«Нам не дано предопределить, каким в деталях будет здание народной жизни в будущем. Но очень важно, чтобы каждое последующее поколение строило здание на одном и том же фундаменте»

Слово Святейшего Патриарха Кирилла на встрече с общественностью Московской области

Сегодня с чувством особого трепета я возложил венок к обелиску, воздвигнутому в память тех, кто отдал жизнь свою за Отечество в годы Великой Отечественной войны. И когда диакон возгласил «вечную память» и хор подхватил эти слова, меня буквально пронзила мысль, которая раньше никогда не приходила мне в голову. Когда мы поем «вечную память», что это означает? Разве мы можем гарантировать, что память об этих людях будет вечной? Что это — констатация факта или это молитва? Думаю, и то, и другое, но главное, что содержится в этих словах, можно определить как некую систему передачи информации. Мы передаем важнейшую информацию будущим поколениям. Когда мы говорим «вечная память», мы обязуемся передать память о наших героях следующему поколению. Так и о наших родителях, когда мы совершаем заупокойное богослужение, — своим детям и внукам. Речь ведь идет не только о молитвенной памяти — речь идет о включении жизни и подвига предыдущих поколений в ткань исторического развития. Это и есть обязательство — передать ценности прошлого следующим поколениям. И я очень рад, что сегодня среди нас ветераны, потому что они живые носители памяти тех героических дней, когда люди своей жизнью и своей смертью утверждали ценности, достойные передачи следующим поколениям.

Думаю, что в человеческом обществе существуют три системы передачи фундаментальных ценностей, без которых народ не может существовать. Собственно говоря, фундаментальными, базисными ценностями и могут называться только те ценности, без которых народ существовать не может. Например, народ может существовать без современной развитой финансовой системы — в этом нас убеждает не только недавний кризис, но и все катаклизмы, войны, страдания, через которые проходил наш народ. Где тогда были все эти могущественные финансовые системы? Да их просто не было. Я могу сейчас пройтись по линейке всех современных «ценностей», без которых современный человек якобы жить не может, и окажется, что все они не укладываются в понятие фундаментальных ценностей, то есть ценностей, на которых созидается здание народной жизни.

Фундаментальные ценности — это ценности постоянные, это некая константа, которая полагается в основу национальной жизни; а каждое последующее поколение строит на этом фундаменте здание народной жизни. Каждая эпоха привносит в это здание свой стиль, свои образы, свои достижения. Это очень напоминает то, как создавались выдающиеся памятники мировой архитектуры, будь то в Западной Европе или на Руси — храмы, соборы. Иногда эти сооружения строились в течение сотен лет: когда подходишь к такому собору, то видишь, как разные эпохи отразились в соответствующих стилях на его архитектурном облике. Одни архитектурный стиль сменял другой, и все это включено в здание, которое возводилось веками…

Вот так же и народная жизнь. Здание не может быть построено по чертежу, присущему какому-то одному поколению людей. Нам иногда очень хотелось бы, чтобы следующее поколение строило дом по нашим лекалам. Мы порой хотим в мелочах предопределить жизнь следующего поколения, чтобы оно непременно повторяло наш опыт, наш стиль. Это абсолютно невозможно. Когда мы по мелочам одергиваем молодых людей и учим их тому, что нам кажется правильным, но что не затрагивает основы бытия, мы делаем ошибку, мы становимся скучными, нравоучительными, непонятными — на этом, собственно, и основывается конфликт отцов и детей.

