Народный артист России Е. Ю. Стеблов: Духовный путь требует самодисциплины

Герой нашей нынешней программы не очень любит рассказывать о своем духовном пути. Знаменитым он стал в 17 лет, когда в 60-е снялся в культовом фильме «Я шагаю по Москве».

Хочу начать наш разговор с момента, который больше всего сегодня волнует Вас и всю Вашу семью: Ваш сын ушел в монастырь, принял иночество. Расскажите, пожалуйста, как это произошло?

Трудником был год, потом стал послушником. Трудник, не все зрители это знают, не член братии монастырской, а вот послушник – это уже первый чин. Подают документы, Патриарх подписывает эти списки, и человек входит в число братии. Три года он был послушником, не так давно стал иноком.

А трудником он какие послушания выполнял в монастыре?

И на кухне у него было послушание (это одно из самых тяжелых послушаний) поваром. Да что только не было. И в телятнике. Помню, как он мне рассказывал, как роды принимал. Он вообще лидер по характеру. В монастырях ведь очень тонкое распределение ролей – там духовно талантливые люди, они чувствуют, кто к чему пригоден, чувствуют, у кого какая духовная проблема, кому для смирения какое послушание нужно. Там совершенно иной подход, чем в миру. Мне вообще церковное устройство очень нравится, потому что это иерархия. Весь мир иерархичен, Вселенная иерархична – она упорядочена. Достаточно жесткая эта иерархия и напоминает армейские порядки, но в корне принцип другой. Если в армии принцип подчинения, то здесь принцип добровольный: не хочешь – иди на все четыре стороны.

Я раз в год навещаю его. К тому же я ежегодно участвую в монастырской акции – они организуют, сказать школьным языком, музыкально-литературные композиции такие. Это трехчасовое представление с участием симфонического оркестра, братского хора, иногда бывает детский хор, солисты Мариинки принимают участие, делается определенный видеоряд. Наместник монастыря, благочинный и я читаем тексты.

Для Вас был неожиданностью его уход в монастырь?

Был момент, когда он после института театрального, актерского факультета, хотел уйти в семинарию. Мы тогда с моей женой покойной Танечкой, его мамой, не поддержали это. В итоге он пошел на телевидение работать и телевизионные профессии практически все освоил. Еще учась в институте театральном, он уже снимался в кино. Потом написал пьесу, я ее поставил в театре «Вернисаж», и он там играл. Потом снял полнометражный фильм, комедию. И потом он ушел из профессии. Сначала бригадиром грузчиков в «Ашан». Я понимал, что это связано с его духовным поиском.

То есть он оставил профессию абсолютно?

Да, он сказал, что не хочет больше в кинематографическом мире находиться, и ушел. Потом поступил в пищевой институт, хотел хлеб печь. Но я в этом видел подготовку к монастырю, как-то я это предчувствовал. В последний его день рождения при жизни матери в 2010 году он сказал: «Я чувствую, что моя жизнь скоро принципиально изменится, что внешне она будет намного легче, а внутренне она будет труднее. А сейчас наоборот, она внутренне легче, а внешне труднее».

У нас был с ним разговор на эту тему. Он был женат, венчан и развелся, и тем себе отрезал путь в белое духовенство (я бы был просто счастлив, если бы так было). Так что единственный путь остался – монашеский. Но я ему сам почему-то сказал: «Ты сначала роди ребенка, а потом иди куда хочешь». Мы с ним съездили на Гроб Господень. Когда он вернулся, на даче оставил мне письмо. Так что он, когда собрался уходить, меня уже не спрашивал, а перед фактом поставил. Когда мы с ним через некоторое время встретились, он мне говорит, что «я понял, что это лучше сделать так, менее болезненно, чем по кусочкам хвост отрубать».

Потому что единственный сын и единственный наследник Ваш, он это понимал.

Да. Я говорил ему: «У твоей мамы было больное сердце, она же подвиг совершила, родив тебя. Ты же знаешь, были тяжелые обстоятельства, мы много пережили». А он в ответ: «Папа, это вещи относительные», в смысле продления рода в земном понимании. Мне недавно один игумен, который меня исповедовал, очень хорошо сказал. Я ему говорю: «Ему хорошо, и я как отец рад, что он счастлив. Но род-то он прекратил». Игумен мне сказал: «Евгений Юрьевич, в Древнем Израиле, как правило, многодетные были семьи. Известно, что одного ребенка обычно отдавали в храм. Вот как Деву Марию привели в храм. А в вашем случае это не конец рода, это – венец рода». То есть это переход рода в духовную ипостась. Ведь, если трезво судить, что мы знаем о своих потомках? Мы можем знать правнуков, в редких случаях – праправнуков. И все, а дальше ничего не известно. И любой род, конечно, имеет начало и конец. (Продолжение следует)

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз»: http://tv-soyuz.ru/peredachi/veruyu-moskva7

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475