Игумен Димитрий (Байбаков): Вся моя жизнь – это несение послушаний

Все, кто его знает: и друзья, и враги – сходятся в одном: он профессионал, и профессионал с большой буквы. За десять лет работы, буквально на ровном месте ему удалось создать один из крупнейших медиахолдингов на Урале. Это круглосуточный радиоканал, три газеты, журнал, два ежедневно обновляемых сайта и издательство, владеющее тремя типографиями. В эфир выходят три ежедневных и три еженедельных телепередачи. Сделано более семидесяти видеофильмов. Общий тираж отпечатанных книг перевалил за несколько миллионов, но ничего из этого лично ему не принадлежит и принадлежать не может. Потому что он монах, а отказ от собственности – это один из обетов, которые монахи дают во время пострижения. Все, что он сделал, принадлежит Церкви и людям.

Будущий игумен Димитрий родился в маленьком городке Талица, что в Свердловской области. Это глубинка, где дети до сих пор здороваются со всеми встречными, а двери домов до глубокой ночи остаются открытыми. Когда потом он будет поступать в медицинский институт, то на конкурсе ему добавят один балл за то, что он из сельской местности. Его родители – простые люди. Мама бухгалтер, папа столяр. Они с детства воспитали в сыне привычку к труду, терпение и настойчивость. Уже со второго класса маленький Дима неожиданно для всех окружающих начал проявлять серьезный (насколько это возможно для семилетнего мальчика) интерес к химии. Он очень быстро подружился с преподавательницей Тамарой Дмитриевной, и вскоре стал завсегдатаем в школьной лаборатории: здесь ему давали смотреть книжки с разными формулами и позволяли присутствовать во время опытов. Но к работе с реактивами все-таки не допускали. Поэтому практическую часть занятий Дима проводил в укромном месте с купленными в аптеке лекарствами. Лекарства он толок, смешивал, растворял в воде, внимательно наблюдая за изменениями. Результаты опытов аккуратно заносились в тетрадку.

В пятом классе он стал победителем химической олимпиады среди старшеклассников, после которой заслуженно получил прозвище Менделеев. Шло время. С годами аппетиты к открытиям только увеличивались. На почве интереса к непознанному и тайному у Димы появилось новое увлечение: микробиология. Теперь его можно было найти в бактериологической лаборатории местной санэпидстанции или инфекционном отделении районной больницы.

А еще была большая любовь к Алле Борисовне Пугачевой и ее песням. Из-за которой он однажды ушел из дома. И конечно, божественный громоподобный Евтушенко. Тогда его поэтические сборники достать в Талице было просто невозможно. И Диме приходилось ходить в библиотеку, где он брал ксерокопии книг Евтушенко в читальном зале и старательно переписывал любимые стихи в большие 96-страничные тетради. Своими увлечениями он щедро делился с одноклассниками. Учился Дима хорошо, и как в те времена было принято, был октябренком, пионером и комсомольцем. В комсомол вступил по убеждениям, так как считал (читайте роман Островского «Как закалялась сталь») эту организацию объединением передовой советской молодежи, к которой не без основания причислял и себя. Став замом секретаря комсомольской организации школы по идеологической работе, стал изучать атеистическую литературу и труды В.И. Ленина. Искренняя убежденность в правоте учителей коммунизма и твердое желание через их труды разобраться в окружающей действительности (что было для Димы жизненно необходимо, так как ему уже шел пятнадцатый год) сыграли с ним злую шутку. Критика учителями Священного Писания оказалась совершенно не научной, поверхностной, а главное, непроходимо глупой. Как человек, знакомый с принципами марксизма-ленинизма, он, нимало не сомневаясь, решил обратиться к первоисточникам. Для этого Дима отправился в старейший в Талице храм Петра и Павла с тем, чтобы взять у батюшки Евангелие. Храм, несмотря ни на какие политические катаклизмы, никогда не закрывался, и в определенных малосознательных кругах общества пользовался популярностью. Шел он туда в большом страхе, так как твердо помнил, что в Советском Союзе Церковь отделена от государства. И переступив порог церковной ограды, вдруг ясно понял, что родное это государство осталось у него за спиной и он находится в каком-то чужом неизвестном месте. Осознание этого было таким сильным, что он развернулся и бросился назад. В этот раз советское государство победило. Но ненадолго.

Любовь к истине оказалась сильней. Через какое-то время Дима снова пришел в храм. И поговорил со священником, который, внимательно выслушав, вручил ему Библию, которую потом нашла мама и отнесла в райком партии. Где ее также внимательно выслушали и сразу же завели дело о церковной пропаганде среди молодежи. Поднялся скандал, после которого священник вынужден был уехать из их маленького города. Но это была уже совсем другая история. Главное произошло. Дима трогал, изучал, пробовал своими руками то, что не принадлежало советскому государству. То, что он трогал, принадлежало вечности.

