Митрополит Барнаульский и Алтайский Сергий: Все – от Бога

Дорогой Владыка, благодарим Вас за то, что нашли время и возможность прийти к нам в студию в Екатеринбурге в Царские дни. Вы вновь на уральской земле, о чем мы тоже поговорим. Но хотелось бы начать разговор с Вашего детства, юношества. Как Вы вступили на путь церковной жизни? Какие элементы церковной жизни вспоминаете из своего детства?

– Разочарую очень многих богоискателей – может быть, они как-то искали Бога, употребляли какие-то усилия, а я родился верующим. Я не знаю, что такое искать Бога, Он всегда был во мне, а я, надеюсь, – в Нем. Верующим я себя ощущаю с самого раннего возраста, как только стал себя осознавать.

Мои бабушки и дедушки были верующими. Они были простыми крестьянами, веровали по-простому, как это было принято в русском народе. Была уже атеистическая советская власть, поэтому они верили, как написано в Евангелии, тайно, молились тайно. Вечером, бывало, бабушка всех накормит, уложит, а потом зажигает лампадку и молится. Я очень любил бабушку и всегда старался при ней быть, даже какое-то время жил с нею. Она имела свой уголок и меня привечала. Так прошло детство. Я от бабушки узнал очень много о вере, о Боге. Так что научен, так сказать, от корней.

Иногда говорят, что человек не имеет корневой системы. Не хочу хвастаться, но у меня корни сугубо православные, уходящие в историю. Сложно, конечно, всех проследить. Очень многие не знают своих предков, имена прадедушек еще помнят, а дальше нет. И я тоже. Родословная не велась, безусловно, грамота была ниже среднего. Вышли в люди, так сказать, приобщились к наукам я, мои братья и сестры.

Нас было в семье 12 душ: бабушка, дедушка, папа, мама и нас семеро (один ребенок погиб, и это трагедия). А у бабушки рожденных было 15 детей, но выжили только двое. Большая смертность в крестьянской среде была обычным явлением. Но мы уже жили в новом времени, когда с детства делали различные прививки, были лекарства, какая-то медицинская помощь, поэтому практически все остались живы. Родители дали нам образование. Мои родители (отец родился в 1928 году, мама – в 1929 году) пережили войну, эвакуацию, тяжелый труд послевоенного становления. Тогда никакой возможности учиться не было. Поэтому они решили во что бы то ни стало выучить своих детей.

Я окончил среднюю школу и познакомился с одной старорежимной женщиной, дворянкой, она была ровесницей века. Был 1972 год. В силу необходимости я должен был учиться в средней школе в районном центре, в городе Ливны, так как у нас в деревне было только восемь классов. Пришлось перезимовать на квартире, где жила старая барыня. Она была дворянкой по отцу, мать ее была крестьянкой. Так часто случалось накануне революции – дворяне шли в народ и выбирали себе супругу из простых. Она окончила гимназию в семнадцатом году. Когда шла война, их обучали медицинским нехитрым манипуляциям, и она работала в госпитале медсестрой. Госпиталь сначала помогал раненым Белой армии, когда пришли красные, – красным. В результате потом она имела статус – персональный пенсионер, ветеран гражданской войны и революции и пенсию получала не такую маленькую, как моя бабушка, – 12 рублей, а в 3–4 раза больше. Но она это заслужила, потому как всю жизнь работала в медицинской сфере.

Так вот, она «Закон Божий» изучала уже в гимназии. Заметила мой интерес к церковной тематике и сказала: «Сережа, я вижу, тебе нравится читать церковные книги». А она дружила с местным батюшкой и от него приносила домой читать «Журнал Московской Патриархии», журнал «Нива» (редкий журнал, за который в свое время большевики даже срок давали). Журнал «Нива» рассказывал о жизни Царской Семьи. Номер журнала за 1903 год, год прославления преподобного Серафима Саровского, попал ко мне, и я так заинтересовался, что, пожалуй, больше знал о преподобном Серафиме, чем о преподобном Сергии, своем Небесном покровителе. Хотя преподобного Сергия я всегда почитал, знал, что это мой святой. Но в журнале писали про Серафима Саровского, его чудеса, прославление, про Царскую Семью. Так во мне зародилась любовь к Серафиму и к Царю. Как известно, по инициативе Николая II произошло прославление преподобного Серафима. Так я познакомился с обоими этими святыми.

Патриархом в то время был Тихон. Я узнал и о нашем святителе Тихоне, 100-летие со дня преставления которого в этом году мы торжественно отмечаем. Почему торжественно? Потому, что преставление – это рождение в жизнь вечную. Для христианина это наиважнейший день.

