожидающее осмысления и ответа. Первоначальные старания осмыслить привели к этой выставке. Ответить, — надеется Юрий Викторович, – нам с вами предстоит сообща.

Но уже сейчас эта выставка для него — “длящаяся трагедия, свидетельство того, как страна планомерно уничтожала свой народ. Людей уничтожали путем быта, обычной повседневности”.

Эти письма можно и нужно читать:

“…Отсрочили экзамены до осени, чтоб ехать в голодные местности устраивать столовые… Как вы умудрились воспитать в дочерях такую чистоту и простоту в отношениях к людям?…” (1898 г.)

“С деньгами, посланными Вами из Екатеринбурга 22 марта, случилось необычное путешествие и происшествие: они, вероятно, до меня дошли, я их, очевидно, получил, судя по справке в почтовом отделении, и затем они у меня исчезли из кармана и памяти так бесследно, что я готов был бы поклясться на Евангелии, что я их не получал!… Купил Боре штиблеты за 6 руб., жалование на сентябрь 5 р., извозчик и зубной порошок 50 коп., всего 11р. 50 коп.” (1901 г.).

“За эти три недели я превратилась в труп и от потери сил не в состоянии ходить, и только лежу и жду смерти, так как картофель доходит пуд до 40 р., молоко стакан – 1р… Поздравляю вас с новым счастливым годом” (1941 г.).

“…Прошу Вашей помощи ввиду незаконного выселения из занимаемой мной жилплощади…” “…Прошу о включении меня в список больных по ОРСу для отоваривания в магазине, т.к. лежал в больнице и нуждаюсь в преимуществе для улучшения питания после лечения переливанием крови” (1944 г.).

“…Мама наша умерла. Сначала она попала под Тамбов, а затем ее перебросили под Красноярск, где она умерла весной 1943 года в инвалидном доме на станции Базиха… Я в это время прожил с трудом. Болел дистрофией и чуть не умер” (1945 г.).

“…Немножко о Москве. Все здесь готовится к дню победы. Спешу и я тебя с Борисом поздравить и пожелать нам всем, чтобы подольше не было войны и можно было спокойно пожить” (1946).

“…Считаю, что гражданин Маршалов своими действиями нарушает права, предоставленные мне и моей семье по сталинской конституции – право на отдых и труд (в домашних условиях)” (1948 г.).

“…Скоро нас отключат – за 3 месяца не плачено за огонь. Боже мой, как нудно все: день серенький и кругом все серенькое. Как я от этого устала. Дни и жизнь совсем стали чеховские. Праздник жизни, молодость, здоровье, веселье и силы – все миновало, остались заботы мелкие хлопотливые”(1950 г.).

И все же, читать эти письма стыдно и больно. Они – чужие. Каялся по этому поводу и Юрий Викторович. Мы заглядываем в чужую прожитую жизнь. Поэтому автор тактично спрятал за кусочками бинтиков фамилии адресатов. Этот штрих – своеобразный художественный образ, символ еще не затянувшейся раны. Открыта только фамилия Ануфриева. Она прервалась по мужской линии. Значит, прямых наследников не осталось.

Знаком почетного отношения к прошлому является использование в экспозиции двух цветов: золото с черным. Сквозные витрины позволяют видеть предметы со всех сторон, а в общем являют собой крест. Да, не случайно и глубоко символично, что выставка под знаком креста! – скажут некоторые из коллег, посетивших “Вечерний звон”.

Спустя неделю пришло и такое осмысление:

— Письма – это самое ценное в находке. В письмах человек пишет то, что его больше всего волнует и считается важным для адресата. Это не просто истрепанные веком листочки – это чья-то боль, забота о ком-то, душевные переживания и любовь. Письма, полные чувств, когда-то хранились. Кому-то они были дороги, как и те, кто их писал. Это были документы большого значения. И вдруг о них забыли или даже выбросили. В этом трагедия.

