«Служение Церкви и Богу у нас – дело семейное»

– Я – внучка отца Николая Андриановского, протоиерея.

– Вы с детства знали, что Ваш дед – священник, Вам родители рассказывали о нем, о его жизни?

– У нас, к сожалению, в семье о деде и его жизни говорили мало. Родители, видимо, были напуганы, и никогда много об этом не говорилось. Но я всегда знала, что у меня дедушка был священник. Я его, конечно, помню, но это совсем детские воспоминания, потому что мне было четыре года, когда он умер. По детским воспоминаниям и ощущениям, дед – это кто-то очень большой, огромный, добрый.

В конце жизни дедушка очень долго и тяжело болел, и бабушка его трепетно опекала, стремилась сделать так, чтобы мы ему не мешали. Не помню много фактов из жизни дедушки, потому что была еще ребенком, помню ощущения, которые до сих пор в моем сердце сохранились. Во-первых, вокруг него всегда было очень много детей, потому что у отца Николая было пять сестер и брат, у всех были дети, и не по одному. И мы часто собирались все вместе, двоюродные братья и сестры – и у нас была очень большая веселая компания. Даже потом, когда не стало отца Николая, не стало бабушки, все братья и сестры нередко собирались в их доме на праздники. К сожалению, теперь как-то постепенно все это ушло, ушли из жизни наши старшие, тети и дяди, и начинают как-то теряться родственные связи. Конечно, иногда встречаемся на днях памяти, хотя того, что было, уже нет. А жаль.

Для меня могила деда – предмет особого поклонения. Я обязательно прихожу сюда в родительский день, с наступлением тепла обязательно высаживаю цветы, ухаживаю за ними.

Когда приезжаю на кладбище, обязательно навещаю и могилу моего духовного отца, священника Евгения Зырянова.

– Он долго был Вашим духовником?

– Да. Хотя мы с ним встретились совершенно случайно. Умерла моя мама, дочь отца Николая Андриановского, и мы с мужем приехали в храм в честь Всех Святых, привезли вещи мамины, то, что было новое, хорошее, чтобы раздали их кому-нибудь. И встретились там с отцом Евгением, у которого я решила спросить, можно ли оставить вещи. А он спрашивает: а вы ее отпевали? Я говорю, да, мы заочно ее отпевали, Вы же ее и отпевали в субботу, рабу Божию Еннафу. Батюшка говорит: я знал одну Еннафу – дочь отца Николая Андриановского. Я говорю, что я ее дочь и внучка отца Николая.

Батюшка так обрадовался и начал меня расспрашивать про всю нашу семью. Оказалось, что у него великолепная память, он помнил их всех, всех сестер по именам. Он меня про каждого расспросил: где, что, как? Когда отец Евгений только начинал служить в Иоанно-Предтеченском храме, он служил вместе с моим дедушкой, отцом Николаем.

Так мы и познакомились с отцом Евгением Зыряновым, он дал мне свой телефон, и мы договорились, что обязательно еще встретимся. Батюшка очень хотел посмотреть все фотографии наши семейные, старинные. Так потом мы с ним и подружились. Сначала мы встречались в храме, куда я приносила семейные фотоальбомы, потом он приходил к нам в гости. А потом, когда мы с мужем Дмитрием решили венчаться, отец Евгений нас обвенчал. Он же крестил нашего внука Владислава.

– И после скольки лет супружеской жизни у вас возникло решение обвенчаться?

– Через семнадцать лет. Так вот, отец Евгений нас обвенчал, он же крестил маму нашего внука – они как раз крестились вместе, она была некрещеная, и батюшка сначала окрестил Ксению, а уж потом и ее сына, нашего внучонка. Потом мы приглашали батюшку к нам домой, он освящал нашу квартиру.

Было настолько приятно всегда встречать отца Евгения в храме; когда стоишь рядом с таким человеком, каким был отец Евгений, просто ощущаешь тепло его души. Это просто настолько физически ощущается – казалось, просто поговоришь с батюшкой несколько минут, он благословит… И после этого – ощущение чистоты, полета, счастья, радости.

– А искушения тоже были в Вашей жизни?

