Любовь мистическая

Юношам и девушкам, не познавшим еще греха, диавол внушает сперва нежелание плотской сласти на деле, поддерживая их внимание на туманной мечте, «идеале», заставляет пробавляться только «намеками» на свои чувства, а не выражать их в признании; самое признание в одно и то же время делается и желательным и нет, так что когда оно начинает приближаться, то влюбленные убегают от него.Не доводить дело до «объяснения», а между тем, всеми другими способами, по-видимому, самыми невинными (например, дозволением оказать себе услугу никому иному из присутствующих, а только любимому человеку, особой внимательностью, предупредительностью, задерживанием глаз, руки при прощаньи и т.д.), показывать всем этим, что известный человек симпатичен — в этом находят особую прелесть. Всякие другие бесчисленные изобретения существуют у демонов на этот счет, внушением которых они имеют целью не упирать внимание на плотское дело и в то же время постоянно подогревать их тонко и легонько волновать. Отсюда влечение и боязнь первого поцелуя и пр. Конечно, и побочные причины здесь действуют: естественная стыдливость, внушения Ангела-Хранителя.

С искренно подвизающимися монахами и желающими спастись мирянами и мирянками диавол поступает несколько по-иному.

Этим лицам нечего уже внушать, чтобы они не стремились к плотской сласти, они и сами это знают и хорошо помнят, на то и пошли на подвиг. Как же их взбудоражить и увлечь в блуд? Внушить помыслы срамные? Это грубо. Подвижник, а также усердный, скромный мирянин на это не пойдет добровольно, значит, если на него напасть и наполнить душу его срамными и нелепыми мечтаниями, этим только оказать ему услугу и предоставить возможность получить несколько новых венцов (при условии, конечно, борьбы и сопротивпения блудным помыслам со сгороны спасающегося).

И вот враг пользуется предыдущим способом. Он примешивает только блудную страсть к «идеалу», теперь уже религиозному, но сильно на нее не давит. И получается то, о чем говорит святой Иоанн Лествичник: «Человек как будто молится, а на самом деле совершает блуд, как будто в духовнике видит своего спасителя и единственную в мире духовную опору, а в действительности интересуется и увлекается его личностью». На высших степенях подвига демоны создают мечтательность в человеке, подделывая ее под «озарение Святого Духа», под «божественную любовь», которою горели истинно духоносные отцы и преподобные матери. Таким образом, получается любовь, которую я назову «мистическою».

В чем же она выражается, в каких действиях и поступках? Разберем сначала отношения духовных дочерей к своим духовным отцам; также братьев и сестер по вере и старческому окормлению между собою. Другие случаи каждый может потом разобрать сам.

Великое дело — духовное руководство. Без него преуспеть человеку невозможно, хотя вообще спастись есть надежда. Посему надо беречь чистоту его как зеницу ока, ибо зная его ценность, бесы прежде всего направляют свои мины и фугасы под эту крепость. Взягь ее — значит ппенить человека. Всякие средства демоны употре6пяют, чтобы уничтожить или ослабить старческое руководство, в данном случае они стараются осквернить чистоту его самой смраднейшей из страстей. И когда духовные дети (дочери, конечно, в большей степени, чем сыновья, хотя и те, по-своему, страдают той же болезнью) поддадутся этому искушению, мы наблюдаем следующую картину.

Прежде всего, центр внимания у них с плача о собственных грехах и сознания своего недостоинства даже дышать одним воздухом с какими-нибудь прокаженными и самыми последними, презираемыми в обществе людьми, переносится на радость общения с известными наставниками и на восторги от их благодатных даров, прозорливости и чудотворения…

В этом еще нет блуда, о котором я хочу говорить, но пути ему уже приготовляются. Вскоре наступает второй момент, и диавол переводит внимание на личность духовного отца. И все под предлогом изыскания благодати. Удобство для врага доставляет то обстоятельство, что благодать неотделима в данном случае от личности, ибо проявляется и изливается на посторонних именно чрез последнюю.

И вот, — начинают эту благодать отыскивать везде и во всем и, нашедши ее, интересоваться не ею уже, а тем телесным органом, через который они ее получают. Я не отрицаю того, что действительно у святых все тело благодатно, но внимание-то у новоначальных не должно быть останавливаемо на их только внешности. Таким образом, действительно очи прозорливцев полны небесного огня, но смотреть, как говорят святые, во все свои глаза на них «бесстыдно» есть дерзость, соединенная в данном случае неуловимо с человеческим пристрастием. Руки их при благословении, да и без него, источают токи чудотворные для верующих, но нередко замечают последние, какой они формы. И это опять грех.

