О колоколах и силе колокольного звона

Проповедь епископа Каменского и Алапаевского Сергия в день Фестиваля колокольного звона

– Дорогие братья и сестры, мастера колокольного дела и звона! Я продолжу начатый мной разговор о силе колокольной. Здесь собрались выдающиеся звонари, колокольные мастера и только еще начинающие (как отрок Ваня, который усердно меня фотографирует). Вся наша сила Православия в традиции, преемстве, в Предании. Очень многие вещи не записаны даже до сих пор, хотя много пишущих людей и столько издается книг различных, в том числе и по колокольному звону. Помню, когда я начинал церковное служение, вовсе не было никакого руководства, никаких сведений о колоколах: была разруха, колокола к тому времени большей частью, наверное 90%, были сброшены, перелиты, уничтожены. Этим занималась не только советская власть, продолжили это и немецкие захватчики: там, где они были, приоритетной политикой грабежа завоеванных территорий было изъятие колоколов и их отправка в Германию. Я видел фотографию, где наши колокола, вывезенные немцами, занимали много гектаров территории, просто стояли и ждали переплавки. То есть даже литейные заводы не успевали справляться с таким количеством, как они считали, «металлолома».

Но это, при всей скорбности чувств, которые мы испытываем, взирая на такое разграбление и уничтожение, нас наполняет еще и радостью, своеобразной гордостью. Гордость – плохое качество и свойство души, но есть все-таки гордость за наше Отечество, за наш народ, за нашу Церковь, которая смогла за несколько веков, особенно XVIII и XIX вв., создать такое громадное количество и колоколов, и икон, которые на протяжении уже ста лет вывозят, разбивают, переплавляют, и никак не могут справиться с этим! Спрашивается теперь, когда возрождаются храмы: «А нужно ли столько всего, в том числе и колоколов? Может быть, достаточно скромненько украшать колоколенку: два-три колокола, максимум пять?» А у нас никогда никто не останавливается на достигнутом, и даже теперь колокольня Покровского храма у отца Иоанна заказала новый большой колокол. Я видел плакат, который призывает всех желающих пожертвовать на это богоугодное дело, хотя мы уже привыкли слышать эту колокольню, и она вполне удовлетворяет запросы православной души.

Это количество постепенно, мало-помалу в последние века стало обращаться в качество, качество именно звучания колоколов. Когда сегодня мы слушали господина Пяткова, то мы уже устали слушать, потому что столько информации было подано и вся она конкретная: цифры, факты, научная и техническая терминология – то, что очень сложно вместить в неподготовленную голову, сознание; а он повествовать о колоколах, наверное, мог бы до вечера, и все так же интересно его слушать. Надеюсь, на этом семинаре, «круглом столе» он порадует еще нас своими откровениями о колоколах, о современном их производстве и о внутренней (не только технической, но и звучащей) составной колокола.

Я вам до этого говорил о духовной стороне восприятия колоколов. Она, собственно, самая главная: ради этого и создавались колокола как таковые, ради этого и возрождаются, ради этого звонят на колокольнях. Мы знаем, что колокола могут использоваться и в других каких-то случаях – например, рынды корабельные (которые раньше возвещали во время тумана, когда не было навигационных систем) служили своего рода предупреждающими сигналами. В монастырях колокол созывает на обед, есть такой «обеденный» колокол. Колокольчиком будят монахов утром рано, есть такой специальный монах – «будильник», не «будильщик», а именно будильник (отсюда, наверное, это слово перешло на часы). Употреблялись колокола в прошлые века в качестве сторожевых или вечевых, когда нужно было созывать людей во время бедствия, пожара или чего-либо иного; развешивались маленькие колокольчики коровам, лошадям – если они забредут далеко, чтобы можно было их по звуку обнаружить в лесу; это в основном в таких местах, где заросли деревьев: в Сибири, на Урале. У нас, в степи, где я родился, такой нужды не было – там не только коров, там даже какого-нибудь сурка видно за несколько километров, поэтому там не применялись такие опознавательные знаки. Но на Валдае, как известно, выпускалось множество таких маленьких колокольчиков – «поддужных», которые на тройках, на конных упряжках, особенно в праздники, производили трезвон-перезвон, поднимая настроение. Так что колокола применяются и в других местах, но их употребление такое утилитарное очень ограничено и постепенно сошло на нет. Теперь, в основном, колокол – это принадлежность храма, это атрибут религиозный в первую очередь; и его назначение – вызывать у людей религиозные чувства, настроения; религиозные – те, что связывают нас, или обнаруживают, или поддерживают в нас связь с Высшим Существом, то есть с Богом.