Мы должны помнить о том, что каждое поколение вносит в здание народной жизни свой неповторимый колорит, свою неповторимую красоту — или свое безобразие. И нам, живущим сегодня, не дано предопределить, каким в деталях будет здание народной жизни в будущем. Но очень важно, чтобы каждое последующее поколение строило здание на одном и том же фундаменте. Опасность революции заключалась в том, что революция демонтировала не только стены и крышу, но и посягала на фундамент. Мы с вами прошли через колоссальную опасность в 90-е годы, когда была разобрана крыша большого общего дома, когда были снесены стены и горячие головы требовали взорвать фундамент, разрушить все до основания, чтобы потом построить новый мир. Но, уже пройдя единожды в XX веке через страшное испытание, когда фундамент народной жизни пытались взорвать, мы к счастью, не допустили этого в 90-е годы. Многое все же было разрушено, и от этого разрушения пострадали люди, затормозилось наше научно-техническое и социальное развитие. Но мы благодарим сегодня Бога за то, что фундамент не был разрушен и на этом фундаменте, уходящем в глубь веков, мы можем строить новое здание.

А что же, собственно говоря, передает из поколения в поколение фундаментальные ценности и что это за фундаментальные ценности? Я уже сказал, что они не касаются нашего скоротечного сиюминутного бытия. Фундаментальные ценности — это ценности, которые определяют облик народа, которые высвечивают внутренние, вечные приоритеты жизни людей; это, в первую очередь, нравственные и духовные ценности. Колоссальной ошибкой предыдущих лет было то, что базисом считалась экономика, а духовная жизнь — надстройкой. Это с ног на голову перевернутая система. Базисом всегда оставалась духовная, нравственная жизнь людей, а надстройка менялась из поколения в поколение. Так вот, для того чтобы сохранить эти базисные ценности, мы должны непременно сохранить институты, которые эти ценности сохраняют и передают. Что же это за институты? Это семья, где воспитывается ребенок, это школа, где передаются знания и опыт предшествующих поколений, и это Церковь, которая несет особую ответственность за то, чтобы через семью и через школу передавались базисные духовные и нравственные ценности в жизни нашего народа.

Я бы хотел сказать несколько слов о семье. Сегодня семья переживает кризис. Но это не кризис семьи как института — это кризис личности, и он опять-таки связан с мировоззрением, с мироощущением, с забвением тех самых фундаментальных ценностей, о которых мы говорили. Ведь очень важная ценность — это жертвенность, это способность жить ради другого человека. Поскольку здесь много преподавателей, я бы хотел привести в пример образ положительного героя русской литературы, который, кстати, сохранялся и в литературе советской — это та же самая аксиологическая система, тот же самый нравственный облик. Правда, в советской литературе изъяли Бога, но ведь положительный образ оставили — и слава Богу, что оставили. Положительный герой — это человек, способный жертвовать собой, это человек, способный отстаивать правду и служить людям. Когда я говорю о русской литературе, я имею в виду и древнерусскую литературу, жития святых, где этот образ представлен невероятно убедительно. Так вот, начиная от этого пласта русской литературы, от житий святых, через классическую литературу красной нитью проходит система ценностей, которая формировала образ положительного героя — именно на этих героях и воспитывались дети.

Сегодня огромная проблема заключается в том, что этот положительный образ разрушается мощным информационным потоком. То, что наиболее сильно влияет на сознание людей, а именно электронные средства массовой информации, несет в себе иной идеал бытия, иной образ положительного героя. Где способность к самопожертвованию? Где истинная любовь? Все это заменяется удовлетворением инстинктивного начала. Герой тот, кто выигрывает, кто способен подмять другого под себя, сделать карьеру, получить много денег, использовать эти деньги для наслаждения. Какое же место во всем этом остается для любви? Ведь подлинная любовь — это всегда способность жертвовать собой. Если же любовь подменяется наслаждением, то ведь у наслаждения нет пределов, и когда наслаждаться с одним перестает быть интересным, то появляется желание наслаждаться с другим. А если нет взаимного чувства ответственности и готовности разделять трудности жизни, то почему нужно жить вместе? О чем свидетельствует это колоссальное количество разводов, особенно после первого брака? Да о том, что важнейшая, фундаментальная ценность, которая во многом определяла наш духовный генотип, сегодня находится под давлением огромной внешней силы.

