Митрополит Кирилл: Самая лучшая проповедь – проповедь делом

Екатеринбург, 24 октября, «Информационное агентство Екатеринбургской епархии».

Беседа с митрополитом Екатеринбургским и Верхотурским Кириллом в эфире радио «Воскресение»

Диалог необходим

– Добрый день, дорогие братья и сестры, в эфире программа «Беседы о вечном». Ведущая – Ксения Смирнова. У нас в студии очень дорогой гость – митрополит Екатеринбургский и Верхотурский Кирилл. Владыка, хотелось бы поговорить на тему, не перестающую быть актуальной, – Церковь и мир, о взаимоотношениях людей верующих с миром внешним. У Вас была интересная встреча с блогерами, журналистами. Людям понравился тот формат общения, который Вы им предложили. Существовала ли такая традиция в Ярославле?

– Я полагаю, что такой традиции не было и в других местах. Жизнь идет, и очень часто намного быстрей, чем мы за ней можем уследить. Появляются новые формы общения. Я думаю, что интернет-пространство в целом сегодня заполнено людьми, которые Церковь критикуют. И у них есть свой взгляд на церковную жизнь. Поэтому мы встретились, чтобы рассеять некоторые недоразумения или, наоборот, укрепить людей в церковной мысли, мы нашли возможность поговорить на различные темы.

– Это первый опыт…

– У меня в Екатеринбурге вообще очень многое впервые. В Ярославле жизнь немного иная, везде есть нечто свое. Но Церковь – место, доступное каждому. Здесь можно высказать свои мнения, в том числе не самые лестные, о том или ином явлении в Церкви. Люди, живущие вне церковной ограды, очень разные. Есть тот, кто искренне хочет что-то понять, и если даже осуждает, то только потому, что не понимает. А есть и тот, кто в любом случае не будет воспринимать Церковь.

– Но если предубежденность просто есть, ее сложно переломить…

– Никто никого не заставляет думать одинаково. Но мы попытались найти ответ тем, у кого есть недоуменные вопросы.

– Владыка, Вы на этой встрече упомянули об изменении общественного мнения в Ярославле о строительстве крупного собора. Мнения об этом высказывались разные, а когда собор был построен, стало очевидно, что он нужен людям, а место вокруг стало популярным для встреч и прогулок. А как удалось этого достичь?

– Мы же не придумывали ничего нового. Собор на этом месте был. Другое дело, что выросли новые поколения людей, которые этого не помнят. (Вот сегодня мы встречались с одним человеком, имеющим власть в Екатеринбурге, и он рассказывал о другом событии, о празднике Дня народного единства – что люди ничего об этом не знают и не стоит им навязывать свое мнение. Да никто никому ничего не навязывает; если люди не знают, то им надо рассказать об этом празднике, тем более, что сегодня он стал государственным). А тогда просто потребовалась информация о храме. Была группа активных людей, желающих построить храм, но были и те, кто не хотел видеть на этом месте ничего кроме сквера. Они считали, что строительство храма затруднит отдых горожан, нарушит уже сложившуюся атмосферу этого особого уголка.

Но когда не только был построен собор, но и благоустроено место впадения реки Которосли в Волгу, очень многим людям это понравилось. Проделана огромная работа, в том числе руководством области и города, чтобы облагородить этот уголок исторического центра Ярославля. Храм стал доминантой, там же был построен памятник тысячелетию города. И сегодня радостно видеть эту красоту.

Нельзя отгораживаться от мира

– Владыка, есть слова апостола: «Не любите мира, ни того, что в мире». Отношение к миру, как к угрозе, стало для некоторых мирян нормой жизни. Такие борцы за духовную чистоту как можно меньше контактируют с людьми других взглядов, отторгают светскую культуру. Насколько такая позиция отвечает христианской традиции?

– Церковь постоянно напоминает нам, чтобы мы, под действием лукавого, не отходили от главной цели нашего земного бытия – спасения своей души. Но есть же еще та среда, где мы живем, и место, в котором мы находимся, и они должны быть обустроены. Думая о вечном, Господь не велит нам вообще не заботиться о земном. Он же сказал: «Ищите прежде Царствие Небесное, а остальное все приложится вам». И это «прежде» и есть основной смысл нашего существования. Но если бы мы закрывались так, то той страны и среды, в которой мы живем, не было бы. И не было бы этих красивых монастырей, и замечательного колокольного звона, и икон, и так далее. Потому что те же монастыри строились и существовали не только чтобы монашескую братию собрать, но и были крепостями, чтобы бороться с захватчиками. Та же Троице-Сергиева Лавра являет собой образец мужества и стойкости в войне с иноземными захватчиками. Недаром возник праздник народного единства – это память о времени, когда люди обрели в себе мужество, чтобы освободить страну. И в этом огромная заслуга наших предков: они умели сочетать любовь к вечному с украшением своей земной жизни.

