Генерал-инспектор артиллерии

  В сталинские времена в 1948 году был издан четырехтомный труд «Артиллерия русской армии» под редакцией генерал-майора Е.З.

 Барсукова; в нём была дана высокая оценка выучке российских артиллерийских офицеров в первую мировую войну. Действительно, уступая в количестве и калибре, русские пушки искусной стрельбой производили опустошение в рядах наступавших немцев. Недаром немецкая пехота окрестила нашу скорострельную трехдюймовую пушку «косой смерти». Против одной русской батареи, чтобы обеспечить перевес в артиллерийском огне, немцы вынуждены были выставлять три своих. Так вот, в роскошном советском издании упомянутой книги написано: «В отношении столь хорошей подготовки русская артиллерия обязана была главным образом своему генерал-инспектору, который в течение десятилетия, предшествующего первой мировой войне, все свои знания и большое искусство в артиллерийской стрельбе, все свое внимание отдавал боевой подготовке артиллерии». Можно было бы ещё прибавить, что этот выдающийся военный реформатор фактически создал русскую скорострельную артиллерию, заложил основы тяжелой мобильной артиллерии, неизменно требовал и лично проверял у каждого офицера-артиллериста умение вести огонь с закрытых позиций, что было совершенно неизвестным для армий союзников и неожиданным для противников России в войне. Ещё в русско-японскую войну он ввел это новшество и заставил неповоротливых снабженцев к каждому орудию, отправляемому в Маньчжурию, обязательно прикладывать оптику для скрытой стрельбы. Это сберегло жизни многим тысячам артиллеристов.
  Чьё же имя так старательно замалчивалось советскими историками и учеными от артиллерии? Даже через тридцать лет после убийства они не решались произнести, а тем более написать имя генерал-инспектора артиллерии Великого князя Сергея Михайловича Романова.
  Среди многих орденов он с гордостью носил на груди скромный знак выпускника Михайловской артиллерийской академии, одного из старейших военных учреждений России. Меня, человека далекого от точных наук, одно перечисление предметов, которое нужно было сдавать кадровому офицеру при поступлении в Академию приводит в сердечный трепет. В назидание молодым россиянам всё же приведу этот перечень: алгебра, геометрия, тригонометрия, дифференциальное и интегральное счисления, физика, химия, фортификация, тактика, артиллерийское черчение и языки – русский, французский и немецкий. За годы обучения нужно было постичь главные предметы: все отделы артиллерии, технологию, теоретическую механику, практическую механику и химию, а также вспомогательные: высшую математику, физику, стратегию, фортификацию, тактику, историю военного искусства, военную администрацию и снова русский, французский и немецкий языки. И это не считая постоянных практических занятий и полевых стрельб. Имея фундаментальную оперативно-тактическую подготовку, воспитанные в духе верности долгу михайловцы прославились во всех войнах XIX и начала XX веков. 193 выпускника Михайловской артиллерийской академии были награждены орденом Святого Георгия.
  Великий князь Сергей Михайлович с легкостью овладевал всей артиллерийской премудростью. С детства он отличался от братьев точностью ума и прекрасными математическими способностями, безмерно радуя этим своего отца – Великого князя Михаила Николаевича, который в течение 22 лет состоял наместником Кавказа и одновременно главнокомандующим Кавказской армией и Кавказским военным округом. Занимая этот опасный и ответственный пост, Михаил Николаевич сумел не только завершить казавшуюся бесконечной войну с северокавказскими горцами, но и создать на Кавказе прочный бастион Российской Империи.
