Митрополит Воронежский и Лискинский Сергий: Лучшее – то время, в которое мы живем

Владыка, сегодня не все согласны с политикой Церкви. Не все принимают то, что она делает, выступают против и порой негативно относятся к нашему Патриарху. Как с этим бороться?

– У Церкви нет никакой политики в прямом понимании этого слова – она всегда обращается к душе человека, притом персонально каждого, и требует от человека совершенствования духовного, чтобы он перешел на новую стадию своего отношения к Богу через любовь к ближнему, чтобы он был свободен от греха. Грех – понятие юридическое, это нарушение Божественного Закона. Хотя и нарушение государственного закона тоже грех. Поэтому мы должны быть свободны от греха.

Что же касается упомянутого вами критического отношения и к иерархии, и к Его Святейшеству, я думаю, что все это не имеет под собой никакой реальной почвы. Почему? Потому что часто мы судим очень поверхностно. Часто мы, верующие и церковные люди, стараемся думать не о пути своего спасения, а хотим спасти весь мир. Тогда мы начинаем замечать какие-то недостатки в нашем ближнем. И на этом чувстве люди, заинтересованные, чтобы наша Церковь не была такой крепкой и единой, потому что в нашей стране она является одним из держателей государственности, стараются через всякого рода надуманные искушающие моменты истолковывать какое-то слово или действие не так, как это есть на самом деле.

Если мы сменим вектор понимания, что такое спасение и что значит быть в Церкви, и прежде всего займемся своим духовным здоровьем, духовным здоровьем наших детей, отцов, матерей, то, скорее всего, по Евангельскому учению, увидим сначала бревно в собственном глазе, а потом уже сучок в глазе ближнего и поможем вынуть его – если это нужно, а мы будем духовно достаточно опытны.

Мы вступаем в 2017 год – год столетия со дня революции. С высоты столетия нам кажется все ясным и простым, а на самом деле тогда и Церковь, и церковные люди были заражены духом разъединения. Обновленчество не возникло на пустом месте – это политическая работа, проводившаяся политическими силами с рабочими, крестьянами, интеллигенцией (которая все это проводила). Те же идеи бродили и в Церкви… Одни думали о Соборе, другие подразумевали под ним возможность внести в Церковь какую-то новую волну. И большевики, чтобы разделить Церковь, очень хорошо использовали это желание обновить жизнь. Появились всякого рода движения, и консервативные, и крайние либеральные. Целые епархии, целые области отходили в обновленчество. И это было не только с поддержки государства, но это было и смятение духа.

Почему так происходило? По одной простой причине: люди не были сконцентрированы на своей нравственной, духовной жизни. Если бы они были такими же стойкими, как, например, отец Иоанн Кронштадтский... Если бы он не скончался в 1908 году, то, будучи большим авторитетом, наверное, подсказал бы людям, как сделать. А поскольку такие светочи уже ушли, то и появилось это шатание, разброд, вылившийся в большую церковную трагедию. Поэтому мы должны помнить это и никогда не повторять. Мы должны своей молитвой укреплять наших архипастырей, нашего Святейшего и благодарить Бога за то, что у нас такой Патриарх.

В одном из интервью Вы говорили: «Церковь должна быть единой, но это единство не должно означать единства взглядов и мнений».

– С моей точки зрения, это так. Ведь и апостол Павел говорит, что возможны разные мнения, чтобы быть едиными в главном. Человек всегда осмысливает абсолютно все, что происходит. Каждый из нас имеет свой жизненный и духовный опыт, и мы имеем заложенное в нас Господом свойство – оценивать все со своей точки зрения. Мы как бы цари мира: судим мир, все, что вокруг нас происходит. И сколько людей, столько мнений. Это и плохо, и хорошо. Но мы должны уважать мнение и другого человека. И когда мы высказываем свое, всегда должны сказать себе, что и другой человек тоже имеет право на свое мнение. И если мы будем так поступать, то будем обогащать себя в такой дискуссии.

