Протоиерей Андрей Ткачёв: Грядущее антихристово царство – это царство наполеоновских идей, рожденных в мещанских душах

Окончание. Начало в №45 (1086) 2020

Батюшка, в церкви Вы говорите проповеди, правильные вещи, но люди вас там слушают в замкнутом пространстве. А здесь – экран, действующий на миллионы людей.

– Согласен. Но если среди прихожан будут 2 режиссера, продюсер и 4 оператора, тогда прозвучавшее в закрытом пространстве храма будет транслироваться через их сердца на экран и далее – на миллионы зрителей.

То есть и кино, а не только Церковь.

– Нет-нет, конечно, не только. Церковь не должна снимать фильмы, Церковь не должна гнаться за современными способами трансляции идеи: все-таки мы – единая Святая, Соборная и Апостольская Церковь. Иоанн Богослов говорил: «Не хочу писать на бумаге чернилами, хочу говорить устами к устам». То есть мы – мастера устного жанра.

Вы же понимаете: чтобы это сделать на государственном уровне и поменять вектор, нужно что-то делать с огромным чиновничьим аппаратом. Приведу пример. Я пришел к бывшему министру Мединскому с предложением поддержать фильм о Сергии Радонежском, идею постановки которого благословил Святейший Патриарх. Я показал ему фотопробы, мы уже начали работу с великим оператором Юсовым. Спрашиваю: «Поддержите?». Ответ министра: «Сделайте блокбастер о Сергии Радонежском»! Экшен «Куликово поле» – вот уровень министра культуры Российской Федерации. Что с этим делать? Им уже вдолбили сверху, что надо делать деньги на экране. Кстати, деньги в кино вкладываются мизерные: годовой бюджет всей киноиндустрии России – это стоимость одного американского блокбастера. Как будто нашему государству не нужно взращивать поколение.

Еще очень важный момент, раз мы этого коснулись. Я слышал слова Германа Грефа на форуме: мол, зачем людям давать культуру? Нам трудно будет ими управлять… Мне стало просто жутко страшно. Как его могут держать с такими геббельсовскими заявлениями? И это главный банкир России. Он уже подмял под себя «Союзмультфильм», выкупил коллекцию. Дальше взялся за образование, за цифровизацию. Что происходит? Куда мы движемся?

Кстати, когда наш президент был с Грефом на одной площадке по поводу роботизации, я услышал одну реплику президента. Он вроде поддерживал эти новые потоки, высокие технологии, но вдруг прозвучала такая фраза: «Быть может, это последнее изобретение человечества». Так сказал президент.

– Знаете, грядущее антихристово царство – это царство технологий, царство обезличенного бюрократизма, царство наполеоновских идей, рожденных в мещанских душах мелких лавочников или вчерашних комсомольцев.

Но что делать? Как остановить стремление все подчинить этому?..

– Будем молиться Богу. Мы верим, что одно из Его имен – это счастливый случай.

На Бога надейся, а сам не плошай...

– Там, где мы можем зайти в кабинет, и там, где мы имеем личный контакт с первыми, вторыми или пятыми лицами государства, мы должны говорить им правду и описывать возможную перспективу в случае неправильных решений. В разговоре с людьми мы должны говорить правду и требовать серьезного отношения к действительности – и мы не должны забывать говорить Богу обо всем, что происходит, обо всем, что нас тревожит или волнует, обо всем, чего мы не хотим.

Я поражен циничной смелостью главы Сбербанка. Действительно, такие люди уже не стесняются высказывать поистине нацистские идеи. Например, не всем нужна чистая вода: ванну набирать нужно не каждому – мойтесь, условно говоря, в тазике, по запчастям и раз в неделю... Не всем, к примеру, надо читать книжки – некоторые пусть кайлом машут или делают какую-то простую процедуру на конвейере. Это понимали и раньше, но сегодня об этом не стесняются говорить.

Я смотрел легенду о рязанском воеводе Коловрате, который сопротивлялся монголам: настоящий блокбастер – мне кажется, блокбастеры не достигают своей цели, они могут существовать лишь для развития компьютерных технологий, отмывки денег и удовлетворения тщеславия.

Иван Ильин называл такого рода искусство эффектной пустотой, доходным промыслом.

– Да, сказано точно. Искусство говорит исключительно о Боге и человеке. Говорит в разных сочетаниях: Бог – человек, человек – Бог, человек, ушедший от Бога, Бог, нашедший человека. Искусство предполагает диалог, драму, переживания, страдания, катарсис, радость. Никто не заменит подлинные чувства живого человека в его нынешнем скотском состоянии и в его желании измениться. Это то, о чем мы говорили перед передачей, обсуждая дневники Тарковского. Человек чувствует на затылке руку Бога, хочет идти вверх и видеть мир таким, каким его видит Бог: людей – настоящими, жизнь –правильной.

