Гордость цареубийц. Поругание святыни

Всю жизнь цареубийц переполняет гордость за содеянное. Они пишут воспоминания, спорят между собой, у кого больше заслуг в этом злодеянии.

К десятилетию убийства готовятся юбилейные торжества. В 1926 году выходит книга П.М. Быкова «Последние дни Романовых», дававшая официальную трактовку событий. Художнику заказывают огромную парадную картину о передаче Романовых в руки Уралсовета. На ней в жалком виде представляют Царскую Чету и победоносными героями членов Уралсовета. Площадь перед домом, где было совершено злодеяние, получает новое название: площадь Народной мести. Однако юбилей отменяется свыше, а «героям» велят держать язык за зубами. Распоряжение исходило от самого Сталина. Почему? Да потому, что, как я уже говорил, многие организаторы и исполнители убийства были сторонниками Троцкого. Сафаров, Сосновский, Белобородов, Дидков, да и сам Голощекин пользовались симпатией Льва Давидовича. Именно в 1927 году, когда готовится юбилей, почти все поименованные лица снимаются со своих постов, некоторые даже исключаются из партии. На документах и в воспоминаниях, посвященных судьбе Царской Семьи, устанавливается гриф «секретно». Можно, конечно, говорить о казни Романовых, но без злодейских подробностей и не упоминая организаторов. В Ипатьевском доме размещают Музей Революции, одна комната (та самая, подвальная) в нем посвящена «казни» Царской Семьи, даже выставлены некоторые вещи. Над лестницей, ведущей в подвальную комнату, вешают юбилейную картину. Старики рассказывают, что в 1920–30-е годы их водили сюда, «как в зверинец». Посещение места убийства входило в программу воспитания подрастающего поколения, а почетными воспитателями были старые большевики, подобные Юровскому и Ермакову. На пионерских сборах после песни «Взвейтесь кострами…» выходил полупьяный Ермаков и с геройским видом рассказывал о своих «подвигах». Юровский на встречах со старыми большевиками раскрывал секреты чекистского мастерства. «Романтика» бандитских убийств, восхваление «товарища маузера» пронизывают рассказы большевистских палачей.

Осенью 1932 года в Ипатьевском доме побывал французский журналист Пьер Фредерикс. «Ипатьевский особняк, – писал он, – превращенный теперь в музей, размещается как раз напротив красноармейского клуба. Белый дом, под окнами которого растут ивы. В угловой комнате помещался арестованный Царь и Александра Федоровна. Великие княжны и доктор занимали соседние комнаты.

На том месте, где стояла кровать Николая II, теперь торчит большая статуя Ленина, протягивающего к посетителям руки… Комнаты не содержат ничего интересного. Мебель исчезла. Стены покрыты большевистскими фотографиями. Но подвал, в котором происходило убиение Царской Семьи, оставлен в том же самом виде, какой он имел в 1918 году.

Стены хранят еще следы пуль.

Когда я выходил из подвала, директор «музея» привел туда полдюжины школьников. И я слышал, как спокойным голосом он объяснял им: «Царь послал на смерть множество людей. И советская власть покарала его…».

Злодейские «идеалы» палачей проходят через всю жизнь участников убийства Царской Семьи, многие из которых, как мы уже видели, становятся руководителями разных карательных органов и ГУЛАГа, используя весь накопленный опыт. Вполне закономерным стало использование шахт как мест массовых расстрелов и захоронения людей. А для уничтожения следов этих захоронений шахты засыпают шлаком, заливают кислотой. Таким местом стала, например, шахта в районе Золотой (Лысой) горы на Южном Урале. Здесь в 30-е годы были умерщвлены многие тысячи человек. Предметы, найденные археологами, наталкивают на мысль, что жертвы не знали, что их ждет смерть. Позднее, чтобы скрыть место убийств, сюда завозили шлак, известь, сливали отработанную кислоту и щелочь. Во время расстрелов шахта оцеплялась войсками НКВД.П. З. Ермаков, бывший в 20-е – первую половину 30-х годов заместителем начальника ГУЛАГа Уральской области, мог быть доволен – его опыт массового убийства использовался на сто процентов.

В конце 50-х и в 60-е годы по мере возрождения национального сознания все чаще поднимается вопрос о судьбе Царской Семьи. Злодейство начинает осознаваться во всей его наготе и чудовищности. К местам убийства членов Царской Семьи идет настоящее паломничество. Протаптываются тропинки туда, куда они, кажется, давно заросли. Люди идут не только к Ипатьевскому дому, но и к шахтам в Коптяковском лесу и в окрестностях Алапаевска.

