Диакон Павел Сержантов: Нужен Тот, Кто спасет

Продолжение. Начало в №8 (857) – №42 (891)

– Бог создал человека по образу и подобию Своему, но человек пал, и это падение – вернее, грехопадение – повлекло за собой катастрофические последствия и в отношении самого человека, и в отношении всего мира. Потому в христианском учении о человеке утверждается, с одной стороны, его греховность, падшесть его природы. А с другой – утверждается достоинство человека, созданного по образу Божиему и призванного стать Его подобием. И человек, постоянно наблюдая за своими личными грехами и памятуя, что он есть раб земных страстей, этим предохраняется от гордости и тщеславия. Но помня, что Сам Творец поставил его господином во вселенной и подчинил ему все творение, человек избегает отчаяния и сохраняет веру.

Нет, не для погибели создан был человек, не чтобы запутаться навеки в сетях своего греха, но чтобы обжиться, спастись и иметь жизнь вечную. Тема человека в догматическом богословии ставит множество вопросов. Отец Павел уже говорил о человеке и, завершая тему, предложил студентам задавать волнующие их вопросы. Но вспомним, как началась история спасения богозданного человека.

Диакон Павел Сержантов, кандидат философских наук, доцент кафедры систематического богословия и патрологии ПСТГУ, г. Москва: – Человек богозданный страдал? Нет. Должен был умереть? Такой есть нюанс, присутствует даже такое определение: человек не был ни смертным, ни бессмертным – и то, и другое было у него в виде возможности, он должен был выбрать.

К сожалению, люди выбрали именно смерть. Господь сказал, что в тот день, когда вы вкусите, вы смертью умрете. Они умерли не в тот день, но в тот день они стали смертными. Человек падший – это человек уже смертный, который обязательно, рано или поздно, умрет, подверженный страданиям. Эти обстоятельства насколько существенны? Очень существенны. Это человек, который себя от Бога уже отгородил: написано поэтическим языком, что Господь идет по Эдемскому саду, а Адам и Ева спрятались. Человек уже отгородился от Бога, спрятался. Если раньше человек свободно общался с Богом, был открыт Ему, то здесь люди уже закрыты – люди общаются, но уже пошла какая-то трещина.

Господь падшего человека, который стал смертным, которого впереди смерть ждет, не бросает. Он пытается его спасти. Уже в повествовании Книги Бытие мы видим весь разговор Бога с Адамом и Евой – попытку привести людей к покаянию, чтобы люди сознались, что они нарушили заповедь, попросили прощения. Происходит другое – один на другого перекладывает вину, и в конце концов вообще виноватым оказывается Бог.

Покаяния нет, но Господь все равно человека не оставляет и, хотя человек не может уже жить в раю (невозможно делать вид, что ничего не произошло и человек изгнан уже из рая, и ему определены кожаные ризы), начинается история спасения. И даже облачение в кожаные ризы и перспектива смерти и так далее – это инструмент, которым Бог пытается не уничтожить людей (если бы Он хотел уничтожить, Он бы это сделал в момент), а их привести к Себе обратно, чтобы дать вечную жизнь. Мы с вами видим уже тогда другого человека, человека спасающегося. Богозданный человек с Богом живет, ему гибель не грозит, ее не будет в его жизни, если он этого не захочет. Его спасать не от чего – у него программа жизни целиком и полностью положительная: ему надо достичь подобия. А падшему человеку уже есть от чего спасаться: он уже в беде – в перспективе погибели. Мы с вами видим человека спасающегося, с поврежденной природой, в котором действует смерть, наклонность к греху (смерть, кстати, провоцирует людей на грех: боясь умереть от голода, человек начинает все больше и больше скапливать, отнимать у других людей, если не отдают – с жизнью вместе забирать. Смерть может провоцировать человека на грех, а может провоцировать и в обратную сторону: человек понимает, что он смертен и что это не нормально, так не было задумано, и тогда он встает на духовный путь спасения).

Человек спасающийся, спасаемый. «Человек спасающийся» можно неправильно понять, словно человек своими силами может спастись – будто нам надо осознать, в чем у нас проблема, и дальше решить ее своими силами.

Мы не можем эту проблему решить своими силами. Спасти себя сам человек не может. Чтобы человека спасти, нужен Христос – Тот, Кто спасет. Действительно, Бог воплощается, приходит Христос и становится возможным спасение человека. Человек не только спасающийся, но и спасаемый: не только сам действует, но и чувствует, что Господь действует на него и ему руку подает для спасения. И тогда действительно мы с вами видим с приходом Христа, что человек на пути спасения восходит к богоподобию, и мы с вами видим, что впоследствии будет названо обожение.

