История монастыря, похожая на чудо

Мы продолжаем серию публикаций из истории екатеринбургского Ново-Тихвинского женского монастыря, который в 2010 году празднует свой 200-летний юбилей. Сегодня мы расскажем о том, как был создан монастырь. Эта история похожа на чудо: маленькая загородная община, состоявшая из нескольких бедных неграмотных женщин, меньше чем за тридцать лет стала крупным монастырем первого класса, каких в Российской империи тогда насчитывалось всего шесть. Первыми покровителями Ново-Тихвинского монастыря были адмирал Феодор Ушаков, император Александр I, духовник преподобного Серафима Саровского старец Исаия. Но обо всем по порядку…

Солдатская вдова

В маленькой кладбищенской церкви – полумрак, лишь мерцает лампадка у иконы Пресвятой Богородицы. Перед ней стоит женщина, одетая в черное, и читает Псалтирь. Эта женщина – Татьяна Костромина, в будущем первая настоятельница Ново-Тихвинского монастыря, а пока руководительница небольшой общины при екатеринбургской церкви. На ней нет еще клобука и наперсного креста, но в душе она уже дала обет посвятить всю свою жизнь Богу и никогда не отлучаться от Тихвинской иконы Пресвятой Богородицы.

Несколько вдовиц и сирот поселилось в пустующем доме возле Успенской церкви в 1796 году. Они читали Псалтирь по усопшим, ухаживали за могилами, занимались рукоделиями, заботились о больных, но главное – молились и старались проводить богоугодную жизнь. Солдатская вдова Татьяна Костромина, руководившая общиной, имела отзывчивое сердце, твердый характер и живой ум. В те годы была она еще неграмотной, но умела из бесед с людьми, из всего, что видела и слышала, воспринять много полезного, и потому неграмотность ее не была помехой в делах. Деятельная и энергичная, она взяла на себя труды по благоустроению духовной и хозяйственной жизни общины.

Благословение Саровского старца

В 1801–1802 годах Татьяна совершила паломничество в прославленные обители России. Побывала она в Киеве, посетила и Саровскую пустынь, которую в те годы называли «академией монашества». Батюшка Серафим был тогда в затворе, но молитвы его осеняли сие благодатное место. Татьяна беседовала со строителем иеромонахом Исаией, духовником Саровского чудотворца. Отец Исаия был опытным шестидесятилетним старцем. Преподобный Серафим почитал его, говорил, что это «огненный столп от земли до неба», имея в виду пламенность его молитв. Татьяна Костромина получила от отца Исаии ценнейший дар – список устава Саровской пустыни. Окрыленная наставлениями старца, она с еще большей ревностью стремилась теперь к заветной цели: ее сердечным желанием было преобразовать кладбищенскую общину в монастырь.

В те годы между фактическим возникновением и официальным признанием монашеских общин проходило несколько десятков лет, и они нередко распадались, не выдерживая проверки временем. Много препятствий было и у руководительницы екатеринбургского сестричества, но это ее не останавливало. Для учреждения монастыря она решилась ехать в столицу.

Под кровом милосердного адмирала

В Петербург Татьяна приехала вместе с послушницей Агафьей Котугиной, ее ближайшей помощницей. Поселились они в доме адмирала Феодора Ушакова. Неизвестно, как смогли познакомиться с ним бедные провинциалки, не имевшие никаких связей в столице.

Вся Россия знала этого человека как прославленного флотоводца, но в то время, когда Татьяна с помощницей прибыли в столицу, он уже находился в отставке и проводил жизнь уединенную, посвящая все свое время молитве и делам милосердия. С большим почтением относился адмирал Ушаков (проставленный ныне в лике святых) к «странницам», о чем не раз писал в прошениях членам Святейшего Синода.

Появились у Татьяны и другие высокие покровители: обер-прокурор Синода князь Голицын, митрополит Новгородский Амвросий, архиепископ Тверской Мефодий… Как могла неграмотная дочь мастерового снискать такое уважение в высших кругах столицы? На первый взгляд это кажется невероятным. Но святые отцы так говорят о подвижниках, всем сердцем предавших жизнь свою Богу: «Хотя они сами и не ищут человеческой славы, однако… бывают уважаемы всеми судьями и властями те, коих, как маловажных, могли бы презирать даже посредственные люди по низости рода, если бы они оставались в мирской жизни. Но ради благородного воинствования Христова никто не осмелится выставлять бесславие их состояния… Рабы Христовы славно облагораживаются» (преподобный Иоанн Кассиан Римлянин).