В день убийства люди приносят сюда цветы, читают молитвы, склоняют головы в осознании трагедии поруганного Отечества, разрушенной Православной Державы.

Но наследники Свердлова, Голощекина и Юровского не собираются сдавать своих позиций. Ими задумывается еще одно убийство Царской Cемьи. На этот раз убийство памяти. Новому убийству предшествуют «письма трудящихся» в ЦК КПСС с просьбой прекратить монархические демонстрации возле Ипатьевского дома. Дети Юровского тоже пишут письма в высшие инстанции, требуя пресечь «подлую клевету» на светлую память их отца. Их возмущает распространение слухов, что их отец был репрессирован как троцкист. Эти письма сохранились в архиве. Я листаю их. Сын Юровского Александр, контр-адмирал, напирает на особые заслуги отца, подчеркивает, что он лично расстрелял Царя. Что же это такое, – следует из письма, – отец совершил геройский подвиг, а никак не увековечен? Чтобы восполнить этот пробел, друг Юровских Яков Резник пишет одну из самых фальшивых книг своей эпохи – повесть «Чекист». В ней палач, убийца и садист представлен в образе идейного, порядочного человека. Исторические события в повести сознательно фальсифицируются. Более тонкой, но не менее лживой фальсификацией событий стала книга М.К. Касвинова «Двадцать три ступени вниз». Она была написана по указанию сверху и при поддержке КГБ. Цель книги – дать выгодную для наследников Свердлова, Голощекина и Юровского интерпретацию событий. Интерпретацию, более подходящую к новым историческим условиям. Книга Быкова для этого уже не годилась.

Современной интерпретацией большевистского отношения к памяти Государя стала созданная в жанре бульварного романа книга Э. Радзинского «Господи, спаси и усмири Россию». Сначала удивляет, как в наше время широкой доступности информации может появиться такая информационно бедная, лишенная новизны, хотя и толстая книга. И только потом понимаешь, что в этой бедности была своя заданность, намеренная усеченность сведений. В искаженном виде представляется образ Государя и Государыни. Даже само название книги, в котором присутствует слово «усмири», т. е. приведи к повиновению (на самом деле подлинное слово Государя – «умири», то есть дай мира), является намеренной фальсификацией духовной личности Царя и продолжает большевистскую традицию «Николая Кровавого». Мусолятся старые, давно опровергнутые слухи о любовных связях Царя и его окружения. Как и в 20-е годы, безосновательно утверждается, что Царица находилась в сношении с врагом, переводя через Рубинштейна деньги своим немецким родственникам. Снова на полном серьезе вытаскиваются фальшивое завещание Распутина и весь антураж бульварной либерально-большевистской «распутиниады» и заклинаний со словами «Святой черт».

Изверги-убийцы типа Юровского и Голощекина показаны с определенной симпатией как борцы за идею, а Керенский (готовивший убийство Царя) и тюремщик Царя Панкратов (отсидевший 14 лет за убийство) представлены просто добряками, в «возвышенных душах» которых Государь просто «не разобрался». В общем, совершенно очевидно, что симпатии Радзинского явно на стороне извергов, и поневоле задаешься вопросом: а не был ли чекист Радзинский, участвовавший в уничтожении тел Царской Семьи в 1918 году, родственником автору этой книги, убивающему настоящую память о Государе?

В 70-е годы в ЦК поднимается вопрос о судьбе Ипатьевского дома. Занимается им сам Суслов. В Свердловск командируется министр внутренних дел Щелоков, он осматривает дом, поднимает материалы об убийстве, хранящиеся в областном архиве. Вожак уральских большевиков Б.Н. Ельцин вместе с Щелоковым проводит закрытое бюро обкома, на котором принимается как бы инициатива снизу – решение о сносе дома Ипатьева. И именно на основе этого решения Политбюро издает секретное постановление о сносе. Подчеркивается, что к 60-летию убийства около дома могут быть демонстрации.