Поэтому колокольный звон, даже в системе нашего фестиваля, в формате празднования Дня города, все равно будет иметь подспудную нагрузку религиозного характера. В любом случае, хорошо, что и наши организаторы празднования Дня города, и городское начальство органически расположено к колокольному звону. Значит, не все потеряно – души живы у людей, живущих в этом городе; они способны, пусть на самом начальном этапе, иметь благоговейное чувство перед Создателем, перед Богом. А это уже очень много: человек, который всегда ощущает присутствие в мире Бога и Его управление, Его Промысел и мироправление, уже не сможет так быстро отойти на пути зла. Это значит, в нем есть очень большой запас того добра природного, которое Господь дает каждому из нас при нашем сотворении как некий дар, чтобы мы могли, совершая свой путь на Земле, этим добром прирастать, возрастать и делиться. Такой человек всегда приятен окружающим людям, как один поэт сказал: «Он духом обиловал благосоветным, и был всем приятен, и честен, и мил». Такие люди в обществе считаются почтенными, мудрыми. Вчера здесь, на этой сцене, таковым вручались знаки признания их трудов, доброты, их особенного внутреннего настроя – всюду и везде быть полезными.

Человек, не творящий добро, не только бесполезен, но даже вреден в обществе – они досаждают нам. И для того, собственно, существуют в обществе институты охраны порядка, вплоть до силовых структур, оберегающие покой, порядок в обществе. Нам, людям доброй воли, их служба понятна и приятна, но людям, которые имеют какие-то нечистые стремления и желания, таковые носители, как говорит апостол Павел, «меча правосудия», бывают всегда неприятны, часто они с ними вступают в противостояние, борьбу. Но мы, даже церковное начальство, всегда поддерживаем и полицию, и наших военных служащих, и всех тех, кто, так или иначе, стоит на охране порядка, закона и справедливости. Вы скажете, «мы знаем массу примеров, что эти люди недобросовестно свой долг исполняют». Уж это, заметим, частный недостаток человека, как носителя. Мы все имеем грехи, нет ни одного без греха. Но в целом систему надо рассматривать, что существует она только во благо и всему обществу, и каждому конкретному человеку – расшатывать существующие порядки общественные, строй какой-то во что бы то ни стало менять на другой, не приносит людям пользы, но приносит вред всем. Слава Богу, мы, имея благоразумие, сохраняем мирное устроение и призываем всегда иметь мир и согласие. Кто понимает и кому это нужно, становятся нашими друзьями, приятелями. Мы, люди, как носители добра, должны иметь сплоченное единство, чтоб противостоять всем возможным проявлениям зла.

Колокольный звон, как мне кажется, способствует этому единству и согласию. Уже, по сути, в колоколе заложено где-то интуитивно понятое научное звуковое согласие. Это воздействие на окружающий мир, проникая в души слушающих, приводит их к умиротворению, настраивает на гармоничный лад, на согласие всех наших расстроенных чувств и сил души – наша душа имеет определенные силы, и если душа несильная, мелочная, то ее и не заметно, ее и не уважают; если у нас есть мощные чувства, ум, интеллект, воля, таковой человек считается великим и по праву таков. Эти основные силы души – ум, чувство и воля – должны быть согласованы общей целью в единое целое. Такого человека называют цельной личностью; если говорить аскетической церковной терминологией, он «целомудренный». Это целомудрие – не только непорочность в отношениях полов, но целомудрие, в первую очередь, это цельность души, когда человек точно знает, что он думает, чего хочет и что чувствует, и эти чувства его в полном согласии; согласие еще должно достигаться не только внутреннее, но и с Творцом, Богом. Такой человек уже недалек от святости. Ведь если мы возьмем любого святого, которого мы почитаем, – он как раз имеет это необходимое согласие, входит в это созвучие с Самим Творцом, с окружающим миром и с самим собой. Так человек достигает совершенства. Совершенный человек нуждается в том, чтобы его окружали такие же совершенные предметы.

