Любовь дает нам счастье и удачу

  Как быстролетит время! 15 октября митрофорный протоиерей Владимир Зязев и его супругаГалина Петровна отметили 40-летний юбилей совместной жизни. А отец Владимирдо малейших подробностей помнит тот день, когда они впервые увидели друг друга.

  - Я тогдажил в городе Чусовой Пермской области, работал на железной дороге. Жил в общежитии,где проживали и юноши и девушки. Занимался спортом, в том числе и боксом. И вот однажды мы спускаемся с ребятами по лестнице на тренировку, а нам навстречуподнимаются три девушки. Разговорились. Из них больше говорили две, а третьяскромно стояла в стороне. Вот она-то больше всего привлекла мое внимание. А вечером, после тренировки, мы заглянули к девчатам «на огонек». Честно скажу,очень хотелось вновь увидеть ту неразговорчивую девушку и познакомиться с ней,– вспоминает отец Владимир.
  Я знаю отца Владимира много лет, знакома с матушкой Галиной, бывала у них дома,видела взаимоотношения супругов между собой и с детьми. Понимаю, что семейнаяжизнь – дело личное, но все же знаменательная дата в жизни супругов Зязевых– повод, чтобы поговорить не только об их собственной семейной жизни, но и о жизни православной семьи вообще, о тех ценностях человеческих взаимоотношений,которые возникают в семье, живущей в любви и согласии. И уже из каждой отдельнойсемьи переносятся в наше общество в целом.
  Поэтическийрусский народ составил целый календарь семейной жизни. Так, первую годовщинусвадьбы называют «ситцевой», десятую – «розовой»… Отец Владимир и матушка Галинаотмечают нынче «изумрудную» свадьбу. Хотя, по его собственному признанию батюшкаболее всего ценит самую первую, а потом «серебряную» и «золотую» свадьбу. И вот почему.
  - Перваясвадьба – это событие, когда встретились и соединились два человека и поклялисьдруг другу в верности и взаимопомощи. А вторая свадьба, когда уже прошли 25самых трудных лет становления семейной жизни и воспитания детей, когда детиуже выросли, когда супруги уже чего-то достигли. Но они еще не так стары, ониеще могут ставить перед собой какие-то цели. То есть, подводя некоторые итоги,могут одновременно намечать какие-то планы. К «золотой» свадьбе человек подходитуже на закате жизни и подводит ее итог. Эта дата для того, чтобы поблагодаритьБога за то, что он дал человеку и его семье в жизни.
  Есть ещеи «бриллиантовая свадьба», 75-летие совместной жизни. Хотя, по-моему, эта свадьбабольше для окружающих, нежели для самих супругов. Мне довелось видеть такихстаричков, которые дожили до столь преклонного возраста. Помню, уже пожилаядочь пригласила меня исповедовать своих родителей. Им было уже под девяностолет. Небольшая комнатка, в которой едва ли не впритык друг к другу стояли кроватистариков. Когда я общался с ними, беседовал, я видел, как трогательно они другк другу относятся. Такие простые, и в то же время такие ценные знаки вниманияоказывал супруг супруге, и она отвечала ему тем же.
  Они прожилисовместно долгую, нелегкую жизнь, но сохранили любовь, сохранили преданность,сохранили чистоту отношений друг к другу. Они сохранили любовь детей, коль скородочка о них так заботится, к ним приходили внуки, которые интересовались их делами и здоровьем. Это – торжество всей жизни, это – лучшие минуты нашей жизни.Если бы мне довелось дожить до такого дня, я бы подумал: Господи, за что мнетакая великая награда?
  Или вотдругой случай из жизни старосты одного прихода. Случилось так, что он больнойнаходился в собственной квартире, а его супруга еще вела хозяйство в их прежнемчастном доме. Но и она заболела. И когда мужчине сказали о смерти жены, он схватилсяза сердце и сразу же умер. И это – не хлюпкий старичок. Алексей Григорьевичпрошел фронт, был в охране маршала Жукова. Лидия Яковлевна его ждала, несмотряна то, что дважды получала «похоронки», верила в то, что муж жив, что он вернетсядомой. Так и случилось. И хотя своих детей им Господь не дал, они жили в любвии согласии, как родных, воспитывали приемных детей. И то, что они умерли почтивместе – это тоже торжество жизни, их любви и преданности друг другу.
