Как ты можешь осуждать кого-то, если сам виноват в смертных грехах?

26 октября – память святых мучеников Карпа и Папилы

26 октября именины отмечают христиане, нареченные в честь святых Карпа, Иннокентия, Николая, Вениамина, Никиты, Златы. Мир и благословение Божие пребывают с вами, дорогие именинники, радости вам и мира о Духе Святом, помощи Божией во всех ваших добрых делах и начинаниях.

26 октября Святая Церковь совершает память святых мучеников Карпа и Папилы. Одними из сильнейших гонений христиан в первые века христианства были гонения при римском императоре Декии через 250 лет по Рождестве Христовом. Главное внимание мучителей тогда обращено было на пастырей Церкви, и потому очень много христианских пастырей – епископов, священнослужителей пострадало от гонителей. Тогда-то мученически окончили жизнь выдающиеся Предстоятели главных Церквей: Римский епископ Фабиан, Антиохийский Вавила, Иерусалимский Александр. Тогда же мученически скончался воспоминаемый сегодня епископ Фиатирской Церкви в Малой Азии Карп с диаконом Папилой и другими мучениками.

Чего только ни делали яростные мучители со святыми старцами Карпом и Папилой: и водили их нагими в оковах по городу с железными цепями на шее, и гоняли их из города в город, привязавши к быстрым коням, и били терновыми розгами, и жгли свечами их тела, посыпая раны солью. Словом, всевозможными способами старался мучитель Валерий по повелению Декия заставить мучеников отречься от веры Христовой, но столпы малоазиатской Церкви были непоколебимы. Наконец Карпа и Папилу усекли мечом.

Один из самых распространенных грехов, который совершают все без исключения люди, в большей или меньшей степени, – грех осуждения. А Господь говорит: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата своего, когда бревна в своем глазе не видишь. Лицемер, вынь бревно из своего глаза, а затем увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего».

Недавно мне рассказали такую историю. Человек вернулся из «горячей точки» (естественно, с поврежденной психикой, отсутствием каких-то социальных связей) и очень глубоко и надолго запил. Жил в квартире вместе со матерью и племянницей. Племянница потом вышла замуж, мать через какое-то время умерла, а поскольку пьющий человек – это серьезная проблема, то хитростью, обманом за ящик водки добились у него отказа от его части жилплощади, продали квартиру и уехали. Человек остался в подъезде, потом его выгнали из подъезда, а потом он умер. И вот родственники, говоря об этой ситуации, конечно, говорили о племяннице с осуждением: как она могла так поступить! Но никто ведь особо не пошевелился, чтобы найти пропадающего человека, попытаться с ним поговорить, попробовать помочь. Нет, у всех были свои дела.

Человек умер. И так или иначе все, кто об этом знал, виновны в смерти молодого еще, чуть больше пятидесяти лет, мужчины.

Другая история. В одном из многоэтажных домов прошлой зимой поселился 35-летний молодой человек без определенного места жительства. Днем он где-то промышлял, а ночевал на площадке между этажами. И, понятно, для жителей дома это серьезное испытание, искушение. По-разному люди реагировали. Кто-то не замечал вообще ситуации, кто-то крайне агрессивно выражал негодование, что в его доме завелось такое... существо (понятно – антисанитария, вонь, грязь). Кто-то пытался как-то поучаствовать, покормить, одежду дать, но, в основном, так, с дистанции.

А потом этот человек умер, умер от холода, от обморожения. И 200-300 человек косвенно стали виновниками смерти другого человека. «А что я мог сделать?» – естественно, можно сказать. Но обычно у нас в этом направлении голова как бы не работает. Как купить или поменять машину, сделать ремонт, взять кредит – очень хорошо соображает голова: где блат, где знакомые, кому позвонить, с кем договориться – работает. А здесь – абсолютная безысходность, хотя, наверное, что-то и можно было сделать. Хотя бы поговорить, хотя бы попытаться напрячь органы социальной защиты населения, которые зарплату получают как раз за то, чтобы решать судьбу таких людей.

Конечно, можно себя успокоить тем, что «он сам виноват, что он такая пьянь, преступник» и так далее. Но, как говорит народная мудрость, от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Очень просто в нашей жизни стать бездомным. Человек поехал в другой город на заработки, «получил по голове», забрали документы, деньги. Очнулся в больнице с отрезанными от обморожения ногами. Конечно, есть и другие истории. От уныния человек начинает пить и, опять же, обычно сначала на улицу, потом в больницу, потом на тот свет.

Нет, наверное, ни одного человека, который в своей жизни не встречал такой картины: идет он, а на улице на снегу лежит человек – грязный, вонючий, противный. И мы проходим, не зная, что с ним делать, потом наша совесть быстро успокаивается, и мы идем дальше. Но я мог дать возможность спасения этому человеку, мог ему помочь, мог проявить к нему любовь – пусть через самые элементарные движения сердца, элементарные материальные вложения: ну, купить горячего чаю или как-то еще поучаствовать. Глядишь, в человеке что-то бы и ожило, он как-то очнулся бы от своего уныния. Нет, у нас у всех какие-то свои дела.

Но когда это касается чужих дел, мы можем очень легко порассуждать, пообсуждать. А какое я имею право обсуждать чьи-либо грехи, пусть очень тяжкие, если я сам виноват в смерти того или иного человека, если из-за меня или по моему равнодушию другой человек замерз и умер? Иногда, конечно, сердце защемит от осознания, что да, действительно, я виноват. И иногда мы, может быть, даже на исповедь придем и эту боль попытаемся как-то нейтрализовать, проговорив на исповеди.

Но этого недостаточно, это не покаяние. А что такое покаяние? А вот как в фильме Павла Лунгина «Остров»: отца Анатолия, которому казалось, что в юности он стал виновником смерти другого человек, настолько это потрясло, что он прожил всю жизнь считая себя виновником, каясь, смиряя себя, осознавая, что он стал причиной смерти другого человека. Это его сдерживало – и в конце концов привело к святости и праведности, потому что «сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит», только смиренным Господь подает благодать.

И каждый из нас именно так, конечно же, должен относиться к равнодушным, порой самозамкнутым, самодовольным, движениям нашей души. Но если я помню, что где-то я проявил немилосердие, нелюбовь, это же на Суде Божием откроется – Господь спросит: «Я был наг, а ты Меня одел? Я жаждал – напоил? Я алкал – накормил? Ты Меня посетил, когда Я был в темнице или в больнице?» А мы будем с ужасом для себя, потому что душа будет обнажена перед всем миром, переживать все эти эпизоды, когда мы отвели глаза, отвлеклись на какие-то дела, спешили куда-то на дискотеку, на собрание или на приятную встречу, и некогда было даже остановиться и задуматься, как я могу помочь – это все откроется. И вот тогда действительно будет мучительно больно за наши ошибки. Дай Бог, чтобы наше осознание было прежде того, как душа оставит это тело и войдет в вечную жизнь, представ перед Богом. Дай Бог, чтобы мы не забывали никогда о уже совершенных по немощи, по черствости сердечной ошибках, чтобы старались быть готовы каждому просящему о помощи ради Христа оказать милость.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475