Протоиерей Андрей Канев: Если тебе трудно, ты понимаешь, как больно и трудно другому

Продолжение. Начало в №1 (994) – №32 (1025) 2019

Дорогие братья и сестры, у нас накопились вопросы, и получился целый блок передач – ответов на них: прежде чем приступить к следующему тематическому блоку, сначала разберемся с вопросами.

Итак, пишет наша зрительница: «Здравствуйте, я не могу разобраться. Готовлюсь к Исповеди, Причастию. Причащаюсь тогда, когда, как мне кажется, осудила и осознала свои грехи, – но через день-другой после Причастия дома происходит скандал. Значит, Причастие было в осуждение? Или как сказано у аввы Дорофея: “Кто совершит дело, угодное Богу, того непременно постигнет искушение. То, что делаешь ради Бога, не может быть твердым, если не будет искушено искушением”? Как это различить? Есть ли какие-то отличительные признаки?»

Давайте с этим разберемся: очень интересный вопрос. Вообще тема недостойного причащения у нас, к сожалению, не так сильно звучит, хотя это очень важно: если таинство Причастия – это самое высшее таинство, центр христианской жизни, к которому должен стремиться каждый человек, каждый православный христианин, то вопрос недостойного Причастия, конечно, актуален.

Что описывает сестра? Казалось бы, она себя рассматривает, осуждает свои грехи, но через день или другой начинается скандал. Признаки недостойного Причастия как раз в том, что проявляется незамеченная страсть.

Давайте разберемся, что такое скандал. Два человека что-то не поделили, начали ругаться; один что-то просит, другой не уступил; или один делает что-то не то, другой начинает его учить – так или иначе в схемах зарождения (если можно так сказать) скандала проявляются две гордыни, одна сталкивается с другой, и начинают лететь искры во все стороны: не просто ссора или недоумение, а скандал (как пишет сестра, будем ориентироваться на написанное) – большая ссора.

Если мы причащаемся Господа Иисуса Христа, Его истинных Тела и Крови, то есть принимаем Его Самого в себя с сокрушением, вниманием, видением своих грехов, желанием исправления, не отталкиваем Его от себя, то, наверное, должно быть другое настроение? «День-два» – это как раз дни после Причастия – надо за собой следить не только в день Причастия, но и в ближайшие дни.

Все-таки, похоже, сестра, вы что-то упускаете. Бывает, человек говорит: «Я внимательно готовлюсь к Исповеди». Вроде бы слова знакомые – приходит человек на Исповедь, у него написаны какие-то два-три, можно сказать незначительные, греха, а посмотришь на него в обыденной жизни – он командует домашними, но по слепоте (гордыня – такая страсть, что сама себя не показывает) не признает себя гордым (это смиренный себя признает гордым – он гордыню видит, а гордый человек не видит себя гордым; может быть, что какие-то конкретные проявления этой страсти он просто не видит).

Что делать? Проверить себя. Гнев сам по себе – страсть не самостоятельная: гнев по отношению к ближним происходит тогда, когда так или иначе ущемлено наше самолюбие. Дорогая сестра, посмотрите, из-за чего происходят ваши скандалы. Кто их зачинщик? Если вы, то, значит, в вас начался какой-то беспорядок – значит, вы причастились в осуждение. Значит, надо посмотреть именно проявление страстей.

Возьмите пособия по подготовке к Исповеди (чем подробнее, тем лучше) – есть книги, раскрывающие страсть гордости: книга «Нравственное богословие для мирян», где можно это внимательно посмотреть, и очень хорошие, подробные пособия для подготовки к Исповеди – поищите, пожалуйста: их сейчас можно без труда найти, и там можно увидеть, какие есть проявления гордыни, что в нас не так. А гнев – это просто наша реакция: на наше самолюбие кто-то «наступил», и мы отреагировали гневом против обидчика. Лукавый столкнул две наши гордыни, мы друг друга покусали, а он остался довольным.

