Митрополит Томский и Асиновский Ростислав: О чуде

Предлагаю сегодня поговорить на тему, которая, быть может, не очень острая, но все-таки актуальная, − о чуде: например, встречи с человеком, на лице которого можно увидеть печать Духа Святого, как говорили святые отцы. Вам в жизни с такими людьми доводилось встречаться?

− Да, слава Богу. Я надеюсь, что на жизненном пути каждого человека встречались люди, которые оставляли неизгладимый отпечаток в его душе и жизни. Слава Богу, были такие и в моей жизни, и немало. Наверное, во многом моя жизнь стала такой, какая она есть, благодаря им.

Прежде всего хотелось бы вспомнить своего духовника старца Троице-Сергиевой лавры архимандрита Кирилла (Павлова), который недавно ушел в вечность. Он действительно был человеком святой жизни. Каждый раз, как я его вспоминаю, у меня в памяти всплывает отрывок из письма Льва Николаевича Толстого одному из его знакомых после посещения Оптиной пустыни, где он побывал у известного старца оптинского Амвросия: Лев Николаевич писал, что «воистину этот старик – великий святой, потому что, когда я находился в его келии, я чувствовал там присутствие Бога». И отец Кирилл был таким же духоносным старцем: когда мы находились рядом с ним, то ощущали не только его глубокую любовь по отношению к каждому человеку, но и присутствие Бога, Который всегда очевидно для всех пребывал в сердце, душе и жизни самого отца Кирилла.

Это был человек непростой судьбы, прошедший всю Великую Отечественную войну. Он был одним из защитников Сталинграда и был представлен к званию Героя Советского Союза, но поскольку он уже тогда был глубоко религиозным человеком, его из этого списка вычеркнули. В настоящее время исследователи отыскали военную карточку отца Кирилла, на которой сверху написано «Герой Советского Союза» – и эта надпись зачеркнута. Мы знаем из рассказов самого отца Кирилла, почему так произошло: именно потому, что он отказался вступать в ряды компартии по религиозным соображениям, а это начальству казалось несовместимым со званием Героя Советского Союза. Когда отец Кирилл вернулся с войны, то сменил звание воина земного на звание воина Небесного. Он принял постриг в Троице-Сергиевой лавре по окончании Московской духовной семинарии и академии и всю свою жизнь прожил в Троице-Сергиевой лавре, достиг великих духовных высот и стал своего рода маяком для тысяч людей, которые приезжали в Троице-Сергиеву лавру со всех концов Земли, чтобы пообщаться со старцем Кириллом, получить его наставление, благословение, попросить его святых молитв.

Старец Кирилл для всех сделался всем, и мне бы хотелось привести несколько удивительных случаев, очевидцем которых я был, – когда даже после кратковременного общения с отцом Кириллом менялись судьбы людей.

Когда я был еще молодым начинающим священником (служил я тогда в Троице-Сергиевой лавре), ко мне на Исповедь из Москвы стал приезжать один молодой человек, который заканчивал обучение в школе, и ему предстояло сделать выбор дальнейшего жизненного пути. Он очень хотел посвятить себя служению Богу – он к тому времени стал уже глубоко верующим человеком, он желал поступить в духовную семинарию и затем принять сан священника. Но его родители были людьми нецерковными, по сути атеистами, и категорически не желали, чтобы их сын пошел по пути духовного служения. Они настаивали, чтобы после школы молодой человек поступил в светский вуз и стал светским человеком. И вот когда откладывать решение этого вопроса уже было нельзя, он обратился ко мне за советом как к своему духовнику. Я, честно говоря, не находил ответа на этот вопрос. Если я благословлю ему поступать в семинарию (как он того желает), значит, внесу разлад в его семью, а это чревато большими потрясениями, скандалами, а, может, даже и разрывом между сыном и родителями. Если же я займу сторону родителей и скажу, что лучше поступить в светский вуз (как они советуют), это сломает судьбу самого молодого человека, ведь его сердце давным-давно уже лежит к другому.

Не находя ответ на этот вопрос, я отвел молодого человека к отцу Кириллу (у него в Троице-Сергиевой лавре была комнатка, где он принимал мирян для духовных бесед). Отец Кирилл помолился и сказал: «Я вижу, что твой путь − служение Церкви Христовой в священном сане. Поэтому ничего не бойся (в том числе и как твои родители на это отреагируют) и поступай в духовную семинарию». Молодой человек спросил: «Как мне это сообщить родителям?» – «А вот сегодня, − говорит отец Кирилл, − приедешь из лавры домой, прямо и скажи: „Папа, мама, я поступаю в духовную семинарию“». Так молодой человек и сделал. Он приехал домой на электричке из Сергиева Посада (тогда Загорска) и говорит родителям: «Я был в Троице-Сергиевой лавре, беседовал со старцем и получил благословение поступать в духовную семинарию». Сказать, что родители пришли в гнев, – это ничего не сказать: они рвали и метали, говорили много нелестных слов в адрес отца Кирилла. В гневе они побежали на вокзал купить билеты на электричку, чтобы поехать в лавру разобраться с отцом Кириллом, может быть, даже и побить его, как они тогда в сердцах говорили. И тогда испуганный молодой человек побежал вперед родителей на вокзал, успел в предыдущую электричку, прибежал в лавру, зашел ко мне дрожащий, перепуганный. Я спросил у него, что же случилось, и он мне рассказал эту истории. Что делать? Я тоже был в недоумении.

