Протоиерей Георгий Митрофанов: «Где как не в семье пытаться создавать ту самую новую Россию, о которой много говорят наши политики!»

Беседа в прямом эфире православного
телеканала «Союз» 12 февраля 2008 г.

 – Здравствуйте, дорогие друзья. В прямом эфире телеканала «Союз» и радиоканала «Воскресение» программа «Духовное возрождение России». Сегодня наш гость – протоиерей Георгий Митрофанов, член Синодальной Комиссии по канонизации святых Русской Православной Церкви, профессор Санкт-Петербургской Духовной академии. Здравствуйте, отец Георгий!

  – Здравствуйте.
 – Говорить с отцом Георгием мы будем по теме конференции, которая в эти дни проходит в Екатеринбургской епархии – «Семья и будущее России». В первую очередь хотелось бы узнать, оправдано ли в наших современных условиях видеть будущее России в семье?
  – Безусловно, XX век стал периодом, когда, наряду со многими потерями, которые имели место в нашей стране, одной из главных оказалась потеря традиционной русской православной семьи. Нельзя сказать, что характер развития семейной жизни в дореволюционной России был во всем благоприятен – существовали многочисленные проблемы, и тем не менее в России, может быть, очень не просто, трудно складывалась традиция семейной жизни, основанная как на христианских ценностях, так и на культурно-исторических традициях нашей страны. Всему этому был положен конец в советский период нашей истории. Хотя справедливо замечают, что в советское время еще несколько десятилетий у нас продолжала сохраняться традиционно русская семья, но нужно сказать, что именно эта семья и стала одним из главных предметов разрушения, давления со стороны и коммунистического государства, и той идеологии, которая противоречила традиционным семейным ценностям.
Поэтому, конечно, семья пребывает сейчас, уже в постсоветский период, в состоянии глубокого кризиса. Более того, этот кризис проходит на фоне кризиса нашей общественной жизни. Зреют серьезные проблемы в жизни государственной. И у человека часто возникает ощущение, что он не в состоянии ни на что повлиять, не в состоянии ничего изменить. Есть ощущение определенного рода апатии и усталости, особенно от 90-х годов, когда в стране произошли большие перемены. Тем не менее у каждого человека, имеющего семью, есть сфера жизни, сфера деятельности, где он может в полной мере себя проявить. Мы подчас не можем изменить ход истории, не можем повлиять на развитие общества, но влиять на развитие своей семьи мы можем и должны. И с этой точки зрения восстановление в наших семьях того уклада жизни – не воспроизводя, может быть, какие-то конкретные формы быта, но по существу следуя тем духовным ценностям, которые выделяли русскую семью – является задачей, причем одной из первостепенных и наиболее быстро решаемых. Ибо в семье по существу живут близкие друг другу люди разных поколений, разных возрастов, люди, ощущающие ответственность друг за друга, и способные во многом повлиять на жизнь друг друга. Где как не в семье пытаться создавать ту самую новую Россию, о которой много говорят наши политики, – но для которой они не так уж много и делают, чтобы подобного рода страна, наконец, появилась: страна, помнящая свои духовные истоки.
  – Вы говорите, что какие-то духовные ценности, идеалы семьи, которые были в России, должны возрождаться сейчас. Но во многих выступлениях Вы говорили о том, что русская агиография как раз не дает нам таких идеалов семьи – святых христиан, которые именно семейную жизнь вели и прославились в чине святых; у нас таких очень мало в святцах. В рамках конференции было немало выступлений, посвященных теме Царской Семьи, и, наверное, это не случайно. Может, именно Царская Семья, семья Императора Николая II – это для нас образец православной семьи? Насколько эта Семья может сегодня служить для нас примером?