Иную интерпретацию событий дает непосредственный руководитель акции первый секретарь обкома Б.Н. Ельцин: «…по каким-то каналам информация о большом количестве паломников к дому Ипатьевых пошла в Москву. Не знаю, какие механизмы заработали, чего наши идеологи испугались, какие совещания и заседания проводились, тем не менее скоро получаю секретный пакет из Москвы. Читаю и глазам своим не верю: закрытое постановление Политбюро о сносе дома Ипатьевых в Свердловске. А поскольку постановление секретное, значит, обком партии должен на себя брать всю ответственность за это бессмысленное решение.

Уже на первом же бюро я столкнулся с резкой реакцией на команду из Москвы. Не подчиниться секретному постановлению Политбюро было невозможно. И через несколько дней ночью к дому Ипатьевых подъехала техника, к утру от здания ничего не осталось. Затем это место заасфальтировали».

Все в этом пассаже руководителя уральских большевиков 1977 года дышит политическим лукавством: нет упоминаний о приезде Щелокова, о решении бюро обкома, предшествующем решению Политбюро, события представляются так, как будто это произошло внезапно, в несколько дней, а ведь на самом деле этот вопрос прорабатывался много месяцев. (В Свердловском краеведческом музее нам рассказывали, что о сносе дома заговорили загодя, предложили, в частности, забрать из него некоторые предметы.)

И впрочем, главное даже не в этом политическом лукавстве, а в духе большевизма, который сквозит во фразе Ельцина: «Не подчиниться секретному постановлению Политбюро было невозможно». А ведь то же самое имели в виду в 1918 году Белобородов и Голощекин. Без всякой натяжки можем сказать, что в 1977 году Ельцин сыграл ту же роль, какую в 1918 году сыграли Белобородов и Голощекин, – все они стали безмолвными исполнителями преступного приказания, отданного богоборческой антирусской властью. Представьте себе тогда, что бы сделал Ельцин, если бы жил в 1918 году, получив приказ об убийстве Царской Семьи, и что бы сделал Голощекин, если бы был первым секретарем обкома в 1977 году. «Время такое было», «так надо было тогда» – единственный аргумент подобных людей, исповедующих антирусский дух большевизма, какую бы тогу они на себя ни надевали. А суть его, повторяю еще раз, – использование в политической практике недопустимых, преступных, уголовных методов борьбы; присвоение себе права преступать любые человеческие законы ради достижения своих целей. И неправда, что иначе в то время было нельзя жить. Многие жили иначе, молча не принимая «правил игры» большевизма, часто с угрозой для жизни и благополучия противостоя его преступной и уголовной практике. Но это уже вопрос морального выбора – каждый и в 1918, и в 1977 годах делал свой выбор.

Снос дома Ипатьева осуществляется за несколько дней, в сентябре 1977 года (сообщение краеведа И.П. Бизина). Место сноса заваливается камнями и щебенкой (а не асфальтируется, как утверждает Ельцин). По мнению старожилов, это делается для того, чтобы постепенно засыпать место убийства, до неузнаваемости изменив само окружающее пространство.

Закономерное «совпадение». Но в конце 70-х — начале 80-х годов принимается решение о «реконструкции» здания бывших «Королевских номеров» в Перми, где последнее время находилась театральная гостиница. В результате этой «реконструкции» остаются только стены здания. При «реконструкции» выяснилось, что все перекрытия, балки, несущие конструкции были в отличном состоянии и не существовало необходимости их уничтожать. Выломав внутренности здания, «реконструкторы» успокоились. Длительный срок здание стояло без крыши. Кирпичная кладка впитывала влагу и разрушалась.

И еще одно «совпадение»: примерно в то же время под Алапаевском в пятидесяти метрах от шахты, где были убиты Великие Князья, роется огромная траншея для закладывания силоса. Землю из траншеи бульдозер сдвигает прямо к шахте, частично засыпав ее и воздвигнув рядом настоящую гору.

В здании бывшей Напольной школы в 80-е годы организовали развлекательный центр. В комнате, где была заключена Великая Княгиня Елизавета Федоровна, устроен видеосалон, там, где находились Князья, – дискотека (для этого из двух комнат сделали одну, разобрав стену), еще в одной комнате оборудуется бар.

Почти одновременно с уничтожением памяти о Царской Семье антирусские силы так же старательно искореняют память о ее друге – Григории Ефимовиче Распутине. В конце 70-х годов, вслед за разрушением Ипатьевского дома, за одну ночь по бревнышку разбирается изба Распутина, а ее место застраивается одноэтажным зданием барачного типа.