Каждый русский школьник должен, как таблицу умножения, знать в деталях жизнь Серафима Саровского, Сергия Радонежского, блаженной Матроны, Иоанна Кронштадтского и Филарета Московского. Изучаем в школе Пушкина – и сразу изучаем святителя Филарета, проходим Павла I – и сразу проходим преподобного Серафима, который родился в один год с ним. Русский школьник обязан знать это – иначе он не русский школьник и не русский человек. Каждый из нас должен знать житие преподобного Серафима, ибо он – наше солнышко: он нам указывает, где жизнь, свет и радость.

Чтобы рассказать о нем, нам пригодятся и мультфильм, и кино. Однако не блокбастер: снимать блокбастер про преподобного – это позор. Надо снять хорошее кино про преподобных Серафима и Сергия.

Поскольку деньги на анимацию будет давать Греф, то именно к нему потянутся за поддержкой российские аниматоры. А что он будет требовать?

– Что будет требовать Греф? Как вы считаете, сможет ли Греф покаяться и стать православным христианином?

Ответьте Вы: может ли нормальный человек осознать свои грехи и покаяться?

– Может. К нему может явиться кто-нибудь из другого мира, взять его за кадык и сказать ему: «Ты смотри, у тебя осталось полтора года. Давай, начинай меняться!».

Расскажите о Вашем отношении к горнему миру, куда нам предстоит перейти из нашего земного мира, где мы живем 70 лет, а аще в силах – 80 лет.

– Это грозная реальность – мы, как античные греки, танцуем над пропастью: мы или делаем вид, что не замечаем грозной вечности, или мы реально не замечаем ее.

У нас нет реального каждодневного страха. Так определил Господь?

– Да, иначе бы мы не смогли ничего сделать: ни пельмени сварить, ни пол покрасить, ни рубашку постирать. Мы были бы скованы и оцепенены осознанием будущей реальности.

Мы думаем: все умрут, а я останусь. Господь ведь дал нам осознание бессмертия?

– Современные голливудские фильмы: катастрофа произошла, а я остался. Я заправляю свое авто на брошенных заправках и в брошенных супермаркетах бесплатно забираю консервы. Конечно, это тайное выражение бессмертия человека. Когда мы смотрим хорошее кино, то мы ассоциируем себя с главным героем, сострадая ему, сопереживая ему и боясь его смерти. И – да, человек думает: все умрут, а я останусь.

Хочу задать вопрос, важный для меня. В 25 лет я покидал тело и уходил в мир иной. Мне был показан удивительный и потрясающий мир гармонии – там ты знаешь все, что было, есть и будет, там ты и часть радужного океана, и сам океан… Дальше или я сам, или кто-то меня оттуда вытащил. Был миг, когда я почувствовал: «Еще чуть – чуть, и ты уходишь». И страх – меня пронзил панический страх, и я вернулся в тело. С тех пор у меня пропал страх смерти, и я абсолютно не боюсь ехать под бомбы НАТО в Югославию, стоять на мостах, когда бомбят американцы. Ошибаюсь ли я, или в этом что-то есть?

– Без сомнений, в этом что-то есть, так как это очень серьезный и важный опыт продолжения жизни за пределами телесности.

Я реально видел оставленное тело: поднялся над ним – и его вижу.

– Сегодня по таким случаям уже написаны диссертации. У Серафима (Роуза) упоминается доктор Моуди. Уже позже произошел яркий случай с одной американской певицей, которая по минутам описывала свое загробное пребывание и свое возвращение в тело. Все это реальный опыт человечества – спорить с ним все равно что спорить с тем, что существует Африка и там ходят жирафы.

Попробуй докажи это...

– Доказательство этого опыта – вся наша деятельность. Святитель Григорий Палама говорил: «Можешь ли ты объяснить мне, каким образом человек неверующий поверит, что ты действительно веруешь в Родившегося от Девы Марии Бога, когда сам ты не живешь целомудренно?». Точно так же, если ты сам боишься смерти, язычник не поверит, что Христос Воскрес из мертвых и что ты Его любишь и в Него веришь.

Ваша деятельность доказывает ваши внутренние постулаты и ваш мистический опыт. Дружба, общение с людьми, опыт отделения души от тела, встреча с Евангелием, ваш патриотизм – все это доказывается вашей деятельностью. Зачем мы будем искать лишние аргументы, если мы можем сказать: да, он действительно делал то, во что верит. А если человек декларировал свои ценности, но ничего не делал, – тогда мы имеем право сомневаться.

