Как правильно пенять на зеркало?

В прошлом номере газеты была опубликована статья-исследование профессора Натальи Дьячковой «В КРИВОМ ЗЕРКАЛЕ, или Как православный россиянин изображается в зеркале либеральных СМИ». Материал вызвал дискуссию в среде тех православных россиян, которые захотели посмотреть на себя в упомянутое зеркало, чтобы понять, искажено ли на самом деле или насколько искажено их отражение.

Напомним суть статьи: профессор Н.А. Дьячкова провела анализ текстов некоторых либеральных СМИ, в которых, на ее взгляд, используется сложившийся негативный стереотип «православный россиянин», и обнаружила, что поборники толерантности на деле оказываются не вполне толерантны по отношению к православным оппонентам.

Сегодня мы публикуем беседу настоятеля прихода во имя Святителя Николая протоиерея Алексия Яковлева и Ольги Баталовой, автора программы «Уроки Православия» (телеканал «Союз»), ставшую откликом-размышлением на статью.

Либеральный миф: о невежестве «православного россиянина»

– Статистика – могучая вещь, но абсолютно все она посчитать не может, как не может решать, какого человека или какой слой общества можно называть невежественным. Один респондент имеет свое мнение, которое он впитал с молоком матери. Другой – потому что столкнулся с частной проблемой. Причины, побудившие их к однотипному высказыванию, на самом деле разные. Но даже в ответ на критику мы не должны посыпать голову пеплом, валяться в грязи и говорить: «Нет, мы не такие, мы «вежественные» – вежливые, хорошие, пригожие, и вообще молодцы», это было бы тоже неправильно.

Повод к размышлениям есть. Однажды я спросил читателей своего сайта: «со злыми мифическими старухами, о которых все говорят, кто-нибудь в реальной жизни встречался?» Я с ними не сталкивался. И удивляюсь каждый раз, где их выкапывают «писатели». Не успел спросить, как в течение нескольких секунд появились разные ответы: и «Да, я их встречал», и очень сердечные в адрес старушек отзывы. Я поразился не тому, что человек встретился с невежественным отпором в стенах церкви, а тому, насколько сильно это повлияло на него. У меня такого жизненного опыта не было, и я задумался, почему? Судьба Божия так сложилась, что я попал туда, где злых старух не было. А в дальнейшем, даже если меня одергивали, я уже воспринимал их не как злых непоименованных выведенных где-то бабок, а как конкретных людей, которых надо где-то прощать, где-то к ним снисходить, которые и суровы-то из-за их непростой жизни. И у меня сложилось к ним человеческое отношение. Может быть, и либеральные журналисты – весьма условный тип.

Читаю, что православный христианин – «он такой-сякой» в либеральной дискуссии. Пытаюсь его себе представить… Прямо таких «из зеркала» я не встречал; похожие, может быть, и есть. Закрываю глаза и представляю себе того или иного похожего человека. Я же его знаю: да, он вроде бы похож, – но он совсем не такой. Мой взгляд, может быть, мелкий, не статистический, но я так увидел. А цитируемые либералы после их цитат и сами мне представляются какими-то невежественными, в результате не получается воспринять их слова с полнейшим смирением, я сразу хочу вступить с ними в бой, в дискуссию. Временами это и надо делать, потому что это взгляды, которые не в личной беседе высказываются, а всему миру.

– Я запомнила гневные слова одной женщины: «Я однажды видела, – сказала она, – двери еще не закрылись (имелись в виду Царские врата), а он (священник) уже взял и допил все из этой Чаши». И она поставила по своему невежеству это действие в вину священнику, который «алкал допить» из Чаши. Это говорит о том, как одно и то же событие можно увидеть совершенно по-разному, в зависимости от твоей информированности, компетентности. Насколько вообще можно доверять словам и взглядам? Может, событие действительно происходит, но оно не оценивается со вниманием, а осуждается?

– Мы все-таки говорим о тех членах общества, которые считают себе интеллигентами. И порой они на себя берут учительскую роль. Я по себе знаю (хотя не считаю, что это хорошо), что порой можно учить и тогда, когда не знаешь предмета, – иногда это бесполезно, порой странно, но все-таки возможно. Хорошо, если плохой учитель понимает степень своего невежества. Но ведь искренне можно считать, что ты все знаешь, что ты все понял, что ты шире судишь, что ты на высоте. И порой взгляд такого миссионера сталкивается с таким же взглядом такого же либерала.