Сестра, надо внимательно посмотреть, что в нас не так, где мы делаем ошибку, чем напитываем эту страсть самолюбия. Вы пишете дальше, цитируя авву Дорофея. Если цитату пересказать, любое доброе дело, сделанное ради Бога, должно быть проверено (искушаемо). Об этом пишут и другие отцы. Что это означает? Участие в таинстве Святого Причащения – тоже дело ради спасения, поэтому оно проверяется. Но как? Святитель Игнатий пишет в одном из своих писем (в одной статье), что должны быть какие-то искушения до Причастия или после – искушения как проверки, а не как попущения скандала. Понимаете разницу?

Одно дело, когда человек причастился (хорошо, внимательно подготовился, с сокрушением, с покаянием потрудился) и после Причастия чувствует раздражение. Что тогда делать? Тут же начать молиться, отойти в сторону, перестать доказывать свою правоту – тогда в ближайшее время можно снова вернуть состояние мира, получаемое после Причастия. А если, причастившись, мы тут же потеряли контроль (скандалим, начинаем обзываться, осуждать, порой применять силу против младших), это значит, что мы со Христом не встретились. Понимаете? Это важно, страшно. Это как раз и есть Причастие в осуждение. К этому надо быть очень и очень внимательным.

Авва Дорофей, конечно, прав. Каждое доброе дело проверяется, но проверяется не тем, что после Причастия человек снова предал Христа, снова Его оттолкнул и находится в ссоре с ближними. Сестра спрашивает: «В чем разница? В чем отличительные признаки?» – они в нашей реакции: или человек тут же опомнился, призвал Христа и примирился с ближними или с обстановкой, или начал воевать, доказывать свою правоту и ссориться – вот разница, вот отличие.

Я бы, например, посоветовал сестре внимательнее готовиться. Это хорошо, что к Исповеди она готовится, но как – непонятно. Бывает, человек говорит: «Я к Исповеди подготовился – три канона прочитал». Этого недостаточно: три канона – это хорошо, но это не подготовка к Исповеди. Подготовка состоит в том, чтобы человек как можно подробнее увидел свои грехи – не описывал на Исповеди «я осудил Марию Ивановну за то-то и за то-то» (в итоге оказывается, что ты праведник, а Мария Ивановна во всем виновата), не просто сказал «гордыней согрешил», а понял, как ты в ней согрешил: в чем задето твое самолюбие? Вот это важно. Сама суть подготовки – в этом. И в сокрушении.

Вы правильно говорите, что причащаетесь, «когда кажется, что осудила и осознала свои грехи». Но как бы как раз здесь и не скрывалось тонкое самолюбие, когда подразумевается: «Ну, я сегодня достоин, я хорошо сделал». Если получается так, то как раз в этом его суть – «я все сделал».

Помните богатого юношу, о котором Господь говорит в Евангелии? Юноша подошел к Господу и говорит: «Я все выполнил» – не «Ты, Господи, дал мне выполнить», а «я выполнил». Понимаете, в чем ошибка? В гордыне, в гордостном «духовном богатстве»: «Я выполнил» (смотрите, чтобы не оказалось, что «я осознал, я покаялся – это очень похоже на неправильное настроение). Поэтому неудивительно, что Господь после Причастия по любви к вам, дорогая сестра, показывает: «Не ты это все сделала, а Я тебе дал это. Покаяние – Мой дар. Это Я дал тебе видение согрешений, Я удерживаю тебя, чтобы ты не впала в более тяжкие прегрешения; Я дал тебе близких, через которых ты можешь спастись, а не погибнуть в скандалах».

Дорогие мои, правило духовной жизни – доброе дело испытывается или до, или после. Но правильное настроение показывает, человек находится в боеспособном состоянии или уже лежит на двух лопатках, поверженный врагом.

