Из выступления Святейшего Патриарха Алексия на встрече с преподавателями Российской академии государственной службы

Во-первых, я хотел бы сердечно поблагодарить ректора РАГС Владимира Константиновича Егорова за возможность посетить Российскую академию государственной службы при Президенте Российской Федерации и выступить со словом о жизни и деятельности Русской Православной Церкви и тех задачах, которые мы видим сегодня перед собой.

Отрадно, что сегодня и государственные служащие, и священнослужители Русской Православной Церкви все больше и больше осознают, что у нас, жителей России, одна история, одно Отечество и одно будущее, которое мы должны созидать вместе.

Русская Православная Церковь и другие традиционные религии Советского Союза пережили очень трудные десятилетия: не только времена репрессий и расстрелов, но и времена разрушения нашей исторической памяти. Сколько разрушено архитектурных памятников, сколько расстреляно священнослужителей, сколько русских Голгоф мы встречаем сейчас по лицу нашей земли! Ведь на высшем государственном уровне была поставлена задача, чтобы в Советском Союзе к 1937 году Имя Божие даже и не произносилось бы. И эта задача планомерно осуществлялась.

Сейчас мы живем в новых условиях – в условиях религиозной свободы, в условиях новой демократической России, которую мы вместе должны созидать. И задача, которая выпала на долю Церкви – восстановить то, что было разрушено – очень непростая.

Начиная с 1988 года, когда наша Церковь отмечала 1000-летие Крещения Руси, началось постепенное возрождение Церкви, восстановление порушенных храмов. В конце 1980-х годов этот процесс казался очень сложным и трудным, но все же у нас появилась надежда. Я помню, как мы начали восстанавливать один из первых храмов в возглавляемой тогда мною Ленинградской и Новгородской епархии — храм Михаила Архангела в городе Ломоносове, и тогда же мы ставили вопрос о передаче этого храма Церкви. Какие только аргументы не выдвигались против передачи Церкви этого изуродованного, полуразрушенного храма! Одним из последних был высказан аргумент о том, что не может быть православного храма на улице Юных Пионеров. Тогда я спросил: “А как же Кафедральный Николо-Богоявленский собор в Ленинграде, что стоит и действует на Площади Коммунаров?” Мне никто не ответил. Битва за храмы тогда, в конце 1980-х годов, была очень тяжелой.

За последние годы более 13 тысяч храмов, более 500 монастырей возвращено Церкви, построено заново, отреставрировано, и в них вновь возродилась церковная жизнь.

В свое время мы имели только три Духовных учебных заведения — московские Духовные школы – Академия и Семинария, ленинградские Духовные школы — также Академия и Семинария и Одесскую Духовную Семинарию. Сейчас у Церкви уже 67 Духовных учебных заведений, которые готовят не только пастырей и священнослужителей, но и церковных тружеников: регентов, иконописцев, катехизаторов, преподавателей основ православной культуры. Постепенно заполняется вакуум, который образовался у нас в кадрах, а ведь еще в 1980-е годы нам не разрешалось принимать людей с высшим светским образованием в Духовные учебные заведения.

Помимо возрождения церковного образования и восстановления храмов для богослужений, нам нужно было вновь налаживать и социальную деятельность Церкви: воссоздавать традицию обустройства церковных приютов для детей-сирот, богаделен для престарелых, добиваться разрешения на учреждение сестричеств и братств милосердия, — все это было запрещено Церкви в Советском Союзе. В те годы тех из нас, кто бывал за рубежом и участвовал в различных межхристианских организациях, часто с недоумением спрашивали: “Почему Русская Православная Церковь не занимается социальным служением? Почему это ей запрещено?” Мы говорили, что эту функцию взяло на себя государство, но на поверку потом вышло, что государство само не может справиться с социальными проблемами, и миллионы людей нуждаются в поддержке, в помощи.

