Дочери святых

Людская память – вешняя вода,
Она умрет, как город осажденный,
Блажен, кто никого не осуждал,
Но преблажен за Правду осужденный.

Ранняя золотистая осень неуловимой завораживающей красотой украшает шумный суетливый город. Пронзительно голубое небо отражается в лужицах-слезинках вчерашнего дождя. Первые золотые россыпи опавшей березовой листвы, подхваченные легким порывом ветра, несутся вдогонку уходящему дню.

Мой автобус останавливается, и водитель уставшим голосом объявляет: «Остановка «Пансионат «Семь ключей». В тот день, когда я ехала в храм во имя иконы Владимирской Божией Матери, я и подумать не могла, что Господь приготовит мне такую Встречу.

Пансионат для престарелых – особое место. Это последний приют для немощных, больных, брошенных стариков. Люди, погруженные в свою суету, в свои житейские нужды, бизнес, карьеру, политику – отвернулись от них. Они вычеркнули их, отстроивших заново страну, из своего святого благополучия. Один Господь любит и сострадает тем, кто унижен, оставлен, забыт. Он Один до последней минуты жизни, до последнего вздоха будет незримо рядом со Своим измученным, исстрадавшимся созданием. Он Один утрет последнюю слезу. Он Один услышит последний стук холодеющего сердца.

Длинный тусклый коридор. Слева и справа – палаты, где, судьбами Божьими, люди обрели свой последний приют. Если вам когда-нибудь покажется, что судьба к вам оказалась слишком жестока, что вы – самый несчастный и несправедливо обиженный человек, съездите в пансионат для престарелых, посмотрите в глаза этим людям, поговорите с ними, и вы сможете почувствовать разницу. Вы увидите вашу несправедливость к долготерпению, милосердию и любви Божией.

…И, постигая смысл науки,
Не смею ни о чем просить.
Учусь благодарить за муки,
А значит – Человеком быть.

В конце коридора, в маленькой сумеречной палате, живут две пожилые женщины. Палата настолько мала, что третий человек уже с трудом может свободно двигаться между двух коек и столика с посудой. Анна Ивановна очень плохо видит, но старательно (когда сама не болеет) ухаживает за своей соседкой – маленькой старушкой. Валентине Петровне – 90 лет. Она полностью лишена слуха. Четыре года назад лишилась и ноги. На ее светлом лице невольно останавливаешь свой взгляд – это лицо человека, пережившего невероятные страдания, и только в глазах – огромная любовь к людям. Непонятная, непостижимая, неземная.

Валентина Петровна Орлова – дочь священника. Протоиерей Петр был замучен в лагере для осужденных “врагов” советской власти.

Со старой фотографии на меня смотрят люди, чья жизнь была не просто служением, воспитанием детей – их жизнь была подвигом верности Христу, подвигом крестоношения. Отец Петр и Мария Григорьевна были очень любящими родителями. Детей было четверо: Анна, Зинаида, Григорий и младшая Валентина.

Из воспоминаний Валентины Петровны:

“Папа был очень добрый. Его все любили за его доброту, щедрость, милосердие. После первой мировой войны очень много солдат возвращалось в деревни калеками. Папа им помогал, чем мог – продуктами, одеждой, деньгами. Жили мы скромно. Богатства у нас никогда никакого не было. Единственное сокровище – это книги, папина библиотека. Он любил книги, был сильно образованным человеком. Папа очень любил Россию. Он ценил и уважал каждого человека, каким бы он ни был. Он любил жизнь и все живое, что его окружало. Идем мы с папкой – навстречу нам собачонка, жалкая, мокрая, голодная. Папа ее на руки возьмет, приласкает, из кармана сухарик достает, а мне скажет: “Вот, ведь, Божие создание, тоже ждет и тепла, и любви. Любить надо всех, Валечка, без любви погибнет душа”.

О доброте бессмысленны слова,
Коль дальше слов не двинулся ни разу.
И ветерок, меня поцеловав,
Целует где-то хворого проказой.
Природа – мать, прими меня к себе,
Готов тебе я послужить с любовью.
Но не звездой, глядящею с небес –
Глотком воды для путника любого.