Поэтому наши семьи — это те лаборатории, в которых реализуются или не реализуются присущие нашему народу нравственные и духовные ценности. По количеству разводов мы можем судить о нашем нравственном состоянии, по количеству разводов мы можем судить о том, насколько мы остаемся тем самым народом, каким были наши отцы, деды и прадеды. Ведь плоть человека одна и та же. Почему же деды и прадеды не разводились? Разве у них было меньше соблазнов? Человек всегда был одним и тем же — так же устроена нервная система, так же устроено восприятие зрительное, слуховое; но почему-то в прошлом он удерживал себя в системе ценностей, а сейчас не желает этого делать. Это называют раскрепощенностью, сексуальной революцией, но на самом деле это не что иное, как разрушение фундаментальных ценностей нашего национального бытия. Поэтому сохранение семьи — это наша главная национальная задача. Через семью мы восстановим присущий нашему народу героический генотип.

Поэтому я в первую очередь хотел бы пожелать всем вам мира, любви, счастья, благополучия в ваших семьях. Для того чтобы семья была крепкая, нужно учиться разделять друг с другом и радости, и скорби, нести заботы друг друга (ср.: Гал. 6, 2), жертвовать своим временем, своими деньгами, даже своим здоровьем. Когда один человек отдает себя другому человеку, они становятся плоть едина (Быт. 2, 24) — не формально, через роспись в ЗАГСе, а только через опыт совместной жизни и взаимной отдачи одного другому. Это отношение формирует атмосферу любви, в которой должны воспитываться дети и, видя пример родителей, впитывать фундаментальные нравственные ценности, чтобы быть способными передать их следующему поколению.

А вторая система — это школа. Есть, к сожалению, такое мнение, что школа — это просто рыночная услуга в сфере образования. В парикмахерской — услуга, в булочной — услуга, и в школе — услуга, а значит, рыночные принципы должны регулировать работу школы. Я глубоко убежден в том, что это неправильный подход. Школа формирует личность. Нельзя закрывать сельские школы лишь потому, что укрупнение школ приведет к экономической выгоде. Образование — это сфера, которая не может быть экономически выгодной, как не может быть экономически выгодной армия. За армию нужно платить для того, чтобы обеспечить безопасность. И чтобы сохранить свой нравственный и духовный генотип, всему обществу нужно платить за образование — для этого мы и налоги отчисляем.

Я очень благодарен, что в этом году мы особым образом обращаем внимание на учителя. Проходит Год учителя — может быть, где-то более успешно, где-то менее успешно; но совершенно очевидно, что внимание людей обращено на школу. Мы должны ясно понять, что образование никогда не будет средством зарабатывания больших денег, что образование никогда не будет экономически рентабельным. Образование — это система передачи самого главного, что есть в народе — фундаментальных ценностей, а также знаний и опыта предыдущих поколений. За это нынешнее поколение должно платить, и платить достойно.

Но, кроме чисто экономической стороны дела, очень важно содержание образования. Ведь сама по себе система устроена как конвейер. Вы можете на этот конвейер положить разные предметы, и конвейер понесет эти предметы из одного помещения в другое. Так и система образования — то, что содержится в учебниках, и передается от поколения к поколению. Поэтому работа над учебниками, особенно над учебниками гуманитарного цикла, является особо важной для страны задачей. Если мы понимаем, для чего существует образование, если мы понимаем, ради каких целей мы даем образование следующему поколению, если мы прочно связываем образование с необходимостью передачи незыблемых для нашей страны, для нашего народа, для нашей культуры ценностей, — тогда у нас будет одна школа. Если же мы нацеливаем школу только на то, чтобы дети или молодежь получили образование, необходимое для профессиональной карьеры, то у нас будет другая школа.

