Митрополит Калужский и Боровский Климент: Каждый из нас, нынешних православных христиан, призван быть свидетелем Христа в этом мире

Сегодня мы в гостях в Издательском совете Русской Православной Церкви, председатель которого – митрополит Калужский и Боровский Климент. Здравствуйте, Владыка!

– Здравствуйте.

Сегодня необычная встреча – для нас, по крайней мере, мы все знаем, что Вы отмечаете свой юбилей, 70-летие. Все наши зрители и наш телеканал присоединяются к поздравлениям. Поздравляем, Владыка!

– Спасибо.

Мы бы хотели, чтобы столь добрый пастырь, с которым мы постоянно общаемся (а мне приходится это делать как члену палаты попечителей Патриаршей литературной премии) продолжал ту деятельность, которую Вы организуете и которой руководите! Спасибо.

– Спасибо за поздравления. Но скажу: раньше я рассуждал, что время – это что-то условное, а сейчас, когда мне говорят, что мне 70 лет… Нет, я не чувствую, что мне 70 лет – я спокойно походил бы зимой на лыжах или еще куда-то, крестным ходом километров 15–20 с удовольствием прошел бы… Если бы я не помнил всю свою жизнь, то мог бы сказать, что мне приписали 70 лет.

Время относительно – все зависит от внутреннего состояния человека. Вот вы говорите про юбилей, а для меня это обычный день, обычный период рабочей жизни, созидательной жизни. Меня тут как-то спросили: «Владыка, а как Вы чувствуете свою жизнь?». Я ответил: «Когда человек строит дом, он его не видит. Но чтобы увидеть, какой он получился, надо выйти и посмотреть снаружи. Я еще строю свое здание».

Да, слава Богу. Вы знаете, меня всегда терзала такая загадка: как обычный человек может стать митрополитом? Что нужно пройти, какую духовную жизнь? Что нужно совершить?

– Сам человек стать митрополитом не может – это Господь избирает его на то или иное служение. И Господь определяет даже, может быть, еще до рождения человека.

У меня в прошлом году скончалась мама, я немножко по-другому стал смотреть на нее. И на эпизоды нашей жизни в семье, эпизоды из моего детства я сейчас смотрю с ее стороны, оцениваю, рассуждаю. Интересный такой момент: у нас в семье четверо детей, все мальчики. Вы знаете, у хозяйки всегда дома полно работы. Какая надежда на мальчиков? Ну, воду могут принести, что-то вынести, огород вскопать – ни постирать, ни погладить не могут, на стол если накроем, то просто так поставим, ложки разложим – и все. И мама даже однажды сказала: «Господь не дал мне ни одной девочки, чтоб помощницей была».

А сейчас я рассуждаю: если бы кто-то из нас был девочкой, то не было бы какого-то митрополита или архимандрита или протоиерея. Господь определил всем служение Ему и дал: «У тебя девочки не будет, но у тебя будет четыре сына, которые будут стоять перед престолом». Мама все трудности пережила и даже не задавалась этим вопросом, – а так получилось, что Господь всех призвал: старший женился, но окончил семинарию, академию и служил на приходе, и сейчас служит, но принял монашество – иеромонах Пафнутий, второй мой брат тоже поступил в семинарию, потом в академию, стал монахом, жил в Троице-Сергиевой лавре, служил на приходах, но он скончался, у него слабое здоровье было – в детстве простыл. А вот мы, два младших, – два митрополита: Тобольский и Калужский. И вот теперь я понимаю, почему Господь не дал маме девочку.

Целая митрополия лишилась бы такого митрополита… Ваша семья была православной, не советской?

– Да, мы с детства росли в вере. Мама вспоминала свою маму, мою бабушку, которая скончалась, когда маме было всего 7 лет, и самые яркие эпизоды, о чем она рассказывала, – как ходили в храм. Мой дедушка по папе был репрессирован, и чтобы его не выслали они ночью бежали. И бабушка сказала: «Поселимся только там, где есть храм».

Они жили в селе Большое Гридино в Подмосковье (сейчас это Егорьевский район), там был храм. И вот мы поселились в Удельной, там тоже был храм. Сколько я помню с детства, храм имел важное значение в нашей жизни: и мама водила нас, и папа водил.

Храм в Удельной красивый – детские впечатления, ощущения я не могу забыть, они глубоко осели в моей душе.