Один из совершеннейших, как мне кажется, музыкальных инструментов – колокол. Он как раз имеет, в отличие от других, согласие с Богом! Колокол в этом похож на человека, хотя и представляет собой материальное вещество механическое, предмет. И при наличии такого же созвучия, как у человека, он становится провозвестником реальностей неотмирных, Небесных, иного мира; колокол, как труба Архангела, вещает нам правду и предметы мира иного, Божественного, которые безусловно существуют, в которые не так просто верить, а тем более проникнуть. Но он существует, это подтверждает опыт наших предшественников, предыдущие поколения тех самых цельных, целомудренных людей, которые «за премногую благодать» получали откровения. У апостола есть такое высказывание: «знаю человека во Христе, который восхищен был до третьего неба и там слышал неизреченные глаголы, которые невозможно человеческим языком высказать. Не знаю, был ли он в теле или без тела, но то, что он там был – это точно». По слогу и повествовательной направленности можно предположить, что таковым человеком, о котором апостол говорит, был он сам. Это действительно так: он слышал и видел явления мира иного.

Мне кажется, изобретение колоколов было связано тоже с видением чего-то того, чего в мире не существует, то есть своего рода проекцией из мира духовного. Колокол сам по себе такой инструмент, который нарочно не придумаешь, – или можно очень даже придумать, если взять, как мы в детстве, обыкновенный чугунный горшок, повесить его на дерево и пытаться в него звонить. Естественно, звуки он издавал совершенно отвратительные, но нам, мальчишкам, было приятно, что у нас хоть такой «колокол» есть. А больше нигде в округе их не было: на действующей церкви висело два колокола, к которым даже веревки не были привязаны: звон колокольный был запрещен специальным указом тогдашнего правительства. Звонили в сельских поселениях, в деревнях в обрезанные толстостенные баллоны из-под кислорода; если его обрезать, то он издавал очень хороший, даже иногда мелодичный звук. Такими «колоколами» пользовались, когда нужно было вызывать какую-то тревогу, в качестве пожарных вестовых колоколов (потом это все было перенесено в храмы, когда они стали открываться, а колоколов не было. Такие импровизированные колокольни можно было встречать довольно часто в бедных деревенских приходах).

Слава Богу, что вместе с возможностью звонить на Руси у нас возродилось колокольное литье, появились мастера. Пусть они разные, по-разному подходят к этому делу, но уже достаточно снабдили наши храмы и приходы настоящими колоколами. Теперь наша задача – научиться правильно ими пользоваться. Собственно, эта предпраздничная «колокольная» конференция, собранная здесь впервые, благодаря инициативе и городских представителей, нашего городского музея, и нашего церковного руководства, надеюсь, положит добрую традицию, чтобы люди, заинтересованные в правильном понимании и воспроизведении колокольного звона, собирались, делились опытом, приобретали знания, и не думалось как раньше: «Подумаешь, какая важность – колокольный звон? Поднимемся, будем за веревки дергать, и все получится». Это совсем не так: здесь тоже есть своя правда, свое искусство, свои нормы и законы. Сегодня как раз и я вам об этом говорил, и другие специалисты-колокольщики еще лучше вам расскажут об этом.

На этом я закончу свое краткое вступление, сказанное, чтобы вас сразу сориентировать, что колокольный звон – это богослужение, и звонари – тоже служители. Звонари даже этого могут не знать и отрицаться иногда, но на самом деле это служение (пусть начальное, внешнее для Церкви, не внутреннее, таинственное, как церковная иерархия, но все равно), это служба Божия, и звонарь – тоже церковнослужитель.

Желаю, чтобы каждый из вас проникся этим чувством высокой ответственности, когда будет подниматься на колокольню и приступать к колокольному звону; призываю благословение Божие, чтобы наше немощное Он наполнил Своей благодатью, разумом, дал нам силы. И, конечно, его, как и всякое мастерство, нужно передавать. У нас ведь обычно мастера, особенно достигшие каких-то особых величин, не хотят делиться своим опытом, чтобы не потерять своей исключительности. Это везде, и в Церкви тоже встречается. Так что будьте всегда добрыми, милостивыми и щедрыми!

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475