Человек обоженный, человек, который стал богоподобным... Это сложный очень путь от образа к подобию. Во Христе мы видим, что значит «обоженный человек» – Он вознесся на Небеса, как мы исповедуем в Символе веры, и Он сидит одесную отца. Сидение одесную – это высшая честь, практически равная честь. Господь вознесся на Небеса Божественной природой? Человеческая природа Господа прославлена Божественной славой, обожена, достигла богоподобия, и те, кто в Него верят и за Ним следует, тоже, каждый в свою меру, приходят к этому. У великих святых мы это с вами видим.

Образ Божий и подобие Божие… Образ Божий – то, что в человеке дано изначально и то, что всегда с ним связано. Образ Божий может быть очень искажен – искажения эти касаются всей человеческой природы: и тела, и души, и духа – всего в человеке; все может быть искажено! В тело вошли болезни, смерть, тело отлучается от души через смерть, рушится единство – распадается человек, разум, ум помрачается, воля слабеет, в человеке бушуют чувства, не подвластные уму, стихия гнева человека захлестывает… Все человеческое естество страдает, разрушается от греха и, когда человек это понимает, обращается к Спасителю и пытается свою жизнь переустроить, начинается путь спасения – тогда человек этот искаженный образ потихонечку восстанавливает в себе, с Божией помощью. И восстанавливает в себе даже не «до рабочего уровня» в самом начале, а до большего сходства: Христос восстанавливает образ Божий не до такой степени, какая была у Адама и Евы до падения, а в большей степени.

Мы с вами видим, что учение о человеке в церковной догматике очень содержательно и глубоко – смотрите, учение об образе и подобии Божием. Мы можем видеть в нем черты и своеобразия, и сходства с нехристианским учениями.

Различение в душе ума, воли и чувства было знакомо и в нехристианской культуре, но в христианской культуре воспринимается как разумные представления о человеке – то, что мы можем естественным нашим разумом понять, но при этом дается интерпретация, выстраиваются такие взаимоотношения между умом, волей и чувствами, которых даже близко нет в язычестве нет.

Учение о человеке в Церкви есть – в догматике есть. Это не только библейское учение об образе Божием и о подобии Божием, но это еще и учение, что в человеке мы тоже можем различать личность и сущность: это не одно и тоже. Это святоотеческое учение эпохи Вселенских Соборов. Личное начало в человеке делает его своеобразным. Мы подчеркиваем, что в человеке мы видим не только какую-то природу особую, естество, сущность, но еще и личность. Мы тем самым за человеком закрепляем право на свободу, право на любовь. Очень своеобразные стороны именно человеческой жизни, которая отличает нас от животных, от того, что мы можем находить в природе, в мире вокруг нас, – это собственно человеческие черты: жизнь в свободе, способность к любви не на уровне привязанности (привязанность может быть и у кошки, собаки), а к высшей любви, к тому, что делает человека больше, чем он сам.

«Человек был создан по образу Божию не имел греха. А когда человек согрешивший пришел к спасению, он стал подобием Божиим. Сделался ли он при этом выше, чем был изначально, когда еще не знал греха? И возможно ли это?». Это возможно через борьбу именно с грехом. Действительно, человеческая природа испорчена грехом, омрачена грехом, осквернена им, и потом человек может возвыситься выше, чем Адам до падения, только если он встанет на борьбу с грехом: грех как раз мешает человеку реализоваться. Очень много люди думают, как самореализоваться, и именно грех мешает, особенно закоренелый – страсти человеческие мешают.

Что страсти мешают людям реализоваться, – эта мысль была в христианстве всегда, особенно она была хорошо прочерчена в монашеском опыте. Но ее мы можем находить не только у христиан – у лучших представителей язычества, философской аскезы была эта интуиция: страсти делают нас безумными, страсти делают нас глупцами. Если мы хотим стать мудрыми, если мы хотим стать счастливыми, нам надо бороться со страстями. Они не знали ничего о грехопадении, у них совсем другое было учение о человеке, но они видели, что вот эта сила нам враждебна. Не все так считали; и тогда, и сейчас некоторые считают, что наоборот, страсть – это такая мощная энергия, на которую интересно «подсесть» и тогда это, наоборот, способ реализоваться человеку, а то он будет что-то серенькое, незначительное собой представлять.

Но лучшие представители язычества понимали, что страсть – это не просто опасные игрушки, с которыми можно играть и веселеть, а разрушительные стихии, которые внутри человека действуют, и нельзя им давать разгуляться, иначе от человека ничего не останется.

Тем, которые здесь обозначены, мы с вами будем еще касаться, возвращаться к ним в той ли иной мере под разными углами: куда от антропологии деться? Это же учение о нас, о человеке, а что касается нас, нам надо все крепенько усвоить. (Продолжение следует)

Беседовала:
Ольга Баталова

Полную версию беседы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475