Пять долгих лет пришлось провести Татьяне в столице в хлопотах об открытии монастыря, и лишь 31 декабря 1809 года (по старому стилю) последовал Высочайший указ государя императора об «учреждении в Екатеринбурге общежительной женской обители с наименованием ея Ново-Тихвинскою». В Петербурге Татьяна была пострижена в монашество с наречением имени Таисия и назначена настоятельницей Ново-Тихвинской женской обители, а затем «во уважение ея усердия и богоугодных подвигов в учреждении и устроении пустыни» возведена в сан игумении.

Новые святыни Екатеринбурга

Настоятельница, возвращаясь в Екатеринбург, везла с собой две святыни, которые могли не только доставить духовное утешение ее сестрам во Христе, но и укрепить авторитет молодой обители. Еще в Петербурге матушка Таисия получила в благословение новому монастырю 25 частиц святых мощей из новгородского Софийского собора, а в Большом Тихвинском монастыре по ее заказу была написана точная копия знаменитой чудотворной Тихвинской иконы. Из столицы святыни везли через Пермь, по которой их пронесли «со священной церемонией».

Жители Перми провожали святыни необыкновенно торжественно. У мощей был совершен водосвятный молебен, и под общий колокольный звон всех пермских церквей святыни с благоговением препроводили из города. Раньше, говорят, на Руси церкви старались строить на расстоянии колокольного удара – новый звук рождался там, где затихал предыдущий – так и передавался от храма к храму, от села к селу то благовест, то перезвон; так Русская земля одевалась звоном. Чудное, должно быть, было это зрелище – торжественный ход со святынями. Плыла по полям и лесам икона Богородицы с Предвечным Младенцем на руках, будто Хозяйка Сама милостиво осматривала Свои владения. Во всех церквах на пути крестного хода с колокольным звоном благоговейно встречали и провожали святыни.

В Екатеринбург процессия прибыла как раз в день Тихвинской иконы Божией Матери – 26 июня 1811 года (по старому стилю). Чтимый образ Пресвятой Богородицы и частицы мощей угодников Божиих с крестным ходом в присутствии всего екатеринбургского духовенства и православного народа были внесены в монастырь.

Монастырь со строгим уставом

Первая игумения Ново-Тихвинской обители удивительным образом соединяла в себе духовную мудрость и способности к управлению большим хозяйством. Попечением матушки Таисии в 1814 году был заложен собор во имя Святого Благоверного Великого Князя Александра Невского, а к 1819 году на территории обители были возведены каменная часовня, три каменных корпуса, флигель и несколько добротных деревянных зданий. В строительных работах участвовали сестры монастыря: носили кирпичи, возили лес, исполняли и другую тяжелую работу.

Осознавая пользу праведных трудов для монашествующих, матушка Таисия, конечно, много пеклась об устроении монастырских послушаний, но никогда не забывала, что важнее всего перед Богом духовное возрастание насельниц. Сведений о внутренней жизни обители до нашего времени дошло немного: исторические очерки, посвященные монастырю, описывают с подробностью лишь его быт. Но именно жительство духовное, сокровенное от посторонних взоров, было той целью, ради которой стремились в уральскую обитель девицы и вдовы самого разного возраста и сословного положения.

Жительство сестер монастыря можно назвать подвижничеством, что видно из устава, по которому строилась их жизнь. С самого основания общины ее руководительница стремилась ввести в своей обители такой устав, который бы в полной мере соответствовал высокому монашескому призванию: «во всяком месте и деле, во всякое время руководствоваться единственно Божиими заповедями и Божиим словом», – святитель Игнатий (Брянчанинов). Таким стал для насельниц строгий общежительный устав Саровской пустыни.

В то время немногие обители России следовали правилам общежительной жизни, большая же часть монастырей руководствовалась в основном «Государственными узаконениями» и особножительными уставами, менее строгими, чем общежительные. В особножительных монастырях каждому насельнику выдавалось различное жалованье, допускалось иметь личную собственность, отдельный стол. В общежительных же монастырях, напротив, были общая трапеза, обязательное для всех молитвенное правило, общими были и вещи, так что ни один монах не считал чего-либо своим. Насельницы екатеринбургской обители стремились неуклонно следовать именно таким правилам, подражая жизни древних общежительных монахов.