Но как бы ни стремились враги русского народа уничтожить память о Царской Семье, им никогда это не удастся. Образ Царя навсегда останется в русском народном сознании символом Родины и Государства. Злодейское цареубийство рассматривается русскими как удар в сердце Святой Руси, сознательное уничтожение тех начал, которые были и будут всегда святы, хранятся в родовом сознании и психологии народа. Пока существует хоть один настоящий русский человек, суд и казнь над убийцами Царской Семьи продолжаются.

Поиск захоронения Царских останков продолжился в послевоенные годы. В 1945–1946 годах по указанию замминистра МГБ Б. Кобулова раскрывается предполагаемое захоронение Царя в Поросенковом логу. Протоколы этого расследования не были опубликованы.

В конце 70-х — начале 80-х годов поиском захоронения занималась группа добровольцев, возглавляемая А. Авдониным и Г. Рябовым. В 1979 году они вскрыли предполагаемое захоронение в Поросенковом логу «на дороге под шпалами». Как впоследствии писал Авдонин: «Деревянный настил находился на глубине порядка 30–40 см от поверхности земли. Сразу же под настилом оказались человеческие останки. Из раскопа было изъято 3 черепа. Они были обследованы и через некоторое время возвращены обратно в землю. Экспертизу черепов выполнить не удалось, но после появления записки Юровского (ее добыл Г. Т. Рябов) мы не сомневались, что это были останки Романовых». После раскопок добровольцев захоронение было разрушено почти полностью. «Что оттуда было изъято и что возвращено назад, остается неясным».

Следующее вскрытие предполагаемого захоронения Царских останков было произведено полуофициально в 1991 году. На этот раз на нем присутствовали специалисты-археологи, судебно-медицинские эксперты и криминалисты. Были вырыты девять человеческих скелетов, более десяти пуль, остатки веревок и обломки керамических сосудов с остатками кислоты.

Эксперты сделали вывод, что скелет № 1 согласуется с Демидовой Анной Степановной; № 2 – с врачом Боткиным Евгением Сергеевичем; № 3 – с Великой Княжной Ольгой (по возрасту); № 4 – с Царем Николаем II; № 5 – с Великой Княжной Марией (по возрасту и росту); № 6 – с Великой Княжной Татьяной; № 7 – с Царицей Александрой Федоровной; № 8 – с Харитоновым Иваном Михайловичем; № 9 – с Труппом Алозием Егоровичем.

Правительством РФ была создана официальная Государственная Комиссия по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков Императора Николая II и членов его Семьи. В Комиссию, решавшую судьбу предполагаемых останков Императора, были введены три иудея и два масона из группы подневольных правительственных чиновников. Возглавил Комиссию Б.Е. Немцов. Совершенно сознательно они отвергли изучение религиозных, духовно-нравственных и исторических аспектов цареубийства. Не захотели они и рассмотреть правовые вопросы ответственности цареубийц за их преступление, тем более что некоторые их родственники до сих пор считают их злодейство как исторический подвиг и продолжают владеть имуществом, украденным у Царской Семьи. В общем, деятельность Государственной Комиссии свелась к скорейшему закрытию этого дела. В спешке был допущен целый ряд юридических ошибок и нелепостей.

В январе 1998 года Государственная Комиссия вынесла ранее заготовленное решение, что представленные в захоронении скелеты принадлежат членам Царской Семьи и со-провождавшим их лицам. Государственная Комиссия «большинством голосов» пришла к выводу, что «в результате проведенных работ по идентификации останков с применением доступных современной науке методов исследований получен исчерпывающий научный материал (включая фиксацию анатомического строения и повреждений черепов путем компьютерной томографии), и в связи с этим нет необходимости в дальнейшем сохранении останков Царской Семьи и лиц из их окружения в качестве объектов исследования, что позволяет провести их захоронение в Императорской Усыпальнице Санкт-Петербурга».

Однако трое членов Комиссии – митрополит Ювеналий (представлявший Русскую Церковь), В.В. Алексеев (директор Института истории и археологии Уральского отделения РАН) и С.А. Беляев (старший научный сотрудник Института всеобщей истории РАН) не согласились с решением Комиссии и высказали особое мнение о том, что материалы, представленные Комиссии, не позволяют сделать точный вывод о принадлежности останков девяти человек бывшему Российскому Императору Николаю II, членам его Семьи и их верным слугам.