Мы должны быть едины. В чем? В том, что должны созидать себя нравственно, иметь абсолютный нравственный стержень, понимать значение и знамение времен, в которые живем. Надо быть человеком, ответственным и за себя, и за свою семью, и за свою страну.

Пожалуйста, делитесь своими взглядами, но будьте едиными в целом: никогда не разделяйте Церкви, не разделяйте своего государства, заботьтесь об этом.

Вы говорили, что Церковь существует с государством и поддерживает его. Сейчас некоторые люди говорят, что мы слишком много вмешиваемся в дела государства. Например, в том, что касается абортов, очень много противников. Каковы должны быть отношения Церкви и государства в современной ситуации, когда, по Конституции, Церковь отделена от государства?

– Но мы никогда не занимались и не занимаемся государственными делами. И нас туда не пускали и не пускают. Так было и во времена царской России, когда Церковь была не более чем департаментом, государственной структурой. Деятельно государство помогало Церкви, но вмешиваться в дела государства, особенно со времен Петра, было абсолютно некорректно. Был Святейший Синод, имевший титул Правительствующего, но никогда ни один император, ни одна императрица по церковным делам не принимали председательствующего Синода, но заочно решали все сами.

Какое положение было в советское время, вы знаете: нужно было выживать. И путем разумных компромиссов, которые бы устроили и верующих людей, и атеистическое государство, доказать этому государству, что мы ему не враги, но свободные люди и хотим веровать в Бога.

Большую часть своей жизни я прожил при советской власти и не понаслышке знаю все ухищрения и гонения, которые были в то время на Церковь. И сейчас, когда Церковь свободна, мы обсуждаем многие вопросы, связанные с жизнью общества, но вовсе не государства. Мы не имеем законодательной инициативы. Ни одна религиозная организация не может выйти, например, с правкой закона или с предложением о каком-то новом законе. Это запрещено законодательно, и мы на это абсолютно никак не претендуем. Но мы всегда используем основополагающее для нас мнение апостола Павла, который говорит: «Несть бо власть аще не от Бога: сущия же власти от Бога учинены суть».

Мы поддерживаем власть, какая бы она ни была. И в языческие времена Церковь поддерживала ее и молилась за императоров. В богоборческой России – Советском Союзе молились за власть предержащую и не видели в этом никакого греха. И сейчас мы молимся за нее и стараемся воспитать людей нравственными, патриотически настроенными, но ни в коем случае не борцов, выступающих против существующего строя, это не является задачей Церкви.

Что касается вопросов жизни общества, например, упомянутых вами абортов, то аборты – это грех. Как к ним относится государство, это его дело. Но давать советы мы можем, и это нам всегда давало возможность говорить государству правду. Даже когда была чеченская война, Патриарх Алексий сделал около десяти заявлений о ее прекращении. Почему он это делал? Потому что Церковь отделена от государства. А если бы она была государственной структурой, он бы не мог говорить этого.

И сейчас, когда общество находится в греховном состоянии и не считает за грех убийство человека, уже получившего жизнь, которая развивается, – это огромный грех. Тем более если учитывать факт, что у нас не хватает населения, в отдельных наших областях смертность сейчас превышает рождаемость. Каждый человек для нас – самая настоящая ценность.

Церковь не просто говорит, что это грех, но старается создать у верующих такой настрой, чтобы они понимали: это огромная задача, которую решали наши предки. Не потому, что они были темные, но они понимали: это благословение Господа и это нужно для нашего народа. Может быть, это не нравится каким-то другим народам, но нам это необходимо. И поэтому мы возвышаем свой голос и говорим, что это путь греха и нет здесь Божиего благословения. А Божие благословение – плодитесь и множьтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею. И мы должны эту заповедь Божию выполнять.

