Сектанты и революция

Сектантство и революция… Казалось бы, что может быть общего между этими двумя столь разными явлениями? Ведь сектантство, при всех оговорках, ассоциируется в восприятии людей с чем-то «религиозным», а революция — явление явно Богоборческое, очевидно несовместимое с религией.

Тем не менее, между этими двумя явлениями на русской почве существовала связь, которая весьма отчетливо осознавалась, особенно в последней трети XIX века.

Сектантство возникает на территории России давно, уже в конце XIV века. Но относительно заметным явлением русской жизни оно становится в конце XVII — начале XVIII века, когда из среды раскольников выделились две секты, отличающиеся ярко выраженным асоциальным и изуверским характером — хлысты и скопцы. Затем стали появляться и другие секты…

Длительное время правительство делало все возможное, чтобы в максимальной степени «локализовать» и изолировать это болезненное явление народной жизни, прибегая к арестам, ссылкам сектантов и т. п. Отметим, справедливости ради, что при всем при том Российская империя являлась одним из самых терпимых в те времена в вероисповедальном отношении государств. К примеру, немецкие колонии на юге России (откуда во второй половине XIX века начали расползаться по стране некоторые секты иностранного происхождения) создавались по преимуществу из сектантов, вынужденных из-за религиозных преследований покидать Германию.

Тем, кому это покажется парадоксальным, напомним, что Россия не знала в своей истории внутрирелигиозных войн, инквизиций, охот за ведьмами, характерных для католическо-протестантской Западной Европы.

Логика действий правительства в отношении сект диктовалась преимущественно прагматическими соображениями. Элита могла одновременно исповедовать самые «наиновейшие» идеологии, идущие с Запада (вольтерьянство, идеи «энциклопедистов», масонство и пр.) и жестко поддерживать максимальную вероисповедную однородность на подчиненных ей территориях, населенных православными.

Начиная с XIX века позиция правительства в отношении сект становится дифференцированной, определяясь степенью лояльности последних по отношению к государству. Дело в том, что для некоторых сект был характерен религиозный нигилизм, то есть религиозное отвержение государства, общества, всех светских законов и даже религиозных заповедей, как утративших силу для тех, кто имеет «личное озарение». Подобные тенденции жестко пресекались. Но в случае, если секты (по преимуществу возникшие в результате западных влияний) не нарушали государственных законов, ограничения их деятельности становились минимальными. Например, по закону от 3 мая 1883 года всем лояльным сектам предоставлялись определенные права.

Поэтому нет оснований изображать сектантов исключительно в качестве невинных жертв «кровавого самодержавия» и «черносотенной православной церкви», как это до сих пор делают ультра-либералы разных оттенков. Еще в 1881 году обер-прокурор Св. Синода К.П. Победоносцев представил Александру III материалы, в которых раскрывались связи сектантов с социалистами, незадолго до того осуществившими злодейское убийство Александра II. Для правительства не было секретом, что ряд сектантов, «отвергая все церковные обряды и таинства, не только не признают никаких властей и восстают против присяги и военной службы, уподобляя верных защитников Престола и Отечества разбойникам, но и проповедуют социалистические принципы, как, например, общее равенство, раздел имущества.

Сотрудничество сектантов и революционеров даже нашло отражение в подпольной художественной литературе. Так, в 1894 году в Англии был издан роман видного революционера-террориста Степняка-Кравчинского «Штундист Павел Руденко». В упомянутом романе Степняк-Кравчинский намеревался показать, как сектанты поддаются пропаганде революционеров и становятся их верными союзниками. Сюжет романа отнюдь не был надуманным. Известно, что наибольшее влияние пропаганда народников оказала на так называемых «новоштундистов», по преимуществу находившихся в Херсонской и Малороссийской губерниях. Революционная пропаганда «легла неизгладимым следом на политическое сознание масс крестьянского населения и сильно отразилась на развитии коммунистических учений в новейших сектах,» — утверждал в самом начале XX века хорошо осведомленный социал-демократический источник.

Сотрудничество сектантов с революционным лагерем подтверждается множеством свидетельств. Разумеется, речь идет лишь о части сектантов, что надо особо оговаривать.