Если же почитаемый учитель, хотя бы и в великом сане, простая, но духоносная личность, то греха и еще больше, потому что развиваться ему ничто не препятствует. Тогда, немного спустя, все начинает «нравиться» — голос (при возгласах), походка, манеры, обращение. Созданный образ и личное впечатление заслоняют, наконец, подлинного духовного отца. Тех, кто не верит в «святость» нашего избранника, мы начинаем ненавидеть, кого старец приближает к себе, тому ревнуем и завидуем. Если есть возможность «оттереть» этого человека, всячески постараемся сделать это, а недавно пришедших не допустить. Если приходят в церковь и не застают почитаемую особу, уходят, забывши по дороге, выходя, даже перекреститься.

Но разве благодати в храме не стало, разве Христос ушел из него? Как не вспомнить слова святого апостола Павла: «ибо все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу» (Фил. 2, 21). Грустно это у него звучит — «все ищут своего»… Какое им дело до Христа, им нужно «батюшку» или Владыку такого-то… Я знаю, конечно, что при «батюшке», особенно духоносном, и епископе легче молиться. Ну и будем благодарны за легкость молитвы при них Христу, а не щекотанию своих чувств и прелестным восторгам в их присутствии. Не того надо желать, чтобы «светло», «уютно», «тепло» на душе за молитвой было, а чтобы душа наша пришла в чувство собственного недостоинства пред Богом и чтобы от сознания своих грехов не осталось места никакому желанию искать утешений и восторгов на земле.

Но в исключительных случаях нездоровые формы отношений к своим духовникам принимают ужасные размеры и требуют от человека серьезного обращения внимания на свои поступки и их прекращения. Ибо неистовствовать при выходе из церкви почитаемых духовных лиц, кусать за пальцы (как это пыталась сделать одна из «почитательниц» праведного Иоанна Кронштадтского), рвать «на память» рясы, «вынимать след» и т.п. — всему зтому Божественное Писание не учит. Напротив, из Евангелия мы узнаем о женах, ходивших за Христом, чго они даже в великой скорби кричали и вопили только вслед, смотрели на Господа, но издали, и если прикасались, то лишь к краю одежды Его. Самое большое, на что дерзало святейшее покаяние и трепещущая от страха благодарность за свое спасение у некоторых — это облобызать стопы Его Пречистых ног или только прикоснуться к ним, да и этого не удостаивались иногда они, даже несравненная по Божественной Любви равноапостольная Мария Магдалина.

Я взял из обстановки, окружающей старцев, только некоторые, иногда даже духоносные черты. И если мы эту обстановку исследуем у еще менее духовных лиц или просто у неопытных духовников, что часто мы и наблюдаем в жизни, то должны прийти в великий плач о гибели душ человеческих, пришедших спасаться и нашедших себе вместо этого одну погибель.

Пусть они глубоко подумают над словами Аввы Исидора. древнего египетского подвижника, сказавшего:

«Ученики должны и любить своих наставников, как отцов, и бояться, как начальников. Ни любовь не должна изгонять страха, ни страх не должен погашать любви».

Страх же разумеет святой отгц не тот, который происходит от боязни, что духовный отец «прогонит» и около него другой или другая это место займет.

Что касается до отношений духовных детей между собою, то они должны быть проникнуты страхом Божиим еще больше. Оттого, что ты к старцу «привязана», ему от этого ничего не сделается, и тебе, если он духоносен, никакой беды не грозит, но духовная дружба и братски-сестринские отношения молодых людей не дают того же самого ручательства.

Итак, пусть каждый и каждая, будучи в духовной овчарне старца, ходит в ней со страхом Божиим, боясь на каждый час и минуту пришествия и угрызения мысленного волка. Пусть наблюдает и то, страхом ли Божиим и любовью ради Христа мы привязаны к своему пастырю. Мы должны твердо помнить, что испытание всяких «восторгов», «нервных подъемов» и «оживлений» не принадлежит к истинно-христианскому деланию, но — прелестному бесовскому. И так как здесь замешана личность другого пола, то это ощущение «духовной радости» при молитве безусловно построено на половой почве.

Нужно во всем ограждать себя страхом Божиим, контролировать каждую мысль. Враг ничего не пропускает без того, чтобы попробовать, не может ли он соблазнить и этой вещью, как бы невероятно это дело ни было.

Епископ ВАРНАВА (БЕЛЯЕВ)
«Свет Православия»
Ивановская область

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475