И другие возникающие вопросы тоже кажутся делом государства. Хорошо, когда государство поддерживает разумную сторону и стремление к тому, чтобы жизнь не только зарождалась, но и имела продолжение – чтобы люди рождались. Это замечательно и прекрасно. Но вот государство встает на другую точку зрения, как это было в 90-е годы, когда у нас проповедовались и аборты, и противозачаточные средства. И Церковь тогда тоже не молчала. Да, нас не слушали, но мы все время говорили об этом. Также мы говорим и о недопустимости Церковью однополых браков. Грех есть грех, и нужно говорить об этом прямо. Если в обществе будет превалировать грех, если грешных людей будет больше, то наступит коллапс, наступит конец мира.

Владыка, а можно ли критиковать священнослужителей и архиереев?

– Канонически это запрещено. Если есть недовольство архиереем, если он ведет себя не так, как надо, и есть объективные причины, то надо докладывать Священноначалию. У меня большой опыт – 33 года я архиерей, семь с половиной лет был управляющим делами нашей Церкви и знаю эти вопросы изнутри. Ни Патриарх Алексей, ни Патриарх Пимен, ни Патриарх Кирилл никогда не поощряют ничего, что порочит облик епископа. Правда, я и не знаю таких епископов. Может ходить много слухов, но могу сказать уже с высоты своих лет, что надо не давать повода ищущим повода – священнику быть очень осторожным в этой жизни, тем более если ты епископ. Ты должен всегда быть осмотрительным в своей жизни.

Конечно, есть люди, недовольные батюшкой или епископом: каждому угодить трудно. Каждый смотрит на тебя из какого-то своего опыта. Не с каждым архиерей может поговорить. Чаще всего архиерея слышат во время проповеди и где-то, как сейчас модно говорить, «на ногах» – когда он выходит из храма, к нему подходят люди. Я страшно не люблю такие моменты, мне надо вникнуть в проблему, с которой ко мне обращаются, а требуется отвечать прямо на ходу: вопрос – ответ, вопрос – ответ. Так не работают. Так делать нехорошо. Лучше все-таки написать о проблеме, чтобы можно было вчитаться и адекватно ответить на тот или иной вопрос.

И еще мне бы хотелось, чтобы наши прихожане доверяли священнослужителям и епископам. Если, конечно, вы слышите, что священник или епископ делает что-то не так, об этом молчать не надо, об этом надо говорить.

Какую главную проблему Вы могли бы выделить сейчас в церковном обществе, у прихожан?

– Может быть, во мне опять говорит мой возраст, но я вспоминаю и свои отроческие годы, и юность, молодость с огромным-огромным удовольствием. Мы все жили под прессингом – и священнослужители, и просто верующие люди, – но наша вера тогда была чище, пламеннее.

Что касается предыдущего вопроса, то в советское время таких не возникало: весь народ видел, что жизнь священника крестная и ему нужно как-то помочь и защитить его. А сейчас в жизненную практику старается проникнуть очень много людей, которых можно назвать неофитами. Некоторые люди остаются неофитами до конца своей жизни – они ходят в храм, но как бы наблюдают все со стороны и судят о Церкви со стороны. Они не воцерковляются. С моей точки зрения, воцерковление – это не просто ходить и причащаться, а почувствовать ответственность за Церковь, за ее прошлое, настоящее и будущее. И если вы ответственны за это, тогда вы действительно воцерковленный человек. Тогда вас можно и послушать: вы будете очень ответственно говорить. А если у вас нет достаточного духовного опыта, то ваши суждения будут очень легкими суждениями светского человека, смотрящего со стороны.

Посмотрите на светского человека, занимающегося своей работой. Когда он встречается с архиереем или священником, он даже не знает, о чем с ним говорить, – для него абсолютная terra incognita, чем занимается батюшка: что он делает, как проповедует, как строит свою жизнь.

Церковь – это живой организм, воспитание людей, их постоянная подпитка дарами Святого Духа, которые должны сообщаться человеку. А человек должен помнить, что в злохудожную душу не внидет премудрость. Поэтому я думаю, что наша главная задача – иметь простоту веры, чистоту своей души, довериться Богу и отдать себя в руки Божии, чтобы Господь был нашим Детоводителем. Тогда это действительно будет счастье.