Так вот, я узнал про святителя Тихона, проникся к нему. Старая барыня мне все рассказывала. И однажды она сказала: «Слушай, Сережа, давай я познакомлю тебя с местным батюшкой». Я испугался. Все-таки я ходил в школу. Окна школы выходили в церковный двор, и из окон видно было, кто там ходит. Я подумал: если меня там увидят, начнется проработка (дескать, молодой человек заражен религиозными предрассудками). Я, конечно, испугался, и это нормально – инстинкт самосохранения должен быть всегда, чтобы не навлечь раньше времени на себя нападок и всего того, от чего молодой человек может сломаться. Но все-таки у меня началось борение: идти или не идти? Вроде нельзя было отказаться. Во-первых, она пожилой человек, я очень уважал ее возраст. Во-вторых, это же пойти к Богу, в церковь. В общем, я с ней стал ходить в церковь. И как-то никто этого не заметил. Мы подружились с семьей священника.

Помню, получив аттестат о среднем образовании, я пришел с ней прощаться и сказал: «Александра Александровна, спасибо Вам за все». Она посмотрела на меня и грозно провещала: «Сережа, я хочу, чтобы ты был священником». Я говорю: «Ну что Вы, какой из меня священник? У нас и в роду-то священнослужителей нет. Может, в каких-то поколениях близкие родственники и были, по воспоминаниям предков, но я никого не знаю». А она говорит: «Нет, Сережа, ты будешь священником». Я застеснялся, взялся за ручку двери, чтобы уходить, а она мне вслед сказала: «Ты будешь митрополитом». Что и случилось через 40 лет. Оказывается, простая верующая женщина может возвещать волю Божию.

Сейчас я рассказываю это на телевидении, и очень многие могут соблазниться: мол, как это так? А ничего соблазнительного нет. Апостол говорит: вы – род избранный, царственное священство; вам дано пророчества и чудеса совершать. И это касается не только священнослужителей, но и всех православных христиан. Так что пусть женщины не смущаются.

После этого я ходил с мыслью, что мне надо идти в семинарию. Я это воспринял как глас Божий. Тогда мама предложила съездить в Троице-Сергиеву лавру. Я как раз школу окончил, надо было определяться, куда поступать. Мы поехали к преподобному Сергию и зашли в семинарию узнать правила поступления. В семинарию в советское время брали только после службы в рядах Советской Армии. Нужно было сначала отслужить, отдать долг Родине...

В 18 лет, ясное дело, меня забрали в армию. Служил я в армии и думал: «Как мне хорошо!» Я любил военную службу. У нас по природе все службисты. Дедушка мой был солдатом императорской армии, он 1883 года рождения, участник Первой мировой войны. Он был инвалидом и в гражданской войне участвовать не мог, а значит, братоубийства у него не было. Это очень важно, потому что, оказывается, по библейским определениям, человек, приходящий в священство, не должен иметь на руках крови, не может убивать. Папу моего в 1945 году мобилизовали, и война закончилась. Он занимался разминированием, охраной, но в боевых действиях не участвовал. Таким образом, у меня препятствий к священству не обнаружилось.

Так вот, в армии я думал: «Надо же, как хорошо! Останусь-ка я здесь». Тем паче меня начальство очень уважало, награждали, присвоили звание сержанта, сделали командиром отделения. Все мне было по душе. Но была мысль: «А как же к Богу, в Божию армию? Тут много желающих, а к Богу никто не хочет идти». Время такое было – атеистическое. И так мне стыдно стало, что Бог меня зовет, а я Ему как бы отказываю. Я махнул на все рукой, демобилизовался, вернулся домой и стал думать, как же мне все-таки поступить в семинарию.

Пошел я к тому же батюшке, мы с ним все обговорили, он мне рассказал, как и что, и даже направил со мной священника, чтобы подать документы в Московскую духовную семинарию. Семинарий тогда было всего три – Московская, Ленинградская и Одесская. Я выбрал Московскую, потому что Троице-Сергиева лавра. Куда же я пойду от преподобного Сергия? Так я оказался в Московской духовной семинарии. Причем у меня был такой настрой: если это воля Божия – меня сразу зачислят; если нет воли Божией – я в семинарию не попаду и больше уже не буду возвращаться к этой теме, буду жить обыкновенной мирской жизнью, ходить в церковь. Мне всегда хотелось жить одному, чтобы лампады горели, чтобы Богу молиться. В детстве была такая мечта. Она, конечно, сбылась потом: я стал монахом и живу теперь один. И я хотел иметь небольшой домик, чтобы без особых затрат можно было самому его содержать. Теперь у меня есть в деревне такой домик, точнее – церковная сторожка, но мне хватает.

