Епископ Чистопольский и Нижнекамский Пахомий: Благодарите Бога за все!

Продолжение. Начало в №№21, 22, 2025 г.

Можно дать только то, что есть у тебя самого. У Церкви множество проектов, направлений деятельности, но если они не христоцентричны, то все это впустую. То есть это может приносить какую-то пользу, но мы тогда центр теряем. Как сохранять баланс, основу?

– Все наши молодежные просветительские проекты, воскресные школы, трапезы, что угодно – вещи архиважные. Они все приносят пользу, дают возможность Церкви развиваться, крепнуть, но только в том случае, как вы правильно заметили, если это будет основано на богослужении, если все это будет вокруг Христа.

Что такое служба? Это выражение нашей любви к Богу, наше служение Ему. И если все внешние стороны миссии не закреплены на любви к Господу, вокруг богослужебной жизни, то, скорее всего, это очень быстро начнет размываться, разрушаться, и вряд ли от этого что-то останется. Я глубоко убежден, что для православного человека связь с храмом, с таинствами – первая необходимость. И по-настоящему понять Церковь можно только глубоко войдя в ее богослужебную жизнь.

Наша задача – растить, готовить искренних, добрых, серьезных, глубоких пастырей, священников или ребят, которые будут священниками, тех, кто любит богослужение, разбирается в нем, понимает его. Отсюда, мне кажется, задача священнослужителей – самим любить службу и стараться максимально открывать ее своим прихожанам. И здесь речь не идет только о каком-то законничестве, четком уставном богослужении. Это нужно и важно. Но нужно работать с людьми, проводить ликбез, какие-то встречи, Евангельские беседы, литургические вечера. Здесь спектр огромный.

Например, когда я был настоятелем храма, каждую субботу в течение семи-восьми лет мы перед всенощным бдением собирались с нашими прихожанами. Это был своего рода лекторий или кружок. Был целый спектр вопросов. Первое – это, конечно, ликвидация церковной безграмотности. Мы разбирали богослужение, Литургию, всенощное бдение, святоотеческие толкования на те или иные богослужебные тексты, церковный этикет, процесс воцерковления, молитву, пост. Был цикл таких встреч. Мы читали Священное Писание с толкованием, с разбором, читали святых отцов – «Лествицу», поучения аввы Дорофея, «Невидимую брань». Это были долгие, очень интересные встречи, с огромным количеством вопросов от людей разных взглядов, убеждений, разного возраста. Допустим, присутствовал кто-то из университетской молодежи или педагогов. У нас была интересная община, много было работников культуры, творческих людей. Мы много вопросов разбирали, обсуждали.

Когда всем этим занимаешься, волей-неволей и для себя что-то новое и очень интересное открываешь. Этот процесс очень важный. Но мне кажется, все должно крутиться вокруг богослужения, должна быть любовь к службе. Это важно, и на это всегда нужно обращать внимание. Нужно полюбить службу.

Как полюбить – Вы, в принципе, уже объяснили: ее надо изучить, чтобы она стала знакомой и понятной. Это же и мысль, и поэзия, и красота, и глубина. Нужно просто в это вникнуть.

– Это настоящая школа благочестия. Не надо этого бояться. И тут не помеха ни церковнославянский язык, ни иные какие-то козни, так сказать, встающие на пути воцерковляющегося человека. Главное, не бояться и делать шаги. Если ищешь, интересуешься, рядом появятся люди, которые будут тебе помогать. Это и священники, и православные миряне. Сегодня возможностей в десятки раз больше, чем 10, 20, 50 лет назад, когда Евангелия, молитвослова было не найти. Сегодня ничего искать не надо, в интернете есть любая информация.

Вот мы подошли к этой ловушке. В интернете, пока будешь искать, предложат еще много чего, о чем не хотел узнать, но узнаешь. Владыка, Вы активный интернет-пользователь. У Вас есть какие-то лайфхаки (простите за это слово), как обойти это «минное поле»?

– Есть критики, которые критикуют все то, что можно было бы назвать современными достижениями науки, в том числе интернет-пространство. И пытаются какими-то охранительными мерами запретить что-то, убрать. Мне кажется, все зависит от человека. Алгоритмы того же YouTube или разных соц-

сетей построены на том, чтобы подкидывать ровно ту информацию, которой ты интересуешься. Если ты интересуешься какой-то грязью, то в ленте у тебя и будет одна грязь. Но если думаешь о чем-то серьезном и твои запросы говорят о том, что ты ищешь что-то глубокое и нужное, со временем алгоритм этих программ будет помогать находить хороших авторов, хорошую информацию. Когда действительно хочешь разобраться в жизни Церкви, в жизни православного человека, это не составит большого труда.