Я чувствую, что знаю все лучше, и думаю: что же он такой болван, таких простых вещей не понимает? И, естественно, с некоторой победой и торжественностью говорю: «Вот, ты взвешен, измерен и найден больно легким для меня». И такое чувство, я думаю, посещает не только меня, но и того же либерала. Мы сталкиваемся, как два барана на мостике, и бодаемся. Но мы же не встретились по-человечески, не узнали друг друга по плодам. Один в одном месте что-то прочитал, другой в другом посмотрел, вот и разошлись, вот и молодцы. И все довольны, и все вроде бы правы. Как два барана в речке не утонули, но проблема есть.

И все-таки ситуация не так проста, поскольку это исследование показывает не столько личность «православного россиянина» в конкретных ситуациях, сколько, конечно же, мифический образ Церкви (даже не человека, а именно Церкви), который родился не сейчас.

У меня в детстве была любимая книжка издания начала 50-х годов, которая называлась «Пословицы и поговорки русского народа». Мне – ребенку народная мудрость была необходима. Я с удовольствием читал пословицы и поговорки о животных, о взаимоотношениях между людьми. Был раздел и о русско-китайской дружбе, в котором упоминалась поговорка «русский с китайцем – братья навек» и еще более ста поговорок. Я был человек маленький, очень доверчивый, да и книжка-то была очень солидная, но все равно мне показалось, что эти поговорки какие-то ненастоящие.

Так же воспитывали у людей и отношение к Церкви. В той книжке и про попов были поговорки, но они были придуманные, ненастоящие, плоские. Вот такое кривое правило и прямое кривило. И вот встречается такое кривое зеркало, в котором достаточно кривая рожа, и в результате миф на миф наезжает.

– А если все-таки, как учат святые отцы, обращать на себя взгляд и, получая обратную связь от мира, делать ее поводом для размышления, кто ты на самом деле? Моя знакомая ездила в Дивеево; там болящая трудница присутствовала на молебне в молельной комнате для паломников. Сестры пели акафист батюшке Серафиму, а паломники от радости им подпевали. А болящая трудница окорачивала их: «Ты чего поешь, тебя кто благословил, ты кто такой?». И потом совсем разошлась. Сестры все поют, а она с места на место людей переставляет, и все время задает тот же вопрос: ты кто такой? И это как эхо в колодце раздается. Моя знакомая оттуда ушла, не смогла молиться в такой ситуации. А я задала себе вопрос: «Ты кто такая?». И все мы – кто такие? Давайте все-таки перечислим мифы, сформулированные профессором Дьячковой.

Либеральный миф: «Мы – отсталые и невоспитанные гомофобы»

– Я не буду говорить о гомофобии. Не думаю, что их неприятие – от нашей отсталости и невоспитанности, но в других ситуациях – почему нет? Бывает и отсталость, и невоспитанность; это я про себя говорю: прочитаю что-нибудь – оказывается, я и слов-то таких не знал. Но даже если не знал, это не означает, что я должен прекратить все, что делаю. У меня складывается временами впечатление, будто меня упрекают в чем-то, чтобы я перестал что-либо делать.

– Одна женщина, учительница английского языка из Алапаевска, создала книгу «Благочестивые Константиновичи». По следам того, что она находила в архивах Санкт-Петербурга и своего Алапаевска, она писала вручную, а потом кому-то сдавала в набор, потому что не могла в 65 лет освоить компьютер. Незнание компьютера говорит о ее отсталости? В чем критерии отсталости? Ведь человек растет и профессионально, и духовно, делает множество открытий?

– Мы говорили о том, что иногда вопрос, заданный без оглядки на критерии, – самый злободневный.

– «Мы трусливые и суеверные»…

– Да, это правда. И мы видим, что большая проблема «православного россиянина», вроде бы и воцерковленного, в подверженности суеверию. Нужна катехизация. А трусливость рядом с суеверием идет (я сейчас говорю о трусливости духовной, о боязни высказать свое мнение, о том, что катехизцацией надо заниматься, но мы трусим). Потому что человека нужно ближе узнавать, а это другая ответственность за него, и нам ее не хочется.

