Интервью Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II ежедневному изданию «Газета»

— Ваше Святейшество, Вы имеете реальный опыт общения с Владимиром Путиным. Можете ли Вы сказать, что президент — православный христианин? Есть ли у него действительно духовник?

— На протяжении всего времени президентства Владимира Владимировича Путина отношения между Церковью и государством развиваются в благоприятном направлении. У нас общее видение многих вопросов, стоящих перед страной и миром. Во время встреч с президентом не раз убеждался в его серьезном, глубоко ответственном отношении к Православию, к Церкви и ее трудам. Вопрос о духовнике является сугубо личным, а потому считаю, что более уместно задать его самому Владимиру Владимировичу.

— Президент собирался посетить Афон, но буря помешала ему. Еще 100 лет назад это расценили бы как дурное предзнаменование. А в наше время?

— Безусловно, все в этом мире совершается по воле или попущению Божию, и для христианина важно усмотреть духовный смысл того или иного события. Кто знает, может быть, Господь через ряд обстоятельств уберег Владимира Владимировича от какого-то грозившего ему несчастья. Насколько мне известно, президент по-прежнему желает посетить Святую Гору, и дай Бог, чтобы это желание осуществилось во благовремении.

— Будет ли президент на пасхальной службе там, где служит Патриарх?

— Нам всегда отрадно видеть главу Российского государства на богослужениях, в том числе на Патриарших. Но Владимир Владимирович, как и любой человек, вправе сам выбрать храм для молитвы. Посещение же президентом на праздники храмов в разных регионах, особенно в глубинке, очень воодушевляет людей. И я неизменно с одобрением отношусь к таким посещениям.

— Не станет ли Храм Христа Спасителя золотой клеткой для иерархов, отделенной от людей системой пропусков, охраной? Вы своей властью можете упростить общение с церковным народом?

— Храм Христа Спасителя стал главным собором нашей Церкви, зримым символом духовного возрождения Отчизны. Освященный в дни празднования 2000-летия Рождества Христова, он являет собой величие Откровения, принесенного на землю Сыном Божиим. Храм строился, как известно, на пожертвования людей со всей России, и нет никаких препятствий для его посещения каждым желающим. Я часто служу в этом Храме, молюсь со всеми, кто пришел на службу, причащаю людей, за всенощными бдениями помазываю освященным елеем 600--800 человек, произношу проповеди. В этом, на мой взгляд, состоит общение архипастыря с церковным народом. Во внебогослужебное время Храм Христа Спасителя и церковный музей, находящийся в нем, также открыты для всех.

— У Церкви нет оснований симпатизировать НТВ, ТВ-6, «Эху Москвы». Но как гражданина Вас не настораживает желание власти «завинтить гайки»?

— Вы знаете, за последнее время наметился поворот в сторону благожелательного интереса к Церкви и на НТВ, и на «Эхе Москвы». Но, к сожалению, есть журналисты, для которых любое упоминание о Православии становится лишь поводом к иррациональной ненависти. Сохраняется и проблема нравственного нигилизма. Порой некоторые телевизионные деятели открыто говорят: им все равно, что показывать, лишь бы люди смотрели. Но захотелось бы им показывать, как избивают, насилуют или накачивают наркотиками их собственных детей? Или все-таки эти люди надеются спрятать своих чад за границей либо в охраняемых частных школах, спрятать от последствий того разгула безнравственности, в котором они сами виновны? Трагедия 11 сентября показала, что в нынешнем мире никуда спрятаться невозможно. И в Америке это поняли, ограничив показ фильмов со сценами насилия. Если все мы — и общество, и государство, и Церковь, и журналисты — не поставим заслон пропаганде порока, если не будем нравственно воспитывать людей, особенно молодежь, то нас ждет общая беда.

— В Греции, в исламских, протестантских странах, в Ватикане, Италии, Испании, Польше есть религиозные СМИ, в том числе ТВ, там «цена минуты» не меньше. Почему Церковь не требует предоставления ей эфира на государственном ТВ?