«Еще вопрос, – пишет сестра. – Как вести себя на работе, со знакомыми, которые всегда всех осуждают – от соседей и сослуживцев до руководителей высшего порядка? Когда заходят подобные большие разговоры, просто стараюсь молчать. И так на меня уже косятся как на нелюдимую, но когда в нейтральном разговоре тема вдруг приобретает осудительный характер, а мы беседуем вдвоем и не отмолчишься, что делать? А еще молчание – знак согласия. Получается, я молчу, но все равно принимаю этот разговор? Каждый раз демонстрировать, что я стараюсь никого не осуждать, или оправдывать того, о ком заходит речь? После таких бесед на душе неприятный осадок, но как избежать подобной ситуации, не знаю».

Дорогие сестра, братья и сестры, неприятный осадок показывает, что мы согрешили и это – действие греха, плоды греха: осудили осуждающих – и тем нагрешили тоже. Что делать? Мы ни от кого не скроемся, мы – люди, живущие в миру. Мы живем среди людей неидеальных – грешников; идеальных и не грешников вокруг нас нет и не будет, и мы, по сути, хуже всех: мы в отличие от них знаем, как надо, а не делаем, а они не знают.

Смотрите: вы находитесь на работе или среди знакомых – и начинают осуждать. Что делать? Есть несколько совершенно четких действий. Во-первых, не бояться, что вас посчитают нелюдимой. Что в этом плохого? Мы никому не обязаны быть «солнышками», не обязаны быть говорливой душой компании. Надо быть собой.

Вы не хотите осуждать, молчите. Если обращаются конкретно к вам («а согласен ли ты, что тот-то и тот-то такой-то?»), тут наступает момент, когда нам надо не человекоугодничать (а это человекоугодие, когда мы соглашаемся с грехами близких, участвуем в них и боимся сказать правду), а сказать простые слова – например: «Да я не знаю, мы не знаем, почему человек так поступил». Отговориться именно так: «Кто мы такие, чтобы их судить? Мы не знаем, почему люди так делают. И мы не лучше». И через некоторое время люди сами не захотят обсуждать какие-то сплетни. Поэтому – не бойтесь! Если никак не открутиться от такого разговора, можно честно сказать, что не согласен. Если не получается, можно просто выйти, сославшись на какую-то причину. Если и это не получается, если такая обстановка, что не выйти и вас никто не спрашивает, – молчите.

Молчание бывает разным. Бывает молчание согласия. Но не всякое молчание – знак согласия. На суде у Пилата Господь молчал, когда Его обвиняли: святое молчание, когда уже бессмысленно что-то говорить окружающим – они не понимают, не хотят слушать. Это молчание – с сожалением об этих людях.

Может быть молитвенное молчание: «Меня, Господи, помилуй! Никого не хочу осуждать», – то есть внутреннее несогласие с происходящим. Оно ведь может быть? Например, пришел начальник и осуждает всех вокруг. Вы ведь ему не скажете: «Иван Иванович, вы не правы» – это очень трудно сделать, не каждый на это решится. Может быть, и не надо этого делать. А надо промолчать, не соглашаясь внутри, а когда вас конкретно спросят, согласны ли, сказать: «Я не согласен, ведь мы не знаем, почему человек так поступает».

Мы еще должны уметь учиться, братья и сестры. Сестра пишет: «Как вообще бороться с осуждением? Просто механически останавливать себя, переключая мысль на другое, или оправдывать того, кто, на мой взгляд, не прав, то есть находить оправдание не поступку, а человеку?» Правильно. Мы должны учиться бороться с этим грехом: он очень тяжелый.

Что за грех такой – осуждение? Это когда я считаю себя вправе оценивать те или иные поступки человека и приписывать ему какой-то уже суд: этот – блудник, этот – вор, этот такой, этот сякой. Это уже суд, а нам надо учиться понимать, среди кого мы живем – среди грешников, правда? И сами мало чем от них отличаемся. Так вот, если человек начнет учиться наблюдать грехи за собой и увидит, насколько они многочисленны, насколько разнообразно их проявление, насколько нагло они проявляются (не хочешь, а из сердца лезет какая-либо страсть), то узнав, что ты – на самом деле грешник, поймешь: а от другого-то я что хочу? Если мы понимаем, знаем по нашей вере, что все люди – грешники, наследники первородного греха, что все мы уже родились со страстями, как мы можем требовать от другого идеального поведения, когда сами не можем его получить от себя? Это же нечестно.

