Хроника двух сердец

Два голубя вспорхнули в небеса –
Один из пепла вырвался костра,

Другой поднялся из глубин земли
И взмыл за первым, чтоб догнать могли
Те, кто за ними рвется в вышину,
Не волею своей покинувши страну,
А с пулей в сердце, со штыком в груди
От милых мест к высотам потекли,
Взмахнув крылами, в стаю собрались,
К Престолу Божьему их души унеслись.
Здесь мучеников сонм коленопреклонён
И молит Господа, и глаз поднять не может:
«Не ведают! Не ведают! Прости Россию, Боже!».
(С.В.)

  Она была на год его старше, он пережил её на один день. Они, может быть, встречались, хотя мы не имеем об этом никаких сведений. Они, конечно, знали друг о друге. Они были молоды и красивы, талантливы. Их жестоко убили без суда и следствия. Да и за что их было судить? Только за то, что в них текла кровь Романовых? Ольга и Владимир. Хорошие русские имена, известные с крещения Руси, которые носили равноапостольные крестители земли русской.
  Я каждый день провожу среди молодежи их возраста; среди них тоже есть и Ольги и Владимиры… я смотрю в молодые, радостные или озабоченные лица и ищу черты тех юных, о которых нынешнее поколение, может быть, и не знает. Они приняли мученическую смерть за веру, Царя и Отечество. Смогут ли так поступить, когда потребуется, современные молодые люди?
  Цесаревна Великая княжна Ольга Николаевна. Порфироносный первенец Царской семьи, русоволосая принцесса, любимица отца появилась на свет 15 ноября 1895 года. Ей при рождении была предсказана счастливая судьба. Да и могло ли быть иначе, если родишься в дружной и любящей семье? Если кругом твои самые ближние: обожаемый отец, всё понимающая, тактичная и сочувствующая мать, красавицы сестры, любимый брат… Детские игры и детские заботы. Дорогая «маман» приучала детей с раннего детства шить, вышивать, вязать, одевать своих кукол. Самая близкая Олина подруга – Великая княжна Татиана, разница в полтора года позволяла им быть на равных, хотя характеры у них от рождения были разные. Они всё делили поровну, без умолку болтали по-русски, по-английски, по-французски. Когда появились в семье младшие дети, старшие приняли деятельное участие в их воспитании, взяли над ними шефство. Оленька была маленькой копией своего отца: простая, добрая, честная, глубоко верующая, воспитанная на английских, немецких и русских сказках, но беззаветно преданная только России. От матери восприняла она прямоту, умение владеть собой, крепость духа. Сама возвышенная душой, она и рисовать любила акварелью, придающей прозрачность и неземную воздушность рисунку (рис. 1).
  Князь крови Владимир Павлович Палей, двоюродный брат Императора, а по возрасту – погодок княжны Ольги, родился 28 декабря 1896 года. Детство князь Владимир провел в Париже, но родители его не мыслили жизни вдали от России. Его окружала атмосфера глубокой любви и нежности, царившая в семье. С ранних лет он проявил свою необыкновенную одаренность: быстро научился играть на рояле и других инструментах, хорошо рисовал, свободно читал, писал и говорил на французском, английском, немецком и русском языках, отличался удивительной памятью. Его обожали сестры, отец и мать души в нём не чаяли.
  И снова мы видим ту же картину: счастливые и дружные семьи – решающее условие проявления в детях лучших душевных качеств. Вот эти поэтические строки Владимир посвятил своим родителям; думаю, что и Ольга думала о своих родителях так же:
  Мы долго пристани искали безмятежной,
  Скрывались от людей, томились суетой
  И создали, любя, очаг заботы нежной,
  Гнездо, влекущее спокойной красотой…*
  (* – этот и последующие стихи принадлежат перу князя крови Владимира Палея)
  В самые трудные минуты жизни именно воспоминания о семейном очаге грели душу молодого поэта:
  Как светел этот край, заветный наш алмаз!
  Как этот уголок хорош в своей печали!