  Имя свое Великий князь Сергей получил в честь игумена земли Русской святого преподобного Сергия, Радонежского Чудотворца, поскольку родился в день преставления славного святого Руси – 25 сентября (8 октября) 1869 года. Суровое воспитание закалило будущего выдающегося реформатора артиллерии. Великокняжеские дети, по свидетельству Великого князя Александра Михайловича, «спали на узких железных кроватях с тончайшими матрацами, положенными на деревянные доски. Будили их в шесть часов утра, затем они, стоя на коленях, читали молитвы перед иконами, потом принимали холодную ванну. Завтрак состоял из чая, хлеба и масла. Все остальное было строго запрещено, чтобы не приучать к роскоши… Из-за ошибки в немецком слове лишали сладкого». Ошибка при решении задачи по математике «влекла за собой стояние на коленях носом к стенке в течение целого часа». Сергей «даже в возрасте одиннадцати лет любил точность во всем», легко справлялся с задачами и реже братьев стоял в углу. К образованию в великокняжеской семье относились основательно: учебная программа, разделенная на восьмилетний период обучения, состояла из уроков по Закону Божию, истории Русской Православной Церкви, сравнительной истории других исповеданий, русской грамматики и литературы, истории России, Европы, Америки и Азии, географии, математики, языков и музыки. Сверх того великих князей учили обращению с огнестрельным оружием, верховой езде, фехтованию и штыковой атаке. Вопроса «Кем быть?» у великих князей не существовало. Выбор карьеры лежал между кавалерией, артиллерией и военным флотом. Выбор не из легких, особенно когда тебе только 20 лет. Великий князь Сергей вместе со своим старшим братом Александром на его яхте «Тамара» совершил двухгодичное плавание в Индию, но даже красоты этой далекой страны не смогли его отвратить от любви к точным наукам. И выбор был сделан в пользу артиллерии. Так случилось, что еще в 1887 году Сергей Михайлович вместе с августейшим отцом, Председателем Государственного совета Российской империи, совершил путешествие на Урал, был на заводах Алапаевска, не предполагая, что через 30 лет будет здесь узником.

  Великий князь Сергей унаследовал от отца «твердость убеждений и бесстрашие солдата». Службу он начал в лейб-гвардии конно-артиллерийской бригаде, где проявил себя как блестящий артиллерист. В 1891 году 22-летний Великий князь пожалован был чином флигель-адъютанта к Его Императорскому Величеству, в 1899-м произведен в полковники, в 1903-м — в генерал-майоры. Выдающиеся таланты его были отмечены – он был избран Почетным членом Михайловской артиллерийской академии. Как и все Романовы, он сочетал в себе много различных талантов. Его любовь к музыке и театру не мешала ему быть требовательным и жестким военачальником. Генерал-инспектор артиллерии – и президент Российского театрального общества. Многолетний поклонник прима-балерины Матильды Кшесинской – и гроза неповоротливых снабженцев и чиновников военного министерства. Он обладал прекрасным юмором и был душой компании. Но всё это до тех пор, пока над Россией не нависла угроза большой войны. Все свои силы и недюжинный талант он бросил на то, чтобы в предвидении неизбежной войны с Германией воздействовать на тяжелое на подъем русское правительство в вопросе перевооружения нашей артиллерии. Как вспоминал Великий князь Александр Михайлович: «Он избегал светских торжеств и в высоких кругах слыл человеком замкнутым и молчаливым. Был прост в общении с обыкновенными людьми и доступен всем». Война с Японией вскрыла много недостатков в подготовке личного состава и в вооружении российской армии. С 1905 года Великий князь Сергей Михайлович по Высочайшей воле Государя Императора Николая II Александровича занимает пост генерал-инспектора артиллерии в чине генерал-лейтенанта и должность начальника Главного артиллерийского управления. Он настаивает на открытии новых артиллерийских училищ, начинает формировать мобильную тяжелую артиллерию, выступает за чёткое взаимодействие всех родов войск на поле боя, за первенство инициативы командиров в ведении боя.
  Накануне мировой войны (1914–1918), вернувшись из поездки в Австрию, Великий князь Сергей доложил русскому правительству о лихорадочной работе военных заводов центральных европейских держав и потребовал усиления темпов перевооружения армии. Генерал А.С. Лукомский впоследствии отмечал: «Русская полевая артиллерия очень многим обязана Великому князю. Благодаря его знаниям и громадной энергии, с которой он проводил подготовку личного состава, постоянно объезжая и контролируя, наша полевая артиллерия в японскую и в европейские войны была на должной высоте. Знаток своего дела, чрезвычайно требовательный и часто неприятный начальник, он знал достоинства и недостатки каждого из сотен дивизионных и батарейных командиров, а зачастую и старших офицеров. От всех он сумел добиться подлинной виртуозности в стрельбе – и наши артиллерийские бригады своим огнем на полях сражений изменили ход мировой войны». За службу Богу, Царю и Отечеству Сергей Михайлович был удостоен ордена Святого Владимира I степени, что было редкостью, поскольку многие великие князья Царствующего Дома не дослужились до столь высокой награды.