Время испытаний начинается не вдруг. Господь готовит душу для принятия венца временем самоотверженного служения ближнему. В подвиге испытывается дух, душа и тело человека, цельность и ценность его личности, и любовь как всепобеждающая Истина.

Из воспоминаний Валентины Петровны:

“Когда начался голод, мы жили в г. Мезелинске. Время было страшное – люди просто зверели. Ели не только кошек и собак, ели друг друга. Голод настолько помрачал рассудок, что матери убивали своих детей и ели их. Как-то вечером папа пришел с отпевания. Зашел в дом, сел и заплакал. Мама ему подает пайку: “Возьми, Петя, поешь, одни ведь глаза остались”. А он: “Нет, отдай вот тому-то”. И рассказывает: “Зашел я в избу, мальчика отпевать. Отец на лавке лежит, так обессилел, что уже не может двигаться. Увидел меня и попросил исповедовать его перед смертью. “Вот, — говорит, — лежу и думаю, были бы силы, встал бы, младшего-то убил бы и съел”. Папа его исповедовал и пайку свою отдал, только чтобы человек душу не погубил. Мы-то тоже сильно голодали. Но Господь нас укреплял. Лежим как-то вечером, дома холодно. Есть хочется – сил нет. Мама белье чинит. Мы ее и спрашиваем: “Мамочка, вы нас тоже съедите?”. Мама даже испугалась: “Христос с вами, дети, что вы такое говорите – мы же вас любим!”. Вот так, с Божией милостью и пережили это страшное время”.

Когда придет прощанья час и страх
перед неизбежным,
В душе твоей поселится печаль и боль,
Твою сожму я руку, прошепчу я нежно:
“Христос с тобой!”.

Протоиерея Петра Орлова арестовали в январе 1929 г. Накануне ареста отец Петр служил в монастыре. Монастырь был частично разграблен, дров не было. Служить приходилось в холодном храме. Возраст, нравственные и душевные потрясения и невзгоды, недоедание и физические перегрузки сделали свое дело. Когда чекисты пришли забирать о. Петра, он уже с трудом мог встать с постели. Мария Григорьевна (матушка Мария) упросила подождать с арестом до утра, чтобы хоть как-то собрать батюшку в дорогу.

Из воспоминаний Валентины Петровны:

«Папа был сильно болен. Денег у нас не было. Теплой одежды тоже. Все отобрали, когда приходили с обыском. Дали на сборы время до утра. К нам никто не ходил – все боялись. Откуда узнали, что папу утром заберут и что ему нужны теплые вещи и деньги – не знаю. Но всю ночь приходили и клали одежду и продукты у двери на крыльцо. Набралось денег 40 рублей. Для того времени – это много. Собрали папу, даже кто-то почти новый бушлат принес. Он был очень теплый и был необходим для больного. Когда папу вывели из дома, он перекрестил маму, нас, детей, и сказал: “Прощай, Маня! Прощайте дети! Любите Бога, любите людей! А я помолюсь за всех вас!” Провожать его пришло много, очень много людей. Все плакали, знали, что больше не увидят того, кто всем сердцем и душой так самоотверженно служил Богу и ближнему. Мама не плакала. Она очень любила папу и знала, как ему будет больно видеть ее такой. Она успокаивала нас и только в конце сказала: “Мы обязательно к тебе приедем, Петя!” Ее любовь была больше страданий. Она была сильная женщина, и у нее была Вера».

Закон об Искуплении не нов,
Как жажда оправдания извечен.
Страдание – отличие сынов,
Блажен, кто этой метою отмечен.
И наша жизнь не стоит ни гроша,
Коль нету кровоточин в жизни нашей.
Чем тоньше, благороднее душа,
Тем большую она приемлет Чашу.