Лучше всего, братья и сестры, в борьбе с этим грехом представлять, что все мы – образно говоря, жители реанимации: когда в реанимацию приходишь и там лежит человек, у которого работает аппарат искусственного дыхания, из него торчат какие-то трубки, его жалко; а в палате лежит несколько таких человек, и было бы странно, если бы один другому сказал: «Что ты тут разлегся? Иди работай! Такой здоровый лоб, лежишь и не работаешь, лентяй!» Наверное, такую ситуацию трудно представить, ведь если тебе трудно, ты понимаешь, как больно и трудно другому, что он после операции не может и пошевелиться.

Так вот, требование праведности от наших близких – такой же странный и нетрезвый (даже можно сказать, безумный) поступок. Поэтому надо оправдывать человека, понимая, что поступки его неправильны. Понимаете разницу – мы говорим или «этот человек грубиян», или «он, к сожалению, грубо поступает, ибо сам несчастен и не знает, что такое добрые отношения» (это к примеру)? Конечно, надо находить оправдания, но не оправдывать поступки. Мы же (особенно христиане) понимаем, что есть грехи, есть неправильные греховные дела – мы говорим: «Человек хороший, но поступки у него плохие (образно говоря), неправильные. Мы не согласны с ними – они ошибочны, это проявление его внутренней болезни».

Как бороться с этим, дорогая сестра? Так и бороться: если мы найдем причину в себе, увидим, кто мы, осуждать другого просто не захочется. Особенно если помнить Писание: «Суд без милости не сотворившему милость» – мы же не хотим, чтобы Господь судил нас за наши грехи по справедливости, мы же хотим помилования, правда? А почему мы осуждаем другого человека? У нас прав таких нет.

В Евангелии есть очень интересная притча, как один царь (под которым имеется в виду, конечно, Господь) призвал должника, который был ему должен огромную сумму денег (представим, например, что 100000000 рублей), – а тому нечем отдать. Царь хотел продать этого человека, его жену и детей в рабство, продать все имущество, чтобы хоть как-то покрыть долг, а этот должник молил своего господина простить его. Царь простил – он был милостивый. Должник же, выйдя от царя прощенным, увидел своего должника, который должен ему 10 000 рублей, и начал требовать с него непременно вернуть долг, стал его обижать и решил посадить его в долговую яму. Общие знакомые обратились к царю: человек прощен, а сам поступает несправедливо. Что получается в итоге? Господин снова призывает этого должника и говорит: «Я оставляю на тебе твой долг, ведь ты не помиловал своего должника».

К чему это, дорогие мои? Эта притча отчасти подходит и к проблеме осуждения. Если мы идем на Исповедь, каемся в различных своих грехах, но не прощаем грех или осуждаем грех в человеке, согрешившем против нас, то, по Евангельскому духовному закону, ответственность за все прошлые грехи, в которых мы были прощены, снова возвращается к нам – только из-за того, что мы обижаемся, осуждаем близких. Понимаете, как это страшно? К этому греху надо относиться очень серьезно.

Дорогая сестра, еще раз скажу: молчание – далеко не всегда знак согласия, оно бывает святое, молитвенное, покаянное, и оно внутренне не дает эффекта «на сердце тяжело, неприятный осадок», когда мы, оказавшись даже в какой-то греховной обстановке, где лукавый пытается нас затянуть в какой-либо грех, не впадем в него. Почему? Человек, например, в этот момент молился о себе, чтобы Господь простил ему грехи, говорил так: «Господи, что мне до грехов других людей? Ты мои грехи прости – я тяжкий грешник. Что мне до президентов, министров, соседей – они обычные люди, обычные грешники». Так вот, дорогая сестра, дорогие братья и сестры, давайте будем дальше трудиться над собой: это очень важно – изучать себя, свои прегрешения.

