Митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Евгений: Когда Бога призывают на помощь и Бог действует, – для всех это становится очевидным

Продолжение. Начало №9–11, 2023 г.

Следующий вопрос от Марины Бабкиной из детского хосписа: «Мой сын Иван в 11 лет заболел лимфобластным лейкозом и уже четыре с половиной года с ним борется. В данный момент мы находимся в детском хосписе и к нам приходят сюда батюшки, чтобы провести службу, причащают Ваню раз в неделю, приходит сестра Екатерина, сестра Татиана, и мы очень благодарны им за то, что они посещают нас, они помогают нам пережить какие-то определенные невзгоды, понять, что нам нужно дальше, к чему стремиться. И у меня такой вопрос: везде ли организована такая деятельность?»

– Я отвечу кратко. Во-первых, я снимаю шляпу перед вашим подвигом. Доводилось бывать, знаю эти стены и интерьер детского хосписа, где вы находитесь. Да, это подвиг вот так находиться у постели тяжело болеющего, порой умирающего ребенка. И когда есть возможность помолиться вместе со священниками, когда Бога призывают на помощь и Бог действует, и для всех это становится очевидным, то это уникальная возможность. Мы стараемся быть во всех учреждениях, куда нас пускают, где администрация, главный врач отвечают взаимностью и говорят: давайте мы сделаем пост сестры милосердия, она будет помогать мамам и детям, подготовит их к визиту священника, священник придет и совершит то, что он как пастырь должен совершить, и это поможет. На сегодняшний день большинство медучреждений города имеют и пост сестры милосердия, и окормляются священниками.

Есть больницы, медучреждения, где позиция главного врача такая, что он не идет на контакт. Это особенно ярко как раз проявилось в период пандемии, когда были ковидные госпитали, куда священника не пускали даже несмотря на то, что он прошел соответствующую подготовку, имел соответствующую экипировку. Вот такая позиция главврача, но что делать, она такова.

Таких учреждений много?

– Таких учреждений немного, и я провожу работу, общаюсь с врачами, с главными врачами, мы находим общий язык, и таких учреждений, где не ступала нога священника, становится меньше. Я надеюсь, что мир, согласие, понимание в наших медицинских учреждениях водворится. Даже такая ситуация у нас была, когда священник заболел ковидом, находился в реанимации и просил, чтобы к нему, к священнику, пришли, чтобы его исповедовали, причастили, но такой возможности не было обеспечено, и он умер без Причастия, без напутствия. К сожалению, и такие крайности бывают. Я за ваши молитвы, Марина, вас благодарю и надеюсь, что ситуация нормализуется и так же, как и к вам, так и в другие места, где люди просят, нуждаются – будут приходить пастыри.

Вопрос про Шигирского идола. Как Вы относитесь к идее сделать его символом Екатеринбурга?

– Насколько я знаю, Шигирского идола уже даже переименовали, убрали слово идол и назвали просто Шигиром. Интересная тема, поделюсь своими мыслями по этому поводу, это просто мысли, а не какая-то там декларация. Мне доводилось бывать в очень интересных исторических местах, в Греции, в Афинах, где я посещал руины древних языческих храмов Аполлона, Артемиды. Интереснейшие места, изученные учеными. Там уже протоптаны туристические тропы, люди приходят, смотрят, дети-школьники приносят туда какие-то справочники, готовят уроки по этой тематике – это объект культурного наследия, это объект истории, ее интересно изучать. Я не видел, чтобы кто-то использовал эти храмы по назначению, чтобы приносил туда кошек, собак, резал их, кровь из них выпускал, сжигал их. То есть человечество воспринимает эти объекты, как объекты культурного наследия, как исторические объекты, с которыми надо познакомиться, которые надо сохранять. Но не как объекты, которые надо использовать с религиозной целью.

Если мы говорим о Шигире – это уникальный памятник, исторический памятник, он удивительным образом был обретен, сохранен, изучен, и еще, я думаю, десятилетия будет изучаться. И сказать, что его нет… Он есть, это артефакт. И, кстати, до сих пор не установлено его назначение, что это? Это кто-то вырезал скульптуру своей бабушки? Или это палка-копалка? Прялка? Или это объект религиозного культа? Надо изучать. Но сегодня делать некий культ вокруг этого идола странно...

