О каждом должна остаться какая-то память…

Одна из форм сохранения исторической памяти об ушедших из жизни людях – кладбища и могилы, места их последнего упокоения. Только тот народ, который хранит память о своем прошлом, заслуживает право на будущее.

Православный краевед Владимир Яковлевич Комарский с 1996 года работает над темой «Сохранение исторической памяти о гражданах города Екатеринбурга». За публикацию книги «Их упокоила уральская земля… Воинский мемориал на Широкореченском кладбище», Владимир Яковлевич награжден краеведческой медалью им. Н.К.Чупина.

Сегодня автор нескольких биографических справочников, уже вышедших в свет, гость нашей редакции. И это не случайно – Владимир Яковлевич тесно сотрудничает с епархиальной похоронной службой, он собрал немало сведений, в том числе и по репрессированным священнослужителям. Главным своим трудом исследователь краевед считает цикл книг под общим названием «Ушедшие в вечность».

– Сейчас у меня собраны картотека на тысячу человек и биографические материалы на 600 человек, которые полностью готовы к публикации.

– Владимир Яковлевич, а много священнослужителей похоронено на Широкореченском кладбище?

– Точно сказать трудно, но у меня есть сведения о нескольких священниках и монахинях.

– Какие у Вас планы сейчас?

– Я ищу деньги на издание второй части книги «Ушедшие в вечность», первую часть которой я издал пять лет назад, к 30-летию Воинского мемориала на Широкореченском кладбище. Идея моей работы заключается в том, что, согласно христианскому вероучению, человек создан Богом по образу и подобию Божию и жизнь каждого человека священна. Останки человека после ухода его из земной жизни, тоже, видимо, имеют сакральный характер. Ну, а память о них – тем более. Поэтому очень важно и нужно бы, чтобы о каждом человеке сохранилась какая-то запись, желательно в книжном варианте.

Что касается кладбищ, то есть мест последнего упокоения человека, то здесь у нас пока дело обстоит плохо. Потому что в силу разных причин отношение к кладбищам у нас было, мягко говоря, не очень хорошее, тем более что на некоторых кладбищах у нас были похоронены лица, как раньше говорили, «непролетарского происхождения» – купцы, священнослужители. Как известно, в советское время это всячески поддерживалось – скажем, старообрядческие кладбища полностью ликвидированы; сейчас на улице Тверитина готовятся строить дом, и при планировке участка экскаватором уже извлечены человеческие останки, то есть дом будет строиться на территории кладбища. Ну, и целый ряд других примеров можно привести, когда у нас к человеческим останкам отношение очень, я бы сказал, отрицательное. Но, на мой-то взгляд, еще раз повторю свои мысли, – о каждом человеке должна остаться какая-то память.

Конечно, в отношении очень известных людей память остается. Что касается городской топонимики, то у нас, в Екатеринбурге, как выразился один мой приятель, краевед, существует «топонимическая вандея», или топонимическая агрессия. Большинство прежних названий улиц заменены новыми, которые непонятно почему и как появились в России, на Урале, в Екатеринбурге – городе, названном в честь святой великомученицы Екатерины.

У нас в городской топонимике увековечены имена уголовников, типичных убийц. Ну, например, Сакко и Ванцетти. Два эмигранта, приехали из Италии в Америку, лет десять-пятнадцать они там работали. Были они социалисты-анархисты, коммунистические идеалы им были родственны. И чтобы добыть денег для подпольной революционной работы, они убили кассира, который вез деньги для выплаты рабочим обувной фабрики. Как можно охарактеризовать людей, которые убили кассира? Чистейшие уголовники.

Или, скажем улица Софьи Перовской. Это типичная террористка, которая организовывала покушения на императоров наших, на Александра Второго, по-моему, покушались семь или восемь раз. А это был гениальный император по его действиям и по его делам.

Улица Степана Халтурина все еще есть. Это тот «знаменитый» столяр, который подорвал столовую императора в Зимнем дворце.

Ну, а Яков Михайлович Свердлов – ведь это же человек, у которого не только руки в крови, он в море крови купается! Возьмите его «знаменитое» распоряжение о расказачивании казаков, о преследовании казаков. Он хорошо понимал, что он делает, некоторые большевики ведь люди-то, в общем, умные были, но весь их ум и энергия были направлены на зло. Потому что коммунизм – это зло. В том смысле, что он по своему устремлению диаметрально противоположен религиозным взглядам того же Православия.