— Конечно, в этих странах эфирное время стоит не меньше, чем в России. Но там не было таких гонений на религию, как у нас, и не возникло привычки считать Церковь чем-то существующим на обочине общественной жизни. Религиозные организации упомянутых стран развивались параллельно с политической и экономической системой, а потому могли постепенно наращивать информационный потенциал. Наша Церковь такой возможности не имела. Более того: за последние десять лет она тратила огромные средства на восстановление храмов и монастырей, на возрождение образования, благотворительности, издательского дела. А ведь телеканал или значительное эфирное время — это огромные затраты. Боюсь, никто не предоставит в один миг Русской Православной Церкви оборудование и финансирование на сотни миллионов долларов.

Но те скромные успехи, которых добились православные средства массовой информации, можно считать залогом будущего развития. Ведь России нужны и общенациональные православные газеты, и десятки теле- и радиопрограмм, которые бы не только освещали внутрицерковную жизнь, но и выражали бы отношение православных христиан к общенациональным и мировым проблемам. Вот в этом государство могло бы помочь — ведь речь идет не об узкой корпорации, не об элите, которой как раз помогают, а о весьма значительной части граждан страны.

— В мире — в США, Европе, исламских странах — религиозные институты поощряются государством, имеют льготы. Чего Церковь ожидает от власти и общества в России? Чего требует?

— Русская Православная Церковь надеется, что она займет достойное место в современном российском обществе, адекватное ее вкладу в становление культуры и государственности. Это необходимо и для того, чтобы служить людям — служить делом и словом. Естественно, для исполнения своих социальных задач Церковь не может не иметь материальной основы и благоприятных условий со стороны государства. Мы уже говорили о средствах массовой информации. Нужны здания для школ, больниц, приютов. Нужна поддержка различных благотворительных инициатив. Как решить эти проблемы, не ущемляя ничьих жизненных интересов? Это должно стать одним из главных предметов церковно-государственного диалога.

— Есть ли у Русской Православной Церкви благотворительные программы для нищих, заключенных, убогих, бездомных, беспризорных детей, стариков?

— Когда наша Церковь получила возможность беспрепятственно нести свое служение в обществе, мы столкнулись с огромной нехваткой опыта социальной деятельности, утраченного за долгие годы гонений. Ведь на протяжении семидесяти лет Церкви не только запрещали оказывать благотворительную помощь нуждающимся людям, но было физически уничтожено большинство священнослужителей и мирян, трудившихся на ниве милосердия.

Сегодня активно действуют синодальные учреждения, призванные координировать работу с теми, кто в той или иной степени нуждается в социальной помощи. Это Отдел по церковной благотворительности и социальному служению и Отдел по взаимодействию с Вооруженными силами и правоохранительными органами. Они координируют деятельность епархий, монастырей, приходов, православных братств в области социального служения.

А труды эти уже сейчас весьма активны и постоянно расширяются. Почти каждая православная община по мере сил оказывает помощь нуждающимся. Есть церковные больницы, приюты для сирот и престарелых, программы помощи пациентам различных клиник, заключенным, людям, страдающим алкоголизмом и наркоманией, жертвам СПИДа, тем, кто покинул духовно опасные секты. Церковная благотворительность давно вышла за пределы больших городов и ныне развивается по всей стране.

— Продолжается ли возвращение Церкви ее святынь, храмов, икон?

— Как известно, постановлением Советского правительства от 23 января 1918 года Русская Православная Церковь лишилась статуса юридического лица и соответственно всех прав собственности. Последовавшая позднее кампания изъятия церковных ценностей также нанесла тяжелейший удар по Церкви. Многие храмы и монастыри были разрушены или перестроены до неузнаваемости. Иконы, богослужебные предметы, другие святыни сотнями передавались в музеи, а иногда просто продавались за границу.