После отъезда отца Петра, вся семья в своем горе еще больше сплотилась – ей предстояло тяжкое испытание временем, терпением и верой. Марии Григорьевне кто-то из прихожан отдал швейную машинку, и она не покладая рук стала работать, чтобы собрать денег на дорогу. Валя к тому времени выучилась на парикмахера и все заработанное (1 рубль) несла домой. На это и жили. К осени, собрав необходимую сумму, с помощью Божией, поехали в ссылку к отцу. Их путь лежал в Архангельскую область, деревню Усваинга. Там, в болотистых лесах за несколько километров от жилого места, находился лагерь, где тысячи заключенных, умирая от голода, холода, болотистого воздуха и болезней, вместе с поруганной Россией несли тяжкий Крест.

Нас страшно покорежило в те годы,
Да и поныне на виду рубцы.
Но многие от нашего же рода
Сплели себе нетленные венцы.
А где венцы – там, значит, и победа!
Повержен ад, и смерть, как тать, бежит!
И Русь моя, исполненная Света,
Пред Божиим Престолом предстоит.

Из воспоминаний Валентины Петровны:

“Добирались мы очень долго и трудно. По реке Каме до пересадки плыли 12 суток. Спали на вещах, боялись воровства – это был просто бич какой-то. От Котласа по Северной Двине до пристани Березнячки ехали еще дольше. Когда прибыли в населенный пункт, из которого можно было уже напрямую ехать к поселению, где жили заключенные, мама наняла лошадь с подводой. Отдав почти все последние деньги, отправились к лагерю. И здесь неожиданно для всех нас случилась беда. Мама неверно назвала ту деревню, где квартировалось начальство лагеря, и мы уехали совсем в другую сторону, аж за 40 км. Когда узнали – денег уже на обратную дорогу не было. Мы заплакали, а мама не плакала и нам не разрешала: “Что же вы ревете – мы же к папе едем!” Проводник оказался хорошим человеком, он отвез нас, куда нам надо было. А денег не взял. Наверное, у него тоже были дети и он знал – кто мы и чьи мы дети”.

Что нужно для спасения? – Немного.
Блажен, кто в этом малом преуспел,
Чтоб ты, душе, не забывала Бога
И к людям относилась, как к себе.

В нашем мире есть вещи, которые по всем законам логики невозможны, но они реальны. Они возможны, потому что вера, надежда, любовь даны нам свыше. Они реальны, потому что победой над смертью обрели ту силу, которая не подвластна земному, тленному. И человек совершает то, что выше его человеческих сил.

Из воспоминаний Валентины Петровны:

“Когда мы приехали на поселение – нам не сразу дали возможность встретиться с папой. Во-первых, строгий режим, а во-вторых, заключенные работали далеко на болотах, клали шпалы для железной дороги. Мы с мамой стали подыскивать временную работу, т.к. жить было не на что. Я сказала, что обучалась на парикмахера, и мне сразу же предложили стричь лагерных офицеров. За хорошую стрижку комендант дал мне 3 рубля и 3 конфеты. Скоро нам разрешили встретиться с папой. Он был очень худой и сильно постарел. Здоровье у него было плохое. Он кашлял и говорил, что очень болит сердце. Когда мы повезли его обратно в лагерь и стали прощаться у ворот – услышали очень страшный, жуткий крик, доносившийся из дальних бараков. Я очень испугалась, а папа сказал, что это кричит священник. Несколько недель назад он сошел с ума…”.

А что не по плечу – не понести.
Не призывай напрасно воздаянья:
Лишь только до единого простив,
Достойны мы высокого страданья.
Не отврати от Милости лица,
Не отвергайся Божьего с досадой.
Страдание всегда о двух концах:
Доводит до Престола или ада.