Другое дело, что, как в старые времена, так и в наше время, обязательно должен быть учитель, педагог. Изучая современные науки, понимаешь, что без наставника, учителя, педагога не обойтись. Теоретически это сделать можно, занимаясь самообразованием, но это сложно.

Духовная жизнь, тем более монашеская жизнь, если мы говорим о каких-то высотах церковной жизни, без наставничества вряд ли возможна. Сегодня встает острый, серьезный вопрос духовничества, наставничества, учительства. Помню, когда я пришел в Церковь, в нашей молодежной среде мы все искали духовника. Не говорю старца, но духовника, священника, которому сможешь открывать душу, которого сможешь слушаться и к советам которого прислушиваться. Сегодня это стало не то чтобы редкостью, но этот запрос уже реже встречается. И в этом отношении, мне кажется, есть некоторые проблемы в нашей церковной жизни. Здесь есть над чем поработать и есть о чем сказать нашей молодежи.

Про молодежь и юношество. В 90-е годы очень многие крестились. Когда начинаешь воцерковляться, читаешь очень много о чудесах, о Промысле Божием. Читая жития святых, зачастую встречаешь, что в детстве святой с детьми не играл, только молился. И начинается подгонка собственных детей в эти рамки, в которые вообще-то никого нельзя насильно загонять. Потом начинается воспитание в Церкви. А потом дети вырастают и говорят: мы взрослые, у нас произошла переоценка ценностей, и мы решили, что нам это пока не нужно (или «нам это никогда не пригодится», разная степень драматизма может быть). У меня нет конкретного вопроса, но наверняка Вы сталкивались с такими ситуациями. Например, ребенок был алтарником, на него смотрели и радовались. Или девочка подходила к Причастию, вся светилась. А потом мы этих детей в Церкви не видим и плачем.

– Здесь несколько аспектов. Сразу извинюсь перед нашими телезрителями, но мне трудно давать советы на семейные темы, по вопросам воспитания подрастающего поколения, молодежи, потому что у меня нет опыта семейной жизни, нет опыта воспитательного процесса, нет своих детей, потому что я из монашеской среды. Поэтому я всегда любил приводить интересный пример из Древнего патерика. Сестра Пимена Великого сильно докучала ему по поводу своего сына, приходившегося ему племянником. И он ей сказал: «Пимен детей не рожал». Так что глубину моих советов нужно делить на пять.

Я спросила потому, что Вы сказали, что занимались детьми и молодежью.

– Если абстрагироваться от личного опыта семейной жизни и воспитания подрастающего поколения, то, когда ты священник, архиерей, через тебя проходит много людей, много вопросов, и опыт тоже нарабатывается. И если ты более-менее внимателен, то какие-то вещи запоминаются.

Сразу хочу выступить защитником современной молодежи. Не люблю я ее критиковать. Часто говорят: мол, были времена, когда трава была зеленая, небо голубое... А молодежь была какая!.. Мы вспоминаем свою молодость, свои переживания. Любому человеку в возрасте кажется, что мир поменялся, что все плохо, что вот-вот наступит конец света. Наверное, рано или поздно он наступит. Но современная молодежь ничем не отличается ни от нас с вами, ни от тех, кто жил прежде нас в веках.

Среди современных ребят, девчонок на самом деле много действительно глубоких, искренних, чистых. Приходя в какое-нибудь учебное заведение, можно столкнуться с какими-то проблемами, грубостью, пошлостью, гадостью, но в большей степени видишь и уважение, и понимание. Молодежь задает вопросы. Вопрос молодого человека всегда немножко провокационный. Будучи священником, я ходил и в школы, и в вузы. И когда наступал момент вопросов (сначала я что-то рассказывал, чем-то делился, потом ребята задавали вопросы), я всегда ждал, что обязательно будет каверзный вопрос, обязательно что-то спросят, чтобы чуть-чуть подковырнуть. И мне кажется, это очень хорошо и правильно. Это всегда держит тебя в тонусе. Мы не должны бояться острых вопросов, не должны бояться проблем.

Церковь существует две тысячи лет, и за это время мы пережили огромное количество трудностей, проблем, недостатков, человеческих грехов и немощей. Все это было. Поэтому мы знаем ответы на все вопросы и не должны бояться говорить с людьми, не должны что-то от них скрывать. С молодыми людьми нужно уметь разговаривать, нужно быть с ними искренними. Дети всегда чувствуют фальшь, они четко понимают, когда им лапшу на уши вешаешь. А когда говоришь, может, и коряво, но искренне, им это нравится. Они должны увидеть человека, которому они могут поверить. Это очень важно.

Я уверен, что и вчера, и позавчера, и сегодня большинство нашей молодежи – это ребята, которые ищут и обретают истину. И мы, по мере наших сил и возможностей, должны принимать в этом участие, должны им помогать. Поэтому все наши ребята хорошие, я их всех очень люблю и всегда за них молюсь. Дай Бог им всем сил, здоровья и помощи Божией. Мы должны помнить, что они – наши преемники, они завтра придут на наше место. Поэтому, дай Бог, чтобы они были неравнодушными. Тогда есть надежда, что все будет хорошо.