Тогда мы с ним снова пошли к отцу Кириллу: «Батюшка, что делать? Вот так ситуация сложилась». Отец Кирилл очень спокойно сказал: «Как родители приедут в лавру, сразу ведите их ко мне». Мы так и сделали: встретили их у святых ворот, проводили в келью старца Кирилла и с замиранием сердца стали слушать, что же там будет происходить, − очевидно, гром и молнии... Но в келье тишина, покой. Проходит 5, 10 минут… Через полчаса выходят заплаканные родители молодого человека и говорят: «Такого человека мы первый раз в своей жизни увидели».

О чем уж они говорили, я не знаю, это осталось тайной, но полчаса беседы с отцом Кириллом перевернули их жизнь, они коренным образом изменили свое отношение к жизни. И таких людей на моей практике было очень и очень много.

Отец Кирилл часто по вечерам перед отходом ко сну читал в своей келье отрывки из Священного Писания и «Добротолюбия» (сборник святоотеческих поучений). Мы (и молодые монахи, и послушники, да и старцы тоже) собирались в келье отца Кирилла, чтобы послушать эти наставления (обычно мы их называли «чтения»). Отец Кирилл мало что говорил от себя: он читал только Священное Писание и «Добротолюбие». Казалось бы, каждый из нас, имея у себя в келье эти книги, мог бы почитать их и сам, но нас всех тянуло в келью отца Кирилла. Почему? Потому что даже одно присутствие там окрыляло, одухотворяло и питало нас духовной силой.

Отец Кирилл действительно был духоносным старцем, который многим оступившимся людям и тем, кто потерял Христа в своей жизни, помог исправить жизнь и обрести путь ко Христу. Подобных отцу Кириллу людей не очень много, но когда такие люди в нашей жизни есть, это великий дар Божий, великое счастье. Одним из таких духоносных людей я считаю отца Кирилла и счастлив, что, когда настал момент моего монашеского пострига, отец Кирилл был моим восприемником – старцем, который принял меня при постриге и стал моим духовным руководителем в монашестве.

Другой человек, о котором хотелось бы сегодня поведать, − это митрополит Алексий (Коноплев). Многие из молодежи вряд ли помнят этого убеленного сединами почтенного старца митрополита, ушедшего в вечность сравнительно давно. Он был митрополитом Калининским и Кашинским. Когда я вернулся со службы в армии, поступать в семинарию было уже поздно – я был осеннего призыва. Нужно было ждать следующего года, и я поехал по совету своего приходского священника в Калинин (так назывался при советской власти город Тверь). Там я был принят митрополитом Алексием в качестве его иподиакона, а потом в течение года был его келейником, то есть жил вместе с ним в доме, помогал по хозяйству. Таким образом я мог изнутри видеть жизнь этого великого святителя: когда мы приходим в храм, то видим священника чаще всего с его «парадной» стороны и не знаем, как строится быт священнослужителей, в том числе и таких высоких иерархов.

Я был, честно говоря, потрясен особой скромностью и смирением великого старца Алексия в обычной жизни. Он вставал рано утром и начинал каждый день с молитвы: становился перед святыми иконами, и несколько часов проходило его живое общение с Богом. После этого он приступал к работе. У него рядом с домом (а жил он в частном доме) был небольшой сарайчик-мастерская. Там митрополит занимался столярным делом и другими хозяйственными делами. Каждый день он что-то выпиливал, рубил, высекал. Так что первая половина дня проходила у него в молитве и труде, и только обед был первым приемом пищи. Каждый день он говел, то есть воздерживался от пищи вплоть до обеда как истинный монах. Он был человеком очень незлобивым, терпеливым. Когда я оказался его келейником, мне впервые пришлось готовить трапезу (до того момента я никогда не готовил), причем не только для себя, но и для митрополита. Конечно, мне хотелось порадовать старца чем-то особенным, я нашел какую-то поварскую книгу и решил сделать солянку. Я начал ее готовить, но, не имея опыта, положил слишком много соли, и она оказалась пересоленная.

Я предложил Владыке эту еду, не успев ее попробовать. Владыка смиренно ел солянку, в конце концов смог одолеть только половину тарелки, а потом сказал: «Ой, прости, больше я не могу». Когда я попробовал ее, оказалось, что там одна соль. Какая же любовь была у этого человека! Чтобы не обидеть меня, он готов был с благодарением есть эту, по сути, непригодную пищу, видя, что я старался.

