Зажигалка

  Сегодня ясная погода и теплынь. Нам с пятимесячным сынишкой это, собственно, на руку: мы гуляем каждый день по четыре часа, не мёрзнем и радуемся Божией щедрости.

  Идём по красивой улице, одним концом открывающейся на озеро, а другим заглядывающей в горы, и названной, увы, в честь безбожника Ленина. Моя цель – киоск «Роспечати». Я ищу журнал «Научи меня, мама», который в других киосках уже кончился. Журнал собираю для сына, на будущее, когда он настолько подрастёт, что захочет учиться.
  Подходим к киоску. Возле стеклянной витрины галдит стайка малышат-мальчишат лет восьми. Они жарко обсуждают что-то, а потом бросаются к окошечку. Я пропускаю мимо ушей начало переговоров парнишек с продавщицей, и лишь горячие слова одного из них: «Клянусь, мы не будем поджигать!» – иголочкой вонзаются в меня, и я моментально реагирую: «Не клянись!».
  Мальчишка не слышит, он весь углублён в свою покупку (удастся – не удастся?). Киоскёрша со вздохом уточняет: «Тебе какого цвета, тоже синего?». Тот торопится: «Такого же; нет, лучше жёлтого!». Товарищ обижается: «Почему это жёлтого? Ты же говорил, чтоб одинаково было!». Покупатель поспешно поясняет: «А чтобы отличались друг от дружки! Идём скорее, попробуем!». И ватажка, поглощённая купленными в киоске… зажигалками (!), исчезает за углом.
  Несколько оторопело смотрела я на эту сделку. Взрослая женщина продала малышам, которые ещё не соображают, что такое опасность, но обожают экспериментировать и пробовать всё, что нельзя, такую недетскую вещь – зажигалку! Разве это разрешено моральным законом? Даже не моральным, а просто человеческим, женским, маминым? Дала бы она своему восьмилетнему сыночку зажигалку? Уж, наверное, нет. И пальцем к тому же погрозила бы, а то и шлёпнула по попе. А чужие сыновья для неё, видно, просто покупатели, поставщики выручки – невзирая на возраст.
  То ли я струсила, то ли оказалась «крепка задним умом», но я ничего не сказала бело-крашеной женщине, скрывавшейся за стёклами в глубине киоска. Лишь задала свой вопрос про журнал, получила отрицательный ответ и отошла к своему спящему сынишке. И тут невдалеке раздался оглушительный даже для меня взрыв пистона или ещё какой взрывающейся штуковины. Сын содрогнулся и широко раскрыл серо-синие глаза. Подумал, жалобно скривился и заревел. Испугался, кроха моя…
  Пистон взорвали восьмилетки с желтой и синей зажигалками. Я рванулась к ним, чтобы попросить не шуметь, сказать, что они грохотом разбудили грудного ребёнка… Но для них мой порыв стал игрой. Прокричав: «Погнали, за нами гонятся!», весёлые и довольные устроенным взрывом и намечавшейся погоней, мальчишки бросились вниз по дороге. Через несколько минут в отдалении прогремел следующий пистон.
  Сын замолк, сосредоточенно насасывая соску и озирая глазищами небо. Мы пошли обратно.
  И нахлынули мысли… Дети жестоки. Почему? Понятно, почему: родители, улица, телевизор, общественные ценности, государство. Девиз современных родителей, если это не опустившиеся люди, которым и до себя дела нет, не говоря уж о собственных детях, – это «идти по головам, чтобы урвать своё». Душевная грязь обосновалась дома, в «тылу», где, казалось бы, должны царить любовь, надежда, вера, защита и уют. Теперь в «красном углу» вместо икон и лампады «красуются» телевизор, набитый насилием, развратом, мистикой, бесовщиной, компьютер с игровыми «стрелялками» и иллюзорным миром, да её величество банкнота. Общественными ценностями стали деньги, связи, обман во всех видах, корысть, обесценивание жизни и прочее, о чём все мы прекрасно знаем. И заправляет всем этим безбожием, всей этой тьмой государственная власть – в принципе, те же люди, что и мы, только развращённые вседозволенностью и видимой безнаказанностью.
