Обличение грешников

Об опасных мечтателях

В Послании апостола Иуды мы встречаем такие слова: «Таковые бывают соблазном на ваших вечерях любви; пиршествуя с вами, без страха утучняют себя. Это безводные облака, носимые ветром; осенние деревья, бесплодные, дважды умершие, исторгнутые…». Дальше он продолжает характеризовать подобных мечтателей, которые пришли развращать сердца уверовавших христиан, а мы остановимся только на этом стихе: «Таковые бывают соблазном на ваших вечерях любви». Вечеря любви – то, что по-гречески называлось «агапа». О них же говорит и апостол Павел в своем Послании к Коринфянам (в свое время мы остановимся на этом подробнее).

Дело в том, что первоначальная Церковь устраивала Евхаристические собрания совместно с обычной трапезой. Очень интересный пример этого отражен в Книге Деяний святых апостолов: в описании третьего миссионерского путешествия апостола Павла есть место, когда были собраны христиане, всю ночь шла беседа, молились, – там была, очевидно, совершена Евхаристия. В то же время люди подкрепляли свои сердца какой-то иной пищей, а не только пищей духовной, но это было единое действо, очень долговременное, сочетающее обычную и Евхаристическую трапезу, то, что мы называем причащением Тела и Крови Иисуса Христа.

Главное на этих трапезах – любовь каждого человека к Богу, Бога к человеку, каждого к каждому, это одна семья. Тут все братья, сестры, это единая радость, что все они собраны на вечере любви. Этот образ взят из Евангельского повествования, из притчи Иисуса Христа. У разных евангелистов он встречается в разных изложениях – о том, что царь делает брачный пир и на пир зовет всех. Как такой брачный пир воспринималась каждая Евхаристическая трапеза. Она предполагала не только причащение Тела и Крови Иисуса Христа, но и радость совместной трапезы, что сохраняется в наших традициях, ведь на все праздники мы стараемся собираться вместе. Без совместных празднеств как-то реализовать свою дружбу, свою родственность нам не представляется возможным (другое дело, что часто получают форму либо простого веселья, либо пития, либо едения, а общение уходит на второй план. Но это потому, что люди разучились общаться). Все-таки потребность встречаться за столом очень глубоко вкоренена в природу человека – через совместную трапезу человек реализует очень важный момент общения с другим человеком.

На этих трапезах собирались христиане, но некоторые (об этом говорит апостол Павел) приходили не столько общаться и причаститься, сколько поесть за чужой счет; это явление всем знакомо и сейчас. Такие люди были и в первенствующей Церкви, их-то и обличает апостол Иуда, говоря, что когда человек приходит на трапезу любви – фактически на Литургию, на Евхаристию – а у него на душе, на сердце только одно желание поесть пищи плотской, а не духовной, ему не место в Церкви, и он очень опасно болен. Он приходит как бы на духовную трапезу, а сердце-то его все живет плотью, только пищей этого мира. Но духовная пища – не от мира сего, она на самом деле требует совлечения ветхого человека: умирания для жизни по закону мира сего. Получается, что они лукавят, что они лживо приступают к Источнику вечной жизни в Евхаристической трапезе.

И это коренное зло человека. Через это лукавство любой смотрящий на них и наблюдающий за ними может сделать выводы, что на самом деле слушать их не надо, ведь они все служат не Закону Христову, а закону мира сего, который Христос и низвергнул, определив законченность тленного закона мира сего.

Дальше апостол Иуда называет этих людей безводными облаками – образ напыщенных людей, которые надуты мнением о самих себе. Любой человек, который мнит о себе что-то, представляет себя великим и значительным, есть как бы некое облако: он, так сказать, не питаем снаружи благодатью, а сам себя накачивает, раздуваясь, как мыльный пузырь. От облака есть польза, оно постепенно проливает дождь, а эти – безводные облака, то есть они становятся все значительнее в собственных глазах, но никому от их слов, их поступков нет никакой пользы, они совершенно бесплодны.

Человек может даже прийти к умилению, но жизнь не меняется: грешник остается грешником, скверный – скверным, унылый – унылым, отчаянный – отчаянным, жизнь человека не переворачивается от слов, которые говорят такие надутые облака.

Яркий пример – так называемый митрополит раскольнической, обновленческой церкви Александр Введенский, который в пику Патриарху Тихону организовал свое церковное сообщество. Он действительно умел очень красиво, пламенно говорить, – но никого его слова не животворили. Или, например, известный священник Георгий Гапон умение красиво говорить употребил, чтобы повести людей на известную демонстрацию 1905 года, которая закончилась трагедией.

Дальше апостол Иуда называет этих людей осенними деревьями, и самое страшное определение – дважды умершими: людей, которые мечтают о себе и своими мечтами отвлекают сердца людей от истины, от служения Богу, пленяя их своею пламенностью, но фактически не насыщая сердца ничем, – таких людей апостол Иуда называет дважды умершими. Фактически он подписывает им смертный приговор: они навсегда, как он дальше говорит, исторгнуты, их корень вырван, они совершенно засохнут, никакого корня в Боге не имея, у них нет надежды на вечную жизнь, они мертвы дважды. То есть они, несомненно, умрут, как все люди по плоти, но они уже мертвы духом – никак не укоренены во Христе.

Такой страшный приговор подписывает апостол Иуда людям, которые живут только собственными мечтами, входят в Церковь, чтобы увести людей за собой, отвлечь их от Христа и собрать вокруг себя учеников, восхищением и вниманием которых они бы питались.

Смотрите программу «Исследуйте писания» на телеканале «Союз»: понедельник–вторник 00.00, 19.00. Время Екатеринбурга (+ 2 часа к московскому)

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475