  В нем все правдивое, за что отвергли нас,
  В нем все прекрасное, о чем мы умолчали…
  Царская Семья, великокняжеская семья – в этом ли дело? Мы знаем немало семей простых по происхождению, но таких же дружных, наполненных нежностью и любовью, давших России и миру прекрасных сыновей и дочерей. Если с детства вложены в душу вера, любовь к Родине, милосердие и сострадание, то смысл жизни становится абсолютно ясным:
  Мы восходить должны, в теченье этой жизни,
  В забытые края, к неведомой отчизне,
  Навеявшей нам здесь те странные мечты,
  Где свет и музыка таинственно слиты…
  О низшая ступень! О лестница к святыне!
  О вещий, вещий сон Иакова в пустыне!
  А годы шли. Вот уже позади детские игры. Ольга начинает серьезно учиться, развивая свой природный ум, музыкальность, её остроумные шутки и неординарные суждения иногда ставят учителей в тупик. Она прекрасно ездила верхом, играла в теннис и танцевала. Из всех сестер она была самая музыкальная; по мнению её учителей, она обладала абсолютным музыкальным слухом. И всё же самое любимое её занятие – прогулки в саду или в лесу, особенно когда рядом рука об руку идёт отец.
  Семья Владимира, наконец, возвращается в Россию. Несмотря на юный возраст, Володя готовится к военной карьере и поступает в Пажеский корпус. Родители настояли на том, чтобы он продолжал частным образом обучаться живописи и музыке. В 13 лет в нём открывается новый талант: он начинает писать стихи. Вот как вспоминала об этом его мать, княгиня Ольга Палей: «С 13-летнего возраста Владимир писал очаровательные стихи… Каждый раз, когда он возвращался домой, его талант к поэзии проявлялся все сильней и сильней… Он пользовался каждой свободной минутой, чтобы отдавать свой ум своей возлюбленный поэзии. Обладая темпераментом мечтателя, он обозревал все вокруг себя, и ничто не ускользало от его чуткого, настороженного внимания… Он страстно любил природу. Он приходил в восторг от всего, что сотворил Господь Бог».
  Как они оба любили природу, созданную Богом! Любили то, от чего отгорожена городскими стенами наша современная молодёжь. А ведь она не менее талантлива: с рождения каждый ребенок в душе поэт и художник. Что он видит, то и запечатлевает на всю жизнь. Но лишь Природа раскрывает таланты, через неё творческий человек познает своего Творца, поражаясь удивительной красоте и беспредельной глубине Божьего замысла.
  Мне дорог час, когда царицей властной
  Встает вдали румяная заря
  И к жизни вновь готовится прекрасной
  Душа, любовью трепетной горя…
  Но всех дороже мне тот час упокоения,
  Когда туман рождается ночной,
  И вся душа, источник вдохновенья,
  Горит в тиши высокою звездой.
  Покажи ребенку храм природы, беспредельное звездное небо, покажи ему Божий храм – и душа его возгорится Божественным огнём, как цветок навстречу солнцу, раскроются его таланты. Покажи ему вычурные коробки зданий, мерцающие лампы игорных заведений, грубую изнанку жизни, покажи жестокие боевики и страшные «ужастики» – закроется душа, засохнет без любви, погибнет талант. Любовь, красота и гармония законом Божиим заложены в природу мира, в природу человека. Храните и любите природу, и Господь сохранит вас и ваших детей.
  Душа не знает возраста, ребёнок может быть душевным, а взрослый – бездушным. Сквозь шалости Оли пробивается сильная и цельная натура, по юношески восторженные стихи Володи вдруг сменяются серьезным раздумьем:
  Искусству строгому чужда тонов крикливость,
  Оно не гонится за вычурной мечтой,
  И, презирая шум, натянутость, красивость,
  Оно цветет в стихах священной простотой.

  Отдаваясь святому лиризму,
  Я про немощь свою забывал,
  И на страсти смотрел я сквозь призму
  Непорочных далеких начал.
  Оле уже 16 лет – время первого появления в свете, первой любви. Первый бал по случаю 300-летия Дома Романовых, первое бальное платье, первые бриллианты и жемчуга, первые кавалеры (рис. 3). У нее были чудные белокурые волосы, большие голубые глаза и дивный цвет лица. Особенно ей шёл гусарский мундир, ведь она была назначена шефом 3-го гусарского Елисаветградского полка (рис. 2). А что же наш юный высокородный паж? Военная форма ему тоже очень к лицу и, хотя на балы ещё рано, сердцу не прикажешь – красивые девушки волнуют поэта:
  О, не бледней, Хранитель мой крылатый,
  Из-за меня рыдавший только раз,
  Когда весенним пламенем объятый,
  Я не тушу восторга юных глаз!