Когда ты, грешный, предстанешь там, зачтется ли все сделанное тобой?

– Это трепетно и страшно. Я думаю, что там будет большая переоценка всей нашей деятельности и мы узнаем о себе много того, чего не знали. Узнаем также и то, что могли бы сделать, но почему-то не сделали. Один афонский старец сказал: «Прежде всего, я удивлюсь трем вещам. Первое – по своему смирению он ответил – как я сюда вообще попал. Второе – это то, что я увижу в раю тех, которых не ожидал там увидеть. А третье, чему я больше всего удивлюсь, я не увижу там тех, которых точно ожидал увидеть».

Когда мы приносим на наши главные телеканалы хорошие фильмы, которые становятся лауреатами «Золотого витязя» и поднимают дух людей, мы получаем ответ: «Это не формат».

– Недавно, кстати, узнал, что у нас высочайшими указами уже много лет как фактически упразднено документальное кино.

Швыдкой уничтожил студию ЦСДФ, студию Горького.

– Документальное кино создает образ исторической России. Это, по сути, летопись – отличие от Нестора Летописца лишь в том, что он писал пером и чернилами.

Ответ от главных телеканалов мы получаем следующий: «Мы же снимаем каждый день, какая еще летопись?».

– На самом деле, документальное кино – дело Нестора Летописца. Преподобный отче Несторе, помогай нам!

И вот, мы видим, что летописцы не нужны. Действительно, как мы будем управлять образованными и помнящими историю людьми? Это невозможно. К тому же они еще и раз в два дня захотят себе набрать ванну теплой воды.

Самый главный враг российской исторической государственности, российского будущего и глубинной российской истории, которая кодируется под понятием Святая Русь, – российское телевидение. Все святое, большое, широкое, глубокое и многомерное – «не формат». Я догадываюсь, почему так сложилось. Наши враги прекрасно понимают силу того оружия, которое мы недооцениваем: силу влияния на массы, силу ионизирующего потока священных или скверных образов, так как ионизируют и те, и другие, только с разным зарядом.

Я помню силу информации во Вторую Чеченскую войну. Тогда один из деятелей Кавказа, называвший себя федералистом и патриотом России, а также выступавший за сохранение Ичкерии в составе Российской Федерации, сказал: «Дайте мне цену одного танка, которых уже сгорело 145 штук, чтобы я создал радиостанцию на чеченском языке» (ведь во время уличных боев, особенно при наличии противотанкового оружия, танки горят как спички). Этот человек предложил создать радиостанцию на чеченском языке, которая будет работать не 3 минуты современного боя, как танк, а 5, 7 и 15 лет (за цену одного танка). Вот как бы идея.

Об этом же Никита Сергеевич говорит в программе «Бесогон», которую сейчас удалили из российского эфира, и он ушел в интернет-пространство. Я все время вспоминаю, что говорил Гоголь – он говорил так: «Сейчас идет бой. Самый главный бой – бой за душу человека». И вот Никита Сергеевич Михалков ведет бой. Он поднял забрало и каждую неделю бьет из этой своей танковой армады.

– Он вообще имеет боевой дух.

Но это прекращают те, кто его вроде бы поддерживает, глядит ему в рот: «Ах, Вы наш гений!».

– Кого он защищает от народного негодования и кулуарных отравлений? Понимаете, он же работает как государственник. У него государственные мозги, то есть он государственный человек, патриот во всех своих исторических ролях. Его нельзя за это не уважать. Он последовательный человек, и он защищает всех тех, кто в силу своей административной стреноженности как бы говорит: «Ну, ты прости, Никита. Я тебя очень уважаю, я преклоняюсь перед тобой. Я вырос на твоих фильмах, но я не могу тебя сюда пустить, потому что… ты сам понимаешь – почему». Он говорит: «Слушай, да я за тебя воюю, тебя же потом порвут на тряпки, если вдруг что. Они же тебя и сдадут потом. Об тебя же потом ноги вытрут. Я все понимаю, Никита, но сегодня такая ситуация». Я их тоже понимаю – я как бы вижу эту ситуацию, я понимаю, как она происходит. Но эта недальновидность, эта шизофрения…

Понимаете, религия не может быть частным делом. Считается, что европейский миф XVIII века, потом XIХ, ХХ сделал религию частным делом человека: ты как бы верь себе, но нигде об этом не говори – пожалуйста, говори о погоде, о котировках нефти марки Brent…

Но в нашей Конституции уже есть понятие «Бог».