Серьезные сомнения в правильности принятого Государственной Комиссией решения высказала Русская Православная Церковь. В заявлении митрополита Ювеналия было отмечено, что заключение Генеральной прокуратуры и республиканского центра судебно-медицинской экспертизы «нельзя принять с абсолютной достоверностью». На заседании Священного Синода 26 февраля 1998 года было высказано, что сомнение относительно «екатеринбургских останков дает основание для смущения и противостояния в обществе». Вместе с тем Синод отмечал, что затянувшаяся процедура криминалистической экспертизы привела к тому, что останки остаются без христианского погребения. В связи с этим Синод высказался в пользу безотлагательного погребения этих останков в символической могиле-памятнике. Окончательное решение о месте захоронения останков может быть принято после того, когда снимутся все сомнения.

К такому же мнению пришли русские ученые и православная общественность. На специальных слушаниях в мае 1998 года в Государственной думе группа русских ученых приняла заключение, выводы которого полностью расходились с выводами официальной Государственной Комиссии:

«1. Работа следствия и Государственной Комиссии имела крайне тенденциозный и необъективный характер и была однозначно ориентирована на утверждение безусловной принадлежности останков Царской Семье.

2. Были полностью проигнорированы результаты судебного расследования убийства Императорской Семьи, произведенного в 1918–1924 гг.

3. Грубейшие нарушения процессуальных норм, допущенные следственной комиссией в 1991–1998 гг., вызывают серьезные сомнения в подлинности останков, найденных под Екатеринбургом.

4. Документом, на котором основана версия обнаружения в Коптяковском могильнике останков, является так называемая «записка Юровского», автором которой являлся профессор М.Н. Покровский. В ней приведены явно ложные сведения, что дает основания считать «записку» дезинформирующим документом.

5. Результаты исследования останков методами компьютерного фотосовмещения и скульптурной идентификации не могут считаться доказательными аргументами их идентификации, так как эти методы имеют крайне низкий процент точности, еще более сниженный из-за значительной разрушенности лицевой части черепов.

6. Доказательная ценность проведенных генетических исследований по идентификации «екатеринбургских останков» недопустимо мала.

7. Челюстно-лицевая и антропологическая экспертизы, проведенные группой ученых Санкт-Петербурга и Екатеринбурга, не позволяют считать, что найденные останки принадлежат Императору Николаю II и членам его Семьи.

8. Существуют серьезные основания считать, что захоронение под Коптяковской дорогой возникло в 1919 году после ухода Белой Армии и уничтожения трупов Царской Семьи.

9. Приведенные выводы не позволяют признать, что найденные под Екатеринбургом останки принадлежат Императорской Семье. Поэтому погребение неопознанных останков в Императорской усыпальнице приведет к созданию лжемощей. Это может вызвать в церковной и общественной среде раскол и противостояние.

10. Чтобы избежать этой беды, необходимо отменить погребение останков в Петропавловской крепости 17 июля 1998 года. Поддержать позицию Священного Синода от 26 февраля 1998 г. по их захоронению во временной могиле-памятнике как жертв богоборческой власти.

11. Признать решение Правительства РФ об идентификации «екатеринбургских останков» с членами семьи последнего Российского Императора Николая Романова, принятое на основе мнения нескольких назначенных чиновников и следователя, противоречащим основам правового государства и общемировой практике: подобное решение является прерогативой судебной власти.

12. Предложить Генеральной прокуратуре продолжить расследование обстоятельств гибели Царской Семьи, начатое в 1918–1924 гг., с привлечением независимого прокурора и крупнейших ученых-экспертов России и Зарубежья.

13. Для контроля за деятельностью ведения этого расследования и в помощь ему необходимо создать Международный координационный научный Совет с включением в него видных российских и зарубежных ученых, общественных деятелей и представителей духовенства».

Вопреки вескому мнению Русской Церкви, православной общественности и русских ученых, правительство РФ приняло решение о захоронении «екатеринбургских останков» в Императорской усыпальнице в Петропавловской крепости в Санкт-Петербурге 17 июля 1998 года, тем самым еще раз показав свою чуждость и враждебность русскому народу. Захоронение было осуществлено как политическое мероприятие и вызвало серьезное противостояние в обществе. Русская Церковь в лице ее высшей иерархии отказалась участвовать в нем. Служба в соборе совершалась рядовыми клириками.

С захоронением «екатеринбургских останков» вопрос о их принадлежности не только не был снят, но приобрел еще большую остроту.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475