Архимандрит Савва (Мажуко): Между строгостью и нежностью

Преподобный Амвросий Оптинский вошел в историю русского старчества как один из самых добрых духовников. Вместе с тем он отличался необыкновенной строгостью. И строгость его иногда доходила до того, что он лупил своим старческим посохом некоторых строптивых послушников или даже помещиков, которые приходили к нему за советом. Это было на него совсем не похоже, но такое случалось.

В биографии старца Амвросия сочетание строгости и нежности находится в таких пропорциях, что привлекает внимание читателей и исследователей его творчества, всякого священника и духовника, я бы даже сказал, родителя, педагога и воспитателя. Потому что это одна из самых больших проблем для всякого, кто поставлен руководителем или учителем, наставником, то есть тем, кто должен вести вперед и быть разборчивым в средствах, не перегибая палку ни в одну, ни в другую сторону. Как у старца Амвросия так получалось – большой вопрос. И, чтобы на него ответить, следует заглянуть, как советует современная наука, в детство нашего великого старца.

Преподобный Амвросий Оптинский вырос в очень простой семье, среди людей церковных, благочестивых. Как хорошо знают его почитатели, он отличался детской резвостью, насмешливостью, веселым нравом, очень любил игры. И в этом как раз непохожесть его биографии на жития святых, которые очень хорошо известны прежде всего такой чертой будущих святителей, как одиночество и избегание детских игр и шалостей. Старец Амвросий никогда не убегал от детских игр; наоборот, как пишет его бытописатель, старался сбежать от работы и учебы ради детских игр.

Надо сказать, что учиться он начал довольно поздно. Только в 12 лет его отдали в духовное училище, потом в семинарию. Учился он очень хорошо и стал талантливым педагогом, преподавателем древнегреческого языка. Святой Амвросий был гурманом гуманитарного знания. Самая вершина гуманитарного знания – антиковедение, знание античных языков. Амвросий Оптинский блестяще знал латынь и древнегреческий.

Он был гурманом и в образовании, и в стиле жизни. Как говорят его друзья, современники, сокурсники, он одевался с иголочки, всегда был во всем чистом, новом, выглаженном, модном. От него всегда исходил какой-нибудь модный аромат. Он был душой компании. Еще в детстве у него выработались замечательные навыки общения, которые впоследствии пригодились ему в старческой жизни.

Но вместе с тем он рос в очень строгой семье. Правда, нет ни одного упоминания о том, что его избивали или что в доме клубились тучи гнева или злости, как иногда бывает с ревнителями православного воспитания. Ничего этого не было. Была простая, естественная и очень здоровая строгость. Мы даже представить себе не можем, как строгость может быть здоровой. Но она была. Это настолько нормальное состояние для полноценной здоровой семьи, что не вызывает протеста даже у детей. Преподобный Амвросий Оптинский хотя и говорил, что его часто наказывали за шалости, но у него не было ни грамма озлобленности или обиды на своих родителей. Наоборот, он был им бесконечно благодарен и особенно молился за свою маму, которая проявляла к нему довольно суровые формы воздействия. Но это было нормально, здорово, и ни одна тень обиды не легла на сердце этого мальчика.

Вместе с тем этот удивительный человек, ставший утешителем для нескольких поколений, после строгости родительского дома испытал на себе и всю строгость учебы сначала в духовном училище, потом в семинарии. Мы знаем по воспоминаниям более поздних выпускников Тамбовской семинарии, какие там царили нравы. Хорошо известно, что обучение в бурсе было очень суровым жизненным опытом. Но и это не легло на сердце будущего старца Амвросия некой травмой или тенью обиды.

Меня всегда трогает в его воспоминаниях, бережно сохраненных духовными чадами старца, один эпизод, который, как мне кажется, приоткрывает самую сердцевину жизни старца Амвросия, ту секретную комнату, где естественно, полноценно и как-то натурально соединились, не противореча друг другу, нежность и строгость.

Старец Амвросий, который блестяще учился, был на хорошем счету, но вместе с тем выносил скудость, бедность и строгость семинарского быта, вспоминает, как однажды вместе с учениками был послан за форменной одеждой. Дело в том, что тогда учащиеся всех учебных заведений носили специальную форму. Не были исключением и семинаристы. Так вот, старичок, который шил одежду для многих поколений семинаристов, и студенту Александру (будущему старцу Амвросию) шил одежду. И почему-то он проникся, расположился к этому мальчику (может быть, кого-то напомнил ему этот замечательный, светлый, красиво улыбающийся ребенок) и называл его Сашей. Казалось бы, какая чепуха: старичок-портной, обращаясь к студенту, называет его не Александр, а просто Саша. Но старец Амвросий, проживший длинную жизнь, постоянно вспоминал это проявление нежности со стороны совершенно чужого человека.

Как мало, оказывается, нужно, чтобы поразить человека нежностью, заронить зернышко нежности в его сердце. Впоследствии Саша вырос, стал преподавателем семинарии и отличался строгостью к ученикам, но здоровой строгостью, требовательностью, которая помогала ученику собраться, учиться и знать предмет настолько, чтобы уважать себя. Он не давал баловаться.

Но, посмотрите, как бережно старец Амвросий относился ко всякому проявлению нежности, заботы, доброты в жизни. Всякую доброту, особенно в детстве полученную, он хранил бережно, как драгоценность. На пути этого ребенка, будущего старца, попадались такие люди, которые делились с ним, может быть, несколько сдержанной, скупой нежностью и добротой, но он был способен оценить нежность и доброту и сохранить это в благодарном сердце. Кто знает, может быть, тогда эти люди и дали возможность раскрыться этому удивительному цветку нашего русского старчества – преподобному Амвросию Оптинскому.

Мне кажется, что всякому, кто идет вслед за Евангельским духом русского старчества, следует учиться у преподобного Амвросия именно этому – здоровой строгости, которая прорастает только под присмотром нежности и доброты, выросших на благодарном сердце. На сердце, способном заметить доброту, нежность другого человека, сохранить и ценить по-настоящему, а не как дежурную фразу или нечто должное, что должны проявлять родители или посторонние люди. Ценить как дар, который нужно бережно хранить, приумножать, а потом обязательно им поделиться с тем, кто придет к тебе за Евангельским утешением.

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз»

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475