Очень важен пример родителей – особенно для ребенка. Мы видели папу молящегося и причащающегося. Помню, когда мне было лет 11 или 12, старший брат поступил в семинарию, приехал на Михайлов день домой и пошел в храм. И папа пошел на Литургию причаститься: это был его день ангела. И когда возвращается, говорит: «Храм был битком! Когда вынесли Чашу, я увидел, что около главной Чаши стоит мой сын. Я через весь храм пробирался, чтобы причаститься у него… Какой же я гордый шел из храма – мой сын стоит рядом со священником!». Это как бы установка для меня: папа почувствовал гордость, что его сын, мой старший брат, стоит рядом со священником – вот такое отношение было в нашей семье…

Я могу еще привести такой пример: когда мне было 7 или 8 лет, у мамы был инфаркт. Мы, ребята, бегаем – это было лето. У нас был свой дом, участок 28 соток, то есть достаточно большой. Зайдем за угол дома – можем и кричать, и бегать. А около окон комнаты, где мама лежала – «тише, мама лежит, болеет». Заглянем к ней, спросим: «Как, мама, ты чувствуешь себя?». Мы еще не понимали, что такое болезнь, что такое жизнь, – мне было 7 лет, а Владыке Димитрию (его тогда Алексеем звали) вообще 5-й год шел. И вот помню, как-то раз зашел к маме, она лежит и смотрит на иконы, и слеза течет по щеке. Я говорю: «Мама, ты чего плачешь? Тебе больно?» (ну, как ребенок). Она отвечает: «Нет, я Богу молюсь, я прошу Царицу Небесную, чтобы Она вас не оставила».

А потом мама мне говорит: «Гера (меня же Германом звали)! От Бога не отрекайся, что бы тебе ни обещали!». Это опять установка на всю жизнь: от Бога отрекаться нельзя! Вот я опять скажу: важное значение в воспитании ребенка имеет семья – чтобы и отец, и мама были верующими и не только на словах, но и в жизни, чтобы они своей жизнью показали, как надо относиться к вере, как жить, как поступать, как относиться к ближнему. Мама нам запрещала ссориться, – а как мальчишкам не поссориться?

«От Бога отрекаться нельзя» – какие замечательные простые истины, какие формулировки точные, которых даже не сыщешь в серьезных писаниях: это такой серьезный житейский опыт.

– В народе даже в советское время вера жила. И народ во всем полагался на Бога. Была часть людей, которые хотели построить…

…мифический коммунизм.

– Да. И даже просто свою жизнь устроить, чтобы жить в обществе атеистическом. Поз-же, когда я был в Америке, там был сотрудник представительства при ООН, он в Москве работал в ЦК КПСС. Когда мы здесь с ним встретились, он, партийный человек, пригласил меня в гости и сказал: «А у меня иконка есть», открыл шкаф и показал, где хранится икона.

Часто люди были верующими, но надо карьеру построить, надо получить образование, можно было и пионером быть, и в комсомол вступить и так далее. Но нельзя допускать компромисс с совестью – вот это неправильная позиция.

И у нас в храм приходила молодежь, а потом переставала ходить. Почему? «В школе заругают»… Расскажу случай. Во 2-м классе школы у меня обнаружили крестик – во время перемены. Ну, что, мальчик бегает – это было весной, было тепло. 10 минут перемена – выскочил на улицу побегать, возвращаюсь, а веревочка торчит. Учительница остановила: «Ага, крестик! Сейчас буду разбираться с тобой». Пошла к директору, возвращается, вызывает меня и говорит: «Вот этот ученик носит крестик и ходит в храм». И дальше она не знала, что сказать, хотела меня пристыдить и говорит: «Ребята, кто-то из вас ходит в храм?». И больше половины класса стало тянуть руки: «Я был с бабушкой», «а я причащался»; ребенок 8-ми лет не понимает – его спрашивают: «Был в храме?» – «Был». А всех – кого-то крестили, кого-то приводили… Учительница смущена: « Как это?». Посадила меня и, вместо того, чтоб ругать только меня, стала всех ругать. А дети не понимают, почему их ругают: если бабушка взяла и отвела в церковь, что ребенок в 5–6 лет скажет?