Пожив некоторое время (меньше года) на поселении и несколько раз кратко видевшись с отцом, семья Орловых вынуждена будет уехать из Усваинги в город Слободской. Поиск работы, места для проживания, терпение скорбей и отношение людей как к семье “врага народа” — все это было подвигом крестоношения. Они понимали, что их любимому отцу нужна их помощь, нужны их молитвы, нужна их любовь. Только так он сможет вынести нечеловеческие страдания и ужас лагерей. Было ли у них время жалеть себя, когда их отец изнемогает под тяжестью креста. Последнее письмо от отца Петра Мария Григорьевна и дети получили незадолго до его смерти. Он писал, что люди к нему хорошо относятся. Лагерный врач дал ему справку, что у него больное сердце. Благодаря ей он несколько дней смог полечиться в лагерном больничном бараке. Отец Петр писал своим родным, что в лагере очень много батюшек. Вместе с ними нес тяжкий крест священник, который крестил и был восприемником цесаревича Алексея Романова. Отец Петр неустанно благодарил Бога за эту милость духовного общения в мраке жестокости и насилия. Ведь, где “двое или трое соберутся во имя Мое, там Я посреди них…”
Протоиерей Петр Орлов умер в 1931 году. Он прожил в лагере 2 года. Он жил и умер как христианин. Его любящее сердце обогрело и исцелило от душевной скорби многих людей. Ни один человек, посылаемый Богом ему навстречу, не бы отвергнут. Он любил людей, потому что он любил Бога. Тысячи и тысячи мучеников Церкви Христовой выстояли в этой неравной схватке со злом. И они оказались выше ужаса пыток смерти, потому что их орудием была всепобеждающая Любовь.

И пускай лизоблюды безродные
Распинателей Родины славили,
Потому как мы – не лукавили!
Бог лукавых не терпит – слышали?
Кто продался – уже не выстоял.
Ну, а мы не случайно выжили,
Веру в Высшую Правду выстрадав!

Валентина Петровна заканчивает свой рассказ. Через окно ее палаты виднеется небольшой кусочек вечернего неба. Я слушаю ее жизнь, погружаясь в те далекие годы, и ловлю себя на мысли, что наверное чудо свершается Господом здесь и сейчас. Незримо, непостижимо – о. Петр жив, он здесь, среди нас. Его дочь, спустя десятки лет, пронесла эту Любовь, вложенную в ее сердце добротой, милосердием, всепрощением своего отца. Прошло более 70 лет – а в ее словах он живой. Я смотрю на эту женщину, в ее удивительные глаза, в которых слезы не только от боли воспоминаний пережитых страшных лет жизни. В них слезы радости тихого сердечного счастья оттого, что Господь дал возможность пережить в воспоминаниях встречу с дорогим и любимым человеком. Ничто, никакие силы зла этого мира не могут отнять то, что даровал Господь.

Когда мы прощались, Валентина Петровна сказала мне удивительные слова: “Вы знаете, Леночка, я очень счастливый человек. Это такое счастье – жить и радоваться каждому дню. В моей жизни я не встретила ни одного плохого человека. И живу я только памятью о моих дорогих родителях, о моем горячо любимом отце. Когда папа трагически погиб, все очень плакали, даже те, кто хоть раз встречался с ним на своем жизненном пути. Люди говорили о нем: “Сама Любовь жила на земле!”.

И я поверила этой маленькой старушке – у которой нет дома, нет родных и близких, потому что была война и голод, и репрессии, и лагеря, и гонения. У нее нет слуха. У нее нет ноги. Но у нее есть огромное любящее сердце. Я поверила – потому что “чистые сердцем Бога узрят”.

“Я пишу тебе, потому что мое выражение человеческого сочувствия приносит небольшое облегчение, хотя бы напоминает таким, как ты, что мы в мире не одиноки. Я знаю, что ничто не может возместить тебе твою потерю. Но ты можешь найти любовь на земле вокруг себя. Эта любовь не умерла. Ты можешь найти любовь и в другом мире. Почему те, кто покинул нас, если они сейчас с Богом, не могут не быть ближе к нам, молясь за нас на небесах, и помогают нам, и ведут тем путем, в котором мы нуждаемся. Да, не бойся верить, что тот, которого ты любила, все еще рядом с тобой, и ты с ним рядом, и вы оба близки к Богу, который, распявшись на Кресте, отдал за вас Свою жизнь. Это все, что я могу сказать. Но верить в это – большое утешение” (Из дневника Императрицы А.Ф. Романовой).

Подготовила Елена МЕНЬШИКОВА

Продолжение темы «Дочери святых» читайте в следующих номерах «Православной газеты»

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475