  – Я думаю, что интерес к семье Царственных Страстотерпцев обусловлен прежде всего тем, что в истории русской святости действительно очень мало существует жизнеописаний святых, в которых была бы представлена их семейная жизнь. Большинство канонизованных в Русской Церкви православных христианок – это либо монахини в подавляющем большинстве, либо женщины, проявившие себя вне семейной жизни. Например, святая блаженная Ксения Петербургская. Точно так же и мужчины – среди них преобладают преподобные, святители. И только XX век, сделавший наиболее многочисленной категорией русских святых – мучеников, в том числе Царственных Страстотерпцев, обратил наше внимание на русскую христианскую семью в контексте русской святости. Действительно, о Царской Семье известно больше, чем о многих других канонизированных семьях страстотерпцев и мучеников. Более того, нужно сказать, что, к сожалению, при канонизации многих мучеников, причем у которых мученический венец с ними разделяли их семьи, как правило, канонизуют мужчин; очень редко – женщин. Вот только сейчас мы подошли к этому моменту, когда начинают изучаться, например, жизнь и подвиг многих матушек, жен православных священнослужителей, которые принимали мученическую смерть, были прославлены, но при этом внимания матушкам должного уделено не было, а они во многом шли тем же самым путем. Более того, работа с многочисленными следственными делами показала, что в ситуациях, когда арестовывались и батюшка, и матушка, матушки реже давали признательные показания, на основании которых могли пострадать люди, чем батюшки, то есть они проявляли большую твердость.
  Также бывали ситуации, когда вслед за арестованным батюшкой в места заключения, ссылки чаще всего отправлялась матушка. Что же касается Царской Семьи, то получилось так, что на фоне наших мучеников и исповедников именно эта Семья прославлена единовременно, прославлена вся и стала предметом пристального внимания многих православных христиан. При этом существуют определенные проблемы, прежде всего связанные с тем, что, размышляя о жизни Царской Семьи, нам приходится преодолевать очень многие стереотипы двух видов. Был период длительного очернения и Государя, и государыни в нашей истории, в нашей публицистике. А сейчас имеет место порой иная крайность – идеализация Царской Семьи.
  Пытаясь сейчас воссоздать историю жизни Царской Семьи такой, какой она была в действительности, мы невольно оказываемся перед необходимостью разрушения очень многих стереотипов, очерняющих или идеализирующих Царскую Семью.
  – Таких наслоений очень много всегда в истории…
  – Да. Второй очень важный момент заключается в том, что, конечно, Царская Семья не была типичной православной семьей уже по одному тому, что речь шла о государях. Ведь нужно отдавать себе отчет в том, что семья любого монарха поставлена в специфические условия. На самом деле это действительно тяжелое бремя – родиться в семье государя, готовить себя к государственному служению. Достаточно вспомнить хотя бы то обстоятельство, что государи практически с детских лет сами себе не принадлежат. Даже в выборе своей будущей жены престолонаследники руководствуются отнюдь не собственными устремлениями, а своим долгом перед государством. Династический брак – это, как правило, еще и политический дипломатический союз, то есть это часто необходимость следовать не влечению своего сердца, а чувству долга перед государством. Это, кстати сказать, приводило нередко к тому, что у многих государей, увы, были любовницы, гражданские жены – как, например, у Александра II: человеку было очень трудно, вступив в брак без глубоких чувств, сохранить верность своей супруге. В данном случае Семья последнего нашего Государя является редким исключением, ибо в основе этого брака лежала глубокая, годами выстраданная любовь друг к другу. Любовь, которая прошла через испытания, ибо, как вы знаете, Государь и Государыня вступили в брак вопреки первоначальному протесту родителей. Невестой будущего государя должна была быть французская принцесса из дома Бурбонов, не правивших тогда во Франции, но символизирующих франко-русский союз.
  – А у Алисы Гессенской тоже должна была быть другая судьба?
  – Да; поэтому это действительно редкий случай, когда будущие Государи, полюбив друг друга, прошли через серьезные испытания, смогли оказаться вместе. Но была и другая проблема – необходимость Государей постоянно быть на виду. А Государь не принадлежит себе, и семейная жизнь государя нередко становится предметом пристального и не всегда доброжелательного внимания. Кроме того, гибель Царской Семьи ведь тоже была по-своему неординарным явлением, потому что, хотя многие русские семьи полностью были уничтожены в советские годы, все-таки такой смерти удостаивались немногие – удостаивались с точки зрения ее трагичности и вместе с тем ее величия. Поэтому, конечно, по одной лишь Царской Семье трудно представить себе облик типичной, распространенной русской православной семьи, какая имела место в начале XX века.