Уже петрашевцы и Герцен всерьез ставили вопрос о подобном сотрудничестве. Сказывалось сущностное, антитрадиционалистское родство между двумя антиправославными и антигосударственными силами. Революционерам было ясно, что «сектантская мысль залетала в поля коммунизма и утопического социализма, требуя полного уничтожения частной собственности, современной формы семьи и государства». Что это за «поля коммунизма», может стать ясным из высказываний сектантов-духоборов, в которых рельефно отразилась нигилистическая и асоциальная суть сектантских верований:

— «Никакой земной власти не признаем… Начальство и разбой все одинаковое «рукомесло»…
— Никакой «корпорации» государственной не признаем, она для нас бесполезна…
— Всякую организацию, установленную насилием, почитаем незаконною; такова власть земная и человеческие установления, законы; повиноваться им не желаем, они учат людей убийству…
— Земля-божия, она создана для всех равно. Владение — грабеж. Князья и помещики ограбили народ, захватив столько земли…
— У христиан все должно быть общее, ни у кого своего ничего нет.
— Отечества на земле не знаем… стремимся к отечеству небесному, а земным не дорожим и охранять его не хотим.
— Воинскую повинность решительно отрицаем… по заповеди «не убий»…
— Суд признаем только господень: человеческого суда не признаем и сами судьями быть не можем, по заповеди: «не судите, да не судимы будете» …Тюрьмы не должны быть».

Подобные установки делали сектантов естественными союзниками всех врагов русской государственности и Церкви.

Ленин в своей известной книге «Что делать?» (первом произведении вполне зрелого ленинизма) обращал внимание на то, что сектантами необходимо будег воспользоваться, как их настроениями, так и фактами их преследования со стороны властей.

Расчеты большевистского лидера вполне оправдались. Один из его ближайших соратников В. Бонч-Бруевич утверждал «Сектанты охотно читали и брали революционно-социалистическую литературу (ленинскую «Искру» , к примеру — М. А.) и распространяли ее», причем «отзывы о литературе бы ли в общем весьма благоприятны, литература не только нравилась, но, как писали сектанты, «открывала глаза на все сущее». На II съезде РСДРП, положившем начало большевизму, была даже принята специальная резолюция, написанная Ульяновым-Лениным о необходимости социал-демократической работы среди «вольнолюбивого» сектантства, а вскоре даже стал издаваться особый социал-демократический листок для сектантов» — «Рассвет».

Массовое сектантское движение сыграло выдающуюся роль в революции 1917 года, как в Феврале, так и в Окгябре. Израильский советолог М. Агурский утверждал по этому поводу следующее «Религиозный нигилизм и большевизм быстро обнаружили общность интересов (это произошло еще до 1917 года — М. А.), несмотря на кажущуюся противоположность». Эта общность, по словам историка, проявлялась в стремлении к «полному разрушению старого мира», причем «нельзя обойти молчанием и их (большевиков) поддержку… баптистами, евангелистами, адвентистами седьмого дня». Последние, к примеру, даже утверждали, что на Ленине почиет благодать Божия».

Агурский улверждает: «вряд ли большевики смогли бы прийти и удержаться у власти, если бы среди прочих сил, которые их поддерживали в первый период, не оказались многочисленные массы сектантов-нигилистов, принявших участие в процессе разрушения, носившем для них мистический характер». Точное число сектантов до революции установить трудно. Согласно данным переписи 1897 г, общее число раскольников и сектантов составило 2137738 человек. Радикалы же насчитали в России не менее 6 миллионов только одних сектантов.

И — последняя цитата Агурского, над которой не грех бы было серьезно задуматься нынешним «либерал-большевикам», вновь, как в XIX начале XX века начинающим муссировать тему о преследованиях и ограничениях сектантов в России: «Гонения на церковь, начавшиеся после Октября, нельзя списывать на одних лишь большевиков, которые были их инициаторами. В них, — подчеркивал исследователь, — проявлялась долго сдерживаемая ненависть сектантской России к православию». Напомним, что в ходе революции и гражданской воины и ленинско-сталинских репрессий были физически уничтожены миллионы активных мирян, священников, монахов и иерархов Православной Церкви. К началу воины на свободе оставалось лишь несколько сот священников и семь епископов Русской Православной Церкви.