  Да, его пушки несли смерть, но смерть врага не ложится неисцелимым грехом на душу того, кто защищает своё Отечество. И.А. Ильин, посвятивший этой проблеме ряд своих работ, подчеркивал, что человеку принадлежит не право, а обязанность употребить насилие там, «где оно оказывается единственным или наименее неправедным исходом». А так как «участие в войне есть для каждого участника акт повиновения внешнему приказу», то «самое решение убивать не падает всем своим бременем на душу убивающего».
  «Война выявляет не только темные стороны человеческой природы; война может пробуждать и все великое, благородное, дремлющее в народе»
В январе 1916 года, в критический период мировой войны, Великий князь Сергей Высочайше назначен полевым генерал-инспектором артиллерии при Верховном Главнокомандующем Государе Императоре Николае II Александровиче. Когда Дума высказалась против монопольного занятия великими князьями видных административных должностей, она сделала исключение для него и для Великого князя Николая Николаевича.
  С юности Великий князь Сергей очень дружен был с Наследником Цесаревичем Николаем Александровичем, своим двоюродным братом. В течение более двадцати лет Великий князь Сергей Михайлович был близким другом Императора Николая II и пребывал при Государе в Ставке до последних дней существования Российской Империи, помогая ему рекомендациями и советами. Как писал Великий князь Александр Михайлович: «Его точный математический ум не был способен на необоснованные предположения. Его утверждения основывались на всесторонней осведомленности и тщательном анализе секретных донесений…».
  В апреле 1917 года, после Февральской революции, Великий князь вышел в отставку. Как впоследствии писал генерал-лейтенант А.И. Деникина, назначенный в то время начальником штаба Верховного главнокомандующего: «два доклада Сергея Михайловича нарисовали мне такую отчетливую картину состояния русской артиллерии, подчеркнули такое изумительное знание им личного состава, что я искренно пожалел об уходе такого сотрудника». Он бы мог сразу уехать на юг России и тем спастись от неминуемой гибели. Но он остался там, где его выдающиеся заслуги перед Родиной делали его ненавистным для беззаконных узурпаторов власти. Он сознательно разделил судьбу Царской семьи. Весной 1918 Сергей Михайлович был сослан в Вятку, а затем в Екатеринбург. В мае 1918 года из Екатеринбурга, вместе с другими членами Царской Семьи он был переведен в Алапаевск. С Великим князем Сергеем Михайловичем из Петрограда в ссылку выехал управляющий его делами Федор Михайлович Ремез (1878–1918). Многие годы он исполнял обязанности личного секретаря Великого князя. В Петрограде у Федора Михайловича осталась семья; этот близкий князю человек добровольно пошел с ним на страдание и смерть.
  Сергей Михайлович не чувствовал за собой никакой вины, он всегда и во всём был верен присяге и честно служил Богу, Царю и Отечеству. Когда условия жизни заключенных стали особенно тяжёлыми, он послал телеграмму в Екатеринбург председателю Областного совета, где писал следующее: «…Не зная за собой никакой вины, ходатайствуем о снятии с нас тюремного режима. За себя и моих родственников, находящихся в Алапаевске. Сергей Михайлович Романов». Ответа, конечно, не последовало. В ночь со среды на четверг, как в день Иудина предательства, с 17 на 18 июля 1918 года, в день обретения честных мощей святого преподобного Сергия, игумена Радонежского, то есть в день тезоименитства Великого князя Сергея Михайловича, под предлогом переезда в более «тихое и безопасное» место, Великих князей Романовых и их слуг тайно вывезли к заброшенной Нижне-Селимской шахте и сбросили живыми в ствол старой шахты глубиной около 60 метров. Всех, кроме Великого князя, который оказал сопротивление палачам, схватил одного из них за горло, но был убит пулей в голову. Его тело тоже было сброшено в шахту. От разрыва гранаты в глубине шахты сразу погиб Федор Михайлович Ремез, остальные мученики погибли от ран, голода и жажды. Судебным следователям адмирала Колчака не составляло большого труда восстановить все обстоятельства убийства и место сокрытия тел. Промыслом Божиим именно 8 октября, в день рождения Великого князя Сергея Михайловича и в день памяти святого преподобного Сергия Радонежского найдено было первое тело – секретаря Великого князя, Федора Михайловича Ремеза. Четыре дня раскапывала следовательская группа шахту, извлекая каждый день тела мучеников, находившиеся на различной глубине.
