Тёмное наступление

Я был в сайентологии с 1969 по 1981 год. Я расскажу о тех приманках, которые меня привели в сайентологию, и которые держали меня там 12 с половиной лет. Сайентология обещает, что у всех ее членов резко повысятся умственные способности. Они говорят, что их показатель IQ — показатель умственных способностей, через процесс псевдо-психотерапии, который называется одитинг, будет повышаться на один пункт в час, т.е. будет возрастать не по дням, а по часам. Я прошел более 1000 часов одитинга в сайентологии, мой уровень немного больше, чем 1100, но, конечно, я шучу. На самом деле я настолько же глуп, как тогда, когда я попал в сайентологию. Сайентология обещает, что она даст гораздо больше способностей, чем у вас есть, повысит ваши способности общения, и более того, она предлагает и обещает, что вы получите сверхчеловеческие способности. Сайентология утверждает, что она религия, она торгует своими обещаниями на базе науки. Все это основано на трудах Рона Хаббарда, который утверждал, что он ядерный физик, несравненный герой Второй мировой войны, исследователь, путешественник и самый человечный человек.

В секту я попал в 1969 году в Ванкувере — на территории британской колонии в Канаде. В сайентологии я исполнял сначала обычные поручения: проводил занятия и торговал книгами. В начале 1971 года я перелетел и Лос-Анжелес и вступил в элитный сайентологический орден, который называется «Морская организация». Вся сайентология, в том числе и та, которая действует в России, управляется «Морской организацией», или как мы ее сокращенно называли «МОРГ».

С 1975 года я стал жить во Флориде с Хаббардом и был его заместителем по связям, так что я занимался письменными приказами Хаббарда, ежедневно с ним встречался и отчитывался. Потом меня послали в Лос-Анжелес, чтобы я основал там тайную базу секты. Там я поспорил с секретарем Мари Сью Хаббард, третьей женой Хаббарда. За это Хаббард приказал запереть меня под замок. Я был под стражей и наблюдением в разведывательном центре в Лос-Анжелесе, а потом меня направили во Флориду и заперли в «отряде реабилитационных проектов». Этот отряд реабилитационных проектов — сайентологическая тюремная система для наказаний. Мы называли это сайентологическим ГУЛАГом.

В этом ГУЛАГе я провел следующие 17 месяцев. В ГУЛАГе вы не имеете права ни с кем говорить, только со своими коллегами заключенными, а со всеми остальными — только отвечать. Если вам что-то говорят, вы должны бегом исполнять поручения. Вы едите после всех объедки, что остаются на столах. Ходите в специальном черном комбинезоне. Все контакты с внешним миром полностью пресекаются. Нельзя читать газет, слушать радио, смотреть телевизор. Ваш приговор в «отряде реабилитационных проектов» совершенно не определен по времени. Нужно много часов проходить специальные проверки на безопасность — это сайентологический термин означает допрос с использованием сайентологического Е-метра, или электропсихометра, или попросту «детектора лжи». После того, как я вышел из «отряда реабилитационных проектов» меня перебросили в калифорнийскую пустыню, в город Пандезерт. Это была тайная база, и на ней Хаббард снимал свои собственные фильмы, потому что он в конце жизни возомнил себя режиссером.

Следующие 8 месяцев я вместе с Хаббардом снимал фильмы, после чего меня вновь приговорили к «отряду реабилитационных проектов», потому что Хаббард решил, что я не исправился. На этот раз я пробыл в «отряде реабилитационных проектов» 8 месяцев. Потом я опять вышел оттуда и был приписан к отряду, который занимался помощью Хаббарду на дому. То есть это надо было заботиться о его машине, о его еде, стирке и прочее. В начале 80-го года существовала реальная опасность того, что правоохрантельные органы США проведут у нас обыск. И всем было приказано уничтожить все свои записи, все свои архивы, в которой хоть где-нибудь намекалось, что Хаббард контролировал сайентологию. И вот когда мы уничтожали все свидетельства, я обнаружил большое количество записей и документов из прошлого Хаббарда, и попросил его разобраться с этими документами, чтобы написать новую версию его биографии. Хаббард мне дал это разрешение, и следующие 2 года я по всему миру собирал его личный архив. И вот когда я изучал личные документы Хаббарда, то мне стало очевидно, что он лгал буквально в каждом аспекте своей жизни, он лгал о своем образовании, о своей семье, относительно своих заслуг, относительно своего военного геройства. Что он, якобы, излечил себя при помощи своей умственной технологии. И для меня стало очевидно, что сайентология — это фальшивка, и что меня обманули на 12 с половиной лет моей жизни. Просто благодаря удивительному стечению обстоятельств и помощи свыше мне удалось бежать. Если бы я не бежал, меня бы опять заперли. И заставили бы подписать признание всех моих преступлений, любых. Эта практика — заставлять подписывать признание, порочащее человека в сайентологии, продолжается и по сей день. Сразу же после того, как я сбежал, сайентология опубликовала заявление о «подавляющей личности». И я сделался тем, что сайентологи называют «честной игрой». «Честная игра» — это основная философия, политика и практика сайентологии. Сайентологи утверждают, что «честной игры» не существует. Но «честная игра» — это то, что делает сайентологию сайентологией.

