Православные святыни Екатеринбурга: Свято-Троицкий храм

Горестна судьба этого храма в нынешнем веке. Помню, еще в шестидесятых годах, бродя по городу, любил я забраться на задворки прежнего, деревянного цирка, где уличный шум и звонки трамваев смешиваются с ревом зверей из вольеров. Там были развалины церкви, величественные несмотря на то, что сохранились только наружные стены с большими проломами да две-три колонны с осыпающимися капителями. Заходил вовнутрь, и все пронзительные звуки умолкали, а душа отдыхала от города и дерганой его суеты. Мне было здесь хорошо, как бывает весной в молодом свежем лесу. И это несмотря на то, что вся внутренность старого храма была засыпана сплошным толстым слоем битого кирпича, а стены хранили громадные пятна копоти. В тридцатые годы в отобранном у верующих Троицком соборе был кинотеатр, который однажды сгорел. Помню, мечталось тогда, среди развалин, что можно еще восстановить здание во всей его красе, о том, как бы украсило оно город, если убрать безобразный балаган цирка. Все это вскоре осуществилось, только храм превратился в клуб «Автомобилист». И сколько благодарных воспоминаний оставил у горожан этот клуб прошлых, доперестроечных лет. Одна уже близость его к зданиям университета побудила дирекцию создавать кинолектории талантливых лент, делавших человека чуточку лучше, зовущих к глубоким раздумьям. То было искусство вполне светское, но очень человеколюбивое. Здесь я много раз смотрел «Андрея Рублева», «Иваново детство», «Тиля Уленшпигеля». И как было жаль, когда в перестроечные времена все это прекратилось, замещенное cеансами экстрасенсов. Что ж, вполне понятно: клуб пытался выжить. Да только стоит ли выживать такой ценой?

Как-то уж так получалось, что мое обращение к Богу почти совпало с передачей здания Православной Церкви. Жили мы совсем рядом, и я стал нередко бывать в нем. И мне долгое время чего-то не хватало. В других храмах полнота ощущений, тех ощущений, которые, как я понял позднее, мы и называем благодатными, была гораздо выше. Однажды разговорился я с двумя знакомыми прихожанами, гораздо опытнее меня, поделился своими недоумениями. Один из них объяснил мне весьма резонно: «Ничего особенного, ты здесь стоишь на службе и видишь, кроме икон, лепной карниз прежнего клуба, железные держатели с прожекторами для освещения сцены. Да и подмостки сцены никуда не исчезли. Воспоминания и новые ощущения смешиваются.» А второй мой спутник, соглашаясь с этим чисто земным и материальным объяснением, добавил: «Не забывайте также и о тех колдунах, что здесь завывали, о сектантах, что собирались на свои радения. Да они оставили после себя такой смрад и скверну, которые не сразу-то и выветришь.» Однако теперь, после архиерейского освящения, после сотен служб, после тысяч молитв, после наших воздыханий, слез и призываний Бога, храм понемногу очистился, и это мы уже заметили.

Но почувствовал я это очищение самым необыкновенным и чудесным образом. Два года назад, в дни Великого поста, забежал я однажды в собор в середине дня за «Православной газетой», да иконку в подарок другу приобрести. Забежал на ходу, ибо очень спешил. Служба, однако, еще не кончилась. Я успел сделать покупки, как вдруг… У меня и теперь подступают слезы, стоит лишь вспомнить. Вдруг хор запел: «Да исправится молитва моя…» и тотчас откуда-то снизу поднялась в сердце мощная волна горечи и сладости. Я понял, насколько грешен, как не чист перед Господом и недостоен Его внимания, и как всей душой хочу исправиться. Xор пел дальше: «Яко кадило пред Тобою…», а я вдруг очутился на полу на коленях, и слезы мои орошали доски пола. Как хорошо, что в храмах можно не стыдиться пролитых слез. Монахиня, стоявшая рядом со мной за прилавком, от которого я так и не успел отойти, глядела на меня одобрительно. Это был редкий, к сожалению для нас, мирян, случай самого полного покаяния. О-о, если бы так каяться всегда! Господи, дай всем нам, православным, такого глубокого покаяния!

А потом пришла пасхальная ночь, и я решил провести ее опять-таки в Троицком соборе, просто потому, что он рядом с домом. Народу было много, но по-прежнему меньше, чем в других храмах. Чуден был крестный ход. Все ветры утихли, среди ночи вдруг повеяло мягким теплом близкого лета, ни одна свеча в наших руках не погасла. Потом началась ранняя обедня. И вдруг мне, может быть, впервые в жизни, стало по-пасхальному радостно. Батюшки возглашали: «Xристос воскресе!» и раздавали нам вареные яички, а я стоял сзади, и опять ревел в три ручья. От радости. Да таких-то слез никогда еще у меня и не бывало. Умиление. Господь дал по доброте Своей разочек и мне испытать это чувство. В храме, который, знал я теперь, обновляется и набирает силу.

Троицкая церковь Екатеринбурга является собором, архиерейским подворьем. В ней нет пока ни мощей, ни чудотворных или просто особо чтимых икон. Ну, да все это — дело времени. А вот совсем недавно один из иереев храма в разговоре упомянул вскользь, что за один только последний год число прихожан удвоилось. Я машинально кивнул, и тотчас понял, насколько он прав. А батюшка о. Вячеслав, добавил: «Xорошо у нас, покойно и радостно. Легко дышится.»

В. Прихожанин.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475