Протоиерей Алексий Ладыгин: Псалтирь всегда являлась утешением. Псалом 37

Продолжение. Начало в №8 (857) – №11 (860); №16 (865) – №47 (896)

Мы продолжаем разговор о Псалтири с протоиереем Алексием Ладыгиным.

– Рассмотрим 37-й псалом. В нем псалмопевец Давид открыто кается в грехах, которые совершил, за что получил обличение пророка и затем наказание от Самого Господа. Но мы должны понимать, что Божие наказание заключается не в причинении нам боли, а в некоем вразумлении, через которое Господь хочет остановить нас от дальнейшего неправильного пути. Псалом настолько искренний, печальный и глубокий, что, с одной стороны, сострадаешь псалмопевцу Давиду, а с другой – внутренне все переворачивается, ведь каждый из нас тоже обладает греховными немощами, с которыми мы всю жизнь боремся, не можем их победить, они нам досаждают, и мы испытываем такие же мучения, как псалмопевец Давид.

«Господи, да не яростию Твоею обличиши мене, ниже гневом Твоим накажеши мене». Когда мы говорим о ярости и гневе Божием, то должны помнить, что Господь не хочет сделать нам ничего плохого, но посылает нам испытания как вразумление, врачевание. Врач ведь тоже применяет порой самые крайние меры с хирургическим вмешательством, чтобы не сделать человеку больно, а его спасти, возвратить к нормальной жизни. Так и Господь посылает нам испытания, чтобы вернуть нас к вечной жизни.

«Яко стрелы Твоя унзоша во мне, и утвердил еси на мне руку Твою». Стрелы – это испытания, внутренние переживания, внутренняя боль. Рука – это, конечно, наказание за грех. И псалмопевец Давид никогда об этом не забывал, особенно воспомянул это, когда переживал трудные минуты восстания сына Авессалома против себя: у Давида было серьезнейшее испытание, ведь не только сын восстал на него, но за сыном последовали многие, которые клялись в дружбе, а те, кто не разделял мнение Авессалома, боялись что-то доброе говорить о Давиде. Об этом дальше Псалмопевец будет рассказывать очень глубоко и сердечно.

«Несть исцеления в плоти моей от лица гнева Твоего, несть мира в костех моих от лица грех моих». Псалмопевец Давид живет воспоминанием этого греха, у него нет покоя, болит не только его душа, но и его плоть – все его тело содрогается от воспоминаний этого греха. Он говорит: «Несть мира в костех моих», то есть он испытывает как внутреннюю, так и духовную боль за этот грех, поэтому не может найти себе покоя. Он находится в таком состоянии, которое приводит его в печаль. Он не может улыбаться и жить как нормальный человек, который дружен со своей совестью – такой человек постоянно улыбается, радостен, его ничто не обременяет, а Псалмопевец делится своим состоянием и говорит: «Как мне тяжело, Господи, нет мира у меня, потому что я помню этот грех, он приводит меня в грусть и печаль».

«Яко беззакония моя превзыдоша главу мою, яко бремя тяжкое отяготеша на мне». Опять Давид говорит о своих чувствах, о том, что этот грех превзошел всякую границу, он выше главы его. Он осознает, насколько велик его грех и что бремя этого греха на нем. У него постоянно мысли об этом, поэтому он печалится и говорит Богу: «Господи, я помню, я не забыл о грехе». Таким образом, он приносит покаяние Богу, причем открытое покаяние. И дальше он усугубляет признание, говоря: «Возсмердеша и согниша раны моя от лица безумия моего» – внутри все разлагается, идет запах, «вот какой грех я совершил, Господи». Он осознает, насколько великие грехи сотворены – убийства и любодеяния. И когда пришло осознание этого, Псалмопевец не находил себе места. Он понимал: то, что он получил такое наказание от Господа через собственного сына, это результат этого безумия. И пожаловаться Богу нельзя, можно только принести покаяние вот такими глубочайшими словами.

«Пострадах и слякохся до конца, весь день сетуя хождах». То есть он до смерти помнит об этом грехе. Каждый день эта мысль ни на минуту его не оставляет. Он постоянно думает об этом, постоянно кается Господу.

«Яко лядвия моя наполнишася поруганий, и несть исцеления в плоти моей». Лядвия – это чресла. Он говорит о грехе любодеяния, о страсти, которая возгорелась в нем, потому он и совершил именно этот грех. Святые отцы обращают внимание, что эта страсть действительно лишает человека покоя. Если человек согрешает блудной страстью, тогда он лишен тихой, мирной жизни, она внутри разрывает его.

«Озлоблен бых и смирихся до зела, рыках от воздыхания сердца моего». На кого он озлоблен? Конечно, на себя, за то что совершил беззаконие. Рыках – это значит «рычал», но здесь это, скорее всего, не рычание, а крик, рыдание псалмопевца Давида. Он был в таком состоянии, что находил себе такие места, где со слезами обращался к Богу и сильно кричал, взывал к Небу, плакал перед Господом, чтобы принести покаяние Богу, испросить прощение за грех.