А мы говорим: «Да-да, мы верующие», и даже молимся, читая что-то на ходу, но у нас никогда не хватает времени объективно оценить прожитый день, поставив во все события прожитого дня себя незащищенного (и как мы других любим судить, так судить и себя). Вот если бы начать с этого, думаю, это было бы началом нашего спасения, и было бы здорово и замечательно.

Время наше замечательное и прекрасное, просто искушений очень много в этом мире. На человека выливается много информации. Часто он не умеет понять, где ложь и где правда. Ложь часто рядится в одежды праведности, и это смущает человека. Он не имеет в себе достаточных духовных сил, чтобы сказать, что вот это действительно так, а вот здесь врешь, дорогой брат (или сестра), надо по-другому мыслить.

Нас очень увлекает интернет, мы вовлекаемся в его пространство, но ничто не заменит нам живого общения: интернетный язык, интернетные мысли, интернетное понимание – все это уже на уровне неких роботов. Необходимо живое общение. Такого общения я бы и пожелал нашим современникам.

Еще одна проблема: порой общение безграмотное.

– Да, я сталкиваюсь с этой проблемой. Ко мне приходят люди с высшим образованием, и в элементарном документе, который они оставляют, находишь по десять ошибок.

Владыка, Вы говорили, как было в советские времена, и действительно, приходится часто слышать, что тогда было благодатное время. Я родился в последний год существования Советского Союза и не знаю, что это такое, помню только 90-е годы и, конечно, настоящее. Когда же было лучше: тогда или сейчас?

– Лучшее – то время, в которое мы живем. Мой опыт уникальный, слава Богу, он безболезненный и бескровный, нежели это было в начале XX века. Не дай Бог повторения. Там тоже были люди, родившиеся в царской империи, и когда они говорили, что принимают советскую власть, им не верили – они были учеными, священниками. И им сказали: «Или идите трудитесь в концлагеря, или вставайте к стенке». Надеюсь, что такого больше не повторится в истории человечества.

Такой двойственный опыт и позволяет мне рассуждать, что для каждого времени есть свои особые задачи. Время абсолютно уникальное и благоприятное для Церкви. Этого не нужно никогда забывать. Часто мы загоняем себя в какие-то излишние рамки, которые, может быть, неудобоносимы. А затем начинаем выглядывать из них и говорить, как нам плохо. Надо откровенно говорить, что до сих пор есть часть наших людей, кто негативно относится к принятию паспорта, на обложке которого изображен Георгий Победоносец. И сохраняют советский паспорт, на котором изображены серп и молот. Я не понимаю этой проблемы. Но если человека это настораживает, Церковь протягивает ему свою руку и никогда не отторгает.

Но мы должны учиться жить так, чтобы не искать себе дополнительных трудностей. Ведь бывало, и не так давно, что кто-то где-то начинает слушать лжеучителей и лжепророков, загоняющих людей в леса, заставляющих продавать квартиры. Ничего этого делать не надо. Когда Христос говорил о последних временах, Он предупреждал, что когда они настанут, то не возвращайся в свой дом и не бери с собой ничего: уйди от опасности и живи. Гонят тебя – уйди в другое место, где тебя не будут гнать, но продолжай жить – в этом самое главное.

Поэтому свидетельством в Советском Союзе вначале была кровь мучеников, во времена Хрущева было бескровное мученичество, а времена Брежнева, которые называют застоем, в общем-то были отдушиной для верующих людей. Тогда прекратили их видимое, жестокое гонение, и это была передышка перед событиями, связанными с распадом Советского Союза, давшая нам возможность хоть как-то подготовиться к обвальному шквалу новых проблем, в которых оказалась наша Церковь. И слава Богу, мы опять выжили, и выжили достойно.

Надо сказать, что тогда ни одна религиозная деноминация никак не помогала Русской Православной Церкви. Можно по пальцам пересчитать помогавшие организации. Например, Всемирная лютеранская федерация без всяких задач прозелитизма просто помогала: обучала, как заниматься гуманитарной помощью, катехизацией – у нас все было утеряно.