  Я со своейсупругой прожил сорок лет, и вот эти примеры всегда стоят у меня перед глазами.О такой любви и преданности нужно рассказывать людям, об этом нужно писать,на таких примерах надо учить людей, как верить и любить. Или возьмите примериз природы: когда лебедка гибнет, гибнет и лебедь. Это грустно, но это такойкрасивый эпизод из жизни тех, кто был создан и кто жил друг для друга.
  — Вы с ГалинойПетровной сразу почувствовали, что созданы друг для друга?
  - Не знаю,как она, но я лично сразу. Это было какое-то движение души, порыв сердца.
  — Вы красивоухаживали за своей возлюбленной, готовы были пойти на какой-нибудь безрассудныйпоступок ради нее?
  - Когдамы дружили с Галиной, было совсем другое время. О каких-то интимных связях дажене говорили, развлечений особенных не было. Ну, в кино иногда сходим – и все.Правда, помню, однажды вышли погулять… Погода прескверная, в общежитие возвращатьcяне хотелось, и мы решили покататься на автобусе. Несколько кругов сделали по городу. И эта поездка стала нашим предсвадебным путешествием.
  А насчетбезрассудства… Вряд ли… Я, хоть и был заводным, шебутным человеком, но все жеумел контролировать свои эмоции и поступки. Хотя, по нынешним меркам кто-то может назвать безрассудной первые месяцы нашей супружеской жизни. В одной комнатев общежитии жили мы с Галиной и еже две девчонки. И бывало так, что я посленочной смены или в выходной день оставался спать, а молодая жена шла на работу.Рядом в комнате, где я спал, были совершенно посторонние, молодые, красивыедевушки, но ни о какой пошлости никто никогда не помышлял. Жили на доверии и уважении друг к другу. Это – факт, я готов поклясться в этом перед всеми святыми.
  — Отец Владимир,а когда вы повенчались с Галиной Петровной?
  - Повенчалисьмы через семь лет совместной жизни. Я тогда еще не был священнослужителем, но уже пришел к Богу, к вере и понимал, что наш семейный союз нужно «узаконить»по христианским обычаям.
  — По всем христианскимобычаям строился и уклад вашей семейной жизни?
  - Я ужеговорил, что Галина Петровна – человек очень скромный. Не скрою, что я всегдабыл главой, лидером в семье. Но, несмотря на все, если я чего-то достиг в жизни,я достиг это благодаря своей супруге. Наверное, немаловажную роль сыграли еемолитвы, ее смирение, ее любовь ко мне.
  Жизнь прожитанемалая, многое в ней бывало, особенно по молодости… Бывало, допоздна засидишьсяс друзьями, бывало, что и выпьешь иногда… И все же она никогда не сказала мнени одного резкого слова, – подойдет тихонечко и ласково скажет на ушко: отец,может, тебе уже хватит? А скажи она грозно: «ах, такой-сякой!», – возможно,как раз все и наоборот бы получилось. Она меня за всю совместную жизнь ни разуне оскорбила, ни разу не обидела, ни разу не предала, ни разу никому не выдалани одну мою тайну. И в ответ на это я стараюсь как-то обуздывать свой достаточнотемпераментный, а, порой и буйный характер.
  — А семейныйлидер, глава семейства, не считал зазорным для себя приготовить, например, обедили ужин?
  - Вот мысовсем недавно вспоминали, как я стирал пеленки. Мы долгое время жили в частномдеревенском доме. Но моя супруга никогда не знала, что такое побелка, она никогдане знала, что такое принести в дом даже готовых наколотых дров или воды, что такое подмести двор или убрать снег. Это делал или я, или, потом уже, дети.Если надо было бы приготовить, я бы приготовил, но в этом не было необходимости,потому что с нами всегда жила теща, и кухня была ее маленькой вотчиной.
  И все жеоткрою небольшой секрет. Я очень люблю по утрам подавать жене кофе в постель…А после этого сажусь за стол завтракать и спрашиваю: матушка, а где же мой кофе?
  Я оченьлюблю, когда жена встречает меня с работы возле самых дверей…
  — А щечку для поцелуя при встрече или расставании подставляет она или Вы?
