Епископ Орский и Гайский Ириней: Христианин должен быть и там, где трудности, и там, где радости

В прошлой передаче мы говорили об образовании, о многих тружениках вашей епархии, священниках. Я так понимаю, что епархия живет очень активно – мы уже говорили о духовной школе, воскресных школах, закладке храмов, но есть и другие проекты, поддерживаемые государством: столетие революции, День славянской письменности, День Победы...

– Знаете, выражение «ваша епархия» я слышу часто. В частности, недавно один архиерей говорил: «В моей епархии вот это…» (и прочее, прочее). Он намного старше меня, долго служит. Говорит: «Я почти 30 лет архиерей, а ты меня учишь?» Я его послушал и спрашиваю: «Владыка, простите, а с каких пор та епархия стала Вашей? Я знаю, что это епархия Русской Православной Церкви, а Вы – Правящий архиерей в этой епархии». А присвоить себе, сказать, что это мое, что я хозяин, я здесь главный... Он так и заявляет, что в храме он тоже главный. Я говорю: «Простите, но я где-то читал, да и мой наставник профессор Алексей Ильич Осипов учил, что Главный в храме все-таки Бог». И если есть епархия, то просто по милости Божией (в связи с тем, что не нашли более достойного, чем ты) назначили править тебя.

Что касается Орской епархии, Господь через Святейшего Патриарха направил меня туда трудиться. Полюбил ли я эту епархию? Однажды журналист попросил ответить на какие-то вопросы (в частности, спросил, как мне Орская епархия, полюбил ли я Оренбургский край). Я ответил следующим образом. Однажды я ездил по Молдавии, погода была плохая, была трудная, скользкая дорога, я боялся, вдруг что-то случится, и сказал: «Братцы, батюшки, если что случится, то, пожалуйста, отвезите меня в Орск. Я хотел бы, чтобы обязательно в Орске меня предали земле»… Сказал, не подумав, но, видимо, действительно от избытка сердца говорят уста. Вот тогда я так произнес.

Так что Орск для меня стал родным, это место для меня очень дорого. И если бы сегодня Господь меня забрал, то я хотел бы находиться в Орске. Возможно, по той причине, что я – первый Правящий архиерей Орской епархии. Но есть и другие причины – это труд, радость и сближение с народом. Вот эти факты говорят, что я должен трудиться в этом месте и продолжать то, чем занимаюсь.

Что касается мероприятий… Столетию после Октябрьского переворота в 1917 году мы посвятили первый урок в воскресной школе и проводили его в игровой форме (у нас последний и первый уроки всегда проходят в необычной, игровой форме). Мы написали сценарий. В одном месте мы разыграли сцену, как Император объявляет, что начинается Первая мировая война.

Это постановка такая?

– Да, постановка, сценарий, были артисты. И воспитанники воскресных школ участвовали. По сценарию, Император зачитал постановление, что начинается война, построились солдаты, пошли в бой за веру, царя, Отечество.

То есть все это в костюмах: Император в одеянии, солдаты с винтовками?

– Да, в костюмах. И был священник, духовник Императора... А на другой стороне площади – уже немецкая армия.

Вы это разыгрывали на какой-то площади?

– В центральном парке города Орска, чтобы видели все. Обычно собирается много людей.

То есть это открытое мероприятие для всех?

– Да, для всех желающих. Очень многие приходят. Было исполнено песнопение на немецком (мы приглашали хор) – и пошли в атаку.

Против русских.

– Да, против русских – историческая правда. Показывались военные действия. Это одна сцена. Другая сцена: отречение Императора, приход Временного правительства. Следующая сцена: Октябрьский переворот, приход Ленина, он приезжает на поезде (у нас был небольшой поезд), его встречают, он выступает. Все кричат: «Ура! Ура! Хорошо, что пришел такой Ильич!»

