Епископ Истринский Серафим: Необходимо сторониться диалогов, связанных с осуждением кого бы то ни было

Владыка, у нас есть вопросы, которые мы не успели задать ранее, и я обещал, что мы обязательно на них ответим. Вопрос телезрителя: «Недавно, побывав в Казани и посетив знаменитую казанскую мечеть, родители привезли в подарок из магазина при мечети чашки и чайничек. Но на посуде начертаны сура и аят Священного Корана с именем Аллаха и его восхвалением. Может ли пользоваться этой посудой православный воцерковленный человек?».

– Православному воцерковленному человеку лучше пользоваться посудой, которая содержит символику его веры. Однако нет ничего предосудительного, на мой взгляд, когда наши родственники или друзья привозят нам те или иные сувениры из важных исторических мест, в том числе связанных с древними религиями. Они могут находиться у нас дома в качестве сувенира, а может быть, кто-то из мусульман придет в гости к человеку, задавшему этот вопрос, и у него всегда будет возможность поставить гостю посуду, которая того порадует.

Владыка, вот такой актуальный вопрос: «Современный архиерей, епископ в современной жизни – кто это?». Как нужно простым мирянам воспринимать архиерея на приходе?

– Очень актуальный вопрос, спасибо за него. Ответить в двух словах не получится, каким должен быть современный архиерей, можно и нужно говорить очень долго, но я постараюсь кратко сказать о своих мыслях на этот счет. Они прежде всего заключаются в рассуждениях об архипастырском и пастырском служении, которые лично я для себя открыл в жизни и служении священномученика Серафима, архиепископа Смоленского – исповедника веры и Церкви. Этот выдающийся иерарх начала ХХ века выстраивал свой дискурс в отношении архипастырства и пастырства на двух важных моментах.

Во-первых, он говорил, что мы должны быть там, где наша паства. Исходя именно из этого любой архиерей и должен определять образ своей жизни, манеру общения, место своего пребывания, свои интересы и увлечения: все, что делает архиерей, должно быть направлено исключительно на человека, на паству. Архиерей должен в широком смысле этого слова пребывать вместе со своей паствой, быть там, где она находится. Соответственно, и жизнь архиерея должна мало чем отличаться от жизни людей, которым он служит. Слово архиерея должно быть понятно его пастве, тем людям, к которым он это слово обращает. И так же во всем остальном.

И вторая мысль, выраженная в творениях и жизни священномученика Серафима, заключается в том, что архипастырь всегда и во всем должен быть первым. Иногда некоторые неправильно понимают архиерейское первенство – как возможность получения почестей и всего остального. Первенство архиерея (в мыслях, в дискурсе священномученика Серафима) означает то, что архиерей должен быть первым среди молитвенников, проповедников, среди тех, кто занимается делом духовного просвещения, совершает богослужения и так далее. Иными словами, именно на архиерея возлагается основная задача в реализации всех направлений миссии Церкви, и в реализации этих задач он призывается к максимальному труду и максимальной самоотдаче. Если так происходит (если именно с такой самоотдачей и самопожертвованием архипастырь совершает свое служение), то и плоды его миссии гораздо больше, нежели у тех, кто живет по иным принципам.

Собственно, сам священномученик Серафим, архиепископ Смоленский, о котором я сейчас говорю, подтвердил правоту своих суждений собственной жизнью. Возле него всегда собирались сотни и тысячи людей, где бы он ни находился, будь то Москва, Московская духовная академия, либо Оптина пустынь, либо Холмский край на территории современной Польши, либо Орловская епархия, либо Смоленская. Он своей искренней преданностью Господу Богу и открытым отношением к человеку, желанием помочь человеку, понять его во всех сложных обстоятельствах жизни сумел снискать огромный авторитет, который сопровождал его до самых последних дней жизни – до ссылки в Казахстан в 1936 году, до расстрела в 1937 году в Катыни.

Кроме того, священномученика Серафима как архипастыря новейшего времени отличало постоянное чувство достоинства. Один из очевидцев описывал, что даже среди уголовников в ссылке он всегда был архиереем: в клобуке, с крестиком архиепископа – он всегда помнил о сане, носителем которого являлся, об ответственности, что на него возложена, и даже в самых экстремальных условиях старался соответствовать апостольскому характеру своего призвания.