– И с любовью к людям.

– Это невозможно разделить. Поэтому те, кто ограждается от мира, может быть, роют искусственные окопы. А как мы должны проповедовать слово Божие? Для чего нужны были апостолы, тот же апостол Павел, который шел и говорил проповедь перед людьми, которые абсолютно его не воспринимали?

Есть красота Божьего мира, есть великое христианское искусство, есть великая христианская культура. Нужно воспитывать в этой среде как можно больше людей, чтобы мы воспринимали эту жизнь как Божий дар. Мы должны его хранить, оберегать и украшать и для себя, и для своих близких.

Лучшее средство миссионерства

– Владыка, а какой должна быть современная проповедь миссионера, с чем христиане, соль земли, должны в этот мир идти?

– Если мы, христиане, будем жить так, как нам полагается, думаю, это и будет самая лучшая проповедь. Незыблемое слово преподобного Серафима Саровского: «Спасайся сам, и вокруг тебя начнут спасаться тысячи» – самое лучшее дело миссионера. Но подвижников всегда мало, и истинных христиан не так много, но стремиться к этому надо. Надо нам самим стараться жить по христианским заповедям, и тогда вокруг нас будет чуть лучше.

– Христианский писатель и философ Сергей Фудель писал, что веру нельзя доказать, ее можно только показать. Но в последние годы мы часто говорим о необходимости просвещения христианского, о необходимости оглашения, катехизации обязательной. И я хотела бы Вас спросить, какой Вы видите подготовку к таинствам Церкви, в частности, к Крещению? Один из распространенных вопросов: где можно ребенка окрестить и самой креститься, чтобы не требовали огласительных бесед?

– В Екатеринбургской епархии этот вопрос решается гораздо лучшим образом, чем во многих других. Я вообще не встретил ни одного священника и ни одного прихода, где сегодня не было бы оглашения перед Крещением. Другое дело, двенадцать ли бесед нужно проводить, или две-три, или еще сколько-то; это, думаю, должен решать сам священник. Не может же быть все так механически: сходи, исполни это и получишь то.

На днях я встречался с одним очень умным, вдумчивым священником, и он говорил, что они проводят регулярное оглашение в течение трех месяцев, беседуют с людьми и только потом их торжественно крестят. И что даже на эти огласительные беседы приходят уже крещеные люди, которые в свое время оглашения не получили, они просто приходят послушать. Оглашение для взрослого человека однозначно должно быть. Конечно, взрослый человек, который своего ребенка приносит крестить, тоже должен знать, для чего он это делает. А вот что касается количества бесед – это вопрос творческий.

Поэтому вывод такой: оглашение надо проходить обязательно. Во-первых, это очень интересно, и ты многое узнаешь для себя. Во-вторых, это абсолютно правильно с духовной точки зрения – человек, войдя в Церковь сознательно, потом сознательно из нее уже не выйдет.

Священник должен быть добрым

– Владыка, на встрече с журналистами, с блогерами Вы говорили, каким должен быть священник, что хорошего священника найти трудно. Сейчас Русская Православная Церковь ставит перед духовенством задачу, чтобы все священники имели духовное образование. Какова его роль? Обязательно ли высшее духовное образование? А если у человека хорошее светское образование и он всю жизнь занимается самообразованием, насколько ему необходимо духовное?

– А где критерий, по которому можно определить, насколько он хорошо занимался? Если у него есть диплом учителя какого-то предмета, то это даже не значит, что он очень хорошо этот предмет знает.

На духовное образование сейчас очень часто просто не обращают внимания. Но есть некоторые нюансы, азы, которые необходимо пройти, – как минимум, получить семинарское образование.

Другое дело, что можно, имея светское образование, не обязательно пять лет проходить обучение в семинарии; человек может изучать только специальные предметы, как это делается, когда человек получает второе высшее образование.

Жизнь становится очень жестокой. И священник очень часто может рубить направо и налево в храме. Вот это проблема. Потому что священник, который общается с людьми, должен понимать, что люди приходят не к нему, а к Богу. А он здесь только свидетель и участник духовного процесса человеческого преображения. Он должен понимать, что не он судья.

