Архимандрит Савва (Мажуко): Дети на молитве

В XXI веке, наверное, как никогда прежде, в христианстве появилась нужда, потребность в больших молодежных движениях. Сейчас на первый план почему-то выходит работа с молодежью, молодежные конференции, религиозные встречи. И есть соблазн думать, что молодежь, даже христианская, – это люди, которым важно весело проводить время, развлекаться, вместе петь, играть в какие-то игры. Но что поражает любого христианского педагога, работающего с молодежью, – у молодых людей (собственно, как и у зрелых) есть потребность в глубокой мысли и глубинном христианском духовном опыте. Это то, что поражает даже молодежных вожаков: если они, сбившись со своей обычной речи, поверхностной, лихой, веселой, вдруг начинают говорить, например, о молитве или покаянии, то замечают в глазах молодых ребят серьезнейшую потребность в этом разговоре, глубочайший интерес к тому, что есть молитва.

Мы, зрелые люди, смотрим на опыт детской молитвы несколько свысока и думаем: «Ну что они могут понимать?» Однако внимательная память и честность по отношению к себе должны нас вернуть на почву здравомыслия и напомнить, что мы сами в детстве испытывали глубочайшую потребность в настоящем духовном опыте.

В воспоминаниях замечательного русского писателя Викентия Викентьевича Вересаева о детстве, где он перечисляет свои ошибки, достижения и даже трогательно рассказывает о своей первой любви, есть несколько страниц, посвященных опыту его детской молитвы. Это вызывает большой интерес, потому что Викентий Вересаев воспитывался в довольно сложной семье с демократическим воспитанием. Тогда, во второй половине XIX века, таких интеллигентных семей стало появляться все больше и больше. И детей воспитывали не в традиционной религиозной строгости, а были возможны варианты.

Мама Викентия Вересаева (тогда его звали Витя Смидович) была ревностной православной христианкой. Папа был католик, но совершенно далекий от церковной жизни, абсолютно светский, либеральных взглядов, но уважаемый, порядочный и очень нравственный, глубокий человек, которого уважал весь город. Они жили тогда в Туле, и Смидович был одним из самых авторитетных отцов города.

Викентий Вересаев рассказывает о том, как они молились. И это очень интересно, потому что у нас есть определенный стереотип того, как жили православные семьи в XIX веке. Считалось, что Церковь была повсюду и люди получали хорошее религиозное образование. Оказывается, дети молились вот такой молитвой, которую Вересаев запомнил на всю жизнь: «Боже! Спаси папу, маму, братьев, сестер, дедушку, бабушку и всех людей. Упокой, Боже, души всех умерших. Ангел-хранитель, не оставь нас. Помоги нам жить дружно. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь».

Вот такая незамысловатая молитва, которую, скорее всего, сочинила мама. Витя на всю жизнь запомнил эти простые слова.

Дальше Вересаев пишет: «Когда мы подросли, с нами стали читать обычные молитвы: на сон грядущим, „Отче наш“, „Царю Небесный“...».

То есть не весь свод молитв, которые занимают 10–15 страниц в молитвослове, а основные, главные молитвы. Но Смидович хорошо запомнил впечатления детского сердца от чтения этих молитв. Он пишет: «...Но отвлеченность этих молитв мне не нравилась. Когда нам было предоставлено молиться без постороннего руководства, я перешел к прежней детской молитве, но ввел в нее много новых, более практических пунктов: чтобы разбойники не напали на наш дом, чтобы не болел живот, когда съешь много яблок».

Когда Витя Вересаев в 10-летнем возрасте влюбился в девочку Машу, он к этой молитве каждый вечер прибавлял: «Господи, сделай так, чтоб Маша меня всегда любила, и чтоб я ее всегда любил, и чтоб она за меня замуж вышла».

Вот так молился этот совсем юный парнишка, искренне и своими словами. Дальше Вересаев прибавляет: «Впрочем, на Бога я мало рассчитывал. Бог – это была власть официальная; ей, конечно, нужно было воздавать почет, но многого ждать от нее было нечего».

Власть была официальная. Это результат слишком глубокого вторжения светского в область церковной жизни. И наоборот: превращение Церкви в часть государственной машины, государственного аппарата, присутствие Церкви на всех мероприятиях как элемента назойливого, надоевшего государственного официоза.

Казалось бы, мы, живя в XXI веке в светском государстве, скучаем по тем временам Святой Руси. Но люди, жившие в ту эпоху, несколько иначе воспринимали этот церковный официоз: он отпугивал желание искреннего личного отношения к Богу. Для Вити Смидовича неофициальная сердечная молитва была потребностью, он хотел обращаться к Богу, но неофициально, без постороннего руководства.

Дети это очень хорошо чувствуют. Они очень хорошо чувствуют потребность в молитве, и им не надо объяснять, зачем это нужно. Тем более что мы, взрослые, сами себе не можем объяснить, что такое молитва и зачем она нужна. Мы понимаем, что это жизненно необходимо, но почему – непонятно. Мы понимаем, что важно, чтобы за нас кто-нибудь молился, но почему – объяснить не можем.

Дети это чувствуют более непосредственно. Мне кажется, из воспоминаний, оставленных такими честными людьми, как Вересаев, Паустовский, Салтыков-Щедрин и многие другие, кто рассказывал о своем первом религиозном опыте, надо сделать правильный вывод относительно формирования, организации молитвенной жизни наших детей. Если мы пойдем путем официальным: «Предписано, положено, поэтому читай», – мы человека отпугнем от религиозного опыта, не покажем ему личной духовной ценности; лучше сказать – бесценности молитвы.

Нужно дать ребенку возможность найти свою собственную тональность в молитве. Не перегружать его бесконечными правилами, а найти правильный и верный тон в обучении молитве. Это возможно. Ведь мама Вересаева могла себе позволить сочинить для своего сыночка простую, понятную для его возраста молитву. Причем эта молитва осталась с Вересаевым на всю жизнь, и, будучи подростком, он именно эту молитву предпочитал всем прочим.

Конечно, есть дети более одаренные, со вкусом к древним текстам, и им стоит помочь, разобрать с ними текст. Но опять же это момент духовного творчества, вашего общения с детьми, насколько вы понимаете их, а они понимают вас. Еще здесь присутствует элемент личной религиозной одаренности, а она у каждого ребенка своя. Дети бывают, например, бездарны в музыке, но талантливы в спорте. Точно так же и с религиозной жизнью: бывают дети очень талантливые и чрезвычайно одаренные в религиозной жизни, бывают середнячки, встречаются даже бездарности. С этим надо считаться, из этого исходить, не перегружая детей бесконечными правилами, которые не в состоянии выполнить даже взрослые.

Не приводить детей к Богу «огнем и мечом» – эта практика в любом случае заканчивается если не с ожогом от подобных аскетических опытов и экспериментов, то надолго отпугивает от духовной жизни и от того удивительного дара, который каждый из нас имеет, – дара молитвы.

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475