  Гораздо в этом отношении интереснее и актуальнее могут оказаться семьи тех новомучеников, которые приняли свою смерть в 20–30-е годы. Здесь действительно обнаруживается очень много поразительных историй, в которых мы видим, что в условиях разрушения традиционной русской исторической жизни, начавшемся еще в 20–30-е годы, в условиях подавления всех форм духовной жизни именно в семьях продолжалась сохраняться та культурно-историческая и духовно-религиозная атмосфера, которая была характерна для нашей страны в прежние времена.
  Действительно, многие родители, отдавая себе отчет в том, что воспитывать своих детей в христианском духе, например, в 30-е годы, означает обрекать их на испытания, страдания, может быть, даже на смерть, шли по этому пути, пытаясь сохранить в своих семьях ту самую цитадель русской жизни, которая уничтожалась на их глазах вне их семей. К несчастью нашему нужно сказать, что к концу 30-х годов подавляющая часть таких семей была уничтожена, но мы знаем о таких семьях, например, благодаря тому, что о них сохранились воспоминания. Члены этих семей писали по вопросам духовной жизни, здесь можно вспомнить хотя бы семью богослова Пестова, замечательную семью его дочери, давшей нашей Церкви достойнейших священнослужителей. То есть, безусловно, перед нами очень интересный опыт, не имеющий прецедентов в предшествующей русской истории, русской агиографии.
  – Интересно, почему? Ведь дореволюционная Россия считается христианской, воцерковленной, но тем не менее именно советская, антицерковная Россия давала нам сонм мучеников?
  – Дело в том, что как раз эти семьи в советской и безбожной России жили вопреки всему тому ходу жизни, который был вокруг. Они противостояли страшной действительности, которая их окружала. Другое дело, что они нам стали сейчас известны именно в связи с канонизацией мучеников – они бы могли тоже кануть в безвестность, как канули многие достойные русские семьи. Но вот этот интерес к новомученикам, изучение материалов, связанных с их жизнью, постепенно позволяет нам увидеть и семейную жизнь новомучеников. Что касается дореволюционной России, то, к сожалению, события XX века показали, что значительная часть нашего народа была воцерковлена лишь формально. И это обусловило то, что многие русские люди с легкостью отказались от церковной жизни в изменившихся условиях.
 – Не прошли испытания верой…
  – Да. То есть когда мы говорим о новомученических семьях – это семьи очень немногих достойнейших людей (к сожалению, всегда лучших в любом обществе оказывается меньше, чем худших). Тем печальнее, что эти лучшие русские семьи погибли и во многих случаях не дали своего продолжения. А семьи худшие выживали, и в них воспитывались люди в уже совершенно других представлениях о жизни, о религиозной вере и так далее. Поэтому семья дольше всего у нас продержалась в церковной среде – традиционная русская семья. К настоящему времени таких семей осталось уже значительно меньше. И, по существу, мы стоим перед очень сложной задачей: с одной стороны, нужно воссоздавать традиционную русскую семью, опирающуюся на вековые, культурные и религиозные ценности России, а с другой стороны – многое из того, что, казалось, определяло жизнь семьи до революции (например, традиционное бытовое благочестие в крестьянских семьях), утрачено нами навсегда. Как утрачена нами, например, традиционная патриархальная культура. Значит, нужно искать возможности христианской семьи развиваться в современном мире, в современном обществе с учетом многих его особенностей. Безусловно, современная христианская семья в России не будет копией христианской семьи дореволюционной или даже семьи 20–30-х годов. Какой она будет, сейчас в полной мере сказать очень сложно. Но тем не менее мы присутствуем именно при этом этапе, когда, наконец, у нас появилась возможность больше влиять на развитие своей семьи. Сейчас, как мне кажется, в ряде семей уже возникло понимание, что ни в коем случае нельзя доверять воспитание детей дошкольного возраста кому-либо кроме семьи. А ведь в советское время культивировалось представление, что ребенка нужно погружать в коллектив чуть ли не с младенческого возраста.