  - У насэто как-то не принято, она просто благословляется, а я говорю ей: «С богом!».Но если я куда-то надолго уезжаю, и мы разговариваем с женой по телефону, я всегда говорю ей о том, как я ее люблю.
  — Наверное,любой женщине приятно вновь услышать признание в любви от собственного мужа…
  - Это не только приятно. Это нужно, это даже спасительно. Если, например, каждый деньговорить какому-то человеку, что ты ненавидишь его, эта ненависть когда-нибудьна самом деле разгорится в сердце. А если говорить, что любишь его – любовьбудет разгораться еще сильнее. Главное, чтобы эти слова шли от души, были искренними.
  — Каждая семьясильна и богата детьми. Знаю, что детьми Вас Бог не обидел.
  - Да, у меня шестеро взрослых детей: три сына и три дочери, уже шестнадцать внуков,скоро должен появиться семнадцатый. Но не зря ведь говорится, что только телюди не имеют забот и хлопот, у которых нет детей. Наверное, не все в порядкеу меня и у всех моих детей, случаются проблемы, различные жизненные ситуации.Но главное есть у них всех – они добрые и послушные. Ни от одного из них я никогдане слышал грубого слова по отношению ко мне или матери, по отношению друг к другу.
Один сын уже служит в храме, второй собирается служить, один зять у меня – священник,второй диакон, дочери тоже несут послушание при церкви – певчими в хоре или псалтырщиками.
  — На такой выборжизненного пути Ваших детей Вы оказывали какое-то влияние?
  - Никакихусловий я, конечно, не ставил, но, в общем-то, они знали, что я этого хотел.Я хотел бы, чтобы некоторые из моих детей приняли монашество, но не случилось.На все воля Господня. Я считаю, что когда дети уже выросли, родители не имеютправо вмешиваться в их жизнь – они имеют право на свою собственную жизнь. Я часто говорю, что родительское право участия в жизни детей – это помочь им в трудную минуту, если они пожелают, чтобы им помогли. Что-то подсказать – да,высказать свое мнение – да, но ненавязчиво, тактично. Когда они были маленькие,я, конечно, нередко настаивал на своем мнении, требовал, чтобы они подчинялисьему. Но чем старше становились дети, тем более демократическими становилисьи наши взаимоотношения. Сейчас все они живут отдельно, своими семьями и своимумом, и я почти никогда не вмешиваюсь в жизнь своих взрослых детей.
  — Но ведь Высами всю жизнь жили с тещей, которая, наверное, вмешивалась в Вашу семейнуюжизнь… Как складывались ваши взаимоотношения?
  - Здесьнадо сразу расставить правильные акценты: не мы жили с тещей, а теща жила с нами. Это разные вещи. Ей, старушке, уже трудно было жить одной, и мы взялиее к себе. Может быть, и моим детям доведется когда-нибудь допокаивать меняили маму свою, кто знает, как жизнь обернется. Но пока мы можем жить самостоятельно,мы будем делать все возможное, чтобы жить отдельно, не мешать детям. Все детисчитают, что они имеют право жить, как хотят, но ведь и я имею право жить, как я считаю нужным. Все имеют право кому-то помочь, а кому-то нет, но ведь и я имею право свободного выбора. То есть, говоря о том, что дети – свободные от родительской воли люди, не следует забывать и о том, что родители – тоже свободныелюди, и ничем не обязаны своим свободолюбивым чадам.
  — Возвращаяськ вашему семейному юбилею, проведу Вам небольшой экзамен на предмет того, насколькохорошо Вы знаете свою супругу. Ее любимые цветы? И как часто Вы дарили их ГалинеПетровне?
  - Честноговорю, цветы супруге я дарил очень редко, вот сын Павел и зять в этом планеболее внимательные. Вообще, матушка любит все цветы, у нас двор всегда утопаетв цветах, названий некоторых из них я даже не знаю.
  — Ее любимыйцвет?
  - Цвет?Матушка у меня очень скромная женщина, для нее мое мнение очень много значит.Она у меня внешности не крикливой, и ей очень идут так называемые классическиецвета: черный, белый, серый, коричневый. Но при этом она не чурается и каких-то красивых вещей. Вот я помню, когда-то подарил ей длинный, очень яркий халат…Она его очень любила.
  — Отец Владимир,мы говорим сегодня о сорокалетнем юбилее Вашей супружеской жизни, но я не вижуна Вашем пальце обручального кольца. Почему?