Сегодня верующие вновь получили доступ в большинство сохранившихся храмовых зданий, однако они переданы главным образом не в собственность, а в пользование. Возвращена и значительная часть святынь, но многие из них по-прежнему пленены музеями. Наверное, настало время достичь такого положения, при котором забота о сохранении памятников культуры не мешала бы верующим молиться перед иконами, почитать святыни. Ведь, возвратив их в богослужебную и молитвенную жизнь, мы не просто исполним их исконное предназначение, но по-настоящему вернем их народу.

— Почему Церковь не участвовала в Гражданском форуме?

— Это было не наше решение, а решение организаторов форума. Они отказались приглашать религиозные организации, профсоюзы, политические партии и еще ряд крупных общественных объединений. Не знаю, насколько это справедливо — между прочим, в таких организациях, как ОБСЕ, Совет Европы и Евросоюз, диалог с гражданским обществом всегда включает в себя диалог с религиозными структурами. Кроме того, на форуме доминировало несколько малочисленных общественных организаций, жестко приверженных идеологии секулярного гуманизма. В результате концепция гражданского общества была сформулирована несколько односторонне: говорили больше не о том, как дать простор для выражения людьми их собственных убеждений, даже если они расходятся с либеральной идеологией, а о том, как «изменить» общество и власть, убедив их принять определенные установки.

Русская Православная Церковь очень дорожит своей свободой от государственного контроля, но не отказывается от партнерства с государством и обществом. Так получилось, что примерно через две недели после Гражданского форума проходил VI Всемирный Русский Народный Собор — общественный форум для обсуждения актуальных проблем развития России и мира. На него были приглашены государственные, общественные и религиозные деятели, ученые, предприниматели, военачальники, люди творчества. Надеюсь, что в будущем мы сможем координировать подобные инициативы, дабы вместе служить единению Отечества.

— Ваше Святейшество, сочувствуете ли Вы той форме открытости Западу, которую демонстрирует Россия после 11 сентября: участие в антитеррористической коалиции, вхождение в НАТО, ВТО?

— Взаимная помощь России и Запада в борьбе с международным терроризмом естественна и понятна. Сегодня наши народы, как никогда ранее, осознали общую задачу — дать отпор преступникам, защитить мирных граждан. Однако, на мой взгляд, на международной арене Россия продолжает активно отстаивать свои интересы, одновременно заботясь о благе людей всего мира — Запада и Востока, Севера и Юга.

Вопрос об отношениях с НАТО традиционно является непростым для нашего общественного мнения. Слишком сильны воспоминания о временах «холодной войны». Наверное, для полноценного партнерства нужно измениться обеим сторонам. Если Североатлантический альянс действительно желает превратиться из западного оборонного блока в систему безопасности для всей Европы и сопредельных с нею территорий, эта организация должна гарантировать участие всех заинтересованных сторон в принятии решений. Пока, судя по всему, наши западные партнеры к этому не готовы, но продолжать диалог о равноправном сотрудничестве необходимо.

У нашей страны сохраняются разногласия с Западом по экономическим вопросам. Например, в то время, когда США защищают свою металлургическую промышленность, повышая тарифы на импортируемую сталь, российское правительство действует в интересах здоровья наших граждан, ограждая их от ввоза некачественной птицы из Америки. Подобные расхождения интересов, очевидно, сохранятся всегда.

Существуют они и внутри самого западного сообщества. Вероятно, вступление России во Всемирную торговую организацию могло бы способствовать урегулированию таких конфликтов. Ведь в мире, где нарастает экономическая взаимозависимость, неизбежно придется прибегать к международным механизмам для разрешения споров и разработки общепринятых правил.

