Чистота сердечная Преподобный Гавриил (Зырянов), старец Седмиозерной пустыни

Преподобный Гавриил (Зырянов), старец Седмиозерной пустыни

«Сердце, осенённое Божественною благодатию, воскресает в духовную жизнь, стяжавает духовное ощущение, неизвестное ему в состоянии падения, в котором словесные ощущения человеческого сердца умерщвлены смешением с ощущениями скотоподобными».

Святитель Игнатий Брянчанинов

В прошедшие XIX и XX века наше многострадальное Отечество явило миру непоколебимых в вере Христовой угодников Божиих в таком немалом сонме, что свидетельствует о великой Милости Божией к нам. В этот же период, период нестабильной политической ситуации накануне известных зловещих событий в октябре 1917 года, достигает своей высоты особый вид монашеского служения – старчество. Оно-то не только не позволило отойти среди смуты от веры, но и во многом определило тот узкий, спасительный путь, который характерен только для России и к которому мы сейчас возвращаемся.

Канонизированный в 1997 году в Казанской епархии старец Гавриил (Зырянов), выходец из простой уральской глубинки, ученик Оптинских старцев, наставник и духовный авва ставших впоследствии достойными служителями Церкви Христовой иноков-студентов Казанской Духовной Академии, и ныне является духовным наставником для всех тех, кто в простоте душевной ищет Бога.

Урал – малая родина преподобного

Преподобный Гавриил (в миру – Гавриил Фёдорович Зырянов) родился 14 марта 1844 года в деревне Фроловой Ирбитского уезда Пермской области. Ныне – это территория Свердловской области. Надо сказать, что старец происходил от зажиточных и благочестивых христиан Феодора и Евдокии, людей грамотных и потому в свободные часы любящих прочитывать Евангелие, Псалтырь, а также жития святых. Будучи малолетним ребёнком, Ганя (Гавриил) научился читать Псалтирь от своих старших сестёр, впоследствии принявших монашество.

Воспитание будущий старец получил религиозное, в основу которого полагался прежде всего страх Божий. Благодатной почвой в душе послужило простое по сердечному расположению воспитание в родном доме. Это воспитание и укрепляло во все времена православный дух русского народа. Годы детства, проведённые в российской глубинке, получив первоначальные понятия послушания, незлобия, честности, вспоминали все лучшие представители Русской Православной Церкви: святой преподобный Серафим Саровский, святители Игнатий Брянчанинов, Феофан Затворник, Тихон, Патриарх Всероссийский… Преподобный сам вспоминал: «Бывало, нашалишь, а матушка и скажет: «Ганя, не шали, вот ты всё не слушаешь – шалишь, а мне ответ надо за тебя отдать Богу. Ты своими шалостями грехи выращиваешь, потом и сам с ними не сладишь». А молодость берёт своё: как ни удерживаюсь, опять и нашалю… Тут матушка, бывало, встанет на колени перед образами и начнёт со слезами вслух жаловаться на меня Богу и молиться. А я стою возле, притихну, слушаю её жалобы. Стыдно мне станет, да и матушку жаль. «Матушка, а матушка… Я больше не буду», — шепчу ей несмело. А она всё просит Бога о мне. Я опять обещаю не шалить, да и сам уже начну молиться рядом с матушкой».

Детские годы прошли в слабости физической и постоянных болезнях. Поэтому единственное средство лечения родители видели в регулярных богослужениях, домашней молитве.

Так однажды он был отмечен знамением свыше: небесное паникадило спускалось ниже и ближе к мальчику. Ганя услышал голос:

- Ты Мой!

- Чей это? – спросил мальчик.

- Божий…

Исполненный неземной радости, Ганя возвращается домой, прыгая на одной ножке со словами: «Я не ваш, я не ваш». На вопросы встревоженной матери мальчик отвечал: «Я Богов, Богов…».

