Храм-на-Крови… Идут и идут к нему люди

Будто сам небесный свод расступился над победно сверкающими куполами Храма-на-Крови. Привычно хмурое уральское небо все Царские дни сияет яркой голубизной, а легкие белые облака застыли в вышине, подчеркивая белизну стен Храма-памятника. Сколько времени ждал народ православный этого события, внося каждый посильную лепту – кто материально, кто покаянием Крестного хода, кто домашней молитвой! И вот место трагедии и позора России преобразилось в дом Божий, давая надежду на то, что по молитвам Всех Святых, в земле Российской просиявших, Россия вернет себе имя Святой.

Разве можно описать словами ликование тех, кому посчастливилось оказаться в стенах храма и стать свидетелями и участниками освящения Храма-на-Крови и первой Литургии?! Разве можно выразить словами торжество, переполнявшее сердца казаков, что на все эти шесть часов застыли с хоругвями вокруг храма?! Разве можно описать словами умиление предстоящих у подножия храма, под открытым небом участвовавших в этой незабываемой службе и видевших, как во время пения “Символа веры” вдруг прояснилось над храмом небо, чтобы сиять синевой все Царские дни?!

Прочь отходят суетные сомнения и пересуды: насколько определение “храм-памятник” изменит традиционную жизнь для православного храма; насколько уместен музей в храме; как быть со скульптурной композицией, выполненной вопреки православным канонам и т.д. Ведь главное — состоялось! Состоялось так, как угодно Промыслу Божию. Мои встречи убедили: все должно быть именно так, Храм-на-Крови – это не просто православный храм, это возможность нам всем прийти к покаянию.

В подземном переходе на пути к храму парень в защитной форме щемяще- просто поет о войне. Олегу 21 год. В Чечне прослужил полгода срочной и два – по контракту. В мае вышел из госпиталя. Ну а здесь, в переходе – “я же енто не для денег, я же енто для души” — объясняет он словами филатовского героя. Олег поет и свои и чужие песни, вот только чеченская тема – не из любимых. “Можно привыкнуть к свисту пуль, даже к гибели товарищей, но к тому, что на тебя смотрят сквозь прорезь прицела, — к этому привыкнуть невозможно”. На мой вопрос, верует ли он в Бога, парень усмехается: “А вы как думаете: ехало 30 человек в автомобиле, один вышел к ларьку, а, обернувшись, видит, как автомобиль взлетает на воздух… На мне не было ни бронежилета, ни каски… мне только рассказывали, как я отлетел на несколько метров… А я был старшиной роты, вез пополнение…”.

Вверх по лестнице спешит пожилая татарочка – “куда люди идут”, подходит ко кресту, у которого читают акафист Великой Княгине Елисавете Феодоровне и инокине Варваре, с характерным выговором спрашивает, здесь ли “молятся за убитых”, и, получив утвердительный ответ, облегченно кивает, вслушиваясь в слова молитвы. “Спаси тебя, Господи!” — благодарим мы читавшую акафист, а она сокрушается: не нашла в храме икон новомученицам Елисавете и ее крестовой сестре Варваре, дай Бог, будут, — много еще работы иконописцам…

Внутреннее убранство Храма-на-Крови поражает светом, легкостью и высотой без напыщенности: блеск белого и легкой дымки розового, мягкие переливы цвета только что написанных икон, – будто радуются и играют здесь юные Царевич и Великие Княжны. Даже огромная высота купола и значимость золотых двуглавых орлов на люстрах не утяжеляют, а лишь дают смысловую завершенность светлой, теплой, легкой атмосфере храма. Храм заполнен самыми разными людьми, но это не толпа: от самых дверей вьется людской ручеек к трем иконам на аналоях. Икона Пресвятой Богородицы “Троеручица” — небольшая, потемневшая от времени. Это она укрепляла узников ипатьевского дома в их последние дни, а сейчас вернулась, чтобы благословить кающихся. Икона батюшки Серафима с частицей мощей преподобного пришла на Царские дни в Екатеринбург. Тот, кто предрек Царю-Страстотерпцу Николаю кровавый венец, пришел прославить Царственных мучеников и принять от православных их скорби и чаяния. На третьем аналое икона, еще пахнущая краской, такая же сияющая, как весь храм. На нас смотрят светлые лики Святых Царственных Страстотерпцев.