Все наши духовники были добрые, при всей строгости некоторых подходов. Я помню свою первую исповедь у братского духовника, архимандрита, известного своей духовной жизнью, к которому люди ездили из разных уголков страны. Он был человеком непререкаемого авторитета, основал монастырь, который и сейчас действует во Владимирской епархии. И мы к нему ездили на исповедь. Я был священником – понятно, что и ошибки были, и ропот на жизнь, гневливость, и много чего. Но я ехал с трепетом и думал, что он сейчас начнет меня воспитывать, и я ему покаюсь. А он увидел меня, заплакал, обнял и говорит: «Вспомнил, сам служил третьим священником в храме, сам все понимаю». И все. И вот так мы проплакали с ним. И человек сумел и душу свою открыть, и меня понять, и направить, и дать нужные советы. Вот священник должен быть таким.

Доброта всегда должна быть. Она может по-разному проявляться, но любить людей надо. Человек, который не любит людей, не сможет выжить в церковной среде, а если он и будет жить, то все время будет чувствовать неудовлетворенность своей жизнью. А когда человек чувствует, что он недостоин, но обязан исполнять свое служение, то прощает людям, которые приходят к нему.

Агрессия недопустима!

– Вы упоминали о важности присутствия Церкви и церковных людей в интернет-пространстве. К сожалению, сейчас мы часто наблюдаем грустную картину, как даже на православных форумах, на православных страничках люди сцепляются друг с другом с такой агрессией, с такой непримиримостью, что диву даешься. И получается, что люди борются с какими-то вещами в миру, и борются мирскими же методами. С одной стороны, действительно очень важно присутствие церковных людей в интернете, а с другой – получается, что иногда это еще больше настораживает и атеистов, и иноверцев. Они говорят: «Ну, как так, ведь вы же христиане, вы же должны любовь в мир нести, что же вы такие агрессивные». Как Вам кажется, если уже человек решил, что он будет в интернете высказывать свою точку зрения, каким должно быть его поведение? И священника, и мирянина, неважно.

– В принципе агрессия недопустима в христианской жизни. Я сейчас вспомнил слова святителя Филарета: «Люби врагов своих, сокрушай врагов Отечества и гнушайся врагами Божиими». Надо понимать, с кем ты борешься и кто тебе противостоит. Я думаю, что люди, которые способны отвечать на вызовы времени, тоже устают от этих интернет-битв. Отец Андрей Кураев или отец Всеволод Чаплин, например, все время находятся на острие тех или иных проблем. Я бы, например, предпочел личное общение любому другому, а интернет – средство монументального решения вопроса. Но раз это есть, то нужно помнить, что ты христианин и твоя задача, прежде всего, спасаться самому и помочь это сделать другому человеку.

Православие – это красота

– Самые лучшие, на мой взгляд, блоги священников, когда человек не так уж много пишет миссионерских статей, а рассуждает о житейских вещах, но через них видны и доброта этого человека, и любовь его к людям. Это, наверное, самая лучшая проповедь, какая может быть.

– Конечно, лучшая проповедь – твой собственный пример; потому и проблема у нас, что мы пример не подаем. Я сейчас вспомнил одного священника. Мы открывали школу православную в одном городе в самом начале 90-х годов. И параллельно с этим был открыт заброшенный храм. А священник водил людей в другой храм, который всегда был действующим. И мы предложили ему: давайте водить людей и в восстанавливающийся храм, который находится рядом со школой, дети к нему привыкнут и потом будут его прихожанами. А он говорит: «Да этого делать еще нельзя, храм неустроенный, в храме разруха, вот когда его сделают, тогда буду водить детей туда». Да, ребенок должен почувствовать красоту Церкви, красоту Божия мира. И он водил своих школьников в обустроенный храм. В этом есть важный смысл, потому что Православие – это красота, и мы должны реагировать на эту красоту. Не только нас, но и тех, кто приезжает к нам, в том числе и инославных, поражает красота нашей церковной архитектуры, церковного пения, иконописи. Та традиция, которая была наработана столетиями, и красота должны быть нашим содержанием.

– Владыка, у людей светских иногда складывается такое представление о духовенстве, особенно о епископах, что это люди совершенно недоступные. Вы упомянули на той встрече с блогерами, что Вас немножко удивляет, что к Вам люди вообще не подходят пока на улицах, чтобы благословиться, поздороваться, что в Ярославле Вы привыкли за годы своего служения к более открытому отношению людей. Вас, Владыка, где можно встретить запросто, чтобы наши радиослушатели тоже знали?