Покровительство святого праведного Симеона Верхотурского

Святой праведный Симеон Верхотурский – небесный покровитель Урала и Сибири. Образ этого святого исполнен высокой тайны служения Богу: будучи простым и доступным, святой мудро, через смиренное служение ближним сокрыл себя от мира, так и оставшись до конца дней своей небольшой земной жизни таинственным странником.

Имя этого святого близко каждому православному уральцу. А тем более, во времена преподобного Гавриила – как глубоко почитался святой праведный Симеон! Тесная молитвенная связь со святым предостерегала верующих от губительных падений, укрепляя на узком спасительном пути.

В доме маленького Гани так же благоговейно почитали святого праведного Симеона.

Так случилось, что на первой неделе Великого Поста Ганя надумал покататься на салазках по деревенской ледяной горе. И это тогда, когда никто из деревенской молодёжи не решался пойти на гору, соблюдая строгие предписания Устава в первую неделю (седмицу). Когда же покатился, то сразу налетел на палку, которой был загорожен ледяной скат горы, на палке торчал старый гвоздь. Ганя наскочил на эту палку и ногой попал на гвоздь, что вызвало кровотечение, но боли не почувствовал – сильно испугался за непослушание и порванные новые валеночки.

Прибежав домой, он забрался в сенник и стал горячо молиться святому праведному Симеону Верхотурскому, дал обет святому: «Непременно пешком схожу к твоим мощам (расстояние от Ирбита до Верхотурья по старой дороге составляло около 300 километров), только ты исцели меня». И уснул от усталости.

«Сила покаяния основана на силе Божией: Врач всемогущ, — и врачество, подаваемое Им, всемогуще». Во сне видит мальчик удивительного мужа с лицем строгим, но приветливым. Небесный житель спросил Ганю:

- Зачем ты меня звал?

Ганя ответил:

- Исцели меня, угодник Божий!

- А обещание исполнишь – в Верхотурье сходишь?

- Схожу, непременно схожу, только ты меня исцели, угодник Божий, пожалуйста, исцели!…

Праведный Симеон прикоснулся к ноге, провёл по ране и удалился. Ганя проснулся от страшного зуда в ноге и ужаснулся: рана зажила.

Мальчик здесь же упал на колени и со страхом и радостью стал благодарить Верхотурского святого. От родителей он скрыл это событие.

Через несколько лет Ганя вместе с односельчанами отправляется на поклонение к праведному Симеону. Знаменательно, что в ночь накануне выхода Ганя видит во сне дорогу; проплывают перед ним деревни, сёла, реки, леса; он смотрит всё дальше, но не знает, куда этот путь… а когда пошли на другой день, Ганя стал узнавать увиденные им во сне деревни, леса и реки.

Паломники остановились в Верхотурье на шесть дней: проведя дни в посте, приобщившись Святым Христовым Тайнам, на седьмой день они отправились домой. На душе мальчика переживание. Имея в кармане новые медные пятачки, он желает отдать тому дивному страннику, которого он повстречал при входе в город и который был так похож на явившегося ему во сне исцелителя… И этот дивный странник вдруг встал около Гани: стоит на коленях, смотрит на него и, протягивая руку, тихо говорит: «Монах будешь… схимник будешь».

Пророчество таинственного странника сбылось: Ганя стал и монахом, и схимником.

Путь в монастырь

Будучи юношей, он был чист и целомудрен сердцем. Соблазны плоти и мира не интересовали его. Всё в жизни он принимал либо как творение Божие, либо как совершающееся по воле Божией, или попускаемое Богом. Святитель Игнатий Брянчанинов пишет: «Чтоб увидеть Бога в Промысле Его, нужна чистота ума, сердца и тела. Для стяжания чистоты нужна жизнь по заповедям Евангелия».