После преобразования общины в монастырь игумения Таисия посчитала необходимым создать новый устав, для чего обратилась к правилам монашеской жизни наиболее благоустроенных монастырей того времени: Саровской пустыни, Валаамского монастыря и Александро-Невской Лавры. Поддержал уральских монахинь в их ревности к богоугождению и последний редактор устава Ново-Тихвинского женского монастыря – преподобный Филарет (Данилевский), великий подвижник, возобновитель прославленной Глинской пустыни. Игумения Таисия желала руководствоваться только этим, написанным именно для ее обители уставом, при изложении которого руководствовалась она «словом Божиим, правилами святых Соборов и отец и советами благочестивых и просвещенных в духовной жизни мужей, применяясь, в особенности, поколику возможно, к общежительному уставу, в Саровской пустыни существующему». А через годы устав Ново-Тихвинского монастыря стал основой иноческой жизни и для многих других монастырей Среднего Урала.

Блаженная кончина

По Высочайшему указу императора Александра I 12 мая 1822 года Екатеринбургская Ново-Тихвинская общежительная пустынь была возведена в штатный монастырь первого класса. В 1826 году его основательница скончалась, оставив в неутешном горе своих духовных дочерей. Оплакивая смерть матушки, сестры написали картину, изображающую последние минуты ее жизни. На этой картине, кроме изображения, есть и текст, в котором скорбь верных чад игумении Таисии излилась в чудных возвышенных строках:

«Сих монахинь написаны сии плачевные причеты по духовной матери своей:

Плач во гробе лежащей первоначальной строительнице… ноября 1826 го на пятое число в нощь полпервого часа преставилась от жития своего в вечныя кровы.

В сию злосчасную для нас нощь дражайшей нашей матушки Таисии последние текли часы и минуты болезни… Рачительная попечительница матерскою любовию духовною поучала от златых уст, и от медоточного языка услаждала спасительным наставлением. Взирали на ангельские лице ея и излияли источники слез. Во мгновение ока покрыл мрачный мрак взор ея, только удостоились слышать драгоценное слово: «Мир вам, благословение». Предста душа ея, яко кадило, пред Господом, запечатались медоточные уста ея, крепко замкнулись очи ея, окончила многотрудные подвиги свои… О, жестокий удар сей, о, несносное огорчение; лишившись духовной наставницы сей… и теплой молитвенницы матушки своей, угасла возжженная свеща, горящая духовным воспалением к Богу, утухла золотая благовоннодухающая кадильница. О, предрагий духовный бисере, умолкли златыя твоя уста, изсох медоточный источник, из уст твоих текущий, от которого мы духовно услаждались, увядше плодовитая смоковница, от которой мы духовными плодами питались и ветвием от зноя покрывались, а ныне лишились.

О, достопамятная матерь Таисия, не видим ныне подобных тебе. Воистину была еси земной ангел, небесной человек. О, лоза истинная, о, леторосля масличная, о, изумрюта замоцветная, твоими неусыпными потами и многими трудами преславно процвела пустыня сия, яко крино Господне. О, горлица богогласная, голубица кроткая, тихая, незлобивая, чадолюбивая, мати Таисия, ныне во гробе полагаешься, оставляеши нас, чад своих, сирых. О, придите, любящие матерь сию, восплачимте с нами, и горко возрыдаем, и бием в перси своя. О, колебайся здание сие, видим строительницу бездыханну, во гробе лежащу. О, древеса, насажденные приснопамятной матерью сей, приклоняйтеся с нами. В сей час закрывается облаком воссиявшая заря и закатается восточная звезда. Дражайшей нашей матери предастся тело ея земли. О, горесны, како разлучимся зде. О, претекайте ко гробу сему, насладимся взором от ангельского лица ея. О, ангеловидная образоносица, матерь Таисия по смерти своей пятидневное время не изменила ангельского лица своего. О, крайнее сие удивление любови, прострем засыпанныя землею теплые ручки ея, прольем реки слез своих, духовно целуем последним целованием. О, юные девицы, помните ласку и любовь матери своей. Посылайте теплые молитвы к престолу вышнему за упокоение души ея. Лейте пред Господом духовные слезы, лейте.

О, Пресвятая Владычица, Богородица… На Тя надеемся, сохрани нас и обитель сию Твоим Божественным ограждением, и ныне, и присно, и во веки».

Уходя ко Господу, мать Таисия не оставила своей обители – духовно она осталась ее молитвенницей и ходатаицей пред Богом, а на земле – передала в надежные руки ее воспреемницы, монахини Александры, о которой будет рассказано в следующей публикации.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475