  - Когдамы с матушкой венчались, у нас были очень простые кольца, у меня алюминиевое,у нее – медное. Я считаю, что кольца – это формальность. Мое глубокое убеждениев том, что мужчина – только носитель одежды. У жены есть прерогатива, правоодеваться не только по необходимости, но и в соответствии со своими вкусами,запросами. Гордость мужчины, когда жена красиво и достойно одета, когда у нееесть красивые украшения. А наше мужское право и обязанность – работать, добиватьсяпоставленных задач, если хотите, делать карьеру.
  Умная женщина,жена, постоянно будет подвигать нас к чему-то новому. У нас, у мужчин, естьтакая особенность. Если у нас не будет «толчков со стороны», мы превращаемсяв котов, которые целый день лежат, а по ним мыши бегают.
  — А Вашим гардеробомтоже занимается Галина Петровна?
  - Нет, я делаю это сам, хотя я – не любитель магазинов. Знаю, вот надо бы костюм сменить,матушка настаивает: «Ну, съезди, купи что-нибудь новое…» Плюну, поеду и куплюсразу два, чтобы затем подольше в магазин не ходить. А потом оказывается, что пока я один носил, второй уже из моды вышел… Так и висит потом в шифоньере,или отдам кому-нибудь. Но все-таки гардеробом своим я занимаюсь сам.
  — Какие семейныетрадиции существуют в Вашем доме?
  - Мы оченьлюбим свою семью, и любим собираться все вместе. Обычно инициатором «большогосемейного сбора» выступаю я. Собирается человек 25–30. По старой доброй традициивсегда поем песни: и когда семьей собираемся, и когда с друзьями, да и в нашемхраме в честь Рождества Христова мы нередко собираемся семьями, чаевничаем и тоже поем. Это такой отдых для души, такой заряд энергии!… Любим бывать на малой родине, я – у себя в Чусовом, Галина Петровна – под Санкт-Петербургом.Много читаем. У нас большая библиотека, около шести с половиной тысячи томов,и она пополняется постоянно.
  Супругаочень любит читать, а я не только читаю, я еще и пишу. У меня написано уже шестьбылин, это около 250 страниц печатного текста. Есть повесть в стихах – еще пятьдесятстраниц. Есть стихи, есть кое-какая проза. Можно было бы уже и трехтомник издавать.
  — При Вашей-то занятости, когда же Вы находите время для литературного творчества?
  - Бывает,еду в машине, и что-то пишу, намечаю… Приезжаю домой и говорю супруге: «Садись,сейчас будешь писать». Я начинаю диктовать и одновременно дорабатывать путевыезаписи, а она пишет. Переписал я первый раз, потом попрошу матушку все прочитать,чтобы услышать со стороны, что же получилось, потом прочитываю сам. И толькотогда переписываю написанное уже начисто.
  — Получается,что Галина Петровна у Вас – первый читатель и первый критик?
  - Да, онау меня первый читатель, и ее мнение для меня много значит. Она, как Софья Толстая,которая так же молча переписывала каракули мужа. А вообще мы очень любим общатьсямежду собой. Мне не всегда удается погулять на улице, а двигаться-то все равнонадо, поэтому я нередко играю в бильярд, сам с собой. Супруга всегда находитсярядом, и во время игры мы общаемся друг с другом. Что удивительно, когда еедома нет, я даже не подхожу к бильярдному столу, а вот когда она рядом – тогдаи игра идет неплохо, и настроение прекрасное. Она ничего не понимает в игре,но она дополняет собой эту игру. Она просто сидит и молчит, а я – играю, да еще и песни пою. Вот это и есть полнота семейной жизни.
  — Я знаю, что Вы еще и туризмом увлекаетесь…
  - Мы всегдаходили в походы, даже когда дети были еще совсем маленькие, трижды сплавлялисьпо реке Чусовой – на плотах и на лодках. Это у нас любимое занятие, и ГалинаПетровна всегда участвовала во всех наших путешествиях.
  — Наравне с Вами и детьми она и палатки ставила, и костер разводила?