Следующая сцена: страдания людей. Мы сделали постановку, как был расстрелян священномученик Владимир, митрополит Киевский, – первая жертва. Но вместе с ним пострадали представитель высшего общества, профессор Петербургского университета и один из кулаков. Мы забегали чуть вперед, но все равно, кулачество же тоже пострадало на Руси. Отбирали хлеб. За сопротивление – расстрел: Ленин объявляет, и их расстреливают. Вот это все мы разыграли. Люди увидели, с одной стороны, величие России, с другой – поняли, к чему привела революция в октябре.

Жириновский, выступая в Думе, сказал, что 24 000 000 на совести Ленина и его сторонников. Он везде расписывался: расстрелять, расстрелять, расстрелять...

Да, это факт. Он пишет в письмах, что больше нужно расстреливать.

– Да. Вот пожалуйста: что было, что стало. Многие люди потеряли родной дом, уехали кто куда, спасаясь. С одной стороны, это было плохо для России: она потеряла лучшие умы, многие люди были убиты. Но, с другой стороны, есть плюс: люди уехали и проповедовали Христа тем народам, которые практически не знали о Нем. Или знали, но не знали, что такое Православие. Во Франции открывается семинария.

Целый университет.

– Да. Богословская наука развивается. В Америке то же самое. Появляются святые, известные всему миру. Слава Богу, сохранилась Курская Коренная икона Божией Матери, другие святыни. Если в советское время священник не имел права проповедовать вне стен храма и за него это делали сотрудники музеев, то в этих странах уже те представители духовенства, да и те лучшие, что уехали из России, проповедовали Христа. И часть местных людей приняли Православие. Так что Промысл Божий есть.

Но при этом нужно уметь увидеть свои болячки, какие были, и осознать, почему Господь таким образом хотел исцелить Русскую Церковь и Россию. Наверняка рана была огромная, и нужно было эту заразу, гангрену только таким образом лечить. Дай Бог, чтобы каждый подумал, что делали не так представители власти и духовенства, чтобы не повторять тех ошибок, что были допущены. Ведь неизвестно, как сегодня Господь будет исцелять нас.

Смысл урока был не только показать: смотрите, какие плохие люди пришли к власти. Смысл и в том, чтобы осознать, в чем я не прав сегодня, что не так делаем я и те люди, кто, по большому счету, воспитывал революционеров и тех, кто стреляли, закрывали храмы и уничтожали лучших.

Но были успехи и в науке, и в промышленности, и в космос полетели...

– Да, конечно. Но надо признавать, что успехи были и в 1917 году, Россия бурно развивалась (и многим это не нравилось), и то, чего добились потом, могло бы быть в России несколькими десятилетиями раньше. Но важно осознать, в чем были не правы те люди, которые руководили (и представители власти, и духовенства), и что сегодня я делаю не так. Смотрит ли народ на меня и любит ли Христа? Готов ли сегодня народ, смотря на мои поступки, защищать храм, где я служу? Если он не готов, значит, зря в какой-то степени Господь допустил все эти трудности, через которые прошли многие люди.

Вы общались со студентами, школьниками. Сейчас достаточно тяжелое время. По Вашему мнению, какова сейчас молодежь? Есть ли будущее у России? Лично для меня события столетней давности – это огромный урок; все может повториться. Сейчас, если активно пользоваться социальными сетями, можно прийти к выводу, что это и хотят сделать, это и хотят повторить, особенно руками молодых людей, порой даже детей... Особенно в Москве это видно.

– Знаете, на то, что происходит, не реагировать невозможно. По большому счету, надо признать, что не реагирует святой либо мертвый человек... Имеем ли мы право (я или окружающие люди) сказать, что мы святые, что для нас и стена, и любая картина – одинаковы? Нет. Значит, если есть проблема, нужно обратить внимание на нее. И порой важно уметь сказать (в том числе и руководителю): «Дорогой, ты ошибаешься, ты находишься на неверном пути, ты делаешь большое дело тому человеку, который сегодня у власти». И вот таких людей, которые умеют говорить, будут уважать и любить.