Впрочем, хорошо известно, как велики противоречия в рамках самой ВТО, особенно между странами глобального Севера и глобального Юга. России, на мой взгляд, следует с самого начала принять участие в разрешении этих противоречий, добиваясь большей справедливости при принятии решений в ВТО. Не следует забывать и о том, что «ураганное» вступление в эту организацию на ее первоначальных условиях может привести к краху многих отраслей российской экономики, к массовой безработице и бедности. Вообще нужно помнить: присоединяясь к той или иной международной структуре, решения которой станут обязательными для России, нужно не принимать безоговорочно все ее правила и принципы, а стараться максимально приспособить их к интересам нашей страны и ее граждан.

— Накануне Рождества Вы указали на то, что после 11 сентября в мире проявилось зло и пострадали многие невинные. Что Вы имели в виду?

— Сегодня добро и зло подчас переплетены. В человеческой истории их невозможно разделить средствами политики или культуры. Граница между добром и злом проходит по сердцу человека. Господь Иисус Христос так говорит об этом: «От избытка сердца говорят уста. Добрый человек из доброго сокровища выносит доброе; а злой человек из злого сокровища выносит злое» (Мф. 12. 34--35).

В социальной или политической жизни нельзя полностью достичь нравственного идеала. Можно лишь создать механизмы сдерживания злой воли и поощрения добра. Но, как все земное и человеческое, в один прекрасный день эти механизмы могут не сработать. Так произошло в США 11 сентября. Наша Церковь видит в этом террористическом акте чудовищное преступление, которому нет оправдания. Точно так же мы осуждали убийство невинных людей на Балканах, на Кавказе, на Ближнем Востоке. Точно так же мы скорбим о мирных жителях, погибших в Афганистане — что при талибах, что в последние месяцы, — и беспокоимся, когда видим опасность расширения военных действий по всему миру.

И до, и после 11 сентября зло обнаруживало два своих вектора, направленных на завоевание мира: либеральный и фундаменталистский. Навязывание «универсальной формулы счастья» всем народам может обернуться разрушительными последствиями. Наша страна, положившая миллионы жизней ради «мировой революции», хорошо осознала, что попытки насадить силой какое-либо мировоззрение кончаются плачевно. Поэтому современное международное общежительство надо созидать с учетом разных политико-культурных традиций. Только это принесет длительный, справедливый мир.

— Как Вы оцениваете события в Святой Земле?

— Святая Земля для христиан — совершенно особое место. С ней связаны пришествие и проповедь Господа Иисуса Христа. Там находятся святыни, к которым паломничали многие поколения русских людей. У нашей Церкви в этой земле есть несколько монастырей и храмов, где исполняют послушание наши соотечественники и куда поныне прибывают паломники. Все это многократно усиливает нашу скорбь о продолжающемся кровопролитии, в ходе которого гибнут мирные люди с обеих сторон. Но, несмотря на нынешний накал страстей, я надеюсь на будущее мирного процесса и на активное участие в нем России. Очень важно, чтобы последователи трех религий — христиане, мусульмане, иудеи — могли жить полноценной жизнью во Святой Земле, посещать свои святыни, участвовать в определении судьбы спорных территорий. Пусть Иерусалим и все святые места воистину станут землей мира. Пусть уважаются права и чувства каждого, кто населяет эту землю.

— Как воспринимается в Московской Патриархии нежелание Израиля признать нынешнего Патриарха Иерусалимского?

— В Иерусалимской Церкви существует древний обычай утверждения светскими властями кандидатов на Патриарший престол, а затем и избранного Патриарха. Эта традиция не имеет канонического значения, а поддерживается с целью укрепления мирных отношений с властью. Приходы Иерусалимской Церкви находятся на территории Израиля, Палестинской автономии и Иордании. Арабские власти признали Блаженнейшего Иринея Патриархом Иерусалимским. Руководство Израиля этого пока не сделало и приостановило все контакты с Иерусалимской Церковью. Основной мотив отказа в признании — юридическая тяжба в Греции между Иерусалимской Церковью, владельцем здания в Афинах, и арендатором этого здания. Данный процесс начался, когда Блаженнейший Патриарх Ириней был представителем Иерусалимской Церкви в Греции. Согласно официальным заявлениям, Израиль не будет выносить своего решения до тех пор, пока не закончится процесс в Афинах. Впрочем, мы надеемся, что выбор древней Иерусалимской Церкви будет уважаться всеми светскими властями.