Вот так вкратце я бы ответил на вопрос относительно того, как должен действовать, жить и выражать свои мысли, суждения архиерей в современном обществе с современными людьми.

Правильно ли я понимаю, что Вы сейчас говорите о святом, об архиерее, о котором недавно Вы написали книгу?

– Да. Это мой Небесный покровитель и главный герой моей докторской диссертации, которая была защищена в Христианской теологической академии в Варшаве.

Вопрос телезрителя из Москвы: «Откуда появилось выражение: пути Божии неисповедимы?».

– Если не ошибаюсь, это парафраз цитаты из Послания святого апостола Павла к Римлянам, где говорится, что стези Господни неизвестны человеку, а сам апостол использовал мысли из Ветхого Завета.

Вопрос телезрителя: «Может ли чрезвычайно тщеславный человек сделать хоть одно доброе дело, не повредив своей душе?».

– На добрые дела способен каждый: всякий человек является носителем образа и подобия Божия – даже если он затемнен тяжелыми грехами (в том числе и тщеславием), этот образ внутри человека остается. А раз остается образ Божий, значит, есть у человека и способность совершать добрые дела.

Но действительно возникает вопрос: совершая добрые поступки, тщеславный, горделивый (или, шире сказать, неверующий) человек может ли делать их с пользой для себя? Этот вопрос коррелируется с вопросом о необходимости веры вообще, духовного совершенствования и с темой так называемой светской этики. (Часто приходится слышать: «Я в Бога не верю, но стараюсь жить по совести, совершать добрые дела».) Таких людей очень много. Приходится сталкиваться с неверующими людьми – не практикующими христианами, делающими много позитивных, добрых поступков. Но рано или поздно перед таким человеком, если он размышляет о жизни, если его волнуют философские вопросы, встанет проблема: для чего я все это делаю? Ведь если нет Бога, нет необходимости духовного самосовершенствования человека, то зачем делать добрые дела, в том числе такие нравственно возвышенные, как, например, помощь сиротам, или инвалидам, или обездоленным людям. Если, по мысли таких людей, все заканчивается гробовой доской, за которой ничего нет, то зачем тогда себя сдерживать, жить в условиях светской этики, когда можно поступить по слову того Евангельского безумца, который собрал свои житницы и сказал: «Душа, ешь, пей, веселись – всё у тебя есть»?

Это не праздный вопрос, потому что в зависимости от степени нравственности или безнравственности для каждого человека и возникает поле либо для добра, либо для зла. Один может совершать меньше зла. Другой, наоборот, укореняясь в безверии и безнравственности, может совершать больше злых поступков в своей жизни. Так вот, человек может оказаться в мировоззренческом тупике: «Если Бога нет, то все позволено» – если Бога нет, то, получается, светская нравственность, стремление людей жить по совести лишены смысла. Тогда люди крайних точек зрения, не совсем здоровых, могут пойти по очень тяжелому наклонному пути. И мы знаем таких исторических персонажей – например Адольф Гитлер ни во что не ставил человеческую жизнь, он свои собственные интересы, националистические взгляды поставил выше нравственных норм, имеющих своим началом Священное Писание.

Мне кажется, чтобы наши нравственные поступки, добрые дела имели для нас душевную пользу, мы, как минимум, должны задумываться, во имя кого, во имя чего и для чего мы это делаем. Если тот или иной добрый поступок делается просто для удовлетворения собственного тщеславия, самовосхваления, то, безусловно, такой поступок не будет иметь никакой пользы для нас.

Возможно, хорошо, что этот поступок будет совершен, потому что какой-то другой человек все равно получит от этого пользу. Но чтобы принести пользу нашей душе, необходимо всегда рассуждать и размышлять глубоко над тем, что мы делаем и для чего. Такие размышления о наших поступках всегда хорошо связывать с размышлениями о жизни: живем ли мы только чтобы есть и пить, либо у человека есть другое – высокое – предназначение? Действительно ли после нашей земной жизни, как говорил герой Тургенева, на могиле вырастет лопух и этим все закончится, либо же нас ждет совершенно иная – вечная – жизнь, качество которой будет несравнимо с бытием, в котором мы находимся сегодня...

