«Аз есмь». Рассказ

Субботним вечером, накануне большого церковного праздника, стояла Мария в храме среди молящихся. Она пришла туда уставшая от множества переделанных хозяйственных дел, к тому же не совсем здоровая. Ноги ее ныли от усталости, подташнивало. «Наверное, снова давление поднялось, — думала Мария. — Служба будет долгая, смогу ли выстоять? И пришла-то я сегодня не по зову сердца, а по долгу. Буду томиться от продолжительной службы, думать о чем угодно, только не о молитве, простою здесь, не слыша и не чувствуя Слова Божия и Его благодати. Да и всегда-то что за молитва у меня? Простое сотрясение воздуха. Мысли мои далеко, носятся, словно шуршащие осенние листья, поднятые ветром, и так же трудно собрать их». Так с горечью размышляла Мария.

Хор на клиросе пел худо: невнятно, не стройно, читали неразборчиво и торопливо, Марию постоянно задевали: то кто-то пробирается к иконе со свечами, а то и просто неизвестно зачем.

Наконец, Мария, устав от толчков, перешла на другое место — к стеночке, в уголок. Мысли стали еще горше: «К причастию не пойти мне завтра — просуетилась, к исповеди не готова. Да и что я скажу опять? Что плохо молюсь, мало молюсь, что нет терпения, срываюсь, повторяю одни и те же грехи? Стыд нестерпимый! И ничего-то я поделать с собой не могу. Всякий раз к причастию иду, как распоследний вор и негодяй, совсем, ну совсем не готовая и недостойная. Господи! Я не чувствую Тебя, не вижу, не слышу».

Мария подняла глаза на иконостас. С большой иконы глядел на нее Христос. Мария поспешно опустила глаза – ей стало совестно за свои мысли. «Кто я, чтобы Ты ощутимо являлся мне? Кто я перед Тобою? Нет, невозможно такое, для меня невозможно. И несбыточно. И думать не надо об этом, дерзость это».

Мария попыталась хотя бы ненадолго сосредоточиться на службе — нет, не получается! Горькие слезы подступили к ее глазам, подступали и проливались, но не по щекам, а где-то внутри, отчего горячо было в груди и в горле, а сердце страдало и ныло.

Действительность происходящего стала понемногу отступать. Служба показалась ей теперь чем-то цельным, словно бы это был единый возглас к Богу, слившийся из многих голосов и из многих слов. Время словно бы исчезло, стены храма расширились до беспредельности. Изменился облик людей, подернулся дымкой. Перед Марией открылся их духовный облик, молитвенное предстояние их душ перед Творцом, незримое соединение с Ним. И Марии казалось, что это может длиться до бесконечности — так сладостно ей было. «Как на Небе, — думала она. — Так вот как молятся люди Богу».

Мария ощутила тишину, безмолвие. И в этом безмолвии невещественно прозвучало: «Аз есмь!» — два слова, произнесенные сильно и властно. «Аз есмь!» – утвердилось незыблемо. Словно глыбы ледяные потряслись и сошли с сердца Марии, а следом за этим хлынул чистый водопад, омывший его. В сердце Марии наступила тишина, стало в нем светло, просторно, и вошла в него тихая радость. Радость о Боге. «Аз есмь. И всегда пребуду». — Негромко и утешительно звучало в сердце.

«Господи, пребуди со мной, живи во мне, не оставляй до конца меня, грешную, — горячо молилась Мария. — Я буду, буду бороться с грехом! Я не хочу и помышлять о разлуке с Тобой, Господь мой! Лишь в Тебе только смысл всего! Чего еще мне желать, чего просить? Все в мире низко и ничтожно в сравнении с блаженством быть с Тобой! Любую боль ради Тебя перенести в сладость. Любая земная радость в сравнении с радостью о Тебе — печаль. Господи, не оставляй меня!»

Мария почувствовала себя младенцем, плачущим о своей матери, — лишь только прильнув ко Господу, можно было ей обрести покой и безмятежность. Мария ясно поняла, что теперь всю свою жизнь будет она плакать о Господе, как разлученный с матерью младенец. Будет она звать Его своим плачем, чтобы снова в сердце прозвучало: «Аз есмь!» «Так вот о чем молились, вот о чем плакали святые. Вот о чем постоянный плач земной Церкви — и покаянный, и сладостный плач. О Нем».

Служба закончилась. Люди пошли кто приложиться к иконе, кто в церковный киоск заказать требы, некоторые уже шли к выходу. А Мария все стояла на своем месте, ей не хотелось сходить с него, как с теплого, безопасного островка. Снова вступать в темное и холодное житейское море, которое, казалось, немедленно поглотит ее радость. Но словно бы в ответ на ее беспокойство опять услышала Мария негромкое: «Аз есмь. Всегда и везде».

Мария шла из храма домой. Усталость ее растаяла, а в сердце теперь жила радость и крепкая надежда. Мария шла по темному миру, неся в себе искорку Божественного Света, которая освещала ее путь. «И за что это мне радость такая? — думалось ей. — Мне, такой грешной? Да ни за что, а по милости Господней, по любви Его ко мне, последней овечке Его стада!»

Ольга Петрова,
член Общества православных литераторов

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475