— Могут ли христиане беспрепятственно посещать Храмовую гору в Иерусалиме?

— Сегодня христианин, как и любой другой человек, может посетить Храмовую гору, но не в дни мусульманских богослужений. За определенную плату можно ознакомиться с музеем и убранством мечети. Однако надо пояснить, что Храмовая гора не имеет для христиан особого религиозного значения, как для мусульман или иудеев. Это место притягивает лишь исторический интерес христиан, поскольку на ней находился ветхозаветный Храм, в котором поклонялись Единому Богу и который посещал Господь Иисус Христос.

— Является ли приезд Папы Римского реальной проблемой Русской Православной Церкви?

— Проблема не в нас и не в самой дискуссии о возможности такого визита. Реальные трудности присутствуют в двусторонних отношениях между Русской Православной и Римско-Католической Церквами. Это хорошо известные в Ватикане вопросы о не прекращающейся прозелитической деятельности католиков среди традиционной православной паствы, а также о ситуации на Западной Украине. Я неоднократно заявлял, что готов встретиться с Папой Римским, но это должна быть встреча, которая реально разрешит названные многолетние проблемы. Если нам постоянно говорят, что не хотят обращать православных в католичество, пусть отдадут соответствующие указания своим миссионерам. Если действительно желают урегулировать конфликт на Украине, пусть помогут православным верующим восстановить там нормальную церковную жизнь. Именно это даст возможность вернуться к доброму сотрудничеству между нами, которое имело место в недалеком прошлом. Но, похоже, нас не понимают. Ватиканом был предпринят целый ряд шагов, свидетельствующих о крайнем пренебрежении к Православной Церкви. Это и визит Папы на Украину в июне 2001 года, предпринятый вопреки протестам со стороны православных, и недавнее учреждение на территории России четырех католических епархий и «церковной провинции» во главе с митрополитом. Все это лишь отдаляет перспективы встречи с Папой Римским.

— Чем на деле угрожает учреждение католических епархий в России?

— Преобразование апостольских администратур в епархии нельзя воспринимать как чисто юридический акт, и наша озабоченность относится не к сфере светского права, а к области принципов межцерковных отношений, которые должны быть отношениями взаимопомощи, а не конкуренции или вражды. В России появилась централизованная структура Католической Церкви, масштабы которой никак не соответствуют реальным нуждам католиков. Даже до революции на территории нынешней Российской Федерации было две католические епархии, а сейчас, когда католиков в стране гораздо меньше, появилось четыре. Вполне уместен вопрос: какими нуждами продиктована подобная реорганизация? Мы считаем, что ее главным мотивом было расширение миссионерской деятельности в России, которую нельзя расценить иначе как прозелитизм, то есть обращение в свою веру жителей страны, крещенных в Православии или исторически относящихся к православной традиции. Это является недружественным, небратским поведением и заставляет задуматься о подлинном отношении к нам. Демонстративное пренебрежение к 'церкви-сестре' и сама возможность подобного поведения среди христиан составляют главную духовную опасность принятого в Ватикане решения.

— Как Ватикан относится к постройке православных храмов в Европе? Есть ли у Русской Православной Церкви епископ Рима или Парижа?

— Епископа Рима, Парижа или Лондона у Русской Православной Церкви нет, а существуют Корсунская и Сурожская епархии, к юрисдикции которых относятся наши приходы в нескольких европейских государствах. Само название этих епархий свидетельствует о стремлении Русской Православной Церкви не создавать собственных административных центров, параллельных католическим или англиканским диоцезам. Есть епархии в Берлине и Брюсселе, но эти города не являются традиционными центрами Римской Церкви. Русские епархии за границей духовно окормляют наших соотечественников, волею судеб оказавшихся за пределами Отечества. Задачи по миссионерской работе среди традиционно католического населения нами никогда не ставились.