Владыка, Вы подняли очень важную тему фальши. Наш министр обороны сказал замечательную фразу (по-моему, только ленивый ее не цитирует): «Ошибаться можно, врать нельзя». По моему впечатлению, то, что мы переживаем с февраля 2022 года, – это лекарство, в том числе и от того, что ложь проникла во все слои жизни. Казаться, а не быть – стало нормой: надо выглядеть, надо самопрезентоваться. И получается мыльный пузырь, внутри которого пустота. Это общий тренд, и Церковь – не исключение, по моему впечатлению. Мне кажется, одна из причин, почему нас Господь вот таким образом лечит, заключается в том, что мы ложь (а мы знаем, кто отец лжи) впустили во все сферы жизни. На Ваш взгляд, каковы причины той скорби, которую мы все сейчас переживаем, и каковы средства, чтобы Господь сменил гнев на милость? От чего нам надо вылечиться? В чем покаяться? Что изменить в себе и вокруг?

– Это очень сложный вопрос. Трудно за Бога что-то решать и судить, почему Господь это послал. В старые времена говорили, что за наши грехи Господь попустил какое-то нашествие, междоусобные брани, которые на самом деле в десять раз хуже любого нашествия. То, что мы сегодня видим, – это, в общем-то, междоусобная брань. Господь действительно иногда посылает вот такие испытания людям, обществу, потому что надеется, что это так или иначе сможет умягчить сердца людей. Трудно судить, насколько этот процесс умягчения происходит.

Опять же мы не выбираем время, в которое рождаемся и живем. Мы не выбираем обстоятельства, нас окружающие. Другое дело, что от каждого из нас зависит, как мы должны, можем и хотим поступать в той или иной ситуации. Господь судил тебе оказаться в этом положении, в это время, в таких обстоятельствах, и от тебя зависит, как ты поступишь, насколько будешь искренен или будешь лгать, обманывать. Я даже не говорю об обмане кого-то, я говорю об обмане самого себя, потому что это самое тяжелое, самое страшное.

Что должно измениться? Мне кажется, нам есть в чем каяться перед Богом. Нам нужно задуматься о своих поступках, о своей жизни. У каждого есть, как говорят, свой скелет в шкафу. И здесь нужно поработать. Если говорить в каких-то общенациональных, общегосударственных масштабах, то все очень-очень сложно.

Я помню старшее поколение, вернувшееся с войны. Война была ужасная, люди переживали смерть, участвовали в страшнейших событиях. При этом они оставались добрыми, искренними, находили в себе силы и мужество жалеть другого, в том числе и врага. Мне кажется, какие бы испытания ни выпали на нашу долю, нужно уметь оставаться человеком, христианином, не озлобиться, не очерстветь. Это задача-максимум, мы должны ее выполнить.

Что касается долга гражданина, воина, отца, это то, что обязательно нужно исполнить. Если ты дал присягу, то должен идти до конца, исполнить свой долг. И в этом определенное величие. Сегодня мы молимся за наших воинов, за их родных и близких. Особенно остро все проявляется, когда живешь в сельской местности, селах, деревнях, маленьких городках. Оттуда огромное количество ребят ушло воевать, а дома остались дети, жены, матери, семьи. Им больно, страшно, тяжело. Мы молимся за этих людей, стараемся их поддерживать, помогать им. В этом тоже серьезная работа Церкви – утешать, поддерживать, укреплять, говорить добрые, искренние слова, которые дадут человеку надежду. Если случается, что солдат возвращается домой в гробу, мы его отпеваем, молимся, стараемся найти слова утешения для его родных и близких.

По моему глубокому убеждению, даже если завтра военные действия закончатся, даже если все будет хорошо и наши ребята вернутся с победой, проблемы не закончатся. Многие из них будут нуждаться в поддержке, в реабилитации. Будут и трудности, и искушения. И это тоже работа, к ней нам, духовенству в том числе, нужно готовиться. Это наша паства. Порой человек, может быть, этого не осознает, но если он крещеный, то это наша паства. Это наши дети, и мы должны и будем за них молиться, болеть, переживать, будем ими заниматься, с ними работать.

Вот такой спектр. Это вопрос достаточно многозадачный, здесь много аспектов, с которыми нужно разбираться, работать. Церковь должна быть со своим народом всегда: и на войне, и в мирное время, и в скорби, и в радости. Нужно уметь через все это проходить. Я говорю это не потому, что это умею. Я, как хороший доктор, могу быть сам не очень здоров, но точно знаю, как надо делать. (Окончание в следующем номере)

Записали:
Нина Кирсанова
и Елена Кузоро

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475