Сегодня при многих храмах и монастырях созданы детские дома, но ведь проблема беспризорников — государственная проблема, и именно государство на своем уровне должно ее решать. Но, с другой стороны, эта проблема столь широка, что государство не в состоянии охватить все ее аспекты. В частности, в бывшем пионерском лагере в Топорково, недалеко от Троице-Сергиевой Лавры в Сергиевом Посаде, нами создан детский дом для мальчиков. Он рассчитан на 250 воспитанников. Мы приютили у себя сирот, но не ставим перед собой задачи готовить из них монахов или священнослужителей. Мы даем полное среднее образование; занимаемся физической культурой. Там создано 4 цеха, в которых дети обучаются рабочим специальностям: слесарный, деревообрабатывающий, керамический цех и портняжный. Мы стараемся сделать так, чтобы человек, покинув несколько тепличные условия этого детского дома после совершеннолетия, имел специальность и смог честным трудом зарабатывать себе на хлеб насущный. Подобные детские дома (хочу, прежде всего, отметить приют для девочек при Хотьковском женском монастыре и приют для девочек в Малоярославце) созданы при монастырях по всей России. Посещая эти детские дома, глядя в лица их воспитанников, мы преисполняемся надеждой, что эти дети не будут потеряны для страны, для Церкви, для общества.

В меру наших возможностей и сил мы также стараемся создавать и дома для престарелых, хотя все это не так легко, поскольку требует больших средств, а мы не ставим вопроса о государственном финансировании. В старческих домах сегодня присутствие священнослужителей уже воспринимается как естественное и почти необходимое, ведь пожилым людям в первую очередь нужна духовная поддержка, духовное утешение.

Сегодня совершенно естественным считается присутствие священнослужителей в больницах. Ведь раньше при строительстве госпиталей и лазаретов непременно в больничном корпусе или рядом с ним возводился и православный храм. До революции взаимодействие священнослужителей и медиков приносило благие плоды. И сегодня мы получаем свидетельства от многих врачей и руководителей медицинских организаций, где возрождены молитвенные комнаты или храмы, что им легче врачевать болезни телесные, когда рядом есть священнослужитель, который помогает преодолевать болезни душевные.

Во многих воинских частях тоже созданы православные храмы, и православные военнослужащие посещают богослужения, а когда уезжают в «горячие точки», непременно получают благословение священнослужителя. Сегодня наши священнослужители находятся и в «горячих точках», и в Чечне, и в Косово, помогая российским военнослужащим преодолевать все трудности. По свидетельствам самих военных, присутствие священника необходимо там, где они ежечасно и ежеминутно встречаются со смертью, где их в любой момент могут ранить или убить.

Таким образом, социальная деятельность Церкви возрождается, и это – естественный процесс, ибо вера без дел мертва, как говорится в Священном Писании. Вера должна подкрепляться добрыми делами, и поэтому мы будем развивать наше социальное служение и не останавливаться на достигнутом.

Мы требуем, чтобы при каждом приходе была воскресная церковная школа, где люди научались бы основам нравственного образования, основам веры, основам христианской жизни.

Все вы слышали о той дискуссии, которая ведется в средствах массовой информации в отношении того, нужно ли в средних учебных заведениях факультативно, по желанию родителей и детей, преподавать предмет “Основы православной культуры”. К сожалению, оппоненты, которые выступают против этого, часто смещают акценты, чтобы не допустить преподавания Закона Божия в школах, тогда как мы и не ставим вопрос именно так. Но если оглянуться на нашу тысячелетнюю культуру, то можно увидеть, что она основана на православных традициях, на христианских нравственных принципах. Каждый образованный человек должен знать православную культуру, на которой зиждется культура России.