Я их почти всех в храме видел, но родители давали такие установки: «Ты будешь пионером, ты должен построить свою карьеру и так далее», а в сердце что-то оставалось: и с бабушкой, с родителями дети заходили в храм – они помолились, и все. Конечно, вера с каждым поколением ослабевала, ослабевала, ослабевала, но она не исчезла, она сохранилась. Было много и тех, кто хранил веру всей семьей.

Вот приведу в пример Владыку Викентия – я с ним недавно разговаривал, и он мне рассказал случай из своей жизни. Учась в школе, он не был пионером, не был комсомольцем. Окончил школу, и ему учителя советуют: «Поступай в институт». Он в ответ: «Я не комсомолец». А ему сказали: «Так ты скажи, что Бога нет, и тебя примут». Он приходит домой и говорит: «Папа, можно, я в институт буду поступать? Мне учителя посоветовали сказать, что Бога нет, и тогда меня примут. Аттестат у меня хороший». Отец чем-то занимался, поставил орудие труда в сторону и отвечает: «Сынок, лучше всю жизнь прожить с метлой в руках, чем один раз сказать, что Бога нет». Это действительно верующие люди, и они хранили эту веру.

Я вспоминаю свое детство. Каждое воскресенье, каждый праздник мы ходили в храм. Если я опоздаю чуть-чуть, на 5–10 минут – уже в храм было невозможно войти: люди стояли на улице около окон и слушали богослужение, молились. Вера была, значит. А возьмите Великий Четверг – в храмах читаются страстные Евангелия. И вот я вспоминаю, что у меня была мечта подняться на воздушном шаре и посмотреть: после прочтения страстных Евангелий было уже темно, люди расходились с зажженными свечами по всему поселку, и как бы ручеек огоньков по всем улицам распространился – люди ведь несли домой, в свои семьи. А сколько людей приходило брать святую воду на Крещение, сколько приходило освящать кулич и пасху – с детьми приходили!

А у нас в школу ребята даже порой приносили красные яички – дома у них красят, они и принесут. Традиция сохранялась, вера была. Вот такая суетливость жизненная, забота о земном веру притупляла. Я даже скажу, что идеология партии была одна, а народ жил своей жизнью, народ сохранил веру: священников ссылали, храмы закрывали, но, если не было храма, народ все равно молился – у кого-то из благочестивых собирались дома, на квартире, кто-то более просвещенный читал молитвы, акафисты.

Но я скажу, что Бог не оставлял народ. России, может быть, в то время нужно было пройти такое испытание, чтоб очиститься. Сейчас нам дано время, чтоб мы возродили веру: каждый из нас, нынешних православных христиан, призван быть свидетелем Христа в этом мире – не жить, как все остальные живут, а следовать за Христом. Это требует особых усилий, напряжения, труда, но зато конец от Бога будет благой.

Но как стать митрополитом? После семинарии у Вас была Московская духовная академия, потом Вы приняли священнический сан, потом были диссертации, работа за рубежом…

– До меня в академию поступил старший брат, потом второй брат. Я приезжал в академию, когда был в лавре. Когда братья поступили в академию, она для нас уже стала ближе: раньше, когда мы все с мамой приезжали в лавру, то ночевали в трапезном храме, а когда братья поступили, мы уже считали, что они, как старшие братья, должны помочь нам – и они нас устраивали ночевать в академии. Я это к чему говорю? Уже как-то в академической жизни я находился, но только на короткие периоды.

И вот я поступил в семинарию… Было непросто поступить: я не служил в армии, но пришел подавать документы – я очень желал поступить как раз в это время в семинарию. А мне в канцелярии ответили: «Раз военного билета у тебя нет, мы принять тебя не можем». Со мной был брат, мы все так расстроены были.

И тут идет Владыка Филарет (Вахромеев), епископ Дмитровский, увидел меня (он был ректором Московской духовной семинарии и академии) и говорит: «О, и третий Капалин приехал. Поступать решил?». Я отвечаю: «Да, но документы не берут, – в армии не служил» – «Подавай! Поступишь – будешь учиться!». И по его слову меня зачислили сразу на 2-й курс семинарии.