Приобретая эту чистоту и храня её как дар от Господа, Ганя становится сосредоточенным, жизнерадостным. Так всю жизнь свою старец оставался жизнерадостным, простым. Ум его был гибкий, вдумчивый и практичный, память редкая. То, что было прочитано им в годы юности и зрелости, он помнил буквально. Поэтому часто люди, получавшие письма от старца, недоумевали: откуда у батюшки такой витийственный слог, такая правильность речи? И оказывалось, что старец сам собою, незаметно для себя, писал прочитанное им лет тридцать – сорок назад у митрополита Платона, у святителя Тихона Задонского…

Сердце юноши искало высокого подвига для Бога. Услышав о намерении сына жить в монастыре, мать и сёстры заревели, а отец ответил решительным отказом. Но юноша всё просился в монастырь. Так прошёл год. Ганя многое в своей жизни перестроил на монашеский лад. И родители согласились. Трогательны были проводы в путь: в назначенный день помолились Богу, Ганя всем и каждому поклонился в ноги, попрощался со всеми, даже с лошадками и коровушками.

Путь до Оптиной пустыни потребовал почти полтора месяца.

Прибыв в Оптину 13 августа 1864, он тотчас отправился на благословение к старцам – отцу Амвросию и отцу Иллариону. Оба старца приветливо приняли юношу и отправили его к игумену, посоветовав прежде поговеть и приобщиться Святых Христовых Таин, что и выполнил Ганя.

Настоятель принял его в число братии, назначив послушание в хлебной, и при этом заметил: «Это послушание в хлебной проходил и я. Послушание у нас – те же курсы, которые изучают в академиях. И у нас своя академия. Там сдаются экзамены профессорам, а здесь старцам. Вот и я уже настоятель и игумен, а всё ещё учусь и хожу часто, не менее раза в неделю, сдаю экзамены старцу и принимаю себе уроки от старца… Вот и ты ходи к нему почаще, советуйся с ним по внешнему послушанию в деле, и по внутреннему движению своих помыслов».

Ганя заплакал от умиления. А игумен сказал: «Видишь, вот ты и заплакал… Всегда помни день своего поступления и будь таким же, как теперь. Живи так и спасёшься».

Надо сказать, что послушание в хлебной было трудным и беспокойным. Поэтому здесь требовались хорошая физическая сила и терпение.

Брату Гавриилу дополнительно было поручено ещё ходить ежедневно к ранней обедне петь на правом клиросе, а в праздники и в воскресенье – петь в соборе на левом клиросе и звонить в один большой колокол.

В таком положении мало кто из новоначальных удерживался от уныния, появлялся стыд открывать помыслы старцу.

Гавриил помнил наставления игумена и неопустительно ходил к старцу в скит. Откровенность, простота и искренность были качествами, которые он воспитал ещё в родительском доме, когда все свои мысли и чувства открывал родителям и от них получал советы.

Беседы старца открывали юноше-послушнику путь к святой жизни. Все видели эту жизнь в лице старцев отца Амвросия, отца Исаакия, отца Иллариона и других. Будучи старцем, отец Гавриил вспоминал об Оптиной пустыни: «Да, мы чувствовали себя там, как в среде святых, и ходили со страхом, как по святой земле. Я присматривался ко всем и видел: хотя были разные степени, но все они были равны между собой; никто не был ни больше, ни меньше, а были все одно: одна душа и одна воля – в Боге».

В Оптиной пустыни Гавриил нёс послушания десять лет, а постриг всё затягивался, что, конечно же, печалило молодого послушника, ибо постриг – не награда, а покаяние.

Смиренно приняв приглашение архимандрита Григория, Гавриил поселился в московский Высоко-Петровский монастырь, где через год, в 1875 году, получил постриг с именем Тихон (в честь святителя Тихона Задонского).

Необходимо отметить, что уже тогда у отца Тихона был «дар различения духов» (1 Кор.12, 10), то есть он был способен своим духовным чувством различать волю Божию от прельщения бесовского, ибо по слову апостола Павла «и сатана может принимать вид ангела света» (2 Кор.11, 14).