В то время Римско-Католическая Церковь поставила задачу христианизировать Россию и создавала новые епархии там, где их никогда не было, как не было и верующих римокатоликов. И этот статус-кво сохраняется у нас до сих пор. Наши протестанты сначала просто порвали отношения с нашей Церковью – видимо, была такая ситуация, что они были вынуждены это сделать. И вновь наработать эти взаимоотношения было очень трудно и тяжело.

Здесь нам помог Господь, потому что внешние политические силы были заинтересованы в том, чтобы Россия не была православная. Слава Богу, что в этом отношении мы выжили, нашли общий язык с Зарубежной Церковью – сначала она тоже говорила о том, что у нас безблагодатное священство, а они придут и возродят нам новую жизнь. И первые опыты их прихода были с этой мыслью. Но слава Богу, это тоже не состоялось, а вылилось в хорошее и спокойное русло объединения Церквей. Надо это сохранять и поддерживать, потому что в Зарубежной Церкви сохранили русский язык, русскую культуру для многих и многих людей, по политическим причинам оказавшихся на чужбине, они находили в ней живую воду, которую пили.

Это был очень тяжелый период, но очень интересный, если понимать все это и заниматься тем, к чему призывает Господь. Повторю еще раз, что Церковь – не политическая структура. Церковь – структура, которая ведет людей ко спасению, занимается спасением каждого человека персонально. Если человек начинает спасаться, он становится полезным членом Церкви, общества и государства. И для этого не надо смотреть, какова политическая власть. Это дело общества, дело политиков. Дело Церкви – всегда молиться за власть, воспитывать людей в патриотических чувствах и не допускать, чтобы общество было греховным, забывало основополагающие истины.

Не так давно в одной из телевизионных передач я услышал слова одного американского журналиста. Когда ему говорили, что Америка не живет по совести, по справедливости, он совершенно откровенно сказал: «О какой справедливости вы говорите? У нас совсем другие задачи. Наша задача, чтобы каждый человек жил достойно, счастливо, имел много денег, много продуктов, вещей – и все. А справедливость – это не дело нашего общества». Если мировоззренческий вопрос ставится в таком ракурсе, он не подходит Православной Церкви, не подходит православному христианину: мы должны создавать общество, основанное на справедливости. Без этого невозможно, это основополагающие истины. Если люди будут бессовестными и ходить по головам друг друга, то наступит конец света, в это время придет антихрист: он придет тогда, когда люди потеряют свою совесть, когда добро будет попираемо, зло будет превалировать, а в сердцах людей не будет веры.

В фильме о Святейшем Патриархе Кирилле приводилась современная зарисовка лондонской жизни, и на одной из машин такси было написано: «Будьте спокойны: Бога нет». Это ужасно, нельзя, чтобы общество допускало такие вещи, поскольку оно тем самым себя губит. Оно лишает себя живительных соков – без Бога человек погибает.

Владыка, время нашей передачи подходит к концу, и я бы хотел попросить Вас обратиться к нашим телезрителям и подытожить нашу сегодняшнюю беседу.

– Благодарю вас за эту встречу, за этот замечательный праздничный вечер, потому что мы празднуем 70-летие Святейшего Патриарха. Для нас это должна быть очень большая радость и большое духовное событие в жизни Церкви. Этот момент должен объединять нас вокруг Святейшего Патриарха. И в этом отношении я бы хотел призвать всех нас к тому, чтобы мы почаще вспоминали о жизненных задачах, стоящих перед нами, не лукавили бы в своей жизни перед совестью и были бы честными по отношению к людям, а особенно – по отношению к Богу. И Господь, видя нашу любовь к ближнему, будет нас благословлять. Храни вас Господь!

Записала:
Ксения Сосновская

Полную версию программы вы можете просмотреть или прослушать на сайте телеканала «Союз».

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475