Я видел, что в детском садике уже постановки ставят: «Ты, Шигир, нам помоги» и показывают, как некие предполагаемые наши предки совершали поклонение вот этой палке, деревяшке. Ну мы же не ходим в лес пням поклоняться, мы нормальные люди XXI века, поэтому должны цивилизованно относиться к этому артефакту. Он есть, его нужно изучать.

А достоин он стать символом 300-летия Екатеринбурга?

– Я не очень понимаю, какое отношение 300 лет жизни Екатеринбурга имеют к тому болоту, где нашли этот артефакт? Люди, строившие город, созидавшие его как архитектурную достопримечательность, делавшие инженерные коммуникации, культуру, – это я понимаю. А вот то, что достали из болота. Ну давайте мы еще что-нибудь достанем. У меня такой связи нет, и поэтому в мою голову это не вмещается. Что общего между Шигиром и Екатеринбургом? Ну может единственно то, что Шигир – достопримечательность, возрастом, как предполагают ученые, сколько-то там тысяч лет. Возможно. Но 300 лет Екатеринбургу – и тысячелетия Шигиру… У меня много вопросов. Поэтому если бы мне задали вопрос о том, нужно ли сделать Шигира символом, я бы пожал плечами. Я не понимаю, зачем это нужно. Я бы не стал делать Шигира символом Екатеринбурга, для меня это необъяснимая логика.

Следующий вопрос с фотографиями. Это не прейскурант цен, это прейскурант пожертвований. Вопрос от читателя Telegram-канала: «Пожертвование за поминовение может доходить до 5000 рублей. Так и стоимость Венчания или отпевания тоже может доходить до 5000 рублей. Понимаю, почему определенная цена стоит на книгах или иконах, Церковь их закупает, но почему сумма пожертвований, еще и такая, в несколько тысяч рублей за требы, определена заранее?»

– Я держу в руках ваши фотографии. Тут перечень: сорокоуст, молебен и т.д. И внизу написано: «Крещение. Пожертвовать что-то за Крещение или ничего не пожертвовать определяет сам крещаемый». И это с любым священнодействием. Как правило, висит еще такая бумажка в храме о том, что указаны рекомендуемые размеры пожертвований, но вы можете сами принимать решение.

А такая сумма кругленькая откуда берется?

– Давайте я вам обрисую ситуацию, а вы мне ответите, как быть. Смотрите. Вы приходите в храм и спрашиваете: «батюшка, вы можете нас повенчать?» Прежде всего священник обязан что сказать? «Конечно же, могу. Но я сначала должен вам рассказать о том, что такое таинство Венчания, о браке, о его смысле» – то, о чем мы с вами говорили раньше, чтобы не пришлось через какой-то короткий период развенчиваться.

Хорошо, вы подготовились и приходите в храм. Открываете дверь. В храме темно, в храме холодно. В храме под ногами грязь. Почему? Ну, потому что электричество стоит денег, отопление стоит денег, у нас ведь нет такого, что раз мы храм, то нам воду бесплатно дают. Нет, воду дают, и по тарифу счет выставляют. Раз тепло поступает в храм, то либо газовая служба, либо служба энергетиков четко, строго требуют оплату, а если не оплатите, то отрежем газ.

Еще надо в храме убираться. И вот вы пригласите друзей, близких на ваше Венчание, а священник вам скажет, что у него голоса нет, он петь не может. Но он позовет бабу Маню, она поскрипит вам своим голоском на вашем Венчании. Вы скажете: «Послушайте, а нельзя ли все-таки помыть полы, включить свет и сделать так, чтобы какой-то благозвучный хор пел?» Можно. Но для этого мы должны оплатить, привести, пригласить и так далее.

Хорошо будет, если тот, кто задает этот вопрос, придет ко мне и скажет: «Владыка, давайте снизим этот тариф, я сама буду петь, убираться, изготавливать свечки, и буду все это делать во славу Божию, не буду ни есть, ни пить, буду голодать». Ведь большинство людей, которые в храме поют, имеют свои семьи, им тоже надо что-то есть. Если вы мне скажете, как выйти из этой ситуации, то я из нее выйду этим путем. Как мне можно сделать так, чтобы храм жил, чтобы в нем было светло, тепло, убрано, чтобы в нем совершалось богослужение, но чтобы это ничего не стоило.