– «Мы – пожилые, малообразованные, необеспеченные».

– И что плохого в том? Почему человек в 50-60 лет – уже отработанный материал? Я, конечно, понимаю, что молодые подвижны, энергичны, но отношение к старику как к отработанному материалу для меня более чем странно. А то, что он необеспеченный, так это вообще не нравственная категория, и необразованный – тоже не вполне нравственная категория. У нас в приходе разные люди есть: от тех, кто читать не умеет, до людей с высшим образованием. С одной стороны, я понимаю, если бы человек захотел, он бы научился читать; с другой стороны, этот человек с самого детства по колено в холодной воде занимался лесозаготовками, и его никто не собирался учить. Так что необразованность – упрек серьезный и правильный, но еще не критерий оценки человека. Если мы посмотрим на образовательный ценз священнослужителей, то увидим, что эта проблема есть даже в настоящее время. Но мы больше сталкиваемся с либеральными высказываниями насчет того, зачем нас вообще будет кто-то учить. И получается какая-то странная вилка: ребята, вы сами необразованные, а как вы смеете духовности учить? Но чтобы те же либералы были духовно образованы, их надо учить, надо катехизировать, а начнешь этим заниматься, начнешь общаться, тут как раз и появляются вопросы, крайне неприятные для того же либерального дискурса. И самое печальное, что они неприятны именно для людей образованных. Человек, который эти вопросы слышит, раздражается: а зачем ты мне их задаешь? Я нормально ходил в храм, что вам сейчас от меня еще надо, в конце концов?

– Вера у нас не настоящая...

– Нет, вера у нас настоящая, православная.

– Я обращусь к первоисточнику, это сказано в контексте: «Вера не настоящая, потому что сегодняшний православный христианин – это вчерашний комсомолец». Как же нам, вчерашним, можно верить?

– В кривом зеркале можно увидеть только кривую физиономию. Слава Богу, что есть покаяние. Многие из нынешних либералов – тоже бывшие комсомольцы, и многие из священнослужителей, из прихожан – тоже бывшие комсомольцы, бывшие партийцы, большевики. Но жизнь их вчерашними политическими представлениями не кончилась. Кто такие партийцы? Насколько я понимаю, те, кто подобно Макару Нагульнову в «Поднятой целине», устраивал проработки и раскулачивания, злобно гудел «Вы жертвою пали в борьбе роковой». Я это не приемлю. Но нравственный отказ бывшего партийца от атеистических взглядов и его приход к вере – это и есть покаяние. Если его методы работы с людьми остались сугубо «партийными», с теми самыми «перегибами», так это дурно, и, наверное, это есть. Но укорять человека, что он был партийцем, кажется мне, нехорошо. На некоторые большевистские замашки бывших коммунистов можно посмотреть с презрением, а можно с любовью. Любовный взгляд не всепрощающ, я подчеркиваю это, он – понимающий, что человеку сложно с собой бороться, что в него впитались некоторые представления и методы. А когда ты смотришь с презрением на него, стоящего в храме, то у тебя отношение очевидное: «вот, примазался».

– Наверное, есть люди, ставшие православными из конъюнктурных соображений, из следования моде? Мы что, толпами примкнули к какому-то веянию, течению, которое вдруг кем-то было объявлено модным? И наша неподлинность, возможно, не только в прошлом, но и в этом настоящем примыкании к «взлетевшей на время волне» Православия?

– Я задавался этим вопросом предпочтений толпы: все побежали, и я побежал? С одной стороны, это так, с другой – совсем иначе. Вот, привозили к нам Пояс Божией Матери, огромное количество людей пришло в храм. Это и радостно, а с другой стороны, и какие-то скандальчики в очередях начались. И может быть, можно людей осудить: «Ах, вы к святыне пришли, а ведете себя неправильно. Вам сказали, что там что-то привезли, и вы все сразу туда поперлись». А что нужно делать? Если человек пришел, а его еще никто не научил, что не надо толкаться, но его сюда тянет и он что-то пытается сделать? Это следование веянию моды? Или услышанный, но еще неточно толкуемый им призыв Бога? В Евангелии Спасителю так и говорят: «Толпа Тебя теснит»… Интеллигент-либерал одинок в принципе – «выхожу один я на дорогу» и тому подобное. Он испытывает нелюбовь к толпе, в которой толкаются, плохо пахнут и так далее. Кирилл Иерусалимский, объясняет толпе людей, пришедших на Крещение, что понимает: некоторые пришли, говоря по-русски, «не ради Иисуса, а ради хлеба куса», то есть не совсем правильно, не из соображений веры. И Кирилл Иерусалимский говорит: «Ты пришел по дурной причине, уйди же теперь – по благословенной». Мы должны смотреть не по тому, как все началось, а по тому, как все венчается.