Я поступил в семинарию с первого раза...

Можно уточняющий вопрос? Что тогда требовалось для поступления? Сейчас при поступлении в любую семинарию нужно пройти собеседование, проверку знания Священного Писания...

– То же самое. Но еще нужна была решимость. Будучи ректором Барнаульской духовной семинарии, в абитуриентах я прежде всего ищу, чтобы они имели церковный настрой, нравственный настрой, чтобы не было хитрости, лукавства или приспособленчества. Бог же чего требует? Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Самоотвержение в первую очередь требуется от вступающего на путь священства, путь служения Богу.

Советская власть, только что закончились гонения. Я подумал, что, может быть, и нас тоже будут отсылать в лагеря и ставить к стенке, что называется. Ну а что делать? Надо идти, раз Господь зовет. Богу отказывать нельзя, это для меня было и остается непреложным законом.

Как волю Божию узнать? Это уже потом, читая книги Иоанна Златоуста, я узнал, что есть три способа познания воли Божией. Первый – Священное Писание, где написаны заповеди. Но человек может толковать заповеди по-своему. А ты узнавай у мудрых людей. До скончания века будут толкователи Священного Писания, так называемые духовники. Пойди и спроси. Если духовник что-то не сможет разъяснить, тогда положись на волю Божию, не принимай никакого решения, и слагающиеся обстоятельства укажут тебе волю Божию. Об этом Феофан Затворник говорит, что из слагающихся обстоятельств познаем волю Божию.

Слава Богу, что я к тому времени уже Евангелие прочитал, «до Христа дочитался». Как говорит Николай Семенович Лесков, кто Библию прочитал и «до Христа дочитался», с того резонных поступков спрашивать нельзя. Это из его рассказа «Однодум». Обязательно советую прочитать, очень интересный рассказ. Николай Семенович – это вообще талантище.

Так я узнал волю Божию. Я решил, что если меня возьмут с первого раза, значит, есть на то воля Божия. Так и вышло. Потом я стал спрашивать что-то у духовников, священников, архиереев. До сих пор мое главное кредо – воля Божия в Церкви творится через архиереев. Я волю Божию узнаю от Святейшего Патриарха и от Собора наших архиереев; я им подчинен. Любой архиерей подчинен Собору архиерейскому. А миряне тем более находятся, так сказать, во власти владык, архиереев. Это власть духовная, и это обязательно к исполнению, если ты от архиереев хочешь узнать волю Божию. Узнал – делай.

Я так и спросил у одного священника из Троице-Сергиевой лавры, он меня благословил, и с тех пор я живу весело и радостно, иду по тому пути, который мне определил Господь, и ни о чем не жалею. Я выбрал такой путь, и по нему меня Господь ведет – это для меня большая радость. В этом, наверное, и есть так называемое пресловутое мирское счастье. Все же счастья ищут, но мало кто знает, что счастья на земле нет.

Люди ищут формулу счастья, как нужно действовать, чтобы точно быть счастливым…

– Только в Боге и с Богом мы находим счастье.

В свое время Вас назначили епископом Каменским и Алапаевским, то есть уральская земля принимала Вас как епископа. Наверное, с этого момента началась другая страница жизни – уже в качестве архиерея.

– Да, это очень важная страница. Но перед этим у меня была еще одна, самая лучшая страница в моей жизни – жизнь на Святой Земле, в Палестине, Израиле, Иерусалиме. Два года я там прожил, будучи заместителем начальника Русской духовной миссии. Я был туда направлен по благословению нынешнего Святейшего Патриарха Кирилла, который тогда был заведующим отделом внешних церковных связей. Вот эта палестинская эпопея дала мне возможность познакомиться со знаменитым создателем «Русской Палестины» Антонином (Капустиным), архимандритом и начальником Русской духовной миссии, который более 29 лет занимал эту должность и создал то, что мы теперь имеем. Вся недвижимость, храмы, принадлежащие Русской Церкви, – это его заслуга.

Идея Императорского православного палестинского общества (ИППО) была навеяна отцом Антонином Великому князю Сергею Александровичу, когда они с братом Павлом Александровичем после смерти мамы и гибели отца Александра II, будучи еще совсем молодыми (Павлу Александровичу было 22 года, а Сергею Александровичу – 24), искали духовного утешения и поехали путешествовать на Святую Землю. Отец Антонин их принимал. И они до самой смерти почитали его как своего духовного отца. Тогда отец Антонин изложил Сергею Александровичу мысль о создании особого общества, которому бы покровительствовала царская семья. Так появилось ИППО. Но идея принадлежала отцу Антонину. Потому что он насмотрелся на страдания беззащитных русских паломников в Османской империи.