Что же касается создания новых храмов, то в пользу такого строительства, как правило, выступают русские общины. Иногда мы сталкиваемся с проявлениями недовольства с католической стороны. Примером может служить строительство православного храма на территории российского посольства в Риме. Официальные представители Ватикана указывают нам, что храм строится без согласования с Римской курией. Но ведь речь идет о территории Российской Федерации, и никаких согласований в данном случае не требуется.

— Какое место в делах Церкви занимает проблема воссоединения с РПЦЗ?

— Последствия трагического раскола в Русской Православной Церкви, возникшего в первой половине прошлого века, продолжают сказываться по сей день. Однако мы всегда заявляли о горячем желании пойти на диалог, дабы совместными усилиями преодолеть разделение и засвидетельствовать миру о нашей общей вере во Христа Спасителя. В октябре прошлого года я и Священный Синод направили братское послание членам Архиерейского Собора Русской Православной Церкви Заграницей. В этом документе говорилось: «Лишь тогда станет полной наша радость, когда получит исцеление рана пагубного раскола в теле Церкви Русской. Печалью исполнены наши сердца оттого, что мы с вами, братия, православно исповедуя единую веру, не можем причаститься от единой Чаши и продолжаем находиться в плену исторически изжитого разделения. Многие чуткие души, особенно из числа русских людей, живущих за рубежами Отечества, тяготятся таким положением, стремясь найти пути к его преодолению. И в недрах самой Зарубежной Церкви все усиливается стремление к упразднению разделяющего средостения. Радость многим членам Церкви в России доставило решение прошлогоднего Архиерейского Собора Русской Зарубежной Церкви о создании Комиссии по вопросам единства Русской Церкви. Мы подтверждаем нашу готовность создать подобную же комиссию со своей стороны, дабы в братском диалоге разрешить те недоумения, которые все еще стоят на пути единства».

— Люди с недоверием относятся к тому, что бывшие коммунисты, сотрудники КГБ, банкиры начинают верить в Бога. Подсказывает ли Ваш опыт, как определить: вот этот человек — искренне верующий, а этот — лицемер?

— Из Священного Писания, житий святых, церковной истории мы знаем немало примеров, когда великие грешники становились не только верующими, но и святыми людьми. Господь призывает каждого человека ко спасению через покаяние, то есть через коренное изменение жизни, отказ от греха и послушание воле Божией. Если в человеке происходит такая перемена, если он твердо становится на путь истины, Господь прощает ему грехи и принимает в Свои объятия, как блудного сына. Так было и так будет, потому что милость Божия неисчерпаема. Конечно, каждый пастырь в своей практике сталкивается с неискренностью и лицемерием. Фальшь, показное благочестие сразу видны любому, кто живет духовной, молитвенной жизнью. Однако последний суд остается за Богом, Который видит помышления и намерения сердечные каждого из нас.

— Можете ли Вы, Ваше Святейшество, надеть простую одежду, выйти потайной дверью на улицу и не узнанным побродить среди людей?

— К сожалению, на это нет времени — ведь меня постоянно ждут во многих местах. Но, наверное, у Вас сложилось впечатление, что высота Патриаршего служения отделяет меня от реальной жизни, от общения с людьми. Это совсем не так. Господь дает мне радость встреч со многими братьями и сестрами по вере — не только в Москве, но и в русской глубинке. Более того: простота общения и полнота жизни достигаются во внутреннем человеке, независимо от его занятий и общественного положения. Человек приобретает мир и радость, если постоянно отдает себе, людям и Богу отчет в том, что делает и как живет.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475