  Мир так красив и счастие так хрупко…
  Хрупкое счастье. Если бы они знали, что ждёт их! Но всё известно только Богу. А пока над Россией собираются тучи. Молодыми сердцами они чувствуют и глазами видят, что что-то меняется вокруг, черствеют сердца людей, исчезают милосердие, любовь к ближним.
  И что нам, в сущности, науки
  Для сердца дали и мечты?
  Одну лишь горечь вечной муки
  Среди безумной суеты.
  Одно лишь вечное желанье
  Свое ускорить прозябанье
  И слиться, мучая себя,
  С новейшим темпом бытия!
  Мы не язычники, но веры
  Немного в нынешних сердцах,
  А чувство долга, чувство меры
  Иным внушают даже страх.
  Но они не «иные». «Золотая молодёжь» начала XX века – это блестящие, обаятельные, образованные молодые люди с безукоризненными манерами, именно такие, как князь Владимир Палей и Великая княжна Ольга Николаевна. Глубокая вера и чувство долга прошли через горнило событий 1905 года, мировой войны, революции и нашли своё окончательное воплощение в мученической смерти. Они взрослели на глазах, время сжалось, а события мчались с невероятной скоростью. Перед войной Ольге восемнадцать, её сватает за своего сына король Румынии, но она категорически отказывается покидать Родину: «Я русская и хочу остаться русской». Как потом оказалось, это был её последний шанс остаться в живых.
  Володя готовится ехать на фронт в чине корнета Императорского гусарского полка: долг перед Родиной для него превыше всего. Ни тени страха в душе, одно упование на Бога.
  Огради меня, Боже, от вражеской пули,
  И дай мне быть сильным душой…
  В моем сердце порывы добра не заснули,
  Я так молод еще, что хочу, не хочу ли,
  Но всюду, во всем я с Тобой…
  И спаси меня, Боже, от раны смертельной,
  Как спас от житейского зла,
  Чтобы шел я дорогой смиренной и дельной,
  Чтоб пленялась душа красотой беспредельной
  И творческой силой жила.
  Но, коль Родины верным и преданным сыном
  Паду я в жестоком бою,
  Дай рабу Твоему умереть христианином,
  И пускай, уже чуждый страстям и кручинам,
  Прославит он волю Твою…
  Перед отъездом Владимир с сёстрами и родителями идут в церковь помолиться перед дорогой и неожиданно встречают там Императрицу Александру Феодоровну в форме сестры милосердия. Она благословляет Володю иконой, желает доброго пути и защиты Божией в бою. Старших дочерей Императрицы не было при встрече, но к этому времени они тоже трудились в госпиталях сестрами милосердия (рис. 5).
  Сестры милосердия, ангелы земные,
  Добрые и кроткие, грустные немного,
  Вы, бальзам пролившие на сердца больные,
  Вы, подруги светлые, данные от Бога…
  Ольга, со слов близких ей людей, немедленно отзывалась на любую просьбу, действуя под влиянием сердечного, горячего порыва и огромного чувства сострадания, сильно в ней развитого. Ухаживать за больными было ей не впервые – болели младшие сестры, нередко приходилось ухаживать за любимым больным братом. Именно она через три года на руках будет выносить его гулять в сад страшного Ипатьевского дома.
  В феврале 1915 г. Володя уже на фронте. Военная хроника тех дней свидетельствует, что князь Владимир Палей не раз лично ходил в разведку. За храбрость он был пожалован военным орденом Анны 4-ой степени. Кроме того, в 1915 году Гусарский полк участвовал в оборонительных операциях Северо-Западного фронта и только после тяжелых потерь отошел в резерв. За участие в боевых операциях Владимир получил чин подпоручика и Анненское оружие за храбрость (рис. 4). Солдаты любили храброго юношу, и он отвечал им тем же. Тяжело переживал князь гибель своих товарищей:
  Спите, солдатики, спите, соколики.
  Вам здесь простор и покой.