 – Детские ясли были…
  – Ясли, сады… А родители должны заниматься общественно-полезным трудом, как будто вообще не учитывались обстоятельства, что ребенку до 6–7 лет никто не нужен, кроме матери, тех людей, которые способны с любовью и вниманием к нему относиться, исходя в воспитании этого ребенка из его особого внутреннего мира.
  И это погружение ребенка в обезличивающий коллектив с детского возраста, конечно, очень пагубно сказывалось на его внутреннем и психическом развитии, а иногда даже и физическом. Неокрепший ребенок уже по существу калечился в атмосфере безразличия, равнодушия и даже жестокости по отношению к себе, что было неизбежно в переполненных яслях и детских садах. Что же касается школы, то сейчас, слава Богу, есть возможность выбирать разнообразные формы школьного обучения, хотя школы сейчас у нас переживают глубокий кризис. Но, во всяком случае, сейчас уже во многих семьях начинает складываться понимание, что никто кроме родителей не может дать ребенку самого главного – ни детский сад, ни даже школа. И это очень существенный момент. Сейчас появляются семьи, в которых есть возможности заниматься своими детьми основательно. И поэтому сейчас мы находимся в очень важном этапе процесса возрождения русской семьи, которая, конечно же, будет очень непохожа на советскую семью, которая тоже сейчас уже, по существу, отошла в прошлое.
  – Наверное, такого не должно быть, история не должна повторяться абсолютно одинаково во всех своих витках. Я думаю, что наше будущее – это общество гражданское.
  – Да.
  – И как говорилось на конференция «Семья и будущее России», будущее – в каждом отдельном человеке, в каждом гражданине; не в правителях, не во власти, которую мы сегодня выбираем. Это все преходяще и временно, а вот та мораль, которую мы сегодня заложим, важна. Конечно, хотелось бы, чтоб для современного школьника такая брачная мораль Государя Николая II не казалась пресной, а была интересной и поучительной. У нас же есть, к сожалению, в нашей истории и примеры Государей, которые совсем другой образ жизни вели. И это тоже сегодня в школах изучается. Нужно, чтобы акценты были как-то верно сделаны.
  – На самом деле понять особенности жизни Царской Семьи вне знания конкретного культурно-исторического контекста той эпохи невозможно, потому что они были людьми своего времени. Но тем не менее будучи людьми своего времени, они вносили в свою жизнь некие вечные непреходящие ценности, которые позволили им вот так – всей Семьей – принять смерть, по сути дела, за Христа и за Россию.
  – У нас есть звонок в эфире. Здравствуйте, мы вас слушаем!
 – У меня такой вопрос: имеют ли моральное право бабушки и дедушки вмешиваться в воспитание внуков при условии, что они видят, что дети несколько не туда их ведут? Можно, я поясню на минуточку: они увлеклись таким подходом, по которому дети до 5–6 лет должны быть предоставлены сами себе, и что хочет ребенок, то и делает…
 – Понятна ситуация, спасибо большое. Это вечная проблема отцов и детей…
  – Я думаю, что здесь нужно подходить конкретно в каждом случае. Потому что иногда вмешательство дедушек и бабушек пагубно, иногда, наоборот – благотворно. Я, собственно, принадлежу к поколению, которое в значительной степени воспитывали бабушки и детские сады, и, конечно, воспитание меня моей бабушкой было для меня очень важным отдохновением от ненавистного детского сада, в который я ходил 4 года.
  Но я бы сейчас вот о чем хотел сказать. Ведь те бабушки, которые воспитывали мое поколение, а я родился в конце пятидесятых, это бабушки, выросшие и получившие воспитание и образование в дореволюционной России. И здесь их влияние, конечно, было во многом благотворней, чем влияние задавленных житейскими работами выросших уже в советской стране родителей. Нынешние бабушки и дедушки, как правило, представляют собой именно тех самых советских людей, уже отторгнутых от традиций воспитания и образования дореволюционного. И, конечно, они могут оказаться в воспитании детей помехой. Но опять-таки очень часто бабушки оказываются лучше мам, а дедушки лучше пап. Другое дело, что здесь есть еще одна принципиальная проблема: безусловно, дедушки и бабушки должны быть всегда готовы прийти на помощь своим детям, воспитывающим уже своих детей, но они ни в коем случае не должны избавлять своих детей от труда воспитания их собственных детей. Все-таки главную ответственность за ребенка должны нести прежде всего родители. Вмешательство бабушки или дедушки будет оправданным, если они, исходя из своей внутренней житейской мудрости, исходя из убеждения, что родители должны воспитывать своих детей, будут помогать им, но не заменять их в воспитании детей. Потому что, в конечном итоге, уж если человек становится родителем, это ведь не случайно; и дети, которые у него рождаются, не его собственные произведения – это творения Божии, данные ему на определенное время для воспитания, для формирования в них будущих христиан, если мы говорим о христианских семьях.
