Архимандрит Савва (Мажуко): Великий дар Божий

Большое счастье, пока еще глаза видят, пока еще разум остается в относительной сохранности, читать святых отцов, особенно наших величайших мудрецов, составляющих золотой фонд святоотеческой письменности, как их часто называют. Творения блаженного Августина – такое чтение, к которому бывает сложно подступиться, потому что как только открываешь его книги, дух захватывает от мудрости, философской глубины и молитвенной озаренности слов этого удивительного святого.

Среди больших трактатов блаженного Августина есть маленькие тексты, маленькие диалоги. С них, может быть, и стоит начать знакомство с блаженным Августином. Например, один из диалогов, написанных им на вилле своего друга, – «О блаженной жизни». Замечательный текст, живой, динамичный, читается на одном дыхании. Он пересыпан шутками и даже комичными ситуациями, в которых участвует мама блаженного Августина, что очень необычно. Мама – женщина цельная, простая. Возможно, даже есть исследование о том, как представлена мама в диалогах блаженного Августина, какое у нее мировоззрение. Она периодически произносит удивительные фразы, наполненные житейской простотой и глубиной. Да и сам Августин в этом диалоге выступает как человек достаточно простой, очень общительный, любящий своих друзей.

Разговор происходит в день рождения Августина Блаженного, длится несколько дней, но современного читателя в этом тексте кое-что может напугать, даже смутить. Начинается разговор с того, что Августин пытается описать разные пути людей, сравнивая людей с кораблями. Он говорит, что есть люди, которые, как корабли, пускаются в опасные и безрассудные путешествия с риском для жизни, далеко отплывая от гавани, и рискуют совершенно незаконно. Он говорит, что, глядя на такие корабли, невольно начинаешь желать им неприятностей, бурь и разного рода скорбей, чтобы хотя бы это привело их в гавань.

Мы читаем первую страницу диалога блаженного Августина и думаем: «Как можно желать человеку неприятностей? Как можно желать скорби? Это же не по-христиански, не по-людски». Но, читая дальше, мы понимаем, что за этой мыслью стоит очень глубинное мировосприятие, основательная философская позиция человека, воспитанного, во-первых, на античных текстах Платона и Цицерона; во-вторых, человека, который все время себя ощущал предстоящим перед Господом. Его особый, непонятный для нас гуманизм состоит не в том, чтобы пожелать другому беды, а в том, чтобы очень глубоко, очень цельно мыслить этого другого, его свободу и по-иному представлять себе его благополучие. Потому что благополучие – только перед очами Божиими.

Свобода, по блаженному Августину, – великий дар Божий, его нужно нести с достоинством. Он цитирует в этом диалоге Цицерона, тот самый текст, который привел Августина к изучению философии. Цицерон говорит, что многие философы (или те, кто выдает себя за философов) считают, что самое важное в жизни – свобода, то есть поступать так, как ты хочешь. Но дальше он говорит, что желать недолжного – вот самое большое зло. Дело не в том, чтобы поступать, как ты желаешь, а в том, что зло бывает от того, что человек желает чего-то недолжного. Это само по себе настолько гибельное состояние для человека, что по сравнению с этим какие-то неприятности житейского рода иногда являются даже терапией, спасением от этого гибельного, душепагубного помрачения.

Господь, если мы честно посмотрим на свою жизнь, именно так нас и жалеет; Его Божественный гуманизм как раз такого рода. Это не близорукий человеческий гуманизм, когда мы хотим, чтобы все было хорошо. Господь нас спасает иногда достаточно жестко, и бывает так, что клин клином вышибает.

Тут нельзя не вспомнить замечательный эпизод из биографии известного подвижника Киево-Печерской лавры юродивого Ивана Босого. Был такой замечательный человек из чиновников, из писарей, который в начале своей жизни очень походил на Акакия Акакиевича из «Шинели» Гоголя, а потом, призванный Господом, стал самым известным юродивым Киево-Печерской лавры. Он многие десятки лет круглый год ходил босиком. Почти всю свою жизнь жил под открытым небом. Но уже в ранние годы его подвижничества было замечено, что он прозорливый, глубокий молитвенник, способный и словом, и делом исцелять богомольцев. При этом он был человеком удивительной доброты и кротости и очень любил животных.

Мне очень нравится один момент из его биографии. Когда монахи привезли журавлей, которых они спасли в какой-то местности, и поселили их в лаврском саду, этот юродивый сшил для журавлей маленькие шапочки в виде клобуков, чтобы журавли были похожи на монахов.

Так вот, у этого юродивого старца был друг – один известный игумен. В те времена, в XIX веке, игумены, архимандриты были действительно высокопоставленными людьми, не так, как сейчас. У них были келейники, особые условия жизни. Этот игумен был невероятно образованный и уважаемый человек в Киеве. Но всю жизнь, с юности, он страдал страшной мигренью; головные боли были такими сильными, что иногда он не мог подняться с кушетки.

Однажды, когда у него случился очередной приступ головной боли, к нему пришел его друг – юродивый Иван Босой. Он зашел босиком в его игуменскую роскошную келью и спросил: «Отче, что случилось? Почему ты в церковь не ходишь?» Тот отвечает: «Да вот, Иван Григорьевич, голова болит так, что даже не могу подняться с кушетки». Иван спрашивает: «А где болит?» Игумен с трудом поднялся с кушетки и показал на темечко: мол, вот здесь болит. И тут юродивый Иван Босой с разбегу бьет его лбом в голову так, что игумен едва устоял на ногах. Игумен, привыкший к нежному обращению, был просто потрясен и сказал: «Ты что тут устраиваешь? Ты как себя ведешь? Ладно, я терплю твои грязные босые ноги, а ты еще и бьешься?» И тут он понимает, что у него прошла головная боль. Самое интересное, что за всю его последующую жизнь она ни разу к нему не возвращалась. А Иван Григорьевич, посмотрев на своего друга, улыбнулся и сказал: «Ну а как ты хотел? Клин клином вышибают».

Эта история, конечно, может быть принята за некий исторический курьез из нравов Печерской лавры XIX века. Но, я думаю, иногда Господь вот так поступает и в нашей судьбе. Бывают события резкие, очень неприятные, иногда просто унизительные, когда вдруг Господь буквально бьет по голове; очень грубо что-то происходит ради того, чтобы твой заблудившийся корабль ввести в тихую гавань. Чтобы ты не потерпел кораблекрушение, чтобы не погиб окончательно, тебе нужно пережить какую-то боль, какое-то страдание. Иногда эта боль может быть достаточно длительной, не так, как в случае с Иваном Босым, когда это был всего лишь один удар. Это может быть серия ударов, это могут быть действительно большие неприятности. Но так Господь нас спасает. И чем дальше мы от тихой пристани, тем сильнее бывают грозы и удары.

Прося молитв великих старцев о том, чтобы разрешилась какая-то ситуация в нашей жизни, мы должны помнить, что иногда по их молитвам нам посылаются не только благословения, не только дни мирные, но и скорби, искушения, чтобы вырвать нас из гибельной пропасти.

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475