Вопрос телезрителя из Белгородской области: «Разъясните, пожалуйста, притчу о пяти разумных девах, которые попали на брачный пир – под Женихом подразумевается Христос, а кого олицетворяют эти девы? Ведь получается, что мужчинам дорога на пир заказана, что они не попадут на пир, только девы».

– Не стоит библейские прит-чи понимать в буквальном смысле. Библейская притча (как и любая другая) – иносказательный образ. Суть этого повествования заключается в той идее, которую хочет донести до нас автор, а не в используемых внешних образах.

10 дев, среди которых было 5 мудрых, а 5 юродивых, означают вообще всех людей – вне зависимости от пола, уровня образования, социального статуса и чего-то иного. Люди, которые верят в Бога, ожидают Его Пришествия и для встречи с Ним совершают добрые дела, таким образом запасая благодатный елей, символизирующий наши добрые дела и поступки, в конечном итоге и сподобятся встречи с Женихом, то есть с Господом Иисусом Христом, и войдут в вечное блаженство, символом которого и является брачный чертог, в данном случае – брачный пир. Те же, кто ведет свою жизнь безрассудно (или, по-церковнославянски, юродиво), не заботится о своей духовной составляющей, кто вроде бы и ожидает Бога, но не делает ничего, чтобы эта встреча произошла должным образом (не готовится к этому, не проявляет своей веры в конкретных добрых делах и поступках), в конечном итоге лишатся возможности вкусить вечное блаженство вместе с Господом Иисусом Христом. Для людей без веры и без дел веры брачные чертоги будут затворены. Вот вкратце суть этой притчи.

Вопрос телезрителя: «Заказала годовой помин по усопшему и годовой за здравие в монастыре. Надо ли еще подавать аналогичные записочки на Литургии в церкви при воскресном богослужении?». Вопрос повторяющийся, а я бы хотел его расширить: достаточно ли только записывать имена в разных храмах или нужно еще что-то сделать?

– Чтобы оказать благо душе усопшего человека, необходимо молиться о нем и совершать во имя его добрые дела. Что такое поминовение, которое мы заказываем в храме на какой-либо срок – 40 дней, полгода или год? Это жертва, которую мы приносим в Церковь ради упокоения данного человека (нашего сродника или друга). А Церковь (в данном случае – монастырь либо это какой-то храм) в благодарность за эту жертву совершает о нем молитву.

Сколько таких поминовений можно заказывать? Столько, сколько пожелает сам человек. Главное, чтобы об усопшем всегда совершалась молитва. Если вы заказали в каком-либо храме или монастыре поминовение, то этого достаточно, ибо молитва о вашем усопшем сроднике совершается перед престолом Божиим. Но если вы хотите заказать еще одно или несколько поминовений и есть для этого возможность, вы тоже можете сделать – это еще одна дополнительная жертва. Но, повторюсь, достаточно, если молитва уже совершается в каком-то одном храме или монастыре.

Необходимо помимо поминовения совершать в память о наших усопших те или иные добрые дела: оказать кому-то помощь, поддержку – сами усопшие люди уже не могут ни помолиться о себе, ни совершать добрых дел, поэтому мы должны это сделать вместо них в умилостивление Господа Бога. Тот, кто это делает, оказывает большую духовную поддержку нашим усопшим родным, близким и знакомым.

Вопрос телезрителя: «Мой сын был крещен в Православной вере в младенчестве, а сейчас, став взрослым, принял ислам – даже поступил в мусульманскую семинарию. Я хожу в храм, молюсь за него, в домашних молитвах читаю Акафист Пресвятой Богородице. Можно ли мне за него подавать записки в храме?».

– Конечно, печально, что молодой человек, крещенный в Православной христианской вере, затем в силу обстоятельств изменяет своей вере. Наверное, это говорит, что родители где-то недосмотрели, не научили своего сына основам веры.

Это тоже очень важный вопрос, ведь большинство людей в нашем Отечестве до сих пор по традиции совершают таинство Крещения, относясь к этому как к важному и красивому религиозному обряду, но до конца не отдавая себе отчета, что Крещение возлагает на человека определенные обязательства и обеты – во всей совокупности их можно определить как верность Господу Иисусу Христу и Его Евангелию.