Каждый по своему оценивает прожитые годы. Порой старается думать, что все было не напрасно, пытается понять причины и смысл происходящего. По большому счету, смысл есть в каждой человеческой жизни. Ведь человек создан по образу и подобию Божию. Но представьте на минуту, что вы прожили жизнь, собирая факты, переживания, поступки, дела – эти отражения вашей личности, вашей души во внешнем материальном мире. Приходит время, когда кто-то должен это оценить. Результат оценки – выброшено все на помойку. Как вам будет невыносимо больно…

Ничто не происходит без божьего попущения. Письма не выбросили. Их нашли, прочли, обобщили, вложили в них душу, показали людям. По признанию автора, экспозиция сама собой сложилась в форме креста. Значит, мы именно так и должны были увидеть это и что-то понять, осознать. Выходит, наступил момент подкорректировать наше сознание?!

Да, неправильно мы живем, огрубели душой и сердцем. И “Вечерний звон” – это чувство стыда за страну, за время, за себя. Мы не такие, как наши предшественники из прошлого века… Беспризорные письма и беспризорные мы, не знающие своих предков, вынужденных страдать, унижаться, отказываться от веры в Бога.

Но можем еще что-то прочувствовать, устыдиться, повернуться лицом к истокам, вспомнить, что Отец у нас один, что все мы братья и сестры во Христе. Научимся любить – возродится наше православное государство.

Эта уверенность появлялась и в других музеях Калмыкова. Символичный иконостас в музее “Человек и земля” в Пышме стал для посетителей такой же святыней, у которой можно помолиться. Выполненный художниками студии “Артефактум” из черной, местами семислойной марли, он стал напоминанием о безбожном веке, когда храмы превращали в мастерские, склады, бани, магазины, гаражи. И все же оно возникло, это чувство покаяния и надежды на возрождение православия на Руси. Потому что напротив будто обугленного иконостаса автор мудро разместил светлый образ “Троицы” среди белых берез.

Эта тема заложена почти во все его музейные экспозиции, которых у Калмыкова более полусотни. Юрия Викторовича можно даже назвать сотворцом прекрасного. Мы утешаемся словами Достоевского “Красота спасет мир”, а кто спасет красоту? Он своим творчеством спасает эту красоту с Божией помощью.

В мастерской студии я увидела иконы с выскобленными ножом ликами. Мастер бережет их до времени, чтобы явить людям, дабы устыдились деяниям своим, когда их рубили на дрова, заколачивали ими окна в церквах, закрывали кадушки с соленьями, делали из них столешницы, пускали по воде. Из второй заповеди только “возлюби самого себя” осталось. Отсюда свалки в центре города, в подъездах, в душах.

Мы снова учимся почитать святыни. Вспомнили Пушкина, который давно сказал: “Уважение к минувшему – вот черта, отличающая образованность от дикости”. Каждой своей работой Калмыков возвращает нас к этому прошлому, чтобы поклониться. Это чувство не покидало нигде: когда стояли у постели погибшего солдата в музее афганской войны “Шурави” (Екатеринбург), или любовались детской в доме-музее П. Чайковского (Алапаевск), или наслаждались поэзией Степана Щипачева на его родине (Богданович).

— Можно ли ожидать многого в стране, где распалась связь времен, в обществе, почти утратившем понятие предания? – ведет постоянный диалог со своим зрителем и слушателем Юрий Викторович. — Предложить и помочь человеку приблизиться, преодолеть границу, ощутить себя внутри этих стихий – главная цель художественного высказывания в экспозиционном пространстве музея.

Как человек верующий, Юрий Викторович своим творчеством пытается восстановить связь времен, возродить понятие предания по всей Руси великой: города Клин, Каменск-Уральский, Серов, Сарапул, Курган, Ирбит, Москва, Салехард, Советский, Дудинка, Красноярск, Нягань, Нефтеюганск. Всюду его музейные экспозиции были признаны, отмечены призами, дипломами, премиями, но самое ценное, что они находили отклик в душах людей.

…Вы слышите? Это “Вечерний звон”. Он еще звучит над нашим городом. В самом его сердце – напротив Храма на Крови. Загляните в старинный особняк – Дом Метенкова. В маленьком зале на втором этаже вы увидите “Вечерний звон” – как много дум наводит он.

Наталья Рукавичникова

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475