Архимандрит Савва (Мажуко): Псалтирь читайте всегда!

Мы стали так благополучно жить, что для многих из нас большой проблемой является переживание утраты близких, родных. Мы не можем поверить, что человек, которого мы любим и который всегда рядом с нами, может умереть. Мы отбрасываем эту мысль, не хотим с ней мириться, не хотим к этому даже подготовиться.

На фоне нашего убегания, такого особого буржуазного эскапизма, если хотите, совсем странно смотрится обычай наших предков готовиться к смерти, собирать смертельный узелок, подушку (как это было принято у некоторых бабушек) в гроб из засушенных цветочков с плащаницы или Креста Господня. Это смотрится нелепо в наш век. Мол, зачем нужно так тщательно готовиться к своей кончине? Лучше об этом не думать. Однако это самое неизбежное, что случается в нашей жизни, поэтому мы должны быть готовы. Меня больше всего тревожит, что этот буржуазный эскапизм стал обычным явлением даже среди православных христиан. Знаю немало людей, особенно городской культуры (а мы сейчас в большинстве своем именно представители городской культуры, городского типа жизни), которые просто прячутся от этого неизбежного события. Но мы должны быть к нему готовы и в нужный момент не растеряться, когда придет черед нам самим умирать. И мы должны быть готовы помочь пройти этот трудный путь нашим близким людям.

Самое первое, о чем говорит священник, встречаясь с родственниками усопшего, – что усопшему необходима наша молитвенная помощь. Растерянно переглядываются близкие: мол, что это значит? Куда подать записку на 40 дней? Может быть, в монастырь на Псалтирь? Куда поставить свечку?.. И священник снова и снова уставшим голосом говорит, что надо молиться за усопшего, открыть Псалтирь. Близкие опять переглядываются: что такое Псалтирь? Какая Псалтирь?

Очень часто силу чтения Псалтири, псалмов и канонов об усопшем люди понимают благодаря тем знакам, которые посылают умершие. Ведь Псалтирь не просто должен прочитать кто-то в монастыре. Это хорошо, когда вы подаете на проскомидию, на Псалтирь, а сами стоите на панихиде или литии по усопшему. Но близкие люди, христиане, должны сами подставлять плечо тому, кому предстоит пройти сквозь угольные уши смерти. Мы с ужасом гоним от себя мысль, что тоже однажды пройдем этим путем. И очень важно, чтобы кто-то за нас молился не только пока мы живы, но и когда умрем.

Я помню, мне рассказывала приятельница, как неожиданно умерла ее мама. Кажется, что ты готов: человек болеет, понимаешь, что это неизбежно, но гонишь от себя эту мысль. Дескать, выкарабкается, нужно бодриться, лечиться, есть очень хорошие врачи. Все это прекрасно, но рано или поздно случится неизбежное, и к этому надо быть готовым. Мама умерла. Случилось это, как всегда, не вовремя. Люди вообще умирают не вовремя. Они с братом в тот момент не знали, за что хвататься, но знали, что надо читать Псалтирь. Сходили в церковную лавку, принесли Псалтирь, открыли – а там незнакомые буквы, незнакомые тексты и понятия, какие-то славы, кафизмы.

Надо быть готовым к подобным событиям, чтобы Псалтирь была знакомой книгой, хорошо известным домашним чтением. Можно оправдать такую церковную дикость тем, что было такое поколение, которое не воспитывали в вере. И мои друзья как раз относились к тому самому пионерскому, комсомольскому поколению – они никогда не держали в руках Псалтирь. Но интуитивно, сердцем они понимали, что ее надо читать.

Непонятно, очень трудно, но брат с сестрой начали попеременно читать. Важно было держаться, читать эту ночь, чтобы помочь матери. Они понимали, что это помощь.

После этого бдения брата сморил сон. Он видит, как идет по темному, мрачному, душному лабиринту, впереди никакого просвета, непонятно, куда сворачивать. Он идет, держит за руку умершую маму, и у него в руках свечка и Псалтирь. Собственно, он и заснул над этой Псалтирью и с этой свечкой. И вот он со свечкой и Псалтирью ведет маму, чтобы вывести ее из темного лабиринта. Он понимает, что они выйдут. Он понимает, что делает большое, очень нужное дело – они должны пройти этот лабиринт смерти.

Можно, конечно, отмахнуться от этого сна, этого видения, но, я думаю, есть вещи, которые мы до конца не можем ни осознать, ни передать в слове. И церковное предание очень часто пользуется какими-то указателями, верстовыми столбами, показывающими, что вот туда нужно идти. Что там и почему туда нужно идти – мы не совсем понимаем, потому что живем в материальном мире, где можно все взять в руки, потрогать, услышать.

Смерть – это переход в какой-то иной мир. Мы понимаем своим христианским сердцем, что люди вообще-то не умирают, что человека убить невозможно, просто он переходит в другой, непонятный нам мир, существующий по тем же духовным законам, по которым мы существуем и в этом материальном мире. Пройти сквозь это испытание человеку бывает очень трудно. Мы понимаем, что он, скорее всего, переживает одиночество, растерянность. Он более одинок и растерян, чем мы, стоя возле его гроба. И дело любви – это молитвенный труд, мы с дерзостью беремся его совершать ради нашего усопшего брата, родственника или друга. Христианин должен быть готов к этому труду. Это совершенно нормально, когда умер близкий человек, открыть Псалтирь, как будто бы взять усопшего за руку и провести его через этот лабиринт, чтобы ему не было так одиноко, так страшно, потому что он знает, что за него кто-то молится.

Поэтому, друзья мои, к смерти действительно нужно быть готовым. И нужно быть готовым не только к своей смерти, но и быть готовым подставить плечо молитвы всякому нашему близкому другу, которому предстоит пройти через этот лабиринт смерти.

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475