«Честная игра» — это то, что я называю «философией оппортунистической ненависти». Вот как Хаббард определяет «честную игру»: любого человека, которого объявляют врагом, можно обманывать, его можно предавать, лгать ему, у него можно красть, воровать. На него можно подавать в суд и его можно уничтожить физически. «Честная игра», если она практикуется личностью, это будут действия социопата или психопата. Когда два или больше людей собираются, чтобы практиковать «честную игру» — это уголовное сообщество, и это как раз то, что и есть сайентология — уголовное сообщество. Когда меня объявили «честной игрой», то на меня были произведены нападения, меня сбивали машиной на автостраде. Меня терроризировали. Более 12 раз caйентология пыталась поместить меня в тюрьму по поддельным уголовным делам. Пять раз я привлекался к суду. Сайентология опубликовала просто горы того, что эта организация называет «черной пропагандой» или «черным PR-ом». «Черный PR» — это техника сайентологии, чтобы уничтожить репутацию и доброе имя своих критиков.

В сайентологии есть также практика, когда люди проходили одитинги. псевдопсихотерапию — все это записывается, и они используют все собранные записи для доминирования над другими людьми и для шантажа. Я думаю, что это одно из наиболее отвратительных занятий, которым сайентология занимается ежедневно. И поскольку в Соединенных Штатах сайентология теперь считается религией, это было бы эквивалентно тому, если бы католические священники рассказывали содержание исповеди своих прихожан офицерам разведки или передавали бы полиции. Сайентология сделала это со всеми моими записями, которые они сделали во время этих одитингов, и всю эту информацию, абсолютно частную, она распространяла повсюду открыто. Во время процесса одитинга из человека вытаскивают самые его сокровенные мысли, которые произошли с ним в жизни и которых он стыдится. Всю историю его сексуальных отношений. И также все, что с ним случалось в жизни, любой случай, за который его можно было бы привлечь к ответственности, и которым его можно было бы шантажировать. Это отвратительно и недопустимо.

И во многом, благодаря решению суда 1991 года, которое осуждает и Хаббарда, и сайентологию, сайентологи до конца жизни не оставят меня в покое. Они должны уничтожить меня лично и должны уничтожить мое доброе имя.

В начале 1997 года я впервые подключился к интернету и обнаружил, что в отчете, который сайентология направила в налоговую службу Соединенных Штатов, четыре страницы черного пиара были относительно меня. В результате этого моего открытия я должен был убежать из Соединенных Штатов, переселиться в Канаду, где я могу более безопасно, свободно говорить и противостоять сайентологии. В Канаде сайентология известна как криминальная организация. После того, как я покинул Соединенные Штаты, сайентология по-прежнему продолжила подавать на меня судебные иски и смогла в мое отсутствие добиться подписания ордера на мой арест и громадного штрафа.

Но я продолжаю быть активным критиком сайентологии.

Что сайентолога делает сайентологом — это полное и абсолютное повиновение. Сайентология утверждает, что она, якобы, защищает права человека, свободу слова, свободу собрания, свободу верования, свободу совести. Но все это чистое лицемерие. Цели сайентологии гораздо важнее их собственных норм. Нравственные нормы сайентологии — они на самом деле продвигают лицемерие.

Достоевский словами одного из своих героев, когда он говорил о Раскольникове, сказал, что у него была некая теория, разделяющая людей на «тварь дрожащую» и высших личностей. Высшие личности — это те люди, к которым закон не применим, постольку, поскольку они высшие, которые творят законы для всего остального человечества. И как Раскольников, Хаббард, похоже, тоже считал, что он — великий гений. Хаббард разделил весь мир на «тварь дрожащую», которых он назвал «вогами» (W.O. G.) — это ругательное слово, которым в Англии называют негров (у нас есть эквивалент, который не совсем приличный). Были «воги» и «высшие» сайентологи. Приманка сайентологии в том, что можно сделаться высшими существами, выше закона и выше уголовного кодекса. Раскольников практиковал «честную игру». Но лично он был социалистом. Сайентология организационно практикует «честную игру» и она — уголовное сообщество, которое требует лояльности, но в отношении внешнего мира проявляет нечестность и нелояльность.

Из выступления на Международной Нижегородской научно-практической
конференции «Тоталитарные секты — угроза XXI века» 2001 г.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475