В 1919 г., когда красная республика оказалась в «огненном кольце фронтов», Ульянов-Ленин находит время и возможность издать особый декрет об освобождении ряда сектантов от военной службы, который вторично был подтвержден в 1920 г. Эта мера привела к росту численности «идейно близких» сектантов.

Значительное число сектантов провозгласило себя коммунистами, и в этом не было никакого приспособленчества или социальной мимикрии. Подобное явление было особо характерно для тех сект, которые видели свою миссию в построении «царства божьего на земле» (идея, ничего общего с христианством не имеющая!): духоборов, молокан, новоизраильтян, малеванцев, толстовцев. Впрочем, и «западнические» секты (евангелисты, баптисты, адвентисты) зачастую не отставали в своем революционном рвении от доморощенных «братьев».

По окончании гражданской войны сектанты становятся естественными союзниками режима и в «деле социалистического строительства». Так, в циркуляре Наркомзема и Наркомюста от 15 авгус га 1921 г. отмечалось, что «коммунистические образования (то есгь секты — М. А.), создавшиеся и гонимые при царизме за то, что практически уничтожили в своей хозяйственной жизни частную собственносгь, имели общественный труд и распределение как духоборы, молокане, Новый Израиль и др, совершенно безболезненно усваивают общегражданские советские законы и уставы, органически вливаясь как сельскохозяйственные, промышленные ячейки в советское сгроительство, несмотря на то, что их коммунистические стремления облеклись в силу исторических условий в религиозную форму».

К 1924 году коммунисгы даже стали поговаривагь о возможности «блока партии с религиозными течениями». Выступая на XIII съезде РКП(б) один из видных большевистских вождей, Рыков, заявил: «те сектантские течения, которые под религиозным соусом проводят революционные задачи и которые иногда близки к отрицанию частной собственности, нужно использовать всячески и целиком». На этом же съезде была принята резолюция, в которой говорилось о необходимости «направить в русло советской работы имеющиеся среди сектантов значииельные хозяйственно-культурные элеметы».

В 1925 году в газете «Безбожник» (!) было опубликовано открытое письмо под названием «Социально-революционная роль сектантства». Под ним стояли подписи руководителей крупнейших сектантских общин России. Этот документ был адресован ВЦИК на предмет получения от большевистской власти всяких льгот для сектантов. В нем они перечисляли свои заслуги перед большивистским режимом. Так, подробно повествовалось о том, как сектанты вели во время первой мировой войны антивоенную пропаганду, призывали к «братанию» с немцами, рассылали «целыми мешками» воззвания о «прекращении войны» в действующую армию, печатали в своих типографиях большевистские издания и т. д. Если верить этому документу, Семеновский полк в Петрограде (сыгравший важнейшую роль в подавлении революции 1905 — 1917 гг.) в феврале 1917 года отказался выполнять приказы офицеров, так как в «казармах сидели сектанты за отказ от военной службы», которые и «распропагандировали весь полк». В советский же период одной из главных заслуг сектантов было, как писалось в письме, строительство «образцовых колхозов», задолго до сталинско-яковлевской коллективизации 20–30 годов.

Показательно, что в тексте этого докуменга вмесго ссылок на Священное писание имелись цитаты из «классиков марксизма-ленинизма»: «Энгельс называет древних христиан-сектантов «партией переворота», то есть революционной партией» и т. п.

Особое внимание привлекают следующие строки этого по-своему уникального документа: «самое враждебное отношение к коммунизму замечается среди церковников, особенно среди тихоновцев, приверженцев патриаршества, этого своего рода царизма (имеются в виду православные верующие, признающие главой русской Православной Церкви патриарха Тихона — М. А.), а посему «замечаемое и в последнее время усиленное развитие сектантства за счет всякого рода церковников заслуживает со стороны советской власти если не поощрения, то, по крайней мере, воздержания от всякого рода стеснений». Заметим, что эти строки были написаны в 1923 году. А незадолго перед этим арестован Патриарх Тихон, с марта по декабрь 1922 года по приговорам судов было расстреляно около 6 тысяч священников, монахов, монахинь и послушниц.