А если нет таких денег и просят повенчать. Повенчают?

– Мы настаиваем на том, чтобы в храме было большими буквами написано, что, если у вас нет возможности в соответствии с рекомендуемым тарифом что-то внести, внесите сколько можете, а если ничего не можете, то и бесплатно, конечно же, сделаем. Церковь – это не место, где оказываются услуги по тарифу. Если вы не можете оплатить, то, пожалуйста, мы сделаем все, что необходимо, – и повенчаем, и отпоем, и помянем. А если у вас есть возможность, то вы просите помолиться, какое-то пожертвование приносите, и мы с благодарностью его принимаем.

Когда я начинал свое служение как священник, у меня такая история была. В храме лежали свечки, рядом стоял ящичек. Хотите – пожалуйста, сколько вы считаете нужным, столько и пожертвуйте. И мы жили, слава Богу, семь лет вот в таком формате. Но постоянно мне приходилось отбиваться. Люди приходили и говорили: «А сколько я должен пожертвовать?» Я говорю: «Сколько хотите». – «Нет, я так не понимаю, вы мне, пожалуйста, скажите и напишите, сколько я должен». В конце концов мы написали большими буквами: «Берите все, что вы хотите».

Сейчас видимо этих больших букв в храмах становится уже меньше. Мы сейчас с вами только одну маленькую сноску увидели в конце прайса.

– Вот какую положительную роль играет наша прямая линия. Вы задали вопрос, и я постараюсь, чтобы такие большие буквы у нас появились в храмах и города, и епархии, чтобы люди видели и понимали, что это не выкручивание рук, упаси Боже. Если у вас есть возможность заплатить, а у многих людей есть такая возможность, то этот вопрос не возникает. Возникает вопрос обратный: «А что так мало?»

Даже так?

– Даже так. Так что это некая рекомендация, как на дороге есть знак, который ограничивает скорость, а есть знак рекомендуемой скорости. Это рекомендуемое, а там уже кто как может.

Вопрос от Дениса Кичана: «Сколько зарабатывает священник? Каковы источники дохода, а также откуда у духовенства современные дорогие авто и почему духовенство их не продает для помощи малоимущим?»

Таких вопросов было много, вот Вы тоже с часами пришли. Насколько они дорогие?

– Электронные часы со стрелками, я уж не знаю, насколько они дорогие, я уже года четыре ими пользуюсь, они ходят, не ломаются – и хорошо.

Сколько зарабатывает священник? Я уже не первый раз отвечаю на этот вопрос. Позиция, которую я озвучиваю священникам, такая, что их зарплата должна соответствовать средней зарплате людей, живущих в муниципалитете, в регионе. А такая цифра есть. Это как зарплата учителей. Священник в Екатеринбурге получает в среднем 30–35 тысяч рублей. Когда я называю эту цифру, то люди делают такие глаза и спрашивают, а почему так мало? Я как руководитель организации не могу не получать заработную плату, и я скажу так, что она соответствует зарплате учителя города Екатеринбурга.

Не частной школы, а муниципальной?

– Что такое частная школа? Я не ориентируюсь в зарплатах в частной школе. У нас есть своя епархиальная частная православная гимназия Святого Симеона Верхотурского на площади Обороны, мы в частной школе с трудом удерживаем уровень зарплаты такой, как в соседней муниципальной школе, чтобы наши учителя не уходили туда. Мы платим ту зарплату, которую мы обязаны выплачивать согласно Трудовому кодексу. А что касается автомобилей...

Дорогих подарков, давайте так это назовем.

– В Екатеринбургской епархии на сегодняшний день служит 338 священников, и поскольку не первый раз такой звучит вопрос, я уже спрашивал, сколько у этих 338 священников автомобилей. Ответ – 217. Ну путем нетрудных математических вычислений – это много или мало? Как вы считаете? Я просто обратился к данным Росстата по нашему региону, сколько автомобилей на душу населения у нас в регионе. Цифра, которую я запомнил, – на 800 человек в нашем регионе приходится 430 автомобилей. Или уж если совсем просто, то на одного человека приходится 0,54 автомобиля. А у священников получилось на одного священника 0,68 автомобиля. Немножечко больше, чем в среднем по региону.