– Конечно. Мы же все – люди живые. Конечно. Но просто в какой-то момент начинаешь понимать и видеть все как-то по-другому… И остается только покаяться в том, что уже сделано.

– То есть после Исповеди Вы чувствуете облегчение на душе, отмечаете изменения в своей жизни к лучшему?

– Я однозначно так сказать не могу. С Исповедью у меня вообще все очень сложно, не могу сказать, что я с ней «на ты». Это всегда дается мне очень сложно… Когда был жив отец Евгений, мне было проще прийти к нему и все рассказать. Да, со слезами, да, с раскаянием. Но ведь суть исповеди не в том, что ты пришел в храм, покаялся в чем-то и потом спокойно пошел дальше – ты же пришел и покаялся, а это равнозначно тому, что ты сам для себя решил: ты больше никогда так делать не будешь. Это очень сложно, поэтому исповедь для меня – очень серьезное дело.

– А первую исповедь свою Вы помните?

– Первый раз я пошла на Исповедь именно тогда, когда мы решили венчаться с мужем. Я позвонила отцу Евгению и сказала, что никогда в жизни не была на исповеди и не знаю, что это, не знаю, как и о чем мне говорить. А он отвечает: «Все будет хорошо, приходи, мы с тобой во всем разберемся». И как-то сразу все во мне успокоилось. Я пришла, и именно эти доброжелательность, свет и любовь, которые пропитывали все вокруг отца Евгения, как-то передались мне, и я совершенно успокоилась и исповедалась.

Пошел уже второй год, как не стало среди нас отца Евгения, и я могу сейчас сказать, что мне очень его не хватает. Это был совершенно замечательный, светлый человек.

– А кто еще из нынешних священников Екатеринбургской епархии оставил заметный след в Вашей жизни?

– Еще я очень благодарна отцу Валерию Лавринову, который написал огромную книгу, посвященную 125-летию Екатеринбургской епархии, там очень много написано и про нашего деда, отца Николая Андриановского.

В этой книге так много боли, много скорби, многое наводит на размышления. Мы ведь раньше только поверхностно знали, что были такие страшные времена, когда много безвинных людей погибло. А когда начинаешь листать страницы этой книги и видишь длинные списки репрессированных священнослужителей – такое творится на душе! Ведь за каждой строчкой – человек, его судьба. Просто волосы начинают шевелиться на голове, потому что осознаешь ужас содеянного, и я не знаю, возможно ли это когда-нибудь отмолить. Очень сложно.

А книга замечательная, просто замечательная. Я хотела еще купить такую книгу для правнучки отца Николая, но, увы, найти ее уже не могу, она больше не переиздавалась и уже не продается, к сожалению.

Для меня эта книга особенно ценна еще и потому, что она имеет автограф автора. Когда я ездила к отцу Валерию в Верхнюю Пышму, мы с ним беседовали больше двух часов, потом он провел меня по всему храму, показал очень красивый храм. Очень большая работа была сделана отцом Валерием по этой книге, которую невозможно переоценить. Потому что многие люди уходят, их уже нет, и интересная, ценная, важная информация с каждым уходом утрачивается из истории. А понимание ее нужности нам приходит намного позже, к сожалению.

Вот такой пример можно привести. У моего деда, отца Николая, был брат, Василий Андриановский. Он был тоже священником, но случилось так, что где-то в 20-е или 30-е годы они разошлись. И хотя оба жили в одном нашем городе, братья ничего не знали друг о друге. И та ветвь со стороны отца Василия росла и развивалась сама по себе, и наша родня со стороны отца Николая тоже. Встретились две родственные ветви совсем недавно, и только благодаря книге отца Валерия Лавринова. Он мне и дал телефон моей тетки по той линии.

У них очень интересно получилось: имена детей очень похожие. Есть Ольга в этой линии, есть Ольга в той, есть Злата в этой линии, есть Злата в той линии. Моя тетушка, Ольга Васильевна очень много времени провела в архивах, где она изучала много документов, составляла генеалогическое древо нашей семьи. Конечно, очень немногое удалось найти, но до прапрадеда она докопалась. И оказалось, что они все были священнослужителями. Так что служение Церкви и Богу у нас, оказывается, дело семейное.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475