– Слава Богу! С каким трудом и в какой стыдливой формулировке… Тем не менее, это прекрасно. Те же министры говорят: «Давайте реставрируем, например, древнюю церковь на Вологодчине». – «Наши нормативные документы не предполагают слово “церковь”. “Объект культурного наследия”, “архитектурный памятник XVIII века” – вот в таких формулировках. Мы слово “церковь” не можем написать…».

А сегодня уже можно – появились какие-то слабые заходы священной терминологии в главные тексты. А раньше говорили: «Нет, нет, нет! Это никакой не храм – это объект культурного наследия или, скажем, кирпичное сооружение с крестом на крыше. Как хотите, но никакой не храм». Это на самом деле страшная борьба – борьба за одно, за два слова в тексте Основного Закона, и на этих двух словах потом можно жизнь построить.

Я наблюдаю: вроде бы мы коллеги, в одном цеху – на телевидении, учились в одних и тех же институтах, одни и те же педагоги читали нам лекции. Но почему все такие разные? Кстати, мы опять о Никите Сергеевиче: он мог бы жить абсолютно спокойно.

Но он здесь живет и пашет. И как только он поднял забрало и начал прямо, без иносказаний говорить, тут же стал нерукопожатным для этой 5-й колонны, о которой говорил Языков, друг Пушкина. Я часто это цитирую (Языков – это тот, о ком Пушкин говорил, что это единственный поэт, которому он может завидовать): Языков в 1844 году написал оду «К ненашим». Его дважды вызывали на дуэль. Это прямо относится и к противникам Никиты Михалкова, и к нашим противникам.

Вам наши лучшие преданья
Смешно, бессмысленно
звучат;
Могучих прадедов деянья
Вам ничего не говорят;
Их презирает гордость ваша.
Святыня древнего Кремля,
Надежда, сила, крепость
наша –
Ничто вам! Русская земля
От вас не примет
просвещенья,
Вы страшны ей:
вы влюблены
В свои предательские
мненья
И святотатственные сны!
Хулой и лестию своею
Не вам ее преобразить,
Вы, не умеющие с нею
Ни жить, ни петь,
ни говорить!
Умолкнет ваша злость
пустая,
Замрет неверный ваш язык:
Крепка, надежна Русь
Святая,
И русский Бог еще велик!

– Аминь: «Русский Бог еще велик!» – вовеки велик русский Бог! Да, совершенно верно. Единственное, ненависть мерзавцев – это высокая похвала. Так что ее еще надо заработать. Если мерзавцы тебя любят и ты с ними пьешь на брудершафт, жаришь барбекю, значит, что-то с тобой не то.

Отец Андрей, я очень рад, что мы с Вами так откровенно, без обиняков поговорили: настало время именно такой речи, такого обращения к нашим соотечественникам. Видите ли Вы в перспективе возможность победить эти темные силы?

– Да. Я верю в русский народ. В масштабный проект, в новую евангелизацию и литургическое обновление русского народа, которое повлечет за собой изменение в сфере образования, медицины, массовой культуры, непременно в сфере кинематографа, анимации и обновление высшего истеблишмента именно благодаря внутреннему пробуждению скрытого русского богатыря.

Илья должен слезть с печи – это же одна из корневых мифологем нашего сознания. Безногий Илья на печи, который потом все поставит на место, – а пока у него ноги как плети. Помните, перехожие калики, Божии люди, Божии страннички должны у него попросить водички испить? Он говорит: «Как не стыдно, калики перехожие, посылать за водой безногого?». А они говорят: «Да ты прыгни, прыгни с печи – Русь тебя заждалась».

То есть эта мифологема – корневая идеологическая мысленная правдолюбная вещь. Богатырь должен встать с печи. Русский народ – это богатырь с пока что, в силу разных причин, неходячими ногами, но он должен через новую православную евангелизацию впервые в жизни…

Сейчас все грамотные, у всех есть Библия – такого раньше никогда не было: люди были либо неграмотные, либо при Союзе грамотные, но Библия была раритетом – можно было и сесть за нее. А сейчас все грамотные, у всех Библия – и никто за это не сядет. То есть через православную евангелизацию, литургическое обновление должен проснуться русский богатырь, и тогда, как святой корень, он даст побеги в разные стороны. Тогда, конечно, дойдет и до истеблишмента, и до нашей с Вами любимой культуры.

На русского богатыря очень многие рассчитывают, и не только в России, но и во всем мире.

Записали:
Нина Кирсанова
и Людмила Белицкая

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475