Протоиерей Александр Ильяшенко: Благодарен Господу за то, что Он меня привел на эту стезю

Протоиерей Александр ИЛЬЯШЕНКО, отец 12 детей, на примере своей семьи рассказывает о том, как выстраивать гармоничные отношения со своими близкими, и как он, будучи сотрудником знаменитого Курчатовского института, решил изменить свою жизнь и стать священником.

Отец Александр, у Вас удивительная семья. Мне хотелось бы начало нашей беседы посвятить именно ей – показать, не «какие вы замечательные», а что такие семьи должны стать нормой для современной России. У вас 12 детей, а сколько внуков?

– Пока 39.

Вы всех внуков помните по именам?

– Если сказать честно, уже надо напрягаться! Помню, но не как дважды два.

Вам удается уделять достаточно внимания каждому?

– Нет. К сожалению, современная жизнь почему-то разводит людей, даже самых близких. Приходится редко общаться и с друзьями, и с родными. То ли уже возраст, то ли такая стала жизнь. Мои родители общались гораздо больше, чем, например, мы. Мне кажется, для нас это некий недостаток, в том числе мой.

В чем заключается Ваша роль дедушки в семье?

– Думаю, в том, что дедушка существует.

Вы часто видитесь, естественно, в храме...

– Дети преимущественно ходят в тот храм, в котором они прихожане. Я служу в другом храме и сам – прихожанин Николо-Кузнецкого храма. Но иногда они приходят. Традиционно сложилось, что на Рождество и Пасху мы собираемся всей семьей в моем храме.

Вы росли в большой семье? Как опыт воспитания в ней Вам помог?

– У меня брат и сестра (к сожалению, скончалась совсем недавно), то есть нас было трое. Нельзя сказать, что семья была большая, но все-таки и не маленькая.

Удивительна судьба семьи Вашей супруги – расскажите...

– По отцовской линии она внучка священномученика Владимира (Амбарцумова), пресвитера московского, уникального человека. Уникальность его даже не в том, что он отдал свою жизнь за веру (это сделало множество людей). Он родился в протестантской семье, в Тифлисе (ныне Тбилиси). Отец армянин, а мать немка-протестантка, которая воспитывала сына в протестантской традиции. Затем он переехал учиться в Москву и здесь вступил в христианский студенческий кружок (это было до революции). Все могли быть членами этого кружка: православные, протестанты. Для продолжения образования он уехал в Берлин. В 1914 году он понял, что война не за горами, и уехал, как оказалось, на одном из последних поездов из Германии в Россию. Он наполовину немец, немецкий язык был для него родным, и по культуре он был близок к Германии, – но его родиной была Россия.

Он принимает Православие и становится священником уже в 20-е годы, после того как его несколько раз арестовывали. Он понимал, чем это грозит, и сделал этот осознанный выбор...

– Он, как и многие из тех, кто в те годы принимал священный сан, подписывал себе отложенный смертный приговор, который был приведен в исполнение в 1937 году в Бутово, где его, как и тысячи других людей, расстреляли.

Вернемся к Вашей биографии. Вы окончили очень престижный авиационный институт в Москве, долгое время работали в знаменитом атомном Курчатовском институте… Чего Вам не хватало в жизни? Почему Вы стали священником?

– Люди принимают решение не от того, что им чего-то не хватает, а от того, что, наоборот, появляются какие-то возможности. Глубокое вхождение в веру у меня было достаточно медленным, я не быстрый человек. Когда я получил образование в Свято-Тихоновском университете, то по благословению (это была не моя идея, хотя я, естественно, об этом задумывался) вступил на такой духовный путь. Конечно, очень благодарен Господу за то, что Он меня привел на эту стезю.

В советское время Вы воспитывались в верующей среде?

– Тогда о вере старались говорить как можно меньше. Мой отец был крупным ученым и немного скептиком, он не был церковным человеком, не выражал по поводу Церкви ни согласия, ни отрицания. Он родился в 1909 году, в то дореволюционное время было скептическое отношение ко всему, что и послужило, на самом деле, главной причиной тех потрясений, которые пережила Россия в XX веке. Мама была человеком верующим, но она была преподавателем Института международных отношений (создатель этого института академик Сказкин пригласил ее, свою ученицу, в число сотрудников, так что она с основания института там работала), и как преподавателю ей было опасно ходить в храм: если бы заметили, сразу выгнали бы с работы. Поэтому она очень редко ходила в храм.

Мы росли в очень доброжелательной, культурной, образованной среде. В кругу маминых знакомых были глубоко верующие люди, и они оказали очень сильное влияние на меня, моих брата и сестру. Прямой начальник моего отца, который возглавлял огромное конструкторское бюро, Михаил Макарович Бондарюк, был сыном исключительно верующей матери – к сожалению, не могу о ней подробно рассказать, еще недостаточно материала собрал, но это человек удивительной веры, удивительной силы духа. Сын унаследовал от нее необыкновенную силу духа и оптимизм. Это были люди, далекие, собственно, от Церкви, но молитва сопровождала их всю жизнь. Моего папу Сергея Михайловича назвали Сергеем, потому что в семье бабушки и дедушки очень долго не было ребенка, и бабушка, Анна Александровна, ездила к преподобному Сергию. Мой папа – вымоленный сын, поэтому она назвала его Сергием. Пусть опосредованно, но такой дух веры окружал нас и наших близких. (Продолжение следует)

Полную версию беседы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475