«Господи, пред Тобою все желание мое и воздыхание мое от Тебе не утаися». Здесь Псалмопевец говорит о своей открытости перед Господом: нет никакой тайны перед Богом – Господь все и так знает. Но самое главное, он подчеркивает: «воздыхание мое от Тебе не утаися», то есть «мое покаяние Ты тоже видишь, оно не утаено от Тебя, и я прошу у Тебя прощения за этот грех».

«Сердце мое смятеся, остави мя сила моя, и свет очию моею, и той несть со мною». Сердце неспокойно, оно мятется от этого греха. Давид не находит себе места, потому что идет внутренняя брань, идет переживание. «Нет света очей моих» – он уже и не видит этого света. Здесь можно говорить, что человеку, который находится в лишенном мира состоянии, переживании – ведь он поссорился за счет греха с Богом, – конечно же, хочется мира с Господом, и ему уже не мил этот свет. Это не значит, что у него ослепли глаза, просто ему не мил белый свет: нет в нем благодати, нет радости, и ничто прекрасное в этом мире, созданное Богом, уже не радует его.

«Друзи мои и искреннии мои прямо мне приближишася и сташа, и ближнии мои отдалече мене сташа, и нуждахуся ищущии душу мою, и ищущии злая мне глаголаху суетная и льстивным весь день поучахуся». Давид говорит, что произошло за счет греха. Он говорит об Авессаломе, о том, что «друзи мои и искреннии мои прямо мне приближишася и сташа». То есть все его оставили – кто перешел на сторону Авессалома, а кто-то, даже если и имеет к нему добрые чувства, боится о нем говорить, избегает встречи с ним, чтобы не попасть под гневную руку Авессалома. Другие даже сочиняют какие-то басни «и льстивным весь день поучахуся» – говорят суетные глаголы, то есть неправедное что-то сочиняют против него, настраивают, озлобляют. Но псалмопевец Давид дальше скажет: «Я не обращаю на это внимания». Он ни с кем не спорил и другого ничего не доказывал: он знал, что должен понести это за неправду, которую сотворил в своей жизни.

«Аз же яко глух не слышах и яко нем не отверзаяй уст своих». То есть «я это слышал, но старался и делал вид, что не слышу, и никогда не спорил с людьми, никогда не оправдывался».

«И бых яко человек не слышай и не имый во устех своих обличения» – он никого не обличал за это: порой невозможно оправдаться перед людьми, которые на тебя клевещут, все равно они будут сомневаться и говорить: «Он оправдывается, значит, чует за собой грех».

«Яко на Тя, Господи, уповах, Ты услышиши, Господи Боже мой». Давид говорит: «Я никогда не оправдывался, но я всегда уповал на Тебя, Господи, потому что Ты меня услышишь и расставишь все на свои места, Ты рассеешь, яко дым, эту неправду, которую сейчас сочиняют против меня».

«Яко рех: да не когда порадуют ми ся врази мои: и внегда подвижатися ногам моим, на мя велеречеваша». Здесь он говорит: «Господь воздаст и отомстит всем, которые радуются о моей неправде, о том, что было мною совершено, я на Тебя, Господи, уповаю». Мы и раньше говорили, что Псалмопевец всегда уповал на Господа, он искал защиты только у Бога, ведь Господь видел сердце его. Он старался никому не причинять зла, все отпускал на волю Божию. Он просил начальника своего не убивать Авессалома, но не позволили этого, потому что сын, однажды согрешивший, может пойти против отца. Авессалом погиб, хотя это было против воли псалмопевца Давида. Он никогда не хотел отмщения, никогда не хотел никакого зла причинять даже своим врагам.

«Яко аз на раны готов, и болезнь моя предо мною есть выну. Яко беззаконие мое аз возвещу и попекуся о гресе моем. Врази же мои живут и укрепишася паче мене, и умножишася ненавидящии мя без правды». Псалмопевец опять говорит о готовности нести болезнь свою, не скрывает свое беззаконие, печется о грехе своем – он приносит действительно достойное покаяние перед Господом и желает, чтобы все было сглажено. «Врази же мои живут и укрепишася паче мене, и умножишася ненавидящии мя без правды»,– то есть напрасно возводят они всякое зло и всякое беззаконие на псалмопевца Давида, по неправедному своему пути они воздвигают на него всякое поношение. Этого псалмопевец Давид никогда не делал.

«Воздающии ми злая возблагая оболгаху мя, зане гонях благостыню». Псалмопевец и здесь опять говорит, что он со всеми поступал по доброте своей, по правде своей и никогда не творил беззакония.