Вот почему Церковь так долго и настойчиво призывала к тому, чтобы в учебные программы были включены «Основы православной культуры», основы культур других традиционных религий России. Это отнюдь не борьба за цеховые интересы, это не отстаивание ведомственных интересов — это забота о будущем России, потому что это один из предметов, который, наряду с литературой и историей, и должен формировать духовный и культурный профиль нации. Слава Богу, что распоряжением Президента Российской Федерации вопрос решен, и в стране начался эксперимент по преподаванию основ православной культуры и светской этики. Иногда нас спрашивают: а почему не во всех регионах большинство детей избрали православную культуру, почему где-то предпочли светскую этику? Я уже неоднократно говорил о том, что в некоторых случаях такой выбор стал результатом давления, которое оказывалось на директорский и преподавательский корпус. Но у меня складывается впечатление, что это давление исчерпало себя и сейчас мы входим в полосу, когда дети и их родители могут сделать выбор совершенно свободно.

При этом очень важно, чтобы выбор делался сознательно. Нередко люди под светской этикой понимают светский этикет и думают, что детей будут учить, как правильно есть, как правильно одеваться, как вести светский разговор, как вести себя в обществе. Они забывают о том, что в действительности речь идет об атеистической этике — той самой этике, которую несколько поколений наших людей уже изучали в школах. Вопрос заключается в том, нужно ли нам сейчас опять входить в ту реку, из которой мы уже вышли. Не хочу оказывать никакого давления на свободный выбор людей, но глубоко убежден в том, что для сохранения духовного и культурного кода нашей нации очень важно изучение основ Православия и других традиционных религий. Вместе с этим предметом дети будут усваивать нечто очень важное, что позволит сформировать в их сознании непреложные аксиомы бытия, которые они положат в основу своей жизни.

Мы очень часто с ужасом воспринимаем информацию, которую несет нам телевидение, — о страшных преступлениях, об убийствах, о разрушенных семьях, о сиротах при живых родителях; люди старшего поколения не могут понять, что происходит с их современниками. Вот для того, чтобы всего этого не было, нужно формировать душу человека так, чтобы всякое без-образие, утрата образа Божиего, воспринималось как некая беда, как катастрофа, как болезнь. Тогда у нас будет другой народ, тогда из нашего обихода уйдут страшные слова «человеческий фактор». Самолеты падают, происходят аварии на электростанциях, пожары в лесах достигают масштабов глобальной катастрофы — и за всем этим «человеческий фактор». Но если труд ваш будет успешен, то негативный человеческий фактор уйдет из нашей жизни или сократится до минимума. Тогда другой станет жизнь нашего народа и нашего общества.

Я хотел бы также сказать об особой роли Церкви. Церковь является хранительницей этих духовных и нравственных ценностей. В силу своего консерватизма — здорового консерватизма, консерватизма как способа сохранения истины — Церковь сумела сберечь самое, может быть, драгоценное, что было в жизни нашего народа, несмотря на то, что голос Церкви был заглушен, ее не пускали дальше кладбища, да и на кладбище — по особому разрешению. Но, тем не менее, по милости Божией все это было сохранено, и сегодня мы живем в совершенно особое время, когда мы свободны, когда нас никто не принуждает менять мировоззрение и предавать свои убеждения, когда мы можем свободно делать то, что хотим делать. Религиозная свобода в нашей стране является даром Божиим и сознательным выбором людей, и дай Бог, чтобы наша общественная жизнь и дальше продолжалась в этих условиях.