Но перед тем как сказать, необходимо помнить, что есть некий переход (или ступеньки). Первая ступень: нужно совершить молитву за себя, чтобы Господь вложил нужные слова в твои уста: «Господи, вразуми меня, что сказать». Следующее условие: «Господи, дай мудрость тому человеку, который послушает меня, чтобы он правильно понял». Ведь иногда хотел сказать – и сказал, а что другой понял? Думаешь: Господи, ну как же так?.. И третье условие: знать, когда молчать и когда говорить. Ведь иногда каюсь: надо было молчать, что же я наделал?..

Итак, три условия: молитва за себя, молитва за другого человека и разумение, когда молчать, а когда говорить. Если я условия соблюдаю, если реагирую на то, что творится в обществе, если даю совет в нужный момент, то у меня появится новый друг. Это может быть человек из общества, которое окружает. Это может быть и руководитель, который не будет кричать и требовать, чтобы убирали у него в подъезде или перед домом – якобы есть человек, который получает зарплату и должен убираться. Простите, ребята, а мы в состоянии что-то делать для страны? Для себя? И тогда человек уже смотрит по-другому: «Я люблю это место, ведь я здесь родился. Я люблю это место, я здесь живу. Я люблю этого руководителя, ведь он старается для меня».

А встречаясь с руководителем и говоря «ты хороший, молодец, ты на правильном пути, продолжай в таком же духе», – ты делаешь ошибку. Он потом никогда тебе «спасибо» не скажет, он скажет: «ты обманул». А ведь вы, дорогие священники, – представители людей. Ведь из лучших людей выбирают служителя, и этот служитель должен общаться со своими людьми, видеть в них братьев, сестер, передавать то, что народ желает сказать руководителю, и молиться за руководителя. Тогда действительно будет симфония, о которой мечтали всегда и в Константинополе, и на Руси. Только в таком случае. А не так: ты руководитель, я руководитель – создадим симфонию… У тебя есть поддержка народа, этот народ любит тебя, молится за тебя, потому что ты его не забыл.

Вот таким образом советую батюшкам и сам стараюсь поддерживать отношения с народом и руководством. И тогда урок 1917 года пойдет мне на пользу. И тогда это место, где я родился уже духовно, открывается по-новому: когда человек так мыслит, место становится родным домом.

Мне очень приятно: вы сказали, что я стал своим для этого народа. Стараюсь и буду стараться отдавать силы, сколько есть, на благо народа, который вручил мне Бог.

Очень приятно это слышать. Я надеюсь, что каждый из нас сделает правильный вывод из того, что Вы сейчас сказали – это очень важно и применимо не только к нашей повседневной жизни, но и в рамках целого государства. А о молодежи?..

– Молодежь слушает, если ты умеешь говорить, если умеешь объяснять... И у нас нет таких проблем, какие есть у вас в Москве. У нас не собираются на митинги, чтобы выступать против чего-то. Да, реагируют, они живые люди, и требуют того, что они хотят, – это понятно. Да, уезжают куда-то… Этот процесс уже запущен: из деревень переезжают в города, из наших городов – в крупные центры. Да, деревня умирает, будущее ее не вижу. Но, приехав, я принимаюсь не наводить какой-то «порядок» (в кавычках), а, наоборот, стараюсь влиться в этот коллектив и делать что-то хорошее для этого места.

Вы говорили о Ваших взаимоотношениях с властью. Епархия была образована совсем недавно, и Вы – первый епископ этой епархии. Как складывались отношения с властью? Ведь раньше центр был в Оренбурге?

– Думаю, отношения у нас сложились (и по сегодня) хорошие, теплые – по той причине, что увидели в наших священниках тружеников. Ведь наши священники не только в школе...

Секретарь епархии возглавляет попечительский совет Гайского детского дома-интерната для умственно отсталых детей. И я вхожу в этот совет. В Орске есть дом престарелых, там тоже трудятся наши священники. Мы периодически приезжаем туда, причащаем, исповедуем, беседуем с людьми. Помню, однажды бабушка взяла мою руку, держит ее, плачет и говорит: «Батюшка, молитесь, чтобы Вас родные никогда не бросали, и молитесь, чтобы никогда не болеть так, что сами ничего не можете делать». Знаете, одно, когда читаешь об этом в книгах, но, когда я это услышал, понял, что человек говорит из собственного опыта.