  И вот здесь очень важным критерием, кто должен воспитывать ребенка, является, конечно, воцерковленность человека. К сожалению, нужно признать, что 90-е годы показали страшную реальность вот какого рода: многие дети, с детства водившиеся родителями в храмы, доходя до подросткового или юношеского возраста, порывали и со своими родителями, и с церковной жизнью. И вот здесь возникает очень серьезная проблема: почему в 90-е годы нам не удалось ни на уровне просветительских, образовательных учреждений, ни на уровне даже православных семей сформировать поколение православной молодежи? Многих молодых людей мы потеряли в 90-е годы, хотя были все возможности их церковно воспитывать и образовывать. Кто тут больше виноват: бабушки или мамы? Сказать сложно.
  – У нас пять минут до конца эфира. Еще есть звонок.
 Здравствуйте, мы вас слушаем! Очень плохо слышно… Но вопрос был о том, что воспитание детей до отмены крепостного права было в России хорошо поставлено. Дальше я не уловила суть вопроса…
  – Знаете, подобного рода странные иллюзии меня могут только удивить. Что значит «в условиях крепостного права воспитание детей было лучше, чем после его отмены»? Я не знаю, из чего исходит человек, задающий этот вопрос, но если говорить о крепостном праве, отмечу очень интересную особенность. В годы гражданской войны большевизм легче всего утверждался своей политикой именно в тех губерниях, где было когда-то крепостное право. А в тех губерниях, где крепостного права не было, большевикам оказывалось сопротивление. В частности, достаточно упомянуть казачество, которое активно старалось защищать свой традиционный уклад, в том числе и семейный, и никогда не пребывало в крепостном праве; так что я бы не стал по этому поводу строить особых иллюзий. Не надо искать какой-то исторический период, где была, как кажется, идеальная русская православная семья. Семья развивалась так же, как и общество. На разных этапах развития общества и семьи были искушения, потом другие искушения, одни победы, потом другие победы. Но во всяком случае нужно исходить из того, что воспитание детей в семье, развитие в семье – это прежде всего творчество, главное творчество человека, в котором можно проявить себя в полной мере. Вот почему мы говорим, что гражданское общество, которого нам так недостает, должно развиваться на основе воспитания в семье будущих граждан. И здесь, конечно, нужно исходить из конкретных вызовов современности, которые стоят перед нами.
 – Наверное, все-таки любой период истории дает нам как положительные, так и отрицательные примеры семейной жизни. И слава Богу, что сейчас открывают страницы жизни новомучеников. И Семья Страстотерпца Николая II – замечательный для нас образец. Тем более что здесь достаточно много нам известно – это относительно современная для нас история. Эти книги мы должны открывать, читать… В общем, нам есть у кого учиться строить наши семьи сегодня так, чтобы будущее гражданское общество было достойным.
 Спасибо вам большое, отец Георгий, время в эфире подошло к концу. Благословите наших телезрителей и радиослушателей.
  – Господь вас благословит на созидание ваших малых Церквей, которыми являются все христианские семьи.
 – Спаси Вас Господи!

Беседовала
Полина МИТРОФАНОВА

Расшифровка аудиозаписи –
Анастасия МЕДВЕДЕВА

© При использовании информации ссылка на СМИ
«Информационное агентство Екатеринбургской Епархии»
(свидетельство о регистрации ИА №11–1492 от 29.05.2003) ОБЯЗАТЕЛЬНА.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475