Произошёл такой случай. У московского купца Титкова были две дочери, они часто ходили на Богослужения в Высоко-Петровский монастырь и, по молодости своей, стали заглядываться на молодых послушников и монахов. Родители, заметив это, запретили им ходить в Петровский монастырь. И вот отец Тихон слышит однажды голос: «Скажи Титкову, чтобы отпускал дочерей молиться, иначе – сгорят вместе с товаром!» Этот голос повторялся несколько раз и неизменно с угрозой: «Сгорят!». Отец Тихон заподозрил духа лукавого и решил не предупреждать. Наконец, голос стал требовательным: «Иди, скажи: сегодня загорится магазин в девять часов!». Но отец Тихон снова не послушал. Вдруг слышит: «У Титковых магазин загорелся! Не говорил ли я тебе?… Вот, был бы теперь прославлен!»

Так отец Тихон избежал падения в прелесть, но в то же время в правду голоса, говорившего о скором переводе, поверил.

В 1877 году состоялось посвящение (рукоположение) его во иеродиакона. За три года, проведённые со дня хиротонии, отец Тихон всего насмотрелся и натерпелся в Петровском монастыре. Внутренняя жизнь московских монастырей значительно отличалась от духа Оптинского старчества. Преподобный Амвросий советовал ему бежать куда угодно – только не жить в Москве.

Служение в Раифской и Седмиозёрной пустынях

От суеты столичной жизни, от красивых обольщений, от всех богатств отец Тихон удаляется и в 1881 году прибывает в Раифскую пустынь, которая находится вблизи города Казани.

Густой лес, окружающий монастырь, аромат цветов, тишина и безлюдность места – всё это умиляло сердце отца Тихона, потому что способствовало уединению и молитве.

В этот период отца Тихона рукополагают в сан иеросхимонаха (24 января 1883 года) и определяют духовником братии.

Вскоре иеромонах Тихон переводится в Архиерейский дом, а затем – в ноябре 1883 года – в Седмиозёрную пустынь. И здесь в лице наместника архимандрита Виссариона, уважаемого и благочестивого монаха, отец Тихон нашел искреннего духовного друга и наставника. Вскоре он был назначен духовником братии, а позднее и благочинным.

В этой пустыни, расположенной в десяти километрах от Казани, будущий старец-схимник прожил 25 лет, здесь и явился во всей своей полноте дар его старчества.

Отец Тихон старался оправдать доверие игумена. Он держал братию, особенно послушников, в твёрдом порядке, но почти не прибегал к мерам строгости. Конечно, ему помогало и положение духовника: на исповеди он старался уврачевать духовные язвы каждого брата.

Одновременно отец Тихон нес чреду служения в монастыре и заведовал провизией для братской трапезы. Как достойного иеромонаха его часто посылали с чудотворным Смоленско-Седмиозерным образом Божией Матери в крестные ходы. Он был свидетелем многих чудес от святой иконы.

Сам старец впоследствии поведал о таком случае. В одной деревне Момадышского уезда Казанской губернии был общий молебен на площади перед Седмиозерной иконой. Отец Тихон читал молитвы Царице Небесной с большим умилением, а народ на коленях горячо молился со слезами. В конце молебна отец Тихон взял икону на руки и стал осенять ей народ, увидев, как люди падают на колени, почти все воздевают руки и в каком-то страхе кричат: «Господи, помилуй! Пресвятая Богородица, спаси нас!». А по окончании молебна отец Тихон узнал, что ещё во время чтения им молитвы народ стал замечать над образом Божией Матери блистающее сияние в виде венца; народ подумал, что образ уходит на небо, испугался и закричал.

Отец Тихон помнил о своём давнем желании принять схиму. Он доложил наместнику, который подал ходатайство на имя архиепископа Казанского.

Ввиду болезни отца Тихона ходатайство было немедленно уважено (5 октября 1892 года).

Вскоре состоялось пострижение отца Тихона в схиму. Он пожелал получить прежнее своё имя – в честь Архангела Гавриила.

Задолго до болезни отец Гавриил положил: думать о Боге, говорить о Боге и писать о Боге. Так, старец говорил: «Ведь ближе Бога к нам никого нет. О, если бы все это знали… Тогда забыли бы о мире и о страстях, даже и о самих себе».

Пять лет был прикован иеросхимонах Гавриил к постели тяжкой болезнью, но телесная немощь укрепляла дух.