  -Нет, всеэто делали дети. Вы знаете, есть такие страны, в которых есть королева, но,практически она не руководит государством. Так и наша матушка… Она не знает,как принести дрова, как поставить палатку, всем руковожу я. Она может сидеть,любоваться природой, читать, или что-то очень немногое сделать, скажем, картошкипочистить…
  — Но ведь онавместе с вами переносит все тяготы туристской жизни, ту же непогоду, комаров,ночевку в спальном мешке. И тем самым вдохновляет и поддерживает вас…
  - Это да,это у нее не отнимешь. Но все же в нашей походной жизни я, как и дома, остаюсьглавным организатором.
  — У Вас естьза что попросить прощения у своей супруги?
  - Вы знаете,у нас в семье принято всегда просить прощение. Если я детей или внуков когда-то случайно обидел, неправильно вел себя с ними, то, считаю, это достойно – попроситьпрощения. Или матушка попросит, если чувствует за собой какую-то вину. Это нормально,да и как без этого жить? Было бы удивительно, если бы этого не было.
  Бывало,особенно по молодости, разгорячусь, разворчусь… Смотрю, у тещи уже «слезки на колесках», Галина Петровна как-то унывает, думаю : «Господи, да что же я делаю-то?»И говорю: «Девки, что-то я на вас разворчался, вы уж меня простите…» И все.Теща заулыбалась, жена тоже, и у меня на душе спокойнее стало.
  — То есть недовольствокакое-то, обиду Вы долго в душе не держите?
  - Конечно,нет. Я не знаю, наберется ли у нас за сорок лет совместной жизни хотя бы несколькочасов, когда мы находились в ссоре и не разговаривали друг с другом… У нас,образно говоря, даже «ругательские» слова какие-то безобидные, своеобразные.Самое страшное выражение, которое я иногда говорю супруге – «Ах, ты, макака!».На что она всегда парирует: «Ну и какище же ты!» Вот это уже у нас верх какого-то гнева. А дальше – шутки, смех, примирение.
  Бывали случаи,когда я рассержусь, когда с детьми или по дому что-то не так. Это нормально,и нередко я бываю суровым, но это – не ссора, не обида, это – не злоба. Я простовыясняю, например, почему это не сделано, если это надо было сделать?
  — Отец Владимир,давайте вернемся к Вашему литературному творчеству. Из всего, написанного Вами,много есть стихотворений, посвященных Вашей супруге?
  - Нет. Правда,к своему 60-летию я посвятил ей несколько строчек. Если высказать все то, что есть в сердце на самом деле, для кого-то это покажется слишком напыщенным, для кого-то лживым… А писать серединка-наполовинку я не могу. Я люблю свою жену,и чем дальше мы становимся друг к другу телами (годы берут свое!), тем ближедруг другу мы становимся духовно.
  Наверное,это правильно, если любовь есть, то зачем о ней кричать? Ее надо просто взращиватьв своих душах. Мы часто говорим о любви, но не можем простить любимому человекудаже самой маленькой, пустяковой обиды. К примеру, муж в течение рабочего дняне раз по телефону общался со своей супругой, прилюдно говорил ей, что любитее. А, возвратившись домой с работы и увидев, что ему не так подана ложка или не так порезан хлеб, заорал: «Ты что, дура, не можешь нормально хлеб резать!»Это можно любовью назвать? Любовь – это великое чувство, им нужно дорожить,его надо беречь. Вот это мое глубокое мнение, как мужчины, сорок лет счастливопрожившего в браке.
  Так же и любовь к детям, любовь к родителям… И я об этом на каждом шагу говорю. Еслиты любишь действительно, то умей и прощать. О любви говорят все, а все ли прощают?И чем больше мы говорим о любви «к обществу», тем меньше мы любим одного конкретногочеловека. А как мало ее остается в нашей жизни. Послушайте, как все говорято любви, когда идут в ЗАГС на регистрацию, и какую грязь друг на друга льют,спустя некоторое время, в суде, во время расторжения брака… А многие за любовьпринимают чисто плотское влечение. И когда молодые люди в том же автобусе едут,обнимаются, целуются у всех на виду – это не любовь, это – дешевая фальшивка.Дешевый фантик, который не может даже прикрыть очень смрадное вещество, котороелюди принимают за любовь.
  Давайтевспомним русскую классику… Любил ли Александр Сергеевич Пушкин свою супругу?Да, он никогда при людях не показывал этой любви, но в то же время за защитуее чести пошел на дуэль, принял на себя смертный удар.