  «Жестокость и холод сердца дают преимущества в мирской жизни, материальные блага», – уверены многие родители. Вот и учат своих детей ходить по головам, убивают в них жалость, сочувствие, стремление принести пользу ближним, любить «более других, нежели себя». Наученная ими, восьмилетняя толпа мальчиков (именно толпа, в которой исчезает индивидуальность человека и мутнеет его разум), отлучённая от Бога, от Причастия, от любви, эта толпа уже в принципе не в состоянии подумать о других – о маленьком ли ребёнке, которого она испугала, о друге ли, сломавшем руку, о заболевшем родителе… Эти бедные душой мальчики, лишённые веры в Бога, лишены небесных сокровищ – милосердия и целомудрия; и в этом виноваты взрослые.
  Что же делать конкретно мне? Как смогу я привить сыночку моему любовь к Богу, чтобы с Его помощью он стал добр и силён в сердце своём и не сломался в скорбях, страданиях, гонениях и насмешках? Смогу ли я? Господи, Господи, не оставь меня, веди меня и сына моего по Своей стезе, узкой и трудной, ведущей к спасению, и не дай соблазниться, уклониться, предпочесть торную дорогу греха и неверия.
  Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси и сохрани моего сына, пошли ему здравие душевное, телесное, духовное, дар покаяния, чистоты и целомудрия. Избавь его от помышлений суетных, оскверняющих Тя, и похотей лукавых, от безбожников, еретиков и злых людей, от мирских искушений, от последствий моей греховной, развращённой жизни. Сподоби его любити Тя от всея души своея и помышления и творити во всём Волю Твою. Даруй ему благодать Твою, Господи, дабы служил он Тебе всей жизнью своею и самою смертью…
  Я шла по дороге. Коляска катилась предо мной, неся в себе дарованное мне Богом дитя. Я смотрела на него, а сама представляла, что бы я сказала тем восьмилетним чужим сыновьям, а по сути – своим, происшедшим от Первородителей Адама и Евы, и тоже дарованным кому-то Богом, если б они не убежали от меня – непонятного далёкого взрослого, над которым их научили смеяться, а не уважать, которого их приучили бояться, а не радоваться ему.
  Я бы сказала: «Милые мои! Вы, наверное, думаете, что не поймают – не накажут? А вы знаете, что есть Бог, Который вас создал? Тот, Который вас любит и страдает, видя, что вы творите и помышляете непотребное, плохое. Когда вы умрёте через много лет, каждый из вас предстанет перед ангелом и бесом. И у беса будет громадный мешок, тяжёлый, как гора, и наполнен он будет вашими злыми поступками и мыслями. И чёрный мерзкий бес с радостью будет доставать из мешка камни ваших грехов и класть на свою тарелку весов, и не будет груз в мешке уменьшаться. А потом подойдёт грустный белый ангел с худым мешком, вытряхнет его на свои весы, и оттуда лишь ветер дунет и улетит во тьму. И взглянет на вас Бог с неимоверной печалью, и отдаст вас мерзкому бесу на растерзание, потому что вы недостойны, потому что вы сами предпочли зло, а не добро. И никогда ничего хорошего не будет у вас, а только самое плохое… Бедные вы, милые мои, бедные и несчастные… И как несчастны ваши родители, которые заслонили от вас Бога, окружили сатанинскими сетями. Что скажут они Богу, когда Он спросит их: где чада ваши? А вы, милые детки, в это время будете кричать от боли и страха в аду без всякой надежды на облегчение, без искорки любви. И мама скажет: «В аду, Господи, мои дети». «Кто виноват в этом?» – спросит Бог. И скажет она: «Я, Господи!». И не спасёт её Господь, потому что она не спасла детей своих от диавола, и адом для неё будет, что вы вечно страдаете от боли…».
  А что бы вы сказали ребёнку, у которого по нашей вине нет шор на душе от соблазнов сатаны?
  Просто: «Спаси тебя Господь, сыночек…».

Вероника Черных
г. Снежинск Челябинской области

© При использовании информации ссылка на СМИ
«Информационное агентство Екатеринбургской Епархии»
(свидетельство о регистрации ИА №11–1492 от 29.05.2003) ОБЯЗАТЕЛЬНА.

Читайте «Православную газету»

Сайт газеты
Подписной индекс:32475