  Благословил вас Господь наш Всевидящий
  Миротворящей рукой.
  Русь защищая, ребята бывалые.
  Долго дрались вы с врагом.
  Спите, родимые, спите, усталые,
  Под деревянным крестом.
  Война до предела обострила чувства, многих заставила понять, что все мы в руках Божиих; молитвы о воинах возносились по всей России, а им в окопах чудились знакомые колокольные звоны, золотые купола храмов:
  Уже сгустилась полумгла,
  Но в небе, над землей усталой,
  На золотые купола
  Еще ложится отблеск алый;
  Зовя к молитвенным мечтам
  Того, кто сир и обездолен,
  Кресты высоких колоколен
  Еще сияют здесь и там,
  Как будто солнца замедленье
  На каждом куполе златом
  Напомнить хочет нам о Том,
 Кто обещал нам воскресенье…
  О чём мечтает воин на войне? О доме, о близких и родных, о жизни, о тихом пристанище, где греет не столько огонь, сколько человеческое тепло.
  В июньских сумерках однажды, на войне,
  Я, помню, видел раз, как у лесной опушки,
  Под яркою звездой, горевшей в вышине,
  Зажегся слабый свет в окне простой избушки…
  Маня к себе в простор, в страну крылатых грез,
  Вечерняя звезда сияла горделиво,
  А в дремлющем селе, внизу, среди берез,
  Мерцал огонь земной неровно и пугливо;
  Но голубой дымок всходил прямой чертой
  От очага земли к звезде неугасимой,
  И чудилось в душе, неясною мечтой,
  Что огоньки горят в связи неуловимой…
  И на войне иногда устанавливается тишина; и в госпитале, только что полном криков боли, вдруг всё стихает. Это руки милых сестер милосердия успокоили, это тепло их нежных сердец исцелило телесную боль.
  Как на сердце вдруг стало тихо
  Среди наскучившего дня,
  Наверно, кто-то помолился
  Душою чистой за меня.
  Для победы нужно не только мужество, нужно огромное терпение. Не бывает победы без жертв, без подвига. Войну, как и любое другое испытание, преодолевают всем миром. А вот мира и не было. Даже победы на фронте не восстановили мир в стране, где уже во всю шла оголтелая агитация против царя, правительства, командования, против России. На людских тяготах и горе красным кровавым цветом расцвела революция.
  Куда вы стремитесь так жадно,
  Вы все, что живете кругом?
  Куда вы стремитесь бегом,
  Куда вы стремитесь так жадно?
  Зачем моей грезе отрадно
  Глядеть на ваш пьяный содом?
  Куда вы стремитесь так жадно,
  Вы все, что живете кругом?
  Мы докатились до предела –
  Голгофы тень побеждена:
  Безумье миром овладело —
  О, как смеется сатана!
  Вот здесь я бы хотел попросить прощения у читателей за вольность, которую допустил, соединив произвольно две судьбы, не соединенные при жизни. Но я надеюсь, что вы простите меня, потому что, как мне кажется, только ей, милой, доброй и отважной Ольге Николаевне мог написать поэт эти строки:
  Ты, с подвигом связавшись клятвой,
  Неузнаваемо строга,
  Идешь… и мне — сестра, я брат твой —
  Ты, как святыня, дорога.
  Нет! Тебе к рассвету чистому
  Богом велено идти!
  Ты проходишь по тернистому,
  По тяжелому пути…
  Мы никогда не узнаем, кому Володя посвятил эти строки, но пусть это будет о ней! Пусть о ней будут его стихи, тем более, что их мученические венцы в те дни уже лежали рядом у Престола Божия, и ангелы готовы были возложить их на юные головы безвинно убиенных.
  Господь во всем.
  Господь везде:
  Не только в ласковой звезде,
  Не только в сладостных цветах,
  Не только в радостных мечтах,
  Но и во мраке нищеты,
  В слепом испуге суеты,
  Во всем, что больно и темно,
  Что на страданье нам дано…
  Люблю лампады свет неясный
  Пред темным ликом Божества.
  В нем словно шепот ежечасный
  Твердит смиренные слова.
  Как будто кто-то, невзирая
  На то, чем жив и грешен я,
  Всегда стоит у двери рая
  И молит Бога за меня.