Нередко, например, после приобщения святых Христовых Таин старец ощущал присутствие благоухания. Однажды, не будучи в силах скрыть своей радости, он призвал своего келейника Иосифа и спросил:

– Слышишь ты благоухание?

– Не верьте, батюшка! Ведь вы больной… Нет, я не слышу, да и нет никакого благоухания.

– А потому ты не слышишь его, что ты читал роман, и тебя окружает дух бесовский. Плохо тебе будет – ты оскорбляешь Духа Божия со своими романами. Прошу тебя, оставь их, не читай.

Келия старца находилась по общему коридору, на пути в соборный храм, и потому братия, идя к утрене в 4 часа утра, попутно заходили навестить больного, но благодушного батюшку. Один из них – отец Епифаний – ощутил благоухание в келье батюшки и тотчас обратился к келейнику:

– Оська, чем ты надушил старца? Какие, должно быть, дорогие духи…

Зарыдал Иосиф и земно поклонился перед одром старца:

– Простите… Помолитесь…

– А я, – вспоминал батюшка, – лежал разбитым, подобно оному, впадшему в разбойники. Но я был причастником Животворящих Тела и Крови Христовых; и вот: «Дух животворит!» и все мы слышим Его благоухание обонянием. Он, подобно евангельскому самарянину, подливает на раны впавшего в разбойники вино и елей Своей благодати.

Одному из своих духовных чад, академику-монаху, старец писал: «Я жаждал любить Бога всем сердцем… Чем более я страдал, тем легче себя чувствовал… Я блаженствовал, уязвлённый любовью ко Господу, желал остаться, хотя бы навечно, один и страдать, но только с Господом и в любви к Нему. Вот что такое боголюбие и вот что оно делает с душой человека!».

Святой старец Гавриил, ещё не оправившись от болезни, стал принимать богомольцев. Посетителей становилось всё больше и больше. Поначалу он, дабы не отвлекать сердце от Иисусовой молитвы, принимал богомольцев, стараясь не открывать глаз. Однажды он был отвлечён от внутренней молитвы внезапно раздавшимся плачем: оказалось, что посетители уже давно молчали, а он беседовал с ними, читая их мысли и отвечая на них. Это так потрясло и испугало богомольцев, что они заплакали.

Ученики старца

Казанская Духовная Академия испытывала в конце XIX – начале XX веков необыкновенный духовный и научный подъём. В Академии, благодаря влиянию ректора и духовному окормлению академических иноков старцем Гавриилом, сложилось удивительное иноческое братство (Ректором был епископ Антоний (Храповицкий).

Чин пострижения в академическом храме совершал Преосвященный ректор, восприемником часто был старец.

«Академики» нередко неделями гостили в Седмиозёрной пустыни.

Старец принимал самое деятельное участие в судьбе своих духовных чад, особенно иноков.

Достаточно назвать некоторые имена учеников: священномученик Иувеналий (Масловский), митрополит Антоний (Грисюк), епископ Иоасаф (Удалов), епископ Старицкий Гавриил (Абольемов), епископ Герман (Ряшинцев), епископ Евсевий (Рождественский), епископ Иона (Покровский) и многие другие.

Последние дни…

Новые скорби посланы были старцу перед уходом в мир иной. Почитание старца вызвало негодование некоторых насельников из числа братии. Строились козни, умножалась злоба, зависть проникала в сердца несчастных насельников. Прибывший на Казанскую кафедру архиепископ Никанор (Каменский), видный богослов, в прошлом много потрудившийся в Екатеринбургской епархии по развитию духовного образования, не разобравшись в сути дела, удовлетворил прошение схиархимандрита Гавриила (к этому времени старец уже был схиархимандритом) об увольнении его от должности. Последовало обвинение старца в неумении вести монастырское хозяйство, разорении обители. А заявление некоего «почётного гражданина С. Поливанова» вменяло батюшке – молитвеннику принадлежность к … «партии социал-демократов».