Христианин должен быть и там, где трудности, и там, где радости. Но при этом помнить, что скорбеть с человеком, у которого горе, намного легче, чем радоваться с человеком, у которого радость: я могу отдать последнее, если кто-то попросит, но смогу ли я по-настоящему радоваться, если кого-то наградили, на кого-то обратили внимание, назначили кого-то на ту или иную должность? Поздравить я должен. Приду поздравлю, но при этом горю, зеленею и думаю: чем я хуже? почему не меня?.. Вроде бы христианин не должен быть таким, он должен уметь радоваться с человеком, ведь у него сегодня радость...

С другой стороны, если тебе предлагают занимать ту или иную должность, не всегда полезно отказываться и говорить: я смиренный, не буду, не хочу, есть более достойные и прочее, и прочее. Известна притча, как деревья выбирали себе царя. Обратились к кедру: «Стань нашим царем». Он сказал: «Ну что вы! Я недостоин». Обратились к елке: «Ты всегда зеленая, красивая, будь нашим царем». – «Нет, не могу». А лопух, например, или какое-то маленькое дерево скажет: «Я готов, я буду править вами, выбирайте меня». И здесь тоже ошибка.

Выбирать нужно хорошего и руководителя, и наставника. И тот, кого просят, должен осознать: я недостоин, но при этом не имею права отказывать, чтобы, не дай Бог, не был назначен тот, кто захочет у людей что-то забрать, кто захочет добиться каких-то своих целей. Потому что «сегодня правлю, нахожусь у власти, имею возможность забирать, завтра у меня такой возможности не будет». Важно быть человеком везде.

Действительно, очень важное качество. Возникает вопрос как раз о тех людях, которые, возможно, слишком алчны и хотят уйти в высшие структуры с корыстными целями, – как им противостоять? Если видишь, что человек недостойный, но упорно продвигается вперед правдами и неправдами, что делать?

– Когда тебя спрашивают, за кого будешь голосовать, на кого обратить внимание и прочее, можно сказать: я не знаю того или иного человека, но я знаю вот этого человека – он порядочный, он помогал, он обращал внимание на людей. Необязательно говорить: «голосуйте против этого». Я его просто не знаю. А вот за этого – да...

Что касается представителей власти нашей области, они смотрят на Орскую епархию, часто приезжают к нам, советуются с нашими священниками, исповедуются и просят совершать молитвы. Что такое молитва? Вот мы говорим: надо молиться, сейчас помолюсь – и все. А будет ли твоя молитва услышана? Может ли больной человек, который не передвигается сам, ничего делать сам не может, прийти на помощь другому больному? Не может. Он начнет что-то делать после того, как послушает врача, употребит нужное лекарство, тогда у него появятся силы, и он будет что-то делать. Если такой больной не может, то где гарантия, что духовно больной человек, который не очистил себя, не увидел своих неправильных поступков, не начал каяться, не соединился с Богом в таинстве Причастия, сможет помочь мне в молитве? Ложь.

Но люди совершают эту молитву. Я знаю, вижу и священников, и достойных людей, и монахинь нашего монастыря – люди могут верить или не верить, но за 3 года в Орске построен монастырь в поле (стены чуть меньше, чем в лавре) и несколько храмов уже построено на территории. Ночная молитва – это действительно молитва. Городские священники полюбили монастырь: им не мешают (есть проблема монастырей и приходов практически везде, у нас нет этой проблемы по той причине, что они совершают свою молитву). Что касается дневного времени, хочешь пойти на исповедь, на Причастие – выбирай любой храм. Хочешь на сугубую молитву – пожалуйста, монастырь, но знай: здесь особый устав. Наши священники приезжают в монастырь, они должны там служить по 3 дня в течение 9 месяцев. Я сам стараюсь раз в неделю служить в монастыре. Но я вижу, что очень многие священники приезжают и служат дополнительно – полюбили монастырь.

