«Жизнь жительствует». Антология стихов о смерти и бессмертии

Какой подам душе совет,
Когда Христос – от Света Свет,
Советует скорбей терпенье,
Чтоб в горнее достичь селенье!
Плотская сласть, земная честь
И тленного богатства лесть,
Пленяющие человека,
Пребудут ли при нем в век века?Приходит смерть: ее коса
Лицеприятия не знает;
Равно пред нею упадает
Власть, сила, гений и краса.
Бедняк забвенный – вот лежит
Близ богача или героя,
И червь, во тьме могильной роя,
Главу надменного смирит!
Душа, душа! Прими совет!
Вне стезь Его спасенья нет!
Укрась себя постом, слезами,
Молитвой, многими скорбями!
В святый Божественный Чертог,
В светлейшую обитель рая,
Ты вступишь, радуясь, играя!
Там ждет тебя с наградой – Бог!

Думается, для многих наших читателей будет открытием, что автор этих стихов святитель Игнатий (Брянчанинов) – конечно, не в том смысле, что это стихотворение популярно, а вот автора-то и не знали – просто вряд ли широко известно, что святитель Игнатий не только писал аскетические сочинения, но и поэзии был не чужд. Его поэтические размышления на тему смерти и бессмертия в числе многих других стихов вошли в антологию русской поэзии, представленную сегодня на нашей книжной полке.

Хрестоматию «Жизнь жительствует» составила выдающийся филолог нашего времени Нина Павловна Саблина. Рассказ о ней и о стихах, вошедших в книгу, сегодня мы предлагаем вашему вниманию.

В книге «Жизнь жительствует» собраны поэтические произведения более чем 150 авторов о смерти и бессмертии. Временной диапазон создания этих произведений – от начала XVIII века до наших дней. Приступая к работе над книгой, автор-составитель исследовала особенности поэзии в различные периоды. XVIII век отражал «мысль бессмертия», для XIX-го было характерно многообразие лирики, XX век с его катаклизмами и в поэзию принес потерю упования. Но уже конец бурного XX столетия и начало XXI века характеризуются возрождением веры и надежды.

В своей статье «Житейское море панихиды в образах русской поэзии», предисловии автора-составителя к стихотворному сборнику, Нина Саблина рассматривает панихиду как богослужебный текст, находит в этом тексте парафразы и мотивы псалмов – и большое внимание уделяет образу «житейского моря», столь любимому стихотворцами. Источники этого образа – в ирмосе 6-й песни канона, в песни Моисея, в Псалтири и Евангелии.

«Страшно бушует
житейское море!
Буйные волны
качают ладью…
В ужасе смертном,
в отчаянном горе,
Боже мой, Боже,
к Тебе вопию.
…К пристани тихой
Твоих повелений
Путь мой направь
и меня успокой…
Ты среди всяких
житейских волнений
Путеводитель,
Спаситель Ты мой!».

Так писал в конце XIX века Иван Григорьевич Кульжинский. А это – Михаил Дудин, почти наш современник:

«Ушел я
из родительского дома
Мальчишкою 11-ти лет.
Осенний дождь,
как серая солома,
Прошел за мной
и смыл горючий след.
Затушевал за рощею окольной
Тоску и горе изначальных мест:
ворон над вязовскою
колокольней
И над могилой
материнский крест.
На берегу судьбы людского моря
Я своего не строил шалаша,
А радости преодоленья горя
Училась в море грешная душа.
Когда ж кончались
время и терпенье
И гибель караулила окрест,
Передо мною,
как благословенье,
Вставал над бездной
материнский крест».

Еще одно видение житейского моря, преодолеть волнения которого невозможно без Спасителя, в стихах иеромонаха Романа (Матюшина):

«Кто не тонул, тот не молился.
Блажен, кто Господа призвал
И в смертный час не усомнился,
что Бог смирит девятый вал.
Ах, в синем море-океане
Смешались с пеной облака.
Одна бескрайность,
все в тумане,
Ни маяка, ни островка.
Мой белый парусник-красавец
Был, как всегда, послушен мне
И, океана не касаясь,
Летит к желанной стороне.
И видел я в полупареньи,
И здесь, и там, со всех концов,
Невдалеке и в отдаленьи
Самонадеянных гребцов.
Они меня куда-то звали,
Маня с собой, входили в раж.
Другие в спину мне плевали
И говорили: «Он не наш».
Кто танцевал, кого тошнило,
Кто умирал, кто прикорнул.
А бесноватый у кормила
Куда-то руку протянул.
Он говорил, в себя поверив,
От страшной власти запьянев:
– Земля – она не только берег,
Земля не там, она на дне. –
И так иное направленье
Провозгласил в безумье он.
И мачту-Крест в одно мгновенье
Срубили, выбросили вон.
И воззывал – заре навстречу –
Тираном вскормленный певец,
Дырой пяти-шестиконечной
Пробили днище наконец.
И вот пробоиной-звездою
Потоком хлынула вода.
И этой гибельной водою
Расперло гибельно борта.
А муж, чей разум не был пропит,
Кричал напрасно сквозь «ура»:
– Заткнем звезду! Она потопит!
И нас погубит, и корабль!
Ему, понятно дело, вняли,
Но, чтоб отбить охоту впредь,
Единодушно раскачали
И за борт бросили, на смерть.
Потом сбежались, наклонились
Увидеть, как пойдет ко дну…
Да не о том они молись:
На радость мне – не утонул.
Он у Креста застыл с надеждой,
Что кто-нибудь спасет от мук.
Вперед, мой парус
белоснежный,
На помощь брату моему.
А вслед орали прямодушно:
Мол, кто не с нами – значит, враг.
Лети, мой парусник послушный,
Мне под звездой нельзя никак.
Но кто-то сзади изловчился,
И грянул выстрел мне в протест.
И я отчаянно вцепился
за ту же мачту, тот же Крест.
Погиб мой парусник нежданно,
Но речь теперь уж не о нем.
Мы оба в пене океана,
Держась за мачту-Крест, плывем.
Я ослабел, поник в невзгоде,
В полусознаньи клянчил пить.
А он шептал:
– С Креста не сходят,
С Креста снимают, потерпи.
И я терпел с невнятным стоном,
Стремясь душой от этих мест,
И знал, и верил – не потонем,
Пока мы держимся за Крест…
Кто не тонул, тот не молился.
Блажен, кто Господа призвал
И в смертный час не усомнился,
что Бог смирит девятый вал».

Составитель антологии стихов о смерти и бессмертии Нина Павловна Саблина отошла ко Господу 9 января 2007 года. В последнее десятилетие ее имя стало широко известно православным людям в северной столице и во многих других городах России. Она читала лекции в вузах и воскресных школах, вела интересные и доступные уроки на «Православном радио Санкт-Петербурга», была неизменной участницей многих научных конференций и общественных форумов, в том числе Рождественских чтений в Москве. С ранней юности Нина Саблина отстаивала перед лицом мира сего сокровища, как она говорила, «облагодатствованного русского», а потом и церковно-славянского языка. Делом всей ее жизни стало учебное пособие «Буквица славянская», которое выдержало несколько изданий. А поэтическая хрестоматия, представленная на нашей книжной полке, была уже посмертным изданием трудов ученого-языковеда, сумевшей собрать лучшие поэтические размышления о бессмертии и смерти.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475