Однако новые условия возлагают на Церковь и особую ответственность. Мне уже приходилось говорить о том, что психология многих наших священников, воспитанная в течение нескольких поколений, исключала участие в жизни общества, потому что Церковь находилась в гетто. Из этого гетто нельзя было выйти, а если священник выходил, то подвергался репрессиям. Мера репрессий зависела от эпохи, но в любом случае либо порицание, либо изоляция от общества, либо даже смерть всегда стояли на страже, защищая общество от влияния Церкви; и это привело к тому, что у многих священнослужителей атрофировалось само восприятие мира как поля для пастырской деятельности. Многим казалось, а иногда и сейчас кажется, что полем их деятельности являются те люди, которые приходят в храм. Они забывают, что 80% нашего населения крещены в православной вере, но ведь не 80% присутствуют в храме! А где же паства? Она там, за стенами храма. И для того чтобы достучаться до сердец, мало звонить в колокол, как это делали наши предки: звонили в колокол, и все вставали и приходили в храм (отсюда и слово «приход»» — место, куда приходят люди). Священнику достаточно было позвать ударами в колокол, и люди шли сами. Сейчас можно в колокола бить, из пушек стрелять — а люди не придут. И задача Церкви заключается в том, чтобы идти навстречу людям, идти с умным и добрым словом, идти с открытым сердцем — не высокомерно, глядя на паству с высоты своего положения, а со смирением, в простоте сердца неся людям реальное утешение в скорбях, помогая ориентироваться в сложных жизненных обстоятельствах, помогая сохранить базисные ценности бытия.

В каком-то смысле этот огромный проект выстраивания взаимоотношений Церкви и школы был пилотным проектом для наших приходов, для наших священников — смогут или не смогут. В разных местах духовенство по-разному сдает этот экзамен, и даже в самых благополучных епархиях — не всегда удовлетворительно. Поэтому я бы хотел, обращаясь к нашим священнослужителям, сказать: прошло время, когда служение священника связывалось только с совершением богослужений и треб. Время прошло, потому что перед нами другой народ. Время прошло, потому что перед нами другие задачи. Кому-то еще кажется фантазией, что на каждом приходе, более или менее крупном, где есть некоторые материальные возможности, должна быть организована работа с молодежью, работа в области образования, социальная работа. Кто-то еще улыбается про себя, думая, что новый Патриарх, а вместе с ним его единомышленники фантазируют — все это пройдет и все останется, как было. Не пройдет и не останется!

Сегодня нужно перестраиваться самым принципиальным образом. Священник должен осознать свою ответственность за то, что происходит в обществе — за количество абортов, за количество разводов, за уровень преступности. Если мы проникнемся этой ответственностью, то мы будем совершенно иначе воспринимать свою паству. И я говорю эти слова, обращаясь, конечно, не только к духовенству Московской областной епархии, но и к духовенству всей нашей Церкви.

Другого пути я не вижу — его просто нет. Другой путь — это пребывание в гетто, в пензенской пещере. Некоторые до сих пор от нас этого требуют, некоторым до сих пор поперек горла все то, чем занимается Церковь, и, развивая псевдодуховные идеи, они толкают нас на то, чтобы мы остановились в нашей миссии в современном обществе.

Трудно представить, что бы произошло, если бы кто-то из святых апостолов сказал своим собратьям: «Не надо никуда уходить из Галилеи. Давайте здесь останемся, здесь так хорошо. Мы же спасаемся, мы же малое стадо. Пускай этот римский мир погибает, пускай иудейский народ погибает — мы-то спасемся, и вокруг нас всегда будут мироносицы и наши друзья, которые вместе с нами будут спасаться». Но тогда не было бы Церкви Божией от восток солнца до запад (см.: Мал. 1, 11). Церковь возникла как всемирная духовная сила именно потому, что святые апостолы пошли навстречу языческому миру, вступив не только в греко-римскую, но и во многие иные культуры, в том числе, как свидетельствует пример святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, и в культуру славянских народов, преобразуя ее.

Дай Бог, чтобы именно так и сегодня совершалась наша работа в Церкви. Поэтому благодарность присутствующему духовенству я бы хотел сопроводить словами очень горячей поддержки в адрес всех тех, кто сегодня трудится, кто не успокаивается, кто видит свою ответственность за судьбу народа и страны, потому что именно такой масштаб зрения должен быть сегодня у Церкви. И если это зрение будет сопровождаться не только способностью находить правильное слово, обращаясь к людям, но и силой молитвы, духовным подвигом, то действительно по молитвам новомучеников и исповедников Российских Русская Православная Церковь XXI века окажется способной возродить веру в нашем народе.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475