Ну, вот посмотрим – Православие что пропагандирует прежде всего? Любовь, добротолюбие. А что пропагандирует коммунизм? Принцип классовой борьбы. А это что значит? Надо уничтожить часть населения, не важно, по какому признаку – по неугодному нам признаку, и только тогда жизнь будет хорошая. Так уничтожили крестьянство, остатки буржуазии, духовенство…

– Владимир Яковлевич, с городской топонимикой мы как-то отошли от темы нашего разговора…

– Да, но я хотел сказать, что у нас существует масса людей, которые в советское время зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. Как писатели, предположим, как архитекторы, как рационализаторы, геологи, горняки, инженеры… Но общественным вниманием многие такие люди не пользуются. Даже артистов наиболее знаменитых мы чтим и памятники им ставим, а артисты, которые были чуть-чуть рангом пониже, напрочь забыты. Но, тем не менее, они тоже работали, возрождали духовную культуру в какой-то мере. Сплошь и рядом такие примеры.

И, мне кажется, эту тему, эту проблематику надо как-то поднимать. Должен сказать, что в городе у нас несколько человек, которые так же, как я, озабочены этой проблемой. К примеру, профессор Михаил Александрович Филиппов, редактор моей книги, мы с ним очень тесно контактируем. Есть еще Николай Иванович Ляпцев, руководитель отделения дизайна Уральской архитектурно-художественной академии, кандидат архитектуры. Он работает над темой воскрешения креста. Он выступил с идеей реконструкции и облагораживания Ивановского кладбища, сфотографировал все старинные памятники, в том числе и пришедшие в негодность. И даже своим студентам дает задание в виде курсовых работ, чтобы эти кресты-памятники в электронном виде реставрировать. Вот валяются обломки, есть фотографии – попробуй восстановить этот памятник.

Есть много памятников, которые до сих пор еще, к счастью, не разрушены. А, должен повториться, в советское время отношение к кладбищам было более чем прохладное. Поэтому если мелкое хулиганье разрушит памятник какого-нибудь купца или священника, им за это даже и не воздавалось, чуть ли не в заслугу ставилось.

В архиве однажды я наткнулся на очень интересные документы по захоронениям солдат и офицеров, которые скончались в госпитале во время Великой Отечественной войны. Собрал материалы, и получилось так, что я решил издать книгу «Их упокоила уральская земля…» – о Воинском мемориале.

– Наверное, очень сложно собирать подобные материалы, исторические документы?

– Между прочим, мне уже давно наши краеведы рекомендуют написать книгу-эссе, о том, как я находил эти материалы. Самое главное, что эта работа инициативная иногда вызывает у людей недоверие: ну как это так, кто-то вдруг стал заниматься восстановлением исторической памяти? Да не может быть! Часто мне отвечают и так: ну, похоронил я отца и мать, пусть лежат спокойно, не трогай ты их… Я сначала немного раздражался даже, а потом уж привык, стал с пониманием относиться к этому. Людей нельзя винить, они не виноваты. Это наша беда, что у нас такое отношение к кладбищам, к памяти о наших предках. Идеологический груз безбожного времени вбит гвоздем, топором в наши головы и души, и не дает многим людям возможность так относиться к такому благоприятному делу. Их можно понять, но нельзя оправдать, по моему убеждению.

Вы обратите внимание: иностранное греческое слово «некрополь» – город мертвых. Какое дикое название... А наше название? Кладбище. От слова «клад». А что такое клад? Клад – это нечто ценное. А что для нас должно быть ценным? Наши предки, наши родители.

И хотя я большую часть своей жизни прожил в безбожном коммунистическом обществе, у меня всегда было какое-то внутреннее побуждение, влечение к духовной жизни. Будучи геологом, исходил весь Урал и Зауралье. Во многих деревнях видел разрушенные и полуразрушенные церкви, фотографировал их; к сожалению, таких фотографий набралось у меня очень много. И так радостно сейчас видеть и слышать, что большинство этих храмов уже восстановлены, действуют или находятся в стадии реставрации и ремонта.

Мне всегда хотелось познать суть христианства, не обрядовую сторону, а суть. Начал читать Новый Завет, толкование его, духовную литературу. Попалась мне в руки книга архиепископа Владивостокского и Приморского Вениамина – очень хорошо написано, словно бы Библия переведена на современный, понятный язык. Сейчас могу взять на себя смелость и сказать, к каким выводам я пришел. Бог – это любовь, добротолюбие. И в каждом человеке должна быть любовь к человеку, как к творению Божию, как к своему собрату. А это добролюбие можно и нужно на всех уровнях проявлять – для этого не нужны деньги, для этого нужна только любовь.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475