Наверное, ни один храм не видел такого множества разных людей. Смиренные фигуры в черном — монашествующих, паломники из разных концов России и ближнего зарубежья. Люди воцерковленные и те, кто, может быть, всего второй или третий раз в жизни переступил порог дома Божьего. Вот женщина лет пятидесяти, с ярко накрашенными губами, прикрыла голову носовым платочком и смирно стоит в очереди, чтобы приложиться к иконе. Две девушки в модных коротких брючках и одинаковых голубых косыночках, которые только что приобрели в храме, со свечками в руках робко проходят ближе к алтарю. Мужчина с изуродованным лицом и шеей, с характерной осанкой для “мест не столь отдаленных” тихо вливается в людской ручеек.

А эта женщина вся в черном. Скоро год, как Валентина похоронила восьмилетнего сына Павла. Как ждала она рождения мальчика, как кормила до трех с половиной лет грудью, как благодарила Господа за дарованное счастье, как утешалась им, брошенная мужем с тремя детьми! И вот – безутешная мать, чье сердце от горя, обиды, растерянности закрылось даже от родных дочерей, пришла в храм Царственной Семьи Страстотерпцев… Прости меня, грешную, Валентина, не успела спросить я разрешения написать о тебе несколько строк. Пусть молитвы и наших сердец о тебе будут услышаны Господом, пусть помогут Царственные Страстотерпцы духовно укрепиться и согреться твоей душе, чтобы материнской любви хватило не только на погибшего сына, но и на дочек, ждущих в осиротевшем доме.

“Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас!” — плывет над сводами храма песнопение хора, вторят им людские сердца. “Даруй, Господи, каждому на потребу” — в горе и радости обращаемся мы, об этом Господь знает лучше нас самих…

Вот одна из многочисленных пар молодоженов впорхнула в двери храма. Юная невеста в белом кружевном облаке – Катя. Жених постарше, в торжественном черном – Игорь. Постояли и выходят, чтобы ехать дальше, к Черному тюльпану. Не спрашиваю, но по возрасту Игорь вполне мог “хлебнуть” чеченской войны. То, что Катя недавно крестилась, несомненно, его заслуга. Сюда молодожены специально приехали из Верхней Пышмы, и сегодня же состоится их венчание. Мир, совет да любовь вам, Игорь и Катя! Пусть дом ваш будет теплым светом согревать не только ваши сердца и ваших детей, но обогреет всех, в него входящих.

Еще одна фигура привлекает взгляд, выделяясь из пестрого людского ручья, стремящегося приложиться к святым ликам. Молодая красивая женщина в нарядном красном легком шелке, такой же шарф закрывает волосы и прикрывает увеличившийся живот. Внимательно склоняется она к мальчику и девочке…нет, вот еще двое…Мужчина присоединяется к ним, и все вместе продвигаются они в очереди к иконам. Подхожу к этой семье, когда они дружно выходят их храма. На мой восхищенно-удивленный возглас (ведь ждут пятого!), Дмитрий и Ирина замечают, что у православных это не должно вызывать удивления. А с Храмом-на-Крови у них связано очень много. Здесь, под лесами еще строящегося храма, состоялось их первое свидание. Вместе ходили ко кресту, на Ганину яму. Теперь дождались открытия храма. Уверены, что “какие бы разговоры ни велись, храм есть, будут чтить Царя и возродится Россия наконец. Верующие или неверующие – приходят сюда и узнают, что был на Руси православный Царь”. Слава Богу, эта семья – полная чаша, чаша любви и островок православия, а ее глава Дмитрий трудится, продолжая традиции русских православных купцов – со страхом Божьим. Имена детей – Илья, Алексей, Николай, Ксения. Перед рождением пятого уехали из Екатеринбурга в Арамиль и очень надеются, что удастся обрести новый дом, чтобы места хватало всем. Да дарует Господь им эту малость, пусть радуют они нас и для кого-то станут добрым ориентиром в семейной жизни. А сами Дмитрий и Ирина пожелали всем “добра, быть терпимее друг к другу. Надо верить в лучшее, тогда черное все отпадет. Слава Богу за все. Попеняем на что-то, а обернемся на других – стыдно становится. А главное — о Боге помнить”.

От подножия Храма-на-Крови вверх по лестнице идут и идут люди. В скромных одеждах и праздничных нарядах, а то и — в полупляжных (в эти жаркие дни). Мы такие. Мы вместе. Мы идем так, как умеем, — в храм. Припасть к святыням, да услышаны будем. Да возродимся.

Лариса ЛАРИОНОВА

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475