  — Нынешние мужчины,наверное, немного обмельчали…
  - И в этомво многом виновато наше общество. Вот говорят, что мужчина не должен плакать…А почему же нельзя? Возьмите тех же старых дворян. Они плакали, когда им быложаль кого-то, когда они переживали за что-то, но в то же время смело и спокойношли на смерть за Отечество, за ближнего, за ребенка, за женщину. Они что, не мужественные были?
  — Но в то времяу людей были другие идеалы, чистые, непорочные души…
  - Вот в том-то и дело, что чистая душа определяет все наши поступки. Человек чистыйдушой, наверное, не будет плакать, когда он сам испытывает физическую боль,но будет плакать, когда он видит чужую боль, скорбь и страдания. Я помню, как моя мама, сельская учительница, читала мне рассказ Короленко «Дети подземелья»,и плакала. Я маленьким тогда мало еще что понимал, но сейчас, перечитывая этопроизведение или другие шедевры русской классики, глубоко сопереживаю их героям,их судьбам… Я, как священник, как человек публичный, наверное, не имею правапоказывать свои слезы, но они должны быть… Плохо, когда в твоей душе, в твоемсердце не будет слез. Наверное, неправильно будет, если на людях будет плакатьпрезидент или генерал… Он должен плакать, но он должен плакать в сердце своем.Беда будет, если общество совсем разучится плакать.
  А мы сейчасэто «с успехом преодолеваем», мы перестаем плакать, мы перестаем скорбеть душой.Наша душа перестает плакать. Это страшно. Вот это, действительно, трагедия.Если мы желаем того, чтобы наши дети, наша страна и мир шел дальше, надо научитьлюдей плакать. Плакать не от физической боли и не публично, плакать сердцем.Мужская, женская ли душа – это неважно – должна уметь плакать.
  Кстати,здесь я могу опять сказать о своей супруге. Она рожала семерых детей (одна девочка,к несчастью, умерла), бывали трудные, осложненные роды… Но, по словам медицинскихработников, она никогда не плакала, не кричала. Или, помню, дочь Света еще маленькаябыла, у нее долго не зарастал пупок. Врач придет, что-то там делает, чистит,прижигает … а она, совсем младенец, как-то пыхтит, сопит, но – не плачет!
  — Но давайте,не будем больше о грустном. А вот слезы радости, они бывают? И как можно понятьих природу?
  - Ну, я не берусь судить об их природе, но, наверное, это тоже нормально. Просто, радостькаждый человек может выражать по-своему. Он плачет от счастья и радости, и этислезы идут от чистой души.
  Мы знаемиз Библии, что пророк Давид скакал обнаженным на коне от радости, от ликования,от любви к Богу. Над ним кто-то даже смеялся, а он скакал. И Господь его не судил за это, он был любим Господом. Наверное, так же можно расценить и слезысчастья: они, может быть, даже и выше, чем ликование, если таким образом человеквысказывает радость за людей. Есть такие слова: сострадать может любой. Почему?Потому что, сострадая, видя чужое несчастье, человек интуитивно, подспудно переноситего на себя. Сегодня заболел его знакомый, а завтра и он сам может оказатьсяв подобной ситуации, сегодня у него случилось несчастье, но ведь и я не застрахованот беды… А вот радоваться, сорадоваться радости ближнего дано далеко не каждому.
  Конечно,если человек радуется от того, что ему удалось ближнего своего обмануть, тогдаслезы этой радости очень нехорошие. А вот если он радуется за своего ближнего,за свою страну, за свою Церковь, за какое-то дело, которое ему поручено, и ондостойно его делает – это достойно. И если он, радуясь, плачет, то, помоги емуГосподи, эти слезы должны его очищать.
  — Столь знаменательноесобытие в жизни Вашей семьи – «изумрудная» свадьба не обойдется без радости,без слез счастья…
  - Кто-то меня поймет, а кто-то не поймет, но, повторюсь, горе будет человечеству, когдаоно в основе своей разучится плакать в душе и сердце. Потому что сам Спаситель,когда у Него из ран капала кровь, скорбел, показал нам пример скорби. Апостолы,святые отцы плакали за людей, показывали нам примеры вот этих чистых достойныхслез, которые возвышали их.

Беседовала Лидия Ежкова

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475