Сестра пишет: «Просто механически останавливать себя, переключать мысли на другое?». Очень часто бывает, что все дело во внимании к себе – если человек внимателен, то у него может получиться переключиться, а если мы живем рассеянно, невнимательно, уныло, то человеку трудно самому себя механически остановить. Если вы, например, можете, контролируя себя, услышав осуждение, тут же остановить себя: «Не мое это дело, не буду осуждать этого человека», то это прекрасно – можно и нужно это делать, в идеале.

Но лукавый-то хитрый, он пытается чем-нибудь занять наш ум. И насколько важно христианину все-таки следить за собой, за своим умом, сердцем: обращать внимание не на наших близких (как они живут, это не наше дело, не нам их судить), а следить за собой – мы будем отвечать за себя, за свои поступки, мысли, грехи, живущие в нашем сердце. Конечно, это правильно, но «механически себя останавливать» звучит как-то не очень живо. Можно механически себя останавливать, но это у нас получится, когда ум трезвый; если не трезвый, тогда, конечно, не получится – начнешь еще и сам поддакивать и осуждать.

Если этот прекрасный опыт у сестры есть, то это опыт, когда человек переключает внимание на молитву – об этом нам тоже надо с вами говорить, об этом надо помнить, это надо делать, этому надо учиться. Но это получится тогда, когда человек в течение дня вспомнил о Боге и помолился, например, той же Иисусовой молитвой. И со временем может сложиться правильный навык, метод борьбы не только со страстью осуждения, но и с любой другой страстью: если ты почувствовал, что согрешаешь, увидел это, пришли навязчивые мысли, попал в греховную обстановку, и волевым усилием (написано «механически», а на самом деле это волевое усилие) переключаешь свой ум на молитву, на то, чтобы покаяться в грехе, который сейчас растет в тебе, это как раз и есть метод борьбы, очень важный и нужный.

Откладывать покаяние на время Исповеди – это далеко: потом ты можешь и забыть про этот грех. Нам надо раскаиваться, когда мы только увидели себя согрешающими. Увлекся осуждением – тут же остановись, тут же покайся, тут же принеси Богу покаяние в виде молитвы, в виде сокрушения и иди дальше. И будешь прощен сейчас же.

Дорогие братья и сестры, и вам, и себе желаю, чтобы мы в первую очередь видели свои недостатки – тогда нам будет вообще не до недостатков другого человека, какой бы он ни был грешник: чтобы не быть среди людей, которые осуждали Христа и разбойника, просившего у Христа на кресте помилования, – в их глазах разбойник и остался разбойником, а на самом деле он, покаявшись, первый вошел в рай вместе со Христом. Чтобы мы не думали, что перед нами грешники! Они, может, покаются, и Бог их примет быстрее, чем нас – ходящих в церковь, исполняющих какие-то правила благочестия, надеющихся на свои благие дела, а на самом деле не научившихся еще прощать близких. Давайте будем к себе внимательны и будем трудиться над собой…

Благодарю вас, дорогая сестра, за очень глубокое, серьезное письмо, и думаю, что к теме осуждения мы еще придем, когда будем разбирать страсти. Спасибо вам, братья и сестры, что присылаете ваши вопросы, замечания, рекомендации – для меня очень важен такой диалог, хотя бы в форме писем и ответов, чтобы не было так, что наши передачи просто транслируются: значит, они кому-то нужны, кто-то их слушает, и слава Богу! Это дает лично мне силы этим заниматься. Если у кого-то будут еще какие-то вопросы, прошу писать на электронный адрес: kanev@tv-soyuz.ru . Спаси вас Христос, дорогие братья и сестры! До новых встреч! (Продолжение в следующем номере)

Записала:
Людмила Ульянова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475