А на какой машине Вы ездите?

– KIA.

Сами за рулем?

– Нет. Я еду куда-то, и мне нужно готовиться, нужно чуть-чуть отдохнуть. Заканчивается служба – и нужно бежать или в школу, или в ДК, или еще куда-то на встречу, на лекции. Поэтому – нет. Передвигаться могу, но не буду; и священникам то же советую. Но дорогих машин у нас нет. Кроме того, батюшки взяли правило: раз в месяц передвигаться в общественном транспорте по городу. Я, как Правящий архиерей, езжу от 4-х до 6-ти раз в месяц на общественном транспорте.

Это Вы специально делаете?

– Специально.

То есть говорите: «Сегодня идем пешком»?

– Нет, когда есть возможность, но в течение месяца, батюшки, идите и пообщайтесь с народом. Пусть народ видит: и батюшка с нами.

Я как-то в переходе видел Блаженнейшего митрополита Онуфрия в центре Москвы. Я шел по переходу по своим делам и встретил его, взял благословение – вот так, случайно. Очень приятно так видеть людей, до которых на богослужении не можешь дотянуться... А к Вам люди подходят, общаются?

– Да, конечно. Знаете, я не могу молчать. Если я вижу, что где-то собрание людей (как говорят, толпа), то не обойду, пойду к ним, начинаю диалог. И они радуются: батюшка с нами, задают вопросы. Или я сам ставлю какой-то вопрос: а как вы думаете? А потом сам пытаюсь на него отвечать.

Сейчас на Церковь идут активные нападки.

– Знаете, это иногда хорошо – заставляет думать: а что я делаю не так? Прав Ницше, что сказал: был один христианин – и Того распяли.

Подумайте: если кто-то наступил на твой палец, и ты почувствовал боль, – оказывается, у тебя здесь рана, а ты не знал. Или кто-то толкнул, течет кровь: не по той причине, что тот задел, толкнул, а потому, что там у тебя рана. Или разве я должен сказать врачу, который меня режет: «Что ты делаешь?» Наоборот, я должен сказать: «Спасибо, брат, ты лечишь мою рану». А другому – «спасибо», что указал на нее.

Если есть люди, которые, как Вы говорите, нападают на Церковь...

А если это ложь?

– Может быть, стоит благодарить этого человека за то, что он показывает на мои болячки? С одной стороны. С другой стороны, возможно, он знает, каким христианин должен быть на самом деле. Если он говорит, какие болячки есть у меня, что я делаю не так, значит, он знает. С другой стороны: «Брат, я действительно стал плохим христианином. Если ты сможешь стать лучше, пожалуйста, стань и помоги мне стать хорошим». В этом тоже надо видеть плюсы и уметь благодарить Бога за то, что Он через этого человека меня обличает и показывает, в чем мне стать лучше, в чем меняться.

Что касается лжи, клеветы...

Ведь многие соблазняются...

– Да, соблазняются. А Христос разве сказал: «Меня не трогали и вас не будут трогать»?

Нет.

– «Если Меня гнали, будут гнать и вас». Показывать нужно своими поступками, что это не так. Да, сказали – и что? Конечно, надо показывать, что это не так, надо отвечать – не надо молчать. Но при этом все равно надо помнить, что в данный момент Бог говорит через этого человека, чтобы исправить меня. И, возможно, если тот говорит, что-то и есть на самом деле.

Владыка, очень интересный разговор у нас с Вами сегодня состоялся. Настало время подытожить нашу передачу. Я попрошу Вас обратиться к телезрителям, подвести итог и найти нужные слова.

– Дорогие братья и сестры! Заходя в любое помещение, в том числе и в храм, необходимо снимать шапку, но не голову. Мы должны думать всегда и помнить: мы можем угодить Богу, имея мудрость от Него. Просите эту мудрость у Бога. Мир вам, дорогие братья и сестры!

Записала:
Нина Кирсанова

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475