Этот человек прожил очень непростую жизнь, имел очень сложную судьбу. Еще до Великой Отечественной войны как человек религиозный и активно участвующий в приходской жизни он был репрессирован, отбывал несколько лет в заключении, потом вернулся и снова прилепился к Церкви Божией, продолжая быть активным прихожанином.

Когда наступил трагический 1941 год, его призвали в ряды действующей армии. Он прошел всю войну, был удостоен многих государственных наград. Он был уже священнослужителем, митрополитом, и даже в советские годы, когда выезд за границу для граждан нашей страны был крайне ограничен, его каждый год приглашали в Югославию (она хоть и была одной из социалистических республик, но все-таки зарубежное государство).

Владыка митрополит в свое время участвовал в боях за освобождение Белграда от фашистов, и поэтому каждый год участвовал в Параде Победы в Белграде, всегда стоял на трибуне вместе с первыми лицами государства Югославия.

Конечно же, он был очень почитаем и в нашей стране. Я помню, что в День Победы, единственный день в году, он приезжал на богослужение, и на рясе его, кроме панагии, было еще множество, в том числе, и боевых наград, за которыми стоял тот подвиг, который он совершал в годы Великой Отечественной войны.

Конечно же, жизнь, подвиги, колоритность этих личностей оставили глубокий неизгладимый след в моей душе, и поэтому во многом и сегодня, принимая те или другие решения, определяя те или иные поступки в своей жизни, я думаю, как поступили бы старец отец архимандрит Кирилл и приснопамятный митрополит Алексий (Коноплев) – они во многом являются для меня образцами, как нужно жить и как поступать в той или другой ситуации.

Владыка, у нас еще остались блиц-вопросы. Первый – как мне кажется, достаточно сложный для восприятия: «Владыка, как быть, если жизнь потеряла смысл? Дети живут своей жизнью, жена – своей, здоровье подводит, и все вокруг идет наперекосяк. Вокруг люди, но ты одинок. Молитва не помогает…».

– Молитва не может не помочь. Господь может медлить с исполнением этой молитвы. Вспомним, в каком недоумении однажды оказались апостолы – ученики Иисуса Христа, после того как Господь говорил им о том, что нужно делать, чтобы спастись. И вот после одной из реплик, когда Господь сказал «Истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное», – апостолы спросили: «Так кто же может спастись?». И Господь ответил: человекам это невозможно, Богу же все возможно.

Вот мы говорим: «Молитва не помогает». Но молитва – это же не какое-то снадобье, которое может помочь или не помочь. Молитва – наше обращение к Богу, и получается, что это Бог помогает либо не помогает. А если Он не помогает, то для чего? Не чтобы нам навредить, но, конечно же, чтобы нас спасти и нам помочь.

Поэтому либо мы недостаточно надеемся на Бога, а больше надеемся на себя, и даже когда молимся, думаем, что мы помолимся, и молитва будет иметь какую-то силу, и от такой самонадеянности не получаем должной пользы от молитвы, либо молимся с недостаточной верой.

Господь говорит: все, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, – и будет вам, если это, конечно, не навредит нашей душе и нашей духовной жизни. И поэтому, когда наша жизнь начинает рассыпаться, когда мы не видим успешности каких-то мероприятий, нужно возложить наше усердие не на самих себя, а на Бога: нужно вспомнить о Господе и просить, чтобы Господь Сам проявил внимание к нашей жизни и Сам управил так, как это полезно и спасительно для нас. И тогда придет мир, успокоение и упорядочение нашей жизни. Но оно может прийти не сразу.

Часто ко мне обращаются родители с вопросами о своих детях, которые сбились с пути, ведут непутевый образ жизни. Они говорят: «Что делать? Мы молимся, хотим им помочь, но они не слушают наших советов, и молитва вроде бы не производит каких-то внешних действий».

Мне вспоминается эпизод жизни древнего святого – блаженного Августина, который тоже сбился с пути истинного. У него была очень благочестивая мать, блаженная Моника, и она молилась за своего сына: «Господи, вразуми его, наставь, упорядочи все». Но Моника умерла, так и не увидев, как ее сын встал на путь спасения: уже после кончины своей матери ее дитя Августин взялся за ум, стал служителем Церкви, потом стал епископом Церкви Иппонийской, а потом даже стал святым.

Поэтому нужно не терять веру и с надеждой на милосердие Божие пребывать, быть устойчивым в молитве.

Есть ли человек или люди не из святых, которым Вы хотели бы подражать в детстве или сейчас?

– Мне хотелось бы вспомнить сейчас свою бабушку, которая меня и воспитала, собственно говоря. Она воспитывала меня не словами, у нее таких возможностей не было. Родители мои тогда были нецерковными, а бабушка была церковной. Глядя на нее, я видел, какими глубоко верующими бывают люди, и сам стал верующим, стал христианином и, до сих пор вспоминая ее пример, я извлекаю для себя духовные уроки.

Записали:
Наталья Богданова
и Людмила Белицкая

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475