Правда, через 2 месяца меня забрали в армию, но 2 года пролетели незаметно!.. А когда вернулся, то взялся за учебу. Правда, я и в армии занимался: там нельзя было иметь ни Евангелия, ни Библии – никаких духовных книг, но там я прочитал всего Достоевского, всего Гоголя…

Где-то на 2-м курсе академии я обратился к руководству семинарии и академии с просьбой благословить меня на принятие монашества. А тогда я был близок к проректору – архимандриту Александру (Тимофееву; он впоследствии епископом, архиепископом Саратовским был), он мне говорит: «Знаешь, ты напиши диссертацию, хорошо поработай, а потом примешь монашество». Я послушался – окончил 3-й и 4-й курсы академии, написал диссертацию и после этого был пострижен в монашество.

Изучая историю Православия на Аляске, я поразился подвигу наших миссионеров – поражает их вера: они оставляли все. Например, святитель Иннокентий – молодой священник Иоанн Вениаминов – берет своих детей, жену, мать-старушку, и они едут в неизвестную землю (это сейчас мы представляем, что такое Аляска, Америка и так далее: есть телевизор, радио, интернет, смартфоны – мы можем моментально все узнать о любом городе; по смартфону можно напрямую включиться и видеть, что там происходит, какая погода, какие дороги, как добираться будем, сколько часов лететь, какой класс там автобусов)… И ехали туда подвижники.

Вы писали о знаменитом Форт-Россе в Калифорнии.

– Да. И монахи, из, скажем так, благоустроенных монастырей уезжали туда, священники с приходов, где просто служи – и народ тебя будет на руках носить… Нет: есть благословение – едут, и не спрашивали: «А сколько платить будут, какая квартира будет, как я буду добираться от дома до прихода?».

Святитель Иннокентий ездил на собачьих упряжках, по нескольку дней был в пути, а ночевал прямо в тундре – и никогда не роптал. Правда, уже в конце жизни он, будучи митрополитом Московским, написал: «Я ездил по таким юдолям, что сейчас, когда нахожусь у камина и пью чай, по телу мурашки бегут»… А он ехал: надо, и все… Епископ Иоасаф погиб там – разбился корабль, на котором он плыл.

Владыка, но ведь это совершенно иная и интересная страница Вашей жизни – Вы стали викарным архиереем в Канаде и в США и столкнулись с этим сами. Я должен обязательно зачитать название Вашей докторской диссертации: «Русская Православная Церковь и освоение тихоокеанского Севера в XVIII–XIX веках», еще Вы выпустили некоторое количество книг, посвященных этой теме. Вы были там архиереем, который руководил местными христианами.

– Да, я был на Аляске и поразился подвигу наших миссионеров. И Центральная, и Северная Америка, где находятся Соединенные Штаты, где основные наши приходы: ведь они были организованы при епископе Николае, при епископе Иоанне, при святителе Тихоне – это ведь тоже был большой подвиг. И люди там сохраняют до сегодняшнего дня Православие. А вот Господь так допустил!

Американский период Вашей жизни Вы имеете в виду?

– В моей жизни, да – американский период моего служения. Я много увидел там. В чем-то и разочаровался – в том, где есть влияние американизма. Что такое американизм или западный стиль жизни? Это когда человек ставит в основу обретение благ, и чем больше он земных благ получает, тем он счастливее...

Но это против Евангелия. Они имеют Евангелие, там большинство – христиане, но дух Евангелия они не сохранили, ведь Евангелие – это не слово: Евангелие – это Сам Дух. Господь через Евангелие учит, как мы должны жить, как относиться ко всему, что происходит вокруг нас и в нас самих.

Америка – это вообще религиозная страна, большой процент американцев по воскресеньям обязательно посещает храм (кирху, костел и так далее – их очень много), но сама ментальность американская, этот американизм заключается в том, что человек ставит на первое место свои потребности, обретение жизненных благ, удовлетворить чувствительность свою.

Владыка, я предлагаю продолжить нашу беседу в следующей программе: время передачи неумолимо подходит к концу. Очень интересный рассказ! От имени всего телеканала «Союз» еще раз поздравляю Вас с юбилеем.

– Спасибо.

Мы надеемся, что в ближайшее время мы с Вами еще раз увидимся и продолжим наш разговор!

– Храни вас всех Господь.

Записал:
Игорь Лунёв

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз»:
https://tv-soyuz.ru/peredachi/tserkov-i-obschestvo-beseda-s-mitropolitom-kaluzhskim-i-borovskim-klimentom-chast-1;
https://tv-soyuz.ru/peredachi/tserkov-i-obschestvo-beseda-s-mitropolitom-kaluzhskim-i-borovskim-klimentom-chast-2

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475