Историк, публицист Мигель Паласио: Это не профессия, это направление служения

Мы в гостях в общецерковной докторантуре и аспирантуре. Это уникальное учреждение Русской Православной Церкви, и мы разговариваем с Мигелем Паласио, историком, публицистом, руководителем управления по общественным связям и протоколу общецерковной докторантуры и аспирантуры имени Святых Кирилла и Мефодия. Мы не случайно обратились к Вам: зрители телеканала «Союз» мало что знают о ней (здесь еще есть и магистратура, и многое другое). Это что-то запредельное для обычного человека. Более подробно поговорить о ней мне хотелось бы в дальнейшем, а сейчас немного о Вас. Вы – православный, но колумбиец по происхождению. Расскажите немного о себе, о своей семье. Я знаю, что Вам постоянно задают эти вопросы, но, если Вам не сложно, повторите, пожалуйста, для наших телезрителей.

– Не сложно. Я бы сказал, что я московский колумбиец, потому что мой отец из Колумбии, а мама из России, из Москвы, то есть я – смесь двух культур, двух цивилизаций. Мой отец учился в 70-е годы прошлого века в СССР на медицинском факультете Российского университета дружбы народов, как и очень многие латиноамериканцы его поколения. Он получил специальность врача-психиатра, в 80-е годы учился в ординатуре, уехал в Колумбию и стал довольно успешным врачом, специализирующимся в области психиатрии.

Мой отец Хайро Паласио всегда с гордостью писал на своей визитной карточке не только «врач-психиатр», но и «выпускник Университета дружбы народов в СССР» (понятно, что это было написано по-испански). Советское образование очень ценилось, и мой отец, в противовес многим молодым людям из Колумбии, поехал учиться именно в Советский Союз, а не в США, во многом потому, что СССР тогда был абсолютно закрытой, неизвестной страной. Для латиноамериканца поехать в Москву или любой другой советский город – это было все равно что слетать на Луну. Кроме того, его семья была против того, чтобы он ехал так далеко, хотела, чтобы он поехал в Соединенные Штаты Америки. Но юношеский максимализм стимулировал его не следовать воле родителей, а поехать именно туда, куда хочет он. И отец до сих пор об этом не пожалел. Он хорошо говорит по-русски, любит русскую культуру, более того, в прошлом году он принял Православие.

Вы предварили мой следующий вопрос. Ведь наверняка он был католиком.

– Он был католиком всю свою жизнь. Колумбия до сих пор остается страной, где Католическая Церковь играет не только общественную, социально-значимую роль, но имеет вес в политике. Католическая Церковь сыграла не последнюю роль в мирном урегулировании многолетнего гражданского конфликта между правительством и революционными экстремистскими организациями левого толка, главным образом ФАРК – революционными вооруженными силами Колумбии.

Для нас, получающих информацию по телевидению, Колумбия – это страна, где происходят какие-то невероятные битвы, какие-то сложности, наркобароны и т.д.

– Да, о Колумбии очень много негативных мифов: наркомафия, партизаны, но, к счастью, это практически в прошлом. Надо помнить, что Колумбия – это главным образом страна Габриеля Гарсиа Маркеса, нобелевского лауреата, и, я думаю, вы согласитесь, одного из самых любимых иностранных авторов и в Советском Союзе, и в современной России.

Кроме того, Колумбия – это страна очень глубокой христианской веры, где абсолютное большинство населения именно практикующие католики, к числу которых относился мой отец. Он был крещен в детстве, как и абсолютное большинство колумбийцев. Когда он находился в 70-е годы в Советском Союзе, для иностранцев демонстрировали, что здесь все хорошо с религией, есть храмы. Но, поскольку он очень быстро освоил русский язык и глубоко изучил его нюансы, а без этого просто невозможно интегрироваться в российскую жизнь, он посещал богослужения, бывал в храмах, ездил в Троице-Сергиеву лавру в 78-м году. Думаю, тогда он даже не мог представить, к чему приведет этот общекультурный интерес к Православию, истории Русской Церкви как части истории русского государства. У него был большой интерес и к литературе, где тоже много религиозных образов – достаточно вспомнить произведения Достоевского, одного из любимых авторов моего отца и одного из самых популярных русских авторов в испаноязычном мире.

Мой отец проходил практику в знаменитой больнице имени Кащенко. Если произносить имя моего отца на русский манер с отчеством, то это будет Хайро Хульевич (деда звали Хулио). Звучит не очень благозвучно для русского человека. Тогда врачи этой больницы стали звать его Харитон Юльевич. Он принимал русских пациентов именно под этим именем. Четыре месяца назад отец приехал в Москву на мое Венчание. До этого мы с ним много говорили о Православии, о Русской Церкви, он знал, где я работаю уже 9 лет, и я завел с ним разговор, который поднимал еще некоторое время назад: а не хотел бы он принять Православие? Понятно, что разговор очень деликатный, сложный. И я думал, что мне сейчас предстоит, как это часто бывает, объяснение, зачем это нужно, что такое Православие.

Тяжелое объяснение отца и сына.

– Совершенно верно. Чем отличается Православие от католицизма и т.д., и т.д. Мой отец сказал: «Да, хочу. Готовь». И так случилось, что мы крестили моего отца за два дня до моего Венчания в Троице-Сергиевой лавре. И когда священник открыл православный календарь и стал искать, какое имя больше подходит к имени Хайро и ближе к дате Крещения, оказалось, что это святой мученик Харитон. То есть мой отец крестился под тем именем, под которым в те далекие годы его знали здесь, в Москве.

Ну все – кирпичик лег к кирпичику.

– Да, кирпичик лег к кирпичику.

А если бы он отправился, например, в Соединенные Штаты, и Вы бы родились там, то по закону США Вы бы стали гражданином США. Как потрясающе распоряжается история. В какой момент Вы стали православным человеком? С детства или это сложилось как-то по-другому?

– Так случилось, что мои родители расстались, когда я был еще ребенком, и я сформировался и ментально, и культурно в России. Хотя, конечно, испанский язык сопровождал меня с детства, как и латиноамериканская культура. Мама и бабушка, которые меня воспитывали, верующие люди, но я бы не сказал, что воцерковленные. И мой путь к Церкви был самостоятельным, с поддержкой близких мне людей. (Продолжение в следующем номере)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475