  18 октября их тела внесли в Екатерининскую церковь, где служились литии, панихиды и совершалось всенощное бдение. 19 октября тела алапаевских мучеников после заупокойной Литургии и отпевания в Свято-Троицком соборе были временно захоронены в склепе с южной стороны алтаря Свято-Троицкого собора. Как писал игумен Серафим, сопровождавший впоследствии тела алапаевских мучеников через всю Россию в Китай, народу было так много, что люди не помещались в храме, а стояли, плакали и молились прямо на улице. Так прощались жители города Алапаевска с августейшими страдальцами и их верными слугами.
  Меня сначала удивило, почему пять боевых офицеров не сопротивлялись убийцам, ведь они не один год провели на фронте, прекрасно владели оружием. Но потом я понял что, пройдя вместе с простыми русскими солдатами окопы войны, по мере сил оберегая их жизни и облегчая солдатскую службу, они не готовы были проливать кровь своих соотечественников. Благородные люди, они не чувствовали за собой вины и ждали справедливого суда, но суд был неправедным, суд был иудиным. Это было подлое, трусливое убийство. Говорят, что двое убийц впоследствии сошли с ума. Но что такое сумасшествие? Это извращенный взгляд на мир и «отклоняющееся поведение», отклоняющееся от правил человеческих, а нередко и от законов Божиих. То, что творили убийцы, не укладывалось ни в законы Божии, ни в законы человеческие – они сошли с ума раньше, чем совершили своё злодеяние. Они были слепым орудием зла, которое на какое-то время стало торжествовать над добром. Есть и чисто медицинский аспект этого убийства. Ещё в XIX веке судебными психиатрами было установлено, что зверское убийство ради самого убийства без всяких причин и оправдания «совершается субъектами, страдающими психическими расстройствами в виде неодолимого влечения к убийству человека». Этот феномен даже получил специальное название: гомицидомания («гомо» – «человек» + «окцидо» – «убиваю» + «мания» – «страсть»). Именно эти люди, потерявшие человеческий облик, и в Екатеринбурге, и в Алапаевске, и в Перми стали исполнителями самых зверских планов ненавистников России.
  Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Филарет (Вознесенский) в своем послании перед канонизацией новомучеников Российских писал: «Нельзя забывать о том, что злодеи коммунисты, убивая царскую семью, делали это для того, чтобы уничтожить саму память о том, как жила Россия многие столетия своего существования. Они стремились оборвать, прекратить, вытравить в многострадальном русском народе тот светлый дух, которым жила Святая Православная Русь, – дух православной государственности и насадить отвратительный дух богоборческого и братоубийственного коммунизма. Не актом только злобы и мести, не актом только политической расправы с врагами, но именно актом принципиального духовного уничтожения православной русскости с целью насаждения противоестественного и злого коммунистического духа в русском народе – было преступное убийство царской семьи!…»
  В московской Марфо-Мариинской обители милосердия 11 февраля 2007 г., в день празднования Собора святых новомучеников и исповедников Российских, был освящен поклонный крест в память об алапаевских мучениках, убитых вместе с Великой княгиней, святой преподобномученицей Елисаветой Феодоровной 18 июля 1918 года. Крест воздвигнут в память о Великом князе Сергее Михайловиче, князьях крови Императорской Иоанне, Константине, Игоре Константиновичах, князе Владимире Павловиче Палее (сын убиенного в 1919 г. Великого князя Павла Александровича) и Федоре Михайловиче Ремезе.
  В окрестностях Алапаевска теперь издалека видны ограда и здания монастыря в честь Новомучеников Российских, построенного на месте алапаевской Голгофы. То, что пытались скрыть подлые убийцы, теперь засияло золотыми куполами. Истина восторжествовала. Ещё одной святыней на Русской земле стало больше.
  Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, посещая обитель под Алапаевском, сказал: «Возведение на этом месте монастыря в честь Новомучеников Российских должно изгладить последствия страшных преступлений, совершившихся на многострадальной уральской земле».

Протоиерей
Сергий Вогулкин, профессор,
доктор медицинских наук

© При использовании информации ссылка на СМИ
«Информационное агентство Екатеринбургской Епархии»
(свидетельство о регистрации ИА №11–1492 от 29.05.2003) ОБЯЗАТЕЛЬНА.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475