  Юный защитник Отечества и дочь Императора, они не могли допустить мысли встать на сторону изменников, они не занимались политикой, но как патриоты своей Родины не могли не видеть грядущей катастрофы. Владимир писал: «Всей России грозит позор и проклятие. Пора, пора опомниться, если мы не хотим дать миру плевать нам в лицо». Ольга сочувствовала и во всём поддерживала отца, она была его доверенным лицом в самые тяжелые периоды их жизни, с ней он советовался, зная её рассудительность и безграничную преданность.
  Боже всесильный!
  Дай мне терпенья:
  Борются в сердце небо и ад…
  Шепот молитвы… строгие лики…
  Звонких кадильниц дым голубой…
  Дай мне растаять, Боже великий,
  Ладаном синим перед Тобой!
  Выйду из храма — снова нарушу
  Святость обетов, данных Тебе, —
  Боже, очисти грешную душу,
  Дай ей окрепнуть в вечной борьбе!
  В цепких объятьях жизненных терний
  Дай мне отвагу смелых речей.
  Черные ризы… Сумрак вечерний…
  Скорбные очи желтых свечей…
  Черные ризы…Тихое пенье…
  Ласковый отблеск синих лампад.
  Рушится всё, что они любили, враг внешний и внутренний топчет русскую землю, захлестнула Россию и становится неуправляемой смута, братоубийственная война потоками крови залила прекрасные русские села и города.
  Настал кровавый, бурный век. Отныне
 Цари должны нести свой тяжкий крест.
  На смену им идет народ свободный —
  Свободный только на словах — на деле
  Лишь праздный страшной праздностью злодея!
  Не забывай, что дни те недалеки,
  Когда толпы сдержать уже не смогут.
  И Ольга и Владимир понимали, что в стране совершается страшное беззаконие, оба могли покинуть Россию и со стороны наблюдать её агонию, но оба отказались от такой возможности. Благодаря неравному браку его родителей, князь Владимир по законам Императорской фамилии не мог считаться членом династии. Это обстоятельство могло бы спасти ему жизнь. 4 марта 1918 года Владимир был вызван в ЧК Петрограда. Его принял всесильный председатель ЧК Моисей Урицкий, который сделал поэту наглое предложение: «Вы подпишете бумагу о том, что Вы перестаете считать Павла Александровича Вашим отцом, и тогда Вы сразу станете свободным; в противном случае Вы подпишете вот эту другую бумагу, которая будет означать изгнание». Владимир прекрасно понимал, что подписывает себе смертный приговор, но, не дрогнув, подписал вторую бумагу.
  Ты весною окровавлена,
  Но рыдать тебе нельзя:
  Посмотри — кругом отравлена
  Кровью черною земля!
  Силы вражьи снова прибыли,
  Не колеблет их война.
  Ты идешь к своей погибели,
  Горемычная страна!
  Не о себе они думают: собственные беды кажутся им мелкими перед гибелью Отчизны. Из тобольской ссылки Ольга пишет своим родным: «23 декабря. Мы четыре живем в крайней голубой комнате. Устроились очень уютно. Когда сильные морозы, довольно холодно, дует в окно».
  «18 февраля. Здесь много солнца, но морозы, в общем, не сибирские, бывают часто ветры, а тогда холодно в комнатах, особенно в нашей угловой. Живем мы по-прежнему, все здоровы, много гуляем. Столько тут церквей, что постоянно звон слышишь».
  Князь Владимир выслан сначала в Вятку, потом отправлен в Екатеринбург вместе с другими изгнанными членами Императорской фамилии князьями Иоанном, Константином и Игорем Константиновичами, Великим князем Сергеем Михайловичем и их слугами. В Екатеринбурге к молодым князьям неожиданно присоединяется Великая княгиня Елисавета Феодоровна, сестра Императрицы. Несмотря на ее многолетние милосердные труды в Марфо-Мариинской обители, её тоже выслали на Урал с двумя ее монахинями. К их приезду в Екатеринбург Царская семья уже находилась в доме купца Ипатьева. Чудом освободившись от постоянной слежки, Владимир идёт к этому дому, ходит вокруг него, пытаясь увидеть Императора или Императрицу. Но охрана его не пускает, окна заклеены газетами, дом окружает двойной забор, и встреча не состоялась. Условия заключения всё ужесточаются, князя Владимира с другими князьями, Великой княгиней Елисаветой Феодоровной и верными слугами переводят в Алапаевск, самый «революционный» после Екатеринбурга город на Урале. Ужас происходящего и глубокая вера в Божие провидение отразились в написанном Владимиром стихе «Антихрист», где есть такие строки:
  Идет в одежде огневой
  Он править нами на мгновенье,
  Его предвестник громовой —
  Республиканское смятенье.