Не так давно, когда мы завершали празднование 700-летия с момента кончины святого благоверного князя Даниила Московского, Юрий Михайлович Лужков в своем выступлении рассказал, что он подошел к памятнику маршалу Жукову, где стояло около 15 школьников. И он спросил, знают ли они, кто такой князь Даниил? – Никто не знал. Спросил, кто такой Димитрий Донской? — Тоже не знали. Спросил, знают ли они, кто такой Иван Калита? – Один из учеников сказал, что это человек, который имел сумку и собирал туда деньги. Вот такое понятие сложилось у учащихся средней школы о великом человеке, который вписал свое имя в нашу историю и, на самом деле, не собирал, а щедро раздавал свои деньги.

Мы не можем растить поколение, которое не знает своего прошлого, своей истории, своей культуры. Мы не можем быть иванами, не помнящими своего родства. Преподавание истории и основ Православной культуры – не религиозный предмет, а тот, который дает возможность факультативно в средних школах рассказать детям об истории культуры той страны, где они родились и живут, где родились их предки, приобщить будущее поколение к тысячелетней истории России. Во многих регионах этот предмет уже давно преподается, в некоторых – еще продолжается дискуссия о целесообразности преподавания этого предмета. Однако, польза от преподавания основ православной культуры учащимся очевидна.

По вопросу о государственно-церковных отношениях должен сказать, что в последнее десятилетие прошлого ХХ века и в новом XXI веке, мы создали совершенно новые отношения между государством и Церковью, которых еще не было в истории России. Церковь до революции фактически превратилась в государственную структуру, в государственное ведомство, что принесло ей многие беды и испытания. После революции Церковь была отделена от государства, но государство самым грубым образом, не говоря о репрессиях и гонениях, вмешивалось во внутреннюю жизнь Церкви. В современной России создались новые взаимоотношения между государством и Церковью, когда Церковь не вмешивается в политическую жизнь государства, а государство не вмешивается во внутреннюю жизнь Церкви.

Эти новые условия для Церкви, созданные в новой России, дают свои положительные плоды, и в дальнейшем мы будем строить наши отношения с государством именно на этой основе взаимного уважения.

Есть, конечно, и сложности в государственно-церковных взаимоотношениях. Они, в основном, касаются налогообложения. Два года тому назад нам больших усилий стоило доказать, что нельзя облагать налогом с продаж пожертвования за церковную свечу или предметы церковной утвари. Ведь, приобретая свечу, человек не обогащается, он ставит ее в храме, перед святынями. Кроме того, каждый, кто приобретает свечу и жертвует в Церковь, уже уплатил государственный подоходный налог. И свечи, которые реализуются в храмах, изготовлены производственным объединением Софрино, которое уже оплатило все налоги. Нельзя же еще и в третий раз брать налог с этих средств. В конце концов, нам все-таки удалось доказать Министерству финансов, что это, действительно, жертва и что ее не надо облагать налогом.

Несмотря на трудности, я думаю, что за последнее десятилетие прошлого века в государственно-церковных отношениях достигнут огромный прогресс. Сейчас мы осознаем общность нашей задачи – возрождать нашу Родину, помогать ее могуществу, ее процветанию. Разрушено то средостение, которое было искусственно создано в советский период, когда Церковь жила, можно сказать, как в гетто, когда мы не имели возможности открыть ни одного храма. Сколько прошений в различные инстанции подавали верующие из Нижнего Новгорода, где действовали лишь три кладбищенских храма, или из Свердловска, где был только один кладбищенский храм. Люди падали в обморок из-за тесноты в храмах на праздники, их с сердечными приступами увозила «Скорая помощь», но никто из государственных инстанций не слышал их просьбы. Сегодня в Нижнем Новгороде 34 храма, в Екатеринбурге – более 30.

Когда я говорил, что сейчас построено и воссоздано более 13 тысяч храмов, то хотел сказать, что этого добились сами верующие, народ Божий. Люди хотят ходить в храмы на богослужения. После общей церковной молитвы само внутреннее убранство храма умиротворяет, и люди умиротворенными выходят со службы и идут совершать свои труды, созидать.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475