Ведь когда-то Палестина была провинцией Турции. Греки, православные арабы там были бесправными, помочь почти не могли. А русские тогда стали массово посещать Святую Землю, из Одессы стали открываться регулярные рейсы, теплоходы возили паломников. Если до этого, как мне рассказывали, моя прабабушка пешком ходила в Иерусалим через Кавказ, Сирию (был такой путь), то в XIX веке уже открылся морской путь. В Одессе было построено подворье, и оттуда теплоходами паломники направлялись на Святую Землю в тяжелейших условиях.

Я сам однажды в 1994 году ходил по морю на Святую Землю. Мы попали в шторм. Это было что-то невероятное. Эгейское море в определенное время бывает очень штормовым. Об этом даже в Деяниях святых апостолов написано. Если помните, апостол Павел попал в шторм, их выбросило на остров, где его ужалила ехидна, а он остался жив. Так начиналось одно из его миссионерских путешествий по Европе. Вот и я попал в такой же шторм; даже матерые матросы и те лежали плашмя. Потом я спросил у капитана, какой был шторм, он сказал, что примерно восемь баллов.

Так вот, сейчас мы ходим одну неделю от Одессы до Хайфы, а тогда плавали месяцами на суденышках. Болтало, измучаются на теплоходах, потом еще пешком. Нас-то теперь встречают автобусы, развозят, а раньше караванами ходили пешком по святым местам в сопровождении охранников (из местных какая-то охрана была). И все это за свой счет, со своими харчами.

Поэтому Русская духовная миссия в первую очередь обратила внимание на нужды православных паломников. Вот эти нужды: обеспечение документами, спасение. Потому что нередко паломники там погибали от холода, голода, их надо было охранять от нападения бедуинов и разбойников. И вот тогда возникла идея создания Палестинского императорского общества, которое занималось и охраной, и обеспечением паломников. И стали строить специальные подворья для паломников – женское Елизаветинское, потом мужское. Эти здания до сих пор сохранились. И само здание миссии тоже.

Сначала была создана Палестинская комиссия. Был такой деятель Мансуров (видимо, из татарского рода, но преданный человек императору Николаю I), он еще впоследствии был сенатором. Он умер уже в почтенном возрасте и похоронен в рижском монастыре в крипте. Когда я бывал в Риге, всегда приходил к нему на гроб, отдавая дань тому, кто создавал Императорское общество (вначале как Палестинский комитет, а потом он был преобразован в общество). Оно уже было при Сергее Александровиче, когда князь возмужал, стал генералом и московским губернатором. А после его гибели это место заняла его супруга Елисавета, княгиня, которую мы теперь будем почитать как мученицу здесь, на Алапаевской земле.

Вот так это все связано. Казалось бы, какая большая история и большая страна… И земля вон какая громадная, а все сходится вот так.

Очень тесные связи.

– И мир оказывается мал, а человек огромен. Таким образом я познакомился со всеми этими деятелями. И когда появилась возможность вступить в возрожденное Императорское православное палестинское общество, я, конечно, туда подал заявление. И вот теперь имею такой знак, который Сергей Вадимович Степашин, председатель ИППО, вручил мне совсем недавно как почетному члену Императорского общества. Вот так это было, что касается моей палестинской истории.

А там, в Палестине, меня нашел снова Патриарх Кирилл, вызвал и сказал: поедешь в Чехию. Воля Божия через архиерея – поехал в Чехию. А из Чехии через шесть лет он вызвал меня в Москву и сказал: будешь архиереем на Урале (г. Каменск-Уральский). Так я оказался в этом городе епископом, по воле Святейшего Патриарха и Священного Синода, где пробыл один год и два месяца. Совсем немного.

Но уральская земля всех захватывает. Это центр силы. Знаете, у рериховцев есть такое понятие – три центра силы: Урал, Тибет и Алтай (горы имеются в виду). Рерих был на этом немного помешанный. Все Беловодье там искал, на Белуху ходил...

Так вот, на Тибете наверняка мне не придется пожить, а вот на Урале я пожил, а теперь живу на Алтае. И опять же нельзя сбрасывать со счетов настоящий центр силы – Палестину, Святую Землю. Как говорил отец Антонин, это лестница на Небо. Здесь, на Елеоне, находится лестница на Небо. И представляете, на 77-м году жизни, когда он почил под праздник Благовещения, его друг и сослужитель игумен Вениамин записал: отец Антонин отошел, когда ударили ко всенощной на Благовещение. На всенощную стали звонить, и он предал Богу душу. Похоронен на Елеоне, о чем мечтал всю свою жизнь. (Окончание в следующем номере)

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475