И много пришлось пережить обид старцу с мая по июнь 1908 года. Его подвергали обыскам, лишили келейников, выселили из домика.

Один из духовных чад старца, будущий священномученик Иувеналий (Масловский), на тот период времени бывший игуменом псковской Спасо-Елизаровой пустыни, выхлопотал перевод отца Гавриила.

В конце июня 1908 года схиархимандрит Гавриил приехал в Псков, а затем отбыл в монастырь.

Уже после перевода старца, решением и расследованием комиссии отец Гавриил был признан невиновным в нарушениях.

Враг рода человеческого и здесь озлобился против молитвенника и однажды, в часы занятия Иисусовой молитвой, старец увидел у входа появившегося «косматого человека», который со злобой оскалился: «Я тебя отсюда выгоню!». А батюшка смиренно ответил: «Ну что же, буди воля Божия!».

Многочисленные посетители окружали и здесь угодника Божия.

Летом 1911 года в пустыни побывала великая княгиня Елисавета. Известно, что великая княгиня нашла в старце духовного наставника, к которому обращалась. А старец, в свою очередь, по приглашению матери-настоятельницы, приезжал в Марфо-Мариинскую обитель милосердия для наставления сестёр.

В 1915 году отец Гавриил стал собираться в Казань: «Поеду в Казань, там умру!».

24 августа старец выехал в Казань, где остановился у своего духовного сына инспектора Академии архимандрита Гурия (Степанова), позднее архиепископа.

Последнее причастие Святых Таин принял старец из рук своего духовного сына иеромонаха Ионы (Покровского), впоследствии епископа.

Утром 24 сентября старцу прочитано было исповедание грехов повседневное, по прочтении же он произнёс: «Прости мя, отче, и разреши грешника». И добавил: «Спастися подобает многими скорбями».

Отпевание совершали 28 сентября в храме Духовной Академии, а погребено тело старца было в Седмиозёрной пустыни.

Память о старце Гаврииле жива в сердцах верующих христиан. Именно поэтому в декабре 1996 года Синодальная Комиссия по канонизации святых во главе со Святейшим Патриархом Алексием Вторым утвердила вопрос о прославлении схиархимандрита Гавриила (Зырянова) в лике местночтимых.

Образ новопрославленного угодника Божия, нашего современника, показывает доступность и возможность пути стяжания чистоты сердца, перед которым все мнимые преграды нашей многосложной эпохи представляются ничтожными. Да и какая земная сила какой бы то ни было эпохи сможет сравниться с Силой Божией?! В Нагорной проповеди Господь Иисус Христос заповедал: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф.5, 8). Преподобный Гавриил смиренно стяжал этот высокий дар чистоты. А все его духовные чада достойно пронесли крест через лихолетье первой половины прошедшего столетия. Восприняв мир души, молитвенную настроенность от старца-схимника, многие из них мужественно приняли мученическую кончину. Удивляет и немалое число епископов, духовно воспитанных преподобным: они не уклонились в раскол обновленчества или поиски независимой юрисдикции. Всё внешнее не влияло на них так сильно, как влияла внутренняя духовная сила. Наше Отечество обрело ещё одного заступника перед Богом, заступника в лике преподобного.

Только тесная молитвенная связь с преподобным, как и вообще со всеми святыми Церкви Небесной, нас сможет сохранить от потери духовных ценностей, научит мирному и безмятежному жительству среди небывалого разгула человеческих страстей. Путь стяжания чистоты сердечной доступен и в наше время! Как необходимо нам вникнуть в смысл слов преподобного Гавриила: «Не в том упование наше, чтобы Бог управлял дела наши во благое нам; нет – но чтобы и мы, со своей стороны, употребили дар Его, наши способности, данные Им, на исполнение наших послушаний и должностей и соблюдали в своей жизни установленный Им порядок, то есть исполняли бы всемерно все Его заповеди, и тогда-то встретится добродетель наша с милосердием Божиим, и будет о ней благоволение Его».

Иеромонах Иосиф,
инспектор
Казанской
Духовной
Семинарии

(Печатается в сокращении)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475