Либеральный миф: «православное ханжество»

– Профессор Дьячкова вычленяет еще один миф, используемый либеральными журналистами: «православный россиянин – это ханжа, то есть притворно набожный, двуличный, лицемерный человек».

– Это если внутри у него всякие дурные мыслишки есть, но внешне он показывает, каким нужно человеку быть правильным? Такое духовное раздвоение личности у большинства людей, наверное, есть. И мы об этом знаем. Митрополит Антоний Сурожский говорил одной из своих прихожанок: «Твоя проблема в том, что ты не одна, тебя десять: в храме одна Татьяна, на работе другая Татьяна, дома – третья». Да я и про себя могу такое сказать, я тоже не единый человек. Это, понятно, и со стороны замечается. По телевизору выступает один, поступки характеризуют другого, а может, есть и совсем третий человек. Но и на человека, против которого выдвигается такое обвинение, тоже можно посмотреть с любовью: «да, лицемер, конечно, но ведь старается замечать, а может, и исправлять свои недостатки».

Я понимаю, что такой грех у многих есть, но, с другой стороны, слова «ханжа и лицемер», обращенные к «православному россиянину», часто становятся реакцией на конкретные медийные поводы. Как, например, с этой несчастной «Лолитой» и подобного рода литературой. То, что я дерзаю не воспевать им дифирамбы, уже может восприниматься в либеральных СМИ как лицемерие и ханжество: «Как? Вам не нравятся герои знаменитого и всеми признанного автора? Как ты посмел не восхищаться?!»

Либеральный миф: «православный россиянин неряшлив и душевно нездоров»

– Два последних пункта я объединяю сразу, чтобы не отвлекаться на задавание вопроса. Православный россиянин неряшлив, не следит за своей внешностью, юбки мятые, потом пахнет… Как к этому надо относиться? И второе. Православный россиянин психически нездоров, душевно болен?

– По поводу неряшливости. Я думаю, что это очень сильно зависит от самого человека. У меня был один знакомый, который очень приятно выглядел, просто с иголочки, был благоухающим даже после бурно проведенной ночи и попоек. А какой-то человек, даже если спокойно отдохнул, будет выглядеть лохматым, угрюмым и невыспавшимся. Это и с православным россиянином так, и с неправославным. По-моему, озабоченность может вызывать не столько неряшливость, сколько увлечение псевдомонашеским стилем – особым стилем православного неофита, сама одежда может при этом быть чистой и выглаженной. Насколько такой стиль уместен в современном обществе – это вопрос; вообще проблема соответствия одежды месту, в котором человек находится, возникает довольно часто.

На большие православные праздники народ Божий временами рядится так, словно на похороны пришел. Черные юбки в пол, платки… Однажды я прочитал, как дама из русского зарубежья пришла в один из российских храмов в шляпке, в перчатках. И ее встретила очень суровая, но, как потом выяснится, очень хорошая прихожанка, и стала платочком стирать у нее с лица пудру, приговаривая: «Ну что ж ты как проститутка в храм пришла?». А это была совершенно благочестивая женщина, молящаяся, но вид у нее был такой... абсолютно не подходящий к тому стилю, который сформировался здесь. И это проблема. Но и ее воспринимают женщины, которых она касается, по-разному. В том случае «расфуфыренная» христианка приняла одергивание терпеливо и даже с юмором. Но такой подход возможен, если понимаешь, что родной тебе человек сделал глупость, тогда ты потерпишь. А вот когда ты изначально не любишь людей, всякое лыко в строку будет.

– Отец Алексий, меня поразило, когда знакомая парикмахер безапелляционно сказала, что незакрашенная седина в современном обществе воспринимается как неряшливость.