  И он в кощунственной хвале
  Докажет нам с надменной ложью,
  Что надо счастье на земле
  Противоставить Царству Божью.
  Но пролетит короткий срок,
  Погаснут дьявольские бредни
  И воссияет крест высок…
  Вера согревает юные сердца Владимира и Ольги, питает их надеждой, но они оба узники безжалостных узурпаторов власти, безбожных и беззаконных убийц. Россия, которую они все так любили, гибла, их все предательски покинули. Ольга Николаевна записывает для нас духовное завещание своего отца: «Отец просит передать всем тем, кто ему остался предан и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, и чтобы не мстили и за себя, и помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но не зло победит зло, а только – Любовь…». Владимир в силу своего таланта пытается скрасить дни пребывания в заточении своим соузникам, он духовно сблизился с Елисаветой Феодоровной, его обществом дорожил Великий князь Сергей Михайлович, Володя стал душой этого маленького круга. Но в его стихах пробивается тоска по дому, по родным:
  Немая ночь жутка. Мгновения ползут.
  Не спится узнику… Душа полна страданья;
  Далеких, милых прожитых минут
  Нахлынули в нее воспоминанья.
  Мысль узника в мольбе уносит высоко —
  То, что растет кругом — так мрачно и так низко.
  Родные, близкие так страшно далеко,
  А недруги так жутко близко.
  Наступает страшная развязка; убийцы готовятся совершить своё злодеяние, распаляя себя наглостью, трусливо заливая глаза вином, издеваясь над детьми, унижая взрослых. Один из чинов охраны видел Великую Княжну Ольгу в последний раз в саду при доме Ипатьева 16 июля, около четырех часов дня, на прогулке с Государем – отцом. В эту же ночь Царская семья была расстреляна… Как бы хотела Оленька обнять и защитить всех, но первая же пуля пробила её трепетное сердце.
  Ровно через сутки были живыми сброшены в шахту алапаевские узники. После удара прикладом в голову Володя потерял сознание. Его изувеченное тело вместе с другими зверски убитыми князьями и их слугами было извлечено из шахты и доставлено к Свято-Троицкому храму Алапаевска. Сотни людей встречали останки тех, кто безвинно пострадал, сохранив даже на краю могилы веру и любовь к своей многострадальной Родине. Многие из скорбевших о невинно убиенных сами потом погибнут от рук ещё более озлобившихся большевиков. Сохранят ли они такую же верность и преданность России, как те, кто принял за неё смерть?
  Нельзя никого оставлять в живых, вырезать нужно целыми семьями – вот опыт для будущих «революционеров», оставленный кровавыми убийцами. Через девяносто лет мы видим, что террористы всех мастей хорошо выучили этот урок.
  Только юность соединяла при жизни князей Ольгу и Владимира, только принадлежность к роду Романовых. Души их соединились в Господе. Думал ли поэт Владимир Палей, что строки из его стихотворения «Надпись на могиле» будут о нём?
  «Душа его на крыльях утомленных
 к Создателю, убитая, взлетит».
  Её юное тело было сожжено на костре, его изувеченное тело достали из глубины земли.
  Два голубя вспорхнули в небеса –
  Один из пепла вырвался костра,
  Другой поднялся из глубин земли
  И взмыл за первым …
  Святая Ольга и князь Владимир, молите Господа за нас и за многострадальную Россию!

Протоиерей Сергий Вогулкин,
профессор, доктор медицинских наук

© При использовании информации ссылка на СМИ
«Информационное агентство Екатеринбургской Епархии»
(свидетельство о регистрации ИА №11–1492 от 29.05.2003) ОБЯЗАТЕЛЬНА.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475