Старушка

Эту старушку я давно заприметила в храме. Сколько ей лет, трудно разобрать, но, наверное, немало. От природы небольшого росточка, она кажется совсем низенькой — сгорбленная спина, лицо, смотрящее всегда вниз, под ноги. Одетая по-старушечьи, во что-то неприметно-темненькое, в платочке, повязанном низко, до бровей. Словом, обычная старушка, каких немало ходит в православные храмы. Она опирается на палочку и ходит с трудом, с усилием. Особенно нелегко совладать ей со ступеньками. На службах она всегда сидит, но непременно поднимается, когда читают Евангелие и при пении «Херувимской». Редко разговаривает, только здоровается со знакомыми, с улыбкой кивая головой. Кажется, и слышит она плохо, но службы она, скорей всего, знает наизусть. Один раз я видела, как она исповедовалась священнику. Громко, почти в полголоса она рассказывала священнику о своих грехах, слова ее заглушались хором певчих, и, слава Богу, было не разобрать, о чем она говорила. Священник наклонялся к ней и прямо в ухо ей что-то говорил.

Бывало, что она не появлялась некоторое время в храме. Вероятно, болела или не могла прийти, когда было очень скользко или стоял сильный мороз. Но потом, глядь, опять пришла, сидит на своем местечке, в руке палочка — и молится, — губы шевелятся, крестится, не торопясь, тщательно. Однажды я случайно узнала ее имя — причащалась следом за ней. Она очень твердо, против обыкновения, подошла к чаше, подняла лицо и произнесла свое имя «Анна» — и священник причастил ее. Лицо у нее было в эти минуты таким светлым, чистым — как у ребенка. И я дивилась, глядя на нее, и мне было как-то радостно видеть ее такой.

Но однажды я стала свидетелем еще более удивительного, происшедшего с ней. Это случилось на одном из пасхальных ночных богослужений. Народу было много, как обычно в праздник, особенно в начале службы. Я не предполагала, что Анна, такая старенькая, немощная, придет на ночную службу. Но она пришла. Я увидела ее — в белом платочке, радостную в ожидании чуда — воскресения Иисуса Христа.

Когда Крестным ходом пошли все вокруг храма, Анна, вышедши вместе со всеми, осталась стоять у дверей — не решилась идти, не надеясь на свои ноги. Когда Крестный ход обошел храм и приблизился к его дверям, я увидела Анну, стоящую неподалеку. Лицо ее было поднято, спина разогнулась, глаза светились счастьем. Она показалась мне молодой девушкой, стряхнувшей бремя своих лет. При первом же возгласе «Христос Воскресе!» она, прослезившись от умиления, громко, звонким, молодым голосом откликнулась — «Воистину Воскресе!» Это было чудо — увидеть Анну, сгорбленную, древнюю старушку, молодой красавицей — это было чудо — увидеть ее душу. …С той пасхальной ночи прошло уже года два. Я все реже и реже вижу Анну в храме. Она все более и более пригибается к земле, все медленнее и медленнее передвигаются ее ноги. Лицо ее подергивается какой-то сероватой бледностью, видно, что уже недолго ей остается жить. Глаза ее внимательны, она смотрит внутрь себя, еще и еще раз проверяя — не осталось ли чего в ней темного, греховного и порочного, чтобы не унести ей это с собой в вечность. Увядает плоть, отмирает душа, готовится в дорогу, в последний свой путь, в конце которого обитель света и любви и вечной молодости. Господи, спаси и сохрани рабу Твою Анну!

О. Петрова

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475