Если человек, будучи взрослым, принимает Крещение, то он дает обет верности Христу и Его спасительному слову и должен жить в соответствии с нормами веры. Если мы крестим ребенка, такая ответственность лежит на его родителях и крестных, которые до совершеннолетия должны учить ребенка основам веры. Поэтому совершенно неприемлемо, когда ситуация разворачивается так, что после Крещения младенец больше не приносится в храм и дома ни от родителей, ни от крестных, ни от людей старшего возраста ничего не слышит о Боге, о вере и живет в полном отрыве от Церкви. В конечном результате и происходит в сердцах молодых людей либо безверие, либо мировоззренческий поиск, который приводит их к другим религиозным либо философским концепциям.

В ситуации, о которой спрашивает телезритель, необходимо помнить, что любое таинство, и прежде всего таинство Крещения, носит неизгладимый характер, будучи отпечатком, который не может быть снят с человека. Если человек крещен во имя Отца и Сына и Святого Духа, во имя Святой Троицы, если он посвящен Господу Богу, то это Крещение будет на нем до конца его дней. Если рано или поздно такой человек, перешедший в иную веру, одумается и встанет вновь на путь христианского развития, то его не нужно вновь крестить – ему достаточно будет принести покаяние.

В данном случае родители не просто могут, но и должны молиться за своего сына – просить Господа, чтобы Он умудрил его, наставил на путь истинной веры и привел к спасению. Конечно, необходимо проводить беседы со своим сыном, разговаривать с ним о вещах, связанных с верой, с религиозным мировоззрением, но ни в коем случае не стоит проявлять давление или насилие. Здесь теперь нужно положиться на волю Божию, на действие Его Промысла и уповать на то, что Господь поможет этому молодому человеку прийти к познанию истины.

Молитва матери, как раньше говорили старые люди, достает со дна моря. Поэтому пусть мать молится и не теряет надежды.

Вопрос: «Как убедить людей не говорить плохо про Церковь и священников? Когда я это слышу, очень печалюсь, заступаюсь, но не всегда это получается».

– Безусловно, не очень хорошо, когда становишься участником какого-либо диалога, в ходе которого происходит объективное или субъективное осуждение кого бы то ни было: человека, организации, в данном случае – Церкви. Как убедить своего собеседника в чем-то? Стоит делать это или не стоит?

Думаю, все зависит от уровня внутренней человеческой культуры и воспитания. В своей жизни мы сталкиваемся с очень большим количеством негативных моментов в разных сферах жизни, в том числе и в церковной. Она не является исключением, ибо Церковь, как и любая человеческая организация, состоит из людей, но она – не просто человеческая организация: это богочеловеческий организм. Все негативное, что происходит в жизни верующих людей, может быть преодолимо действием Божественной благодати, которая восполняет оскудевающее и врачует то, что требует врачевания.

Стоит ли в чем-то убеждать? На мой взгляд, прежде всего необходимо сторониться диалогов, связанных с осуждением кого бы то ни было и чего бы то ни было – не только когда речь идет о Церкви, но и когда речь идет о наших близких, друзьях, соседях. Разве они являются в этом смысле исключением? Разве хорошо кого бы то ни было осуждать либо о ком-то говорить плохо? Господь учит нас не только тому, чтобы мы не делали плохих поступков, но и тому, чтобы мы даже не имели плохих мыслей, плохих слов в своей жизни. Поэтому, мне кажется, если критика в адрес Церкви либо в адрес какого-то человека носит неконструктивный характер и имеет место только для удовлетворения человеческого празднословия, то таких диалогов нужно сторониться.

Но иногда приходится сталкиваться с людьми, которые, например, в своей жизни встретились с отрицательным примером священнослужителя либо верующего человека, который их ввел в соблазн. Если в ходе такого диалога мы видим и понимаем, что нашему собеседнику был нанесен неприятный духовный урон, то не стоит оправдывать тех, кто такой удар нанес, но стоит поддержать своего собеседника и выразить свою солидарность с ним, сострадание. И привести примеры других священнослужителей и верующих людей, которые могут быть для данного человека полезными и оказать ту или иную помощь.

Владыка, спасибо за беседу. Спасибо телезрителям, которые звонили и писали, задавали вопросы.

– Я желаю дорогим телезрителям Божия благословения и покрова Царицы Небесной на предстоящую седмицу и на все дни жизни. Пусть всегда вам сопутствует любовь, мир, добро и всяческое благополучие. Храни вас Господь!

Записала:
Юлия Мережко

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475