А если сравнить Екатеринбург и область? Оказалось, что в городе Екатеринбурге в среднем меньше автомобилей, а в области больше. Объяснимо достаточно просто: в Екатеринбурге развита транспортная среда, можно ехать на метро, на троллейбусе, на трамвае, что и делают священники. Даже в Храме-на-Крови у нас священник, не юный, ему уже 62 года, ездит на велосипеде круглый год, и зимой, и летом. И он такой не один. Рядышком у нас Вознесенский храм – и батюшка там ездит на электрическом скутере.

Я думаю, тут все-таки речь идет о каких-то дорогих автомобилях, о подарках, возможно.

– Дорогие автомобили – это тоже тема, которую я изучил, не только количество, но и состав. Самый распространенный автомобиль у священников Екатеринбургской епархии – семиместная «Лада Ларгус». И это объяснимо, почему. Потому что священники не только говорят о том, что надо иметь нормальную семью, чтобы было много детей, они и на деле это выполняют. У нас много многодетных священников. Если священник семейный, то это, как правило, многодетная семья. Но есть и такие семьи, которым Бог не дал детей. Но, как правило, у священников многодетная семья. Многодетную семью можно возить на разных автомобилях, можно на дорогих минивэнах, но вот самым распространенным автомобилем является «Лада Ларгус». Иногда мне приходится делать замечание, когда священник приезжает из области, и я вижу, что его автомобиль находится просто в аварийном состоянии, на нем опасно ездить. И я говорю ему, чтобы либо на автобус пересаживался, либо искал возможность привести в нормальное техническое состояние автомобиль.

Что же касается дорогих автомобилей… Ну смотря что считать дорогим автомобилем. У меня есть данные о двух таких автомобилях в епархии. Один священник в нашей епархии перемещается на автомобиле «Фольксваген Туарег», четыре года назад сделанном. Но, простите, священник до того, как он стал священником, был директором одного из ведущих предприятий нашего города. И свое благосостояние он сформировал тогда, когда был директором и акционером этого предприятия. Да, он ушел с работы и не получает доходов, да, он снизил свой социальный уровень, но у него есть хороший дом, у него в принципе обеспеченная семья, он воспитал детей, они сейчас специалисты очень высокой квалификации и помогают, и участвуют в жизни его семьи. Мне ему сказать, чтобы он продал свой автомобиль? Но у него большая семья, у него дети и внуки. Какие у меня основания? Я такого не скажу.

И, скажем так, попа на «Мерседесе», именно на «Мерседесе» в нашей Екатеринбургской епархии я не встречал. Ну может быть «Мерседес» какого-нибудь 1978 года выпуска, хотя он сейчас наверное дороже стоит, чем новый автомобиль.

Я перемещаюсь по городу и по области тоже не на «Мерседесе». У меня автомобиль «Шкода», без золотых колес. Ездит и ездит. Я не хочу людей смущать и искушать. Наверное, если бы я задался целью, чтобы был «Мерседес» – может быть, мне кто-то и подарил бы его, но мне это не надо. Мне не надо, чтобы люди потом мне плевали в спину и говорили, что священники делают у нас в стране в такой тяжелой ситуации.

Да, у нас в стране тяжелая ситуация, и мы должны вместе ее разделять. Мне не стыдно за то, на каких автомобилях перемещаются наши священники. Если настоятель Верхотурского монастыря преподает в Екатеринбургской духовной семинарии, он два раза в неделю должен ездить из Верхотурья в Екатеринбург и обратно, а это непростая дорога, Серовский тракт. Он мог бы сказать, что ездить не будет, и будет просто сидеть на месте. Нет, он ездит, учит детей, у него много задач, которые он выполняет в Екатеринбурге, и я настаиваю на том, чтобы он проехал и не разбился по дороге. Да, у него есть автомобиль «Тойота Камри», 2014 или 2015 года выпуска. Ездит, следит, она не рассыпается – и слава Богу. Корить и упрекать его за это будет непорядочно. Мы пройдем по городу Екатеринбургу, где действительно есть дорогие автомобили, и в них сидят не священники. (Окончание в следующем номере)

Беседовала:
Екатерина Цыганкова

Записала:
Полина Митрофанова

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475