Сектантская «декларация» заканчивалась на мажорной нотe, в духе большевистских документов: «Будем же и мы, подобно Ленину… стремиться к одной общей цели — коммунизму, — так как велят совесть и разум каждого, и тогда социальная революция пойдет быстрее, несмотря на козни ее врагов».

Письмо в газету «Безбожник» было составлено видным толстовцем Трегубовым в 1923 году. Оно было послано во ВЦИК и в Сельскосоюз на предмет получения всякого рода льгот для сектантов, причем Трегубов имел полномочия от различных сект, которые использовали его как ходатая перед органами большевистской власти по всем вопросам их хозяйства, культа и быта. Письмо это было подписано людьми, имевшими большой вес и влияние в своих сектах.

В 1924–1925 гг. декларации о лояльности и сотрудничестве с большевиками были сделаны баптистами, евангелистами и адвентистами на съездах своих сект. Прочие секты сделали это еще раньше. Вот в каких выражениях была составлена декларация о лояльности адвентистов 7-го дня: «С момента возникновения советской власти на территории бывшей России адвентисты седьмого дня, живущие в СССР, ни на минуту не сомневались, что лозунги, провозглашаемые советской властью, как-то: «Переход от капитализма к социализму», «Заменить монархию республикой», «Вся власть трудящимся, Советам», «Земля — трудящимся, крестьянам», «Равноправие видов», «Кто не работает, тот не ест», «Свобода совести, религиозной и антирелигиозной пропаганды», «Советская республика — для всех религиозно-преследуемых», «Отделение церкви от государства и школы от церкви» и «Введение нового стиля и нового правописания», — являются магнитом, объединяющим всех здравомыслящих людей и народы в один крепкий Союз ССР». В декларации адвентисты писали: «Мы убедились в том, что Бог в своем провидении расположил сердце и дал мудрость нашему незабываемом В.И. Ленину и его ближайшим сотрудникам в деле мудрой организации единственного в мире прогрессивного и своевременного аппарата»

Несмотря на идейную близость, большевики недолго использовали «всячески и целиком» своих временных союзников. С конца 20-х гг. режим, сокрушивший историческую Россию и упрочивший к тому времени свое положение, начал очищать свои ряды от «левацких» элементов, различных «уклонистов». Не могли быть забыты и сектанты. Именно тогда Агитпроп начинает создавать миф о сектантах как скопище «буржуазных», «антисоветских», «антисоциалистических» элементов.

Открытые массовые репрессии против сектантов начались в эпоху коллективизации, когда уничтожалась одна сектантская коммуна за другой.

Жестокая расправа Сталина с сектантами привела к значительному сокращению их рядов и поставила их в разряд «врагов народа». Любопытно, что в годы Отечественной войны Гитлер вынашивал планы использования сектантов для окончательного расчленения и дезинтеграции России. «В любом случае следует избегать единых церквей на более или менее обширных русских землях. В наших же интересах, чтобы в каждой деревне была своя собственная секта со своими представлениями о боге. Даже если таким образом жители отдельных деревень станут, подобно неграм или индейцам, приверженцами магических культур, мы это можем только приветствовать, поскольку тем самым разрушающие тенденции в русском пространстве еще более усилятся».

С тех пор прошло много десятилетий. Утекло немало воды и крови. За эти годы произошло примирение Православной Церкви со старообрядцами и сложились терпимые и корректные отношения с теми сектами, которые раньше были абсолютно непримиримыми врагами Церкви.

Но это, очевидно, не устраивает те политические силы, которые немало поработали над развалом «империи зла». Ныне мы являемся свидетелями настойчивых попыток сломать межконфессиональный баланс, окончательно вытеснить традиционные для России религии на задворки общественной жизни. При этом сектантство открыто рассматривается в качестве инструмента в борьбе против возрождения исторической России определенными политическими силами.

Необходимо отметить, что в большинстве западноевропейских государств деятельность сект жестко регламентирована и зачастую существенно ограничивается законодательством.

Все эти явления в очередной раз заставляют русское общество определиться в своем отношении к сектантству. Наш небольшой исторический экскурс — посильный вклад в это необходимое дело

«Воронежский епархиальный вестник»

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475