– И чтобы встречали по дороге? А я не знаю, где. Я и по Ярославлю не идеализирую ситуацию, просто там люди со мной хотя бы здоровались, а здесь я обратил внимание, что огромное количество людей просто проходит мимо. Не обязательно подойти благословиться, а просто поздороваться или кивнуть головой. Но, я думаю, это пройдет.

– Из окон нашей студии мы часто видим, как Вы останавливаетесь во дворе после службы и к Вам сразу же подходит несколько человек. И Вы с ними запросто о чем-то очень оживленно беседуете. Это возможно – просто к Вам подойти и о чем-то побеседовать?

– Везде и всегда я готов выслушать любого человека. Правда, очень сложно со временем.

Недостатки надо видеть в себе

– Владыка, в декабре будет очень значимая дата. Двадцать лет мы живем без Советского Союза. И когда все эти события происходили, у многих людей были очень большие надежды на Церковь. На то, что свобода веры принесет очень много свежего, доброго и в государственную, и в общественную жизнь, как-то все наладится, все будет хорошо, все будут счастливы. По Вашему мнению, что за двадцать лет Церковь смогла сделать, в чем, может быть, опоздала, где предстоит еще очень много работы?

– Я поразмышляю, не претендуя на абсолютную истину. Во-первых, переживая 90-е годы, думаю, мы все пребывали в некоей эйфории по поводу падения режима, от которого многие устали. Но, наверное, никто из нас не предполагал, что это так болезненно скажется на всей нашей жизни. И для меня, скажем, потеря огромной страны – огромная личная трагедия. Мной лично это было пережито в 1993-м году, в октябре, когда состоялись известные события. А может быть, и несколько раньше, когда глава партии и государства объявил о революционной перестройке, когда он принял Патриарха и членов Священного Синода, когда состоялось празднование 1000-летия Крещения Руси и вдруг мы почувствовали, что все это может быть совсем по-другому. Вот тогда был всплеск очень большого романтизма, больших надежд. А потом жизнь стала показывать иные стороны, и все стали трезветь, но, думаю, некая болезненность от разрыва отношений и сегодня очень многими переживается глубоко. И в этом смысле, думаю, мы все очень много потеряли. Мы, конечно, не связываем сами себя с каким-то другим государством, потому что у нас есть свое, и тот, кто не любит своей страны, не является гражданином своего Отечества, тот не может претендовать на Отечество Небесное.

И другой момент. Думаю, что те надежды, которые возлагались на Церковь, были изначально ложными. В каком смысле? Вот идет человек в возрасте, который когда-то был сильным, молодым и здоровым, и если мы сейчас на него нагрузим то, что он мог сделать в 30-40 лет, то он вряд ли сможет, даже если когда-то это делал. Церковь была обескровлена. Даже представить невозможно, но из всех общественных институтов никакой другой так сильно не пострадал, как Церковь. Государство вместе с обществом разрушило все храмы, а сейчас требует восстановления этих храмов. Вся Церковь бросилась восстанавливать храмы или строить, при всем этом очень часто забывая, что нужно воссоздавать общинную жизнь, приходскую жизнь. Вспомним, куда сначала Церковь впустили? В места заключения. В места заключения священник ходит уже больше двадцати лет, а в школу, извините, с огромным трудом – в последнее время, может быть, где-то ситуация меняется. И мы привыкли жить в этих перекосах.

Церковь – это Богочеловеческий организм, и что невозможно человеку, то Господь восполняет всегда. Надо только уповать на силу Божию, и Господь Сам за тебя очень многое сделает. Главное, чтобы было твое личное подлинное желание и вера в то, что Бог может, если захочет, сделать все, что нужно для нас с вами. И тогда жизнь может измениться. Но мы этого не хотим, мы все время свое «я» в церковной жизни ставим впереди имени Божия. В этом парадокс нашего современного, очень горделивого христианства. Когда мы будем искать недостатки не в окружающих нас людях, священники они или не священники, а в себе самих, тогда мы будем легче переносить ту или иную жизненную ситуацию. Хотелось бы, чтобы мы это понимали и стремились бы возложить свои упования на Бога, на Его силу, на то, что Бог, создавший Свою Церковь, никогда от нее не отступится.

© При использовании информации ссылка на СМИ
«Информационное агентство Екатеринбургской епархии»
(свидетельство о регистрации ИА №11-1492 от 29.05.2003) ОБЯЗАТЕЛЬНА.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475