– Я про то и толкую, что это разница взглядов. В принципе, как хочешь, так и поступай. Боязнь седины, это, наверное, боязнь смерти и намеков на смерть, хотя я не знаю, всеми ли это так воспринимается. Есть либеральная часть общества, есть гламурная, есть иные части. И, может быть, в какой-то из них седина и воспринимается так, а в какой-то не так, зеркал-то ведь много, видите, кроме того, которое мы сейчас обсуждаем.

– И все же, православные россияне душевно здоровы или нет? По-моему, храм – это лечебница духовная для каждого, и невозможно огромный госпиталь обвинить в том, что в нем существует еще и неврологическое отделение.

– На само обвинение «всех православных» серьезно реагировать невозможно. Почти в каждом храме есть несколько психически больных человек. И то, что такие люди в храм приходят, неплохо; есть такие люди в храмах, и слава Богу, что они приходят, пытаются задержаться, стараются лечить духовные болезни, это облегчает их душевное состояние (это тяжелый процесс на самом деле, с ними очень сложно общаться). Но в то же время, наверное, стоит задать вопрос: где пролегают границы душевного и духовного здоровья? Это очень тонкая тема. А в обвинении в психическом нездоровье всех православных людей есть серьезная несправедливость. Видимо, это уже та часть дискуссии, когда подставляй хоть правую, хоть левую ланиту, хоть уговаривай, но когда начинается продуцирование настолько агрессивных и злобных штампов, разговор нужно прекращать. Нужно ждать, когда человек, который все это говорит, успокоится и перестанет ругаться.

– Отец Алексий, профессор Дьячкова в своем исследовании говорит, что либеральные СМИ используют в своем арсенале для осмеивания Церкви уничижительные эпитеты, отрицательные характеристики, насмешки и ерничанье – можно сказать, злословие. И когда нас злословят, мы вспоминаем Евангелие: «Блаженны вы, когда будут вас поносить и гнать и всячески злословить за Меня». Сам Христос потерпел злословие, взаимно не злословя. Мы знаем слова апостола Петра, проводившего жизнь среди язычников: «Если злословят вас за имя Христово, вы блаженны, потому что Дух Божий почиет на вас. Злословят нас, а мы благословляем, гонят нас, а мы терпим». Какой же должна быть христианская реакция на современное злословие?

– Конкретного ответа у меня нет. Насколько я понимаю, значительная часть обвинителей злословит нас не за Христа, критикуемые действия со Христом никак не сочетаются: злословят православного россиянина не за то, что он христианин и православный, а за что-то другое – за ту же одежду, неряшливость, агрессивность или невежество. Не всегда нас ругают именно за имя Христово.

Критика на каком-то этапе – просто критика. Но если дальше формируется антицерковная общественная точка зрения, это уже делает ситуацию напряженной. Такое злословие не остается только в СМИ, оно выливается и в обыденную жизнь. Как реагировать? Ждать, пока сам не успокоишься. Самое смешное, что иногда даже возможности не появляется спокойно поговорить. Лаем мы друг на друга громко, и консерваторы – на либералов, и атеисты – на православных, и православные – на атеистов, а нормальный разговор, по обыкновению, незаметен, но удивительные вещи происходят именно в нем. Вдруг оказывается, что у человека, которого ты считал врагом, что-то доброе есть внутри, и он вдруг видит тебя по-иному. Но этого добиться очень сложно.

– Наталью Александровну Дьячкову интересует социальный стереотип: «православный россиянин» – один из стереотипов либеральных СМИ, но и в нашей православной среде тоже есть свои стереотипы. Как нам их избежать?

– Мы во многом разобщены, что и приводит к необходимости упрощать ситуации и, следовательно, создавать стереотипы, которые, в свою очередь, могут кем-то болезненно восприниматься. Я не знаю, что конкретно делать, но себе напоминаю слова: «Терпите и переносите печали». Потому что печально, когда правда и неправда перемешаны. Но терпеть – это не значит плакать и стонать, пришло время спокойно и бодро размышлять. Одно из существенных обвинений в адрес мифического «православного россиянина» в том, что он истерический, нездоровый тип. Вот нам и надо ко всему относиться без истерик и нервозности, спокойно и трезво.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475