К окончанию школы он твердо знал, кем будет и чего хочет. А хотел Дима стать врачом. Причем военным врачом. Для чего дважды поступал в военно-медицинскую академию. Каждый раз ему не хватало одного балла, и в конце концов он стал студентом Свердловского медицинского института. К тому времени Дима был верующим человеком, ходил в церковь и имел духовного отца. Христианство и коммунизм в его мировоззрении до поры мирно уживались. Ведь кто такие христиане? Соль земли, а значит, передовая часть общества. А кто такие коммунисты? (Снова читайте роман Островского). Он искренне думал, что коммунизм и христианство если не братья-близнецы, то уж родственники точно. В этом заблуждении Дима искренне пребывал, пока не попал в армию и не стал матросом на атомной подводной лодке Северного флота.

Здесь на глубине несколько сотен метров произошло расставание с детским наивным миром и иллюзиями, свойственными юным пылким натурам. Разбившись о реалии взрослой комсомольской и партийной жизни, они тихо утонули на дне Ледовитого океана. Здесь, на лодке, он впервые столкнулся с неискренностью и лицемерием близких людей. Самое обидное, что это были хорошие люди, которых он уважал. Но с идеалами коммунизма их связывали только партийные билеты. Потому что на атомной подводной лодке могут находиться только обладатели таких билетов. И этим хорошим, порядочным, честным и интеллигентным людям приходилось лицемерить. Это внесло в душу молодого матроса (электрика корабельного оборудования, заместителя секретаря корабельной комсомольской организации, награжденного грамотой за добросовестное изучение классиков марксизма-ленинизма) такую дисгармонию, что через год он подал заявление о своем выходе из рядов ВЛКСМ. Дело было на Рождество 87 года. До выступления М. Горбачева на XXVIII съезде КПСС времени оставалось не так уж много.

Старшие товарищи пытались Диму образумить. Говорили: «Ты верь в Бога, никто ничего не имеет против, но из комсомола-то зачем уходить? Зачем ломать карьеру и портить себе биографию? Зачем эта поза, зачем это самоопределение? Ведь никто из здравомыслящих людей ни в какой коммунизм уже давно не верит. И ничего – живут». Ну как он мог объяснить им, что так он жить не может, что жить по лжи просто нельзя?

Из комсомола его благополучно исключили. Вскоре с берега из политотдела пришла депеша, гласившая, что матроса Дмитрия Максимовича Байбакова как неблагонадежного необходимо в самое ближайшее время списать на сушу. Но неожиданно за Диму вступился весь экипаж, от кока до командира корабля. Был подан рапорт с просьбой оставить его на лодке. Экипаж взял мятежника на поруки. И его оставили служить.

Когда он вернулся в институт, то стал работать под началом будущего профессора Александра Сергеевича Григорьева на кафедре микробиологии. Помогая своему учителю в его научных трудах, свою студенческую работу он посвятил теме, которой тот занимался. На кафедре ему нравилось абсолютно все. Дима долго засиживался за работой и в конце концов ему разрешили ночевать в холле на диванчике. Он принес из дома подушку и теперь мог не выходить из лаборатории сутками. А когда все-таки выходил, то шел в храм. Вознесенскую церковь. Там Дима Байбаков стал алтарником. Это такие молодые ребята, которые помогают священнику во время богослужения. Через какое-то время возникла ситуация, когда работу на кафедре микробиологии и работу в храме совмещать стало просто физически невозможно. И нужно было выбирать. Он выбрал алтарь. Потому что там великое таинство, и там Бог. И там каждый раз во время Литургии сердце уносится в неведомую, надмирную реальность. Которая правда!

Через два года священники Вознесенки предложили ему принять священный сан. Безусловно, он думал об этом, как думает всякий трудящийся в церкви. Но планов по этому поводу не строил. Скорее допускал, что может быть, когда-нибудь, в какие-то годы, в солидном, зрелом возрасте. Вскоре после приема у Правящего Архиерея архиепископа Мелхиседека состоялось его рукоположение. Он стал священником. Внешне жизнь студента Дмитрия Байбакова нисколько не изменилась. Рабочую неделю он проводил в институте и только на субботу-воскресенье уезжал в село Рудянское Сухоложского района, где был назначен настоятелем местного прихода. Во время практики по психиатрии студенты работали в областной психиатрической больнице. Вскоре доктора узнали, что среди них один священник. Они привели этого священника к главврачу и поинтересовались, можно ли открыть в больнице храм или хотя бы молитвенную комнату. Вскоре там был открыт первый в Екатеринбурге больничный храм, а о. Димитрий назначен его настоятелем. Шел сентябрь 93 года. С этого времени и до сих пор там он и служит.

(Окончание следует)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475