«Не остави мене, Господи Боже мой, не отступи от мене. Вонми в помощь мою, Господи спасения моего». Вот такой замечательной молитвой заканчивает псалом Давид. Действительно, Господь дает спасение. Псалмопевец очень искренне, чисто кается в грехе и никого не обвиняет: дает ему Господь испытания, и он понимает, что это испытания за его грехи. Но человек не может выйти самостоятельно из них, у него никогда не хватит сил, даже если будет осознание, что есть неправда, – он может погибнуть, склонить свою голову, не видеть небо, пребывать в печали, и ничто земное, физическое ему не поможет.

Может помочь только Господь, только искренняя молитва – не просто осознание своей неправды, а именно общение с Небом. Только тогда Господь укрепит человека, поможет, даст Свою благодать, которая поможет выйти из этого состояния.

Человек, будучи наполнен какой-то страстью или неправдой, пребывает в печали, унынии, сердце не находит покоя, человек теряет мир. Что такое потеря мира? Это когда благодать Божия уходит от человека и даже жизнь становится нерадостна. Это, наверное, путь тех, кто становятся самоубийцами: они осознают неправедность, неправду, которую они совершили в своей жизни, и им кажется, что нет другого выхода из этой ситуации. Почему? Потому что за всем этим нужно увидеть Бога, любящего тебя и прощающего тебя, Который, видя твое сердце, видя твое раскаяние, готов прийти тебе на помощь.

Но Господь Сам не приходит, Его нужно просить. Просите, и дано будет вам. И псалмопевец Давид заканчивает псалом словами, которые еще раз хочется повторить: «Не остави мене, Господи, Боже мой, не отступи от мене: вонми в помощь мою, Господи спасения моего». Он понимает и осознает, что Господь даст ему спасение, Господь поможет ему. И при этом он понимает, что хоть он и недостоин, но он принес покаяние. Мы сами знаем, что, когда мы у родителей просим прощения, они нас всегда прощают, всегда приходят на помощь, и становится легко. А насколько Бог выше наших земных родителей! «Аще и жена забудет чадо свое – Аз не забуду тебе», – говорит Господь. Поэтому Его забота и попечение о нас огромнейшие.

Конечно, не сразу все происходит, молитва – это не волшебная палочка. Некоторые говорят: «Я помолился и ничего не получил». Конечно, сразу мы ничего не получим. Но вопрос в том, что молитва – это процесс, это некое воспитание человека. И когда он укрепится в своем намерении, в своей добродетельной жизни, тогда все начинает изменяться в его жизни.

Таким примером для многих женщин стала преподобная Евфросиния Московская, которая, как мы знаем по акафисту, по ее житию, будучи Великой княгиней, вела монашеский образ жизни после смерти Димитрия Донского – как написано, «Давидски в полунощи на молитву восстававшая».

Я хочу поделиться небольшой интересной историей. Как-то я была в военном госпитале имени Бурденко – это первый военный госпиталь в России, основанный Петром I в 1706 году. И, соответственно, больничный храм тоже был первый. В этом году мы будем отмечать юбилей: храму, как и военному госпиталю, исполняется 310 лет. И директор музея мне говорит: «Мы в госпитале почитаем и очень любим преподобную Евфросинию Московскую. И конечно, нам бы очень хотелось, чтобы отец Алексий когда-нибудь для больных (в основном это мужчины – госпиталь военный) и их жен, которые к ним приходят, принес икону преподобной Евфросинии Московской, чтобы мы ей помолились». Мы стали рассуждать, откуда же возникла такая любовь? И я подумала: «А кому Димитрий Донской обязан тем, что после Куликовской битвы в 1380 году (его принесли с Куликова поля израненного и немощного) прожил еще 9 лет? Ведь медицины практически никакой не было, был только уход. Это же Евдокия Московская ухаживала за своим больным мужем и дала ему 9 лет жизни!». Наверное, она была не только первой сестрой милосердия, а, может быть, даже первой больничной сестрой. Вот как неожиданно открывается ее образ.

– Конечно. Из жизни преподобной мы знаем, что она ухаживала за москвичами, которые были больны во время моровой язвы в столице: она действительно сестра милосердия, она служила людям не просто лекарствами и физическими средствами, как сейчас, а любовью Божией – это первая служба сестры милосердия. И когда люди видели, что около них есть человек, любящий их, готовый вместе с ними болезновать и переживать боль и страдания, то они укреплялись, это давало силы и выздоровление.

Спасибо, батюшка. Вы от меня впервые в нашей программе услышали такую просьбу – думаю, они сами ее озвучат, и Бог даст, может быть, действительно преподобная посетит госпиталь имени Бурденко, облегчит болезни и страдания тех, кто там находится. Слава Богу, что храм при госпитале потихоньку открывается, его уже передают, выводятся оттуда больничные палаты. Храм наполняется больными и их родственниками, в нем уже совершаются службы, служат молебны – вот так хорошо сейчас все складывается. (Продолжение следует)

Расшифровка:
Нина Кирсанова

Полную версию беседы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475