Протоиерей Алексий Долгоруков: Не должно быть отчаяния

Продолжение. Начало в № 32 (737)

Протоиерей Алексий Долгоруков, настоятель храма Рождества Иоанна Предтечи города Екатеринбурга.

– Батюшка, еще один звонок.

– Меня зовут Евгений, из Белгородской области. Бог – всевидящий, Он все знает за человека, как тот проживет жизнь, куда потом попадет. Мне непонятно: если Бог уже заранее знает, что человек окажется в аду и будет вечно мучаться, – для чего он тогда живет?

– По долгу моей службы как священнику мне немало пришлось пообщаться с людьми, которые страдают наркозависимостью. Ну и, конечно же, пришлось немало пообщаться с их родителями. Я такую вещь заметил: большая часть родителей, несмотря на то, что их дети, как говорят, законченные наркоманы, от них не отказываются и не рассуждают: «Мой сын наркоман, ему осталось жить год – два, выгоню-ка я его из дома, может, он побыстрее помрет, что ему зря этот год мучаться». Почему так происходит? Есть любовь родительская, и любовь эта выше всех законов, выше закона справедливости, даже здравого смысла, но это наше, человеческое, несовершенное – родительская предвзятая любовь.

А есть Божественная любовь. Господь любит всякого человека – и праведного, и согрешающего. Мы ведь с вами не знаем о судьбе того или иного человека, и что там будет в вечной жизни. А для чего мы молимся за усопших? Ведь, значит, у нас есть надежда, что Господь помилует, Господь поможет этому человеку восстать, чтобы его душа спаслась. За Господа, думаю, судить не может ни один человек. Как сказал один умный священник: наша задача – делать все, что в наших силах, а результат уже будет от Господа Бога.

– Батюшка, еще один звонок.

– Раба Божия Наталья из Самары. Завтра будет 35 лет, как у меня сын умер, болел он сильно, рак был. Он окрестился перед смертью. А я окрестилась гораздо позже, через год где-то. И меня вопрос до сих пор мучает, я его не пособоровала тогда, не знала, что это надо делать. Мне очень хочется узнать, что я должна сделать, чтобы облегчить участь его? Молюсь, конечно, за него…

– Немножечко отвлекусь от темы, чтобы пояснить. Приходит женщина в храм в слезах: «Батюшка, у меня горе – болеет сын, это Господь меня за прошлые грехи наказывает». Я обычно говорю так: «Вы любите своего ребенка?». – «Да, люблю». Давайте хоть на секунду представим, что Господь Бог – любящий Отец: как бы вы ни любили свое чадо, Он любит его несравненно – назовем цифру, в миллиарды раз – больше; и этого будет мало – Он любит его больше, чем вы. Не будем с вами об этом забывать. Но у людей, которые проводили своих близких в последний путь, очень часто бывает ощущение вины – что-то не сделали, что-то нужно еще сделать. Поверьте, многие наши недочеты, что были при жизни сделаны, мы можем восполнить. Восполнить нашей любовью, нашей памятью и самой простой, сердечной молитвой об упокоении человека. И больше ничего не нужно.

Вообще, в традиции, по крайней мере русских, христиан православных – молитва об упокоении усопших и милостыня от его имени. У нас сейчас после похорон бывают обеды поминальные, раздают платки и чашки, вилки, ложки, не совсем понимая смысл этой раздачи. В этом ничего плохого нет, это христианская традиция, но это всегда делалось от имени усопшего – человек готовился к смерти и завещал: вот это на храм Божий, это жене, это детям, это на помин души, а это раздать нищим. Человека уже нет в этой земной жизни, но он нашими руками творит добрые дела. И поэтому, я думаю, если вы так беспокоитесь об участи своего сына, то самым лучшим делом будет представить, какой бы сейчас хотел увидеть вас ваш сын. Плачущей, переживающей, угнетенной? Нет. Наверное, он хотел бы вас увидеть другой. И стремление не уйти в печаль, в уныние, а быть духовно единым с Богом, а через Господа со своим сыном, должно помочь нам преодолеть горе, эту утрату, это расставание. Ведь когда мы обращаемся с молитвой к Господу об усопших и живых, то духовно становимся к ним ближе.

– Батюшка, еще звонок.

– Меня зовут Любовь Ивановна, я проживаю в Липецкой области, поселок Лев Толстой. Я год назад тоже похоронила сына и никак не могу справиться с этим. Он умер от сахарного диабета. Я хожу на кладбище каждый выходной, хожу в храм, молюсь. Даже у батюшки спрашивала – батюшка сказал, что нужно читать молитвы. Я и так читаю каждый раз молитву об усопших детях, но не могу я никак справиться, мне кажется, что он постоянно со мной, ведь когда он болел, я постоянно была с ним. Помогите, пожалуйста. И если я каждое воскресенье хожу на кладбище, это ничего не значит? Я хожу на кладбище, разговариваю там с ним…

– Справиться, чтобы забыть о своем сыне?

– Да, я не могу.

– А нужно ли это вам? У меня никогда не поворачивается язык делать какие-то утешения близким, которые похоронили своих родных, а уж тем более никогда в голову не приходит утешать матерей: все наши утешения будут выглядеть или немножко лицемерными или просто глупыми. Мать, схоронившая своего ребенка, никогда не забудет его. И это правильно, так и должно быть.
Другое дело, что память о наших чадах может парализовать и ввергнуть в уныние, – вот этого нельзя допустить. А забывать о своих чадах тоже нельзя, но это должно стать для нас источником любви, нашей верой и нашей молитвой, и пусть не забывается все, что мы пережили, в память о наших детях. Мне довелось с этим столкнуться: моя покойная бабушка родила и воспитала троих детей, и всех троих схоронила. Я вспоминаю и свою покойную мать, когда-то она схоронила своего сына, моего брата. Я знаю, что она тоже никогда не забывала о нем, – никогда мать не забудет, – но не должно быть отчаяния... Молитесь и ходите на кладбище обязательно.

Полная версия программы

Смотрите программу «Беседы с батюшкой» на телеканале «Союз»: ежедневно 22-00 прямой эфир (кроме субботы), на следующий день 13-00 повтор (кроме воскресенья). Время Екатеринбурга (+ 2 часа к московскому). Телефоны прямого эфира: Москва (495) 781-49-54